Звезда войны

Глава 3

      Ожидать начала развязки истории «Гарри Поттер и Узник Азкабана» долго не пришлось. Едва я успел разместить свою пятую точку в наколдованном кресле, предварительно навесив на облюбованный уголок всевозможные маскирующие чары и достать пакет с картошкой фри, как откуда-то снизу донесся приглушенный мальчишеский голос, старательно зовущий кого-то на помощь, сопровождающийся глухим собачьим рычанием, звуками волочения и истошным крысиным писком. Секунд через десять после этого прозвучал громкий испуганный вскрик, следом за ним послышался шум недолгой, но ожесточенной борьбы, а после все стихло. Ненадолго, так как вскоре раздались шаги поднимающегося по скрипучей лестнице человека, направлявшегося в самую большую комнату Визжащей Хижины, четверть которой занимала огромная старинная кровать с пыльным и местами рваным балдахином.       Первым распахнувшуюся внутрь комнаты дверь миновало летящее в метре от пола тело вцепившего мертвой хваткой в облезлую серую крысу нескладного рыжеволосого паренька, чье и так не блещущее красотой лицо было искажено гримасой испытываемого им первозданного ужаса, а затем, уже на своих двоих, внутрь вошел и сам нагнавший на него такой страх индивид, которого с легкостью можно было принять за обыкновенного бомжа. Длинные спутанные немытые черные волосы, дикий взгляд синих глаз на изможденном лице, какой-то непонятного цвета дырявый халат и такие же штаны в качестве одежды, мощнейший духан, заставивший меня задержать дыхание и активировать фильтрующий артефакт, действующий подобно заклинанию головного пузыря. Сириус Блэк собственной персоной появился во всем своем «великолепии».       «Неужели и я недавно был таким же, эм-м, непрезентабельным? — невольно подумал я, наблюдая за тем, как Блэк пролевитировал обделавшегося от страха Рона Уизли в правую от входа часть комнаты, после чего опустил его на пол, а сам поспешил спрятаться за дверью. — Грязным, вонючим, облаченным в дранину».       Невольно вспомнились первые дни после попадания, когда было куда важнее не дать телу загнуться от истощения, чем следить за его чистотой. Зато потом очищающие заклинания применялись постоянно, а оказавшись на Гриммо, я каждый день уделял водным процедурам довольно большое количество времени. Сириус же, походу, как сбежал, так вообще ни разу не мылся, не говоря обо всем остальном, хотя за столько времени мог бы и озаботиться приведением себя в порядок. Но нет, Питера грохнуть важнее, чем банально помыться. Впрочем, частично его оправдывает помутившийся из-за длительного воздействия дементоров и сохранившийся лишь благодаря владению анимагией разум, в котором самой яркой мыслью, почти ставшей закладкой, было: я должен защитить крестника от предателя-Хвоста. Этим он добавил себе положительной репутации в моих глазах и решил свою дальнейшую судьбу, так как изначально я не собирался особо вмешиваться в происходящее. Только поразвлечься, слегка поглумившись над некоторыми личностями, да подорвать доверие мелкого Поттера к Светочу всея Британии. Теперь же придется канон подломить гораздо сильнее, однако не привыкать.       Пока я предавался размышлизмам на тему: «В какой момент мне вмешаться и как это проделать?» в комнате объявились новые действующие лица — Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер, ведомые большущим рыжим котярой с приплюснутой мордой и кривыми лапами, который, сделав свое дело, забрался на пыльную кровать и принялся наблюдать оттуда за воссоединением Золотого Трио.       — Рон, ты как? — с неподдельным волнением в голосе обратилась к своему будущему мужу Грейнджер.       — А где пес? — одновременно с ней задал более актуальный в текущей обстановке вопрос Поттер.       — Это вообще не пес, — выдохнул Уизли, скрипя зубами от боли то ли в вывихнутой, то ли в вообще сломанной правой ноге. — Это ловушка…       — Что?       — Это был Сириус Блэк. Он анимаг! — сказал рыжий, указывая на импровизированное укрытие мужчины.       Тот, поняв, что его спалили, резко захлопнул дверь, после чего, наставив на подростков отнятую у Шестого палочку, хриплым голосом произнес:       — Expelliarmus!       Выхваченная волшебная палочка резко обернувшегося при первых звуках произносимого заклинания Поттера вырвалась у того из рук и, описав короткую дугу, оказалась поймана Блэком, после этого тем же приемом отобравшим орудие труда у замешкавшейся Грейнджер.       — Я так и знал, что ты придешь помочь другу, — голос Сириуса звучал неровно, надтреснуто, как будто он давно разучился говорить. — Твой отец сделал бы то же самое для меня… Храбрый ты парень, не побежал за преподавателями… Прими мою признательность… это все упрощает…       «Идиот! — подумал я, делая всемирно известный жест рука-лицо. — Ну, кто ж так начинает разговор в стиле какого-нибудь шаблонного Темного Властелина из дешевых романов? Таким макаром только агрессии в свой адрес и добьешься. Ну, вот, что и требовалось доказать — Гаррик разозлился!»       Поттер действительно после этих слов буквально полыхал гневом и желанием убить, которые можно было ощутить без всякой эмпатии. Будь у него в руках палочка, а также знай он нужные слова, то Аваду в этот момент запустил бы стопроцентно. Но так как его инструмент был отобран Блэком, то он сделал единственное, что мог, — попытался наброситься на того с кулаками, однако вцепившиеся с двух сторон друзья удержали его на месте.       — Гарри, не надо! — громким шепотом попыталась вразумить его трясущаяся от страха Грейнджер.       — Если ты хочешь убить Гарри, тебе придется убить и нас вместе с ним! — выкрикнул с яростью Уизли.       — Только один умрет сегодня, — заявил медленно приближающийся к ним Сириус.       — И это будешь ты! — с огромной злобой и ненавистью в голосе заявил Поттер и, вырвавшись из ослабевшей хватки друзей, набросился на Блэка.       «Глупо и безрассудно, — мысленно покачал я головой, поскольку не отрывал взгляда от завязавшейся драки, к которой почти сразу присоединились Грейнджер, прыгающий на одной ноге Уизли и даже кот. — Однако в сложившейся ситуации это куда лучше, чем просто стоять, дрожа от страха и ничего не делать».       Битва трое на двое (вторым со стороны кузена выступал кот-ренегат) продолжалась ровно до того момента, пока Поттеру не удалось каким-то образом отобрать у Сириуса палочки, после чего клубок из катающихся по полу в попытках ударить друг друга посильнее тел распался, и тяжело дышащий МКВ не замер над поверженным крестным, указывая на него кончиком концентратора.       — Что, Гарри, собираешься убить меня? — с неприкрытой насмешкой прохрипел тот, словно говоря: «А сможешь ли?».       Поттер покраснел, засопел, попытался что-то сказать, но банально не успел — помешал ворвавшийся в комнату Люпин, сходу лишивший палочки мелкого олененка.       — Где он, Сириус? — взволнованно спросил оборотень, пряча в карман потрепанной мантии отобранный концентратор.       Блэк где-то с минуту лежал не шелохнувшись, потом очень медленно поднял руку и указал на Уизли, снова держащего в руках свою крысу. Поправка, парализованную мной крысу, что с началом драки попыталась улизнуть под шумок. Но не вышло, поскольку меня такое крайне не устраивало.       — Но тогда… — Люпин глядел на Блэка так пристально, словно пытался прочитать его мысли. — Почему он до сих пор не открыл себя? Разве что… — глаза Люпина расширились, как будто он увидел позади Блэка нечто такое, чего не видел никто другой. — Разве что это был он… Он, а не ты?.. Но ты не успел мне это сказать.       Блэк, не сводя с Люпина немигающего взгляда исподлобья, чуть приметно кивнул.       Профессор Люпин, — не вытерпел Поттер, — что здесь…       Однако вопрос свой не закончил, увидев, как опустив волшебную палочку, Люпин подошел к Блэку, взял того за руку и помог встать, после чего по-братски обнял Блэка.       — Не может быть! — ахнула Грейнджер, своим выкриком заглушив тихий, на грани слышимости скрип ступеньки лестницы, однозначно сообщающий о прибытии последнего действующего лица — Северуса Снейпа, укрывшегося под поттеровской мантией-невидимкой, благодаря которой он сумел остаться незамеченным занятыми выяснением отношений парой взрослых и троицей школьников. Но не мной, поскольку хоть мантия и делала его невидимым в оптическом диапазоне, а также защищала от различных поисковых чар, при использовании магического зрения была прекрасно видима.       Собственно, с того момента, как заметил Снейпа, замершего в дверном проеме в ожидании наиболее благоприятного для пафосного появления момента, за происходящим в комнате я следил вполглаза. Все равно происходящее сейчас в ней известно, пусть и слова немного другие. А вот за недо-Бэтменом нужен был глаз да глаз, так как он вполне мог поступить совершенно неканонно: прибить Сириуса и Люпина исподтишка, а после, подправив Золотому Трио память в нужную для себя сторону, выставить все произошедшее как спасение героя Магической Британии и его друзей от беглого преступника, напавшего на них вместе со своим сообщником-оборотнем. Такое вполне укладывалось в характер Снейпа, презираемого предыдущей владелицей моего тела за огромную трусость, а также перманентную неряшливость. Вонючка Снейп — такое прозвище он носил среди Упиванцев даже после того, как вошел в Ближний круг Реддла, хотя некоторые продолжали по старой памяти называть его Сопливусом.       К счастью, ничего неожиданного Вонючка не выкинул, предпочтя эффектно появиться как раз в тот момент, когда Люпин заканчивал рассказывать историю становления «Мародеров» анимагами, в завершении которой повествовалось об идиотизме Снейпа, сунувшего свой длиннющий нос куда не надо и едва за это не поплатившегося. Хотя там и Блэк не лучше — это ж надо было додуматься отправить Сопливуса прямиком в лапы своего дружка-оборотня, чуть было не задравшего личинку недо-Бэтмена. О том, что после этого Люпина бы казнили, он вообще даже не задумывался. А ведь так бы и произошло, если б не папаша Гаррика, вытащивший своего школьного недруга буквально в последний момент.       Пафосно и театрально явив себя находящимся в комнате, Снейп в своей фирменной манере поблагодарил Поттера за брошенную перед Гремучей ивой мантию-невидимку, поведал о карте, обнаруженной им в активном состоянии на столе Люпина, которому он нес забытое тем зелье, после чего вознамерился передать оборотня и Блэка прямиком в лапы дементоров. Детишки попытались было воззвать к его благоразумию, но куда там! Сопливус, и так прекрасно знавший правду о настоящем предателе Поттеров, даже не стал их слушать, твердо вознамерившись скормить своих школьных недругов пожирателям душ, таким образом мстя им за старые обиды. Так что попытки достучаться до его разума изначально были обречены на провал, особенно в исполнении ненавидимого сальноволосым гаденышем Поттера, который не иначе как от отчаяния перегородил выход из комнаты своим тщедушным телом.       — Это глупо! — закричал Гарри. — Из-за какой-то дурацкой всеми забытой шутки вы сейчас не хотите ничего слушать!       — Молчи! Не смей так со мной разговаривать! — сорвался в истерику Снейп. — Каков отец, таков и сын! Я только что спас твою жизнь, Поттер, ты меня на коленях благодарить должен! А тебя стоило бы убить. Умер бы, как отец, слишком самоуверенным, чтобы допустить мысль, что Блэк тебя одурачил. А теперь прочь с дороги, Поттер, или я заставлю тебя убраться!       — А пупок не развяжется? — ехидно поинтересовался я, скинув все маскирующие чары.       В воцарившейся после этого мертвой тишине можно было ясно услышать звук падающих челюстей всех присутствующих, чьи расширившиеся от удивления глаза с поразительной синхронностью обратились на меня. Впрочем, понять их можно, ибо они просто не ожидали, что в комнате может присутствовать кто-либо еще, тем более настолько неуместный. Ведь если взглянуть со стороны, то что можно увидеть? Вольготно развалившуюся в кресле женщину, как две капли воды похожую лицом на молодую Беллатрикс Лестрейндж, но отличающуюся от оной большим ростом, объемом верхних «девяносто», а также насквозь маггловской одеждой и обувью, состоящей из расстегнутой байкерской косухи, черной водолазки с изображением пронзенного молнией черепа на груди и надписью «Не лезь — убьет!», кожаных штанов и тяжелых высоких берцев.       В качестве же вишенки на торте выступал пакет с картошкой фри из Макдоналдса, из которого оная женщина периодически извлекала на свет божий содержимое и с аппетитом трескала, при этом превращая его во всякое. Вот буквально только что в ее руках была соломка картофеля, а уже в следующий миг — сосиска, пирожок или хрустящий маринованный огурчик.       В общем, неудивительно, что все волшебники после моего появления впали в кратковременный ступор и пялились как баран на новые ворота. Особенно выделялся среди них Люпин, которого первый раз в жизни подвел его нюх. Выражение его лица было настолько забавным, что я не удержался и громко заржал, тем самым выводя волшебников из оцепенения. Первым в себя пришел Снейп, сразу же предпринявший попытку комбинированной атаки: первой шла какая-то жидкая пародия ментального удара, второй — его любимая «Сектумсемпра».       Надо сказать, это была неплохая задумка, при определенных условиях вполне себе способная повергнуть даже Воландеморта или как минимум хорошенько его озадачить, но конкретно против меня совершенно бесполезная, хотя бы просто потому, что уровень наших сил несопоставим: я полуторатысячелетний архимаг с телом на три четверти идентичным оному у Хелы, что одной рукой смогла не просто остановить Мьёлнир, но и раздавить практически неразрушимый молот*; Снейп — обычный волшебник-человек, находящийся на уровне подмастерья-середнячка. Закономерно выходит, что при такой разнице знаний, сил и умений у него не было ни единого шанса: от ментального воздействия я, как это говорится, даже не почесался, заклинание же с показной ленью отбил обратно сформированным перед ладонью зеркальным щитом. Причем отбил настолько точно, что оно угодило прямо в палочку декана Слизерина и разнесло ее в щепки. Остальные же концентраторы я притянул к себе телекинезом.       — Не впечатляет, — с презрением произнес я вслух. — Впрочем, что можно ожидать от того, кого мужчиной можно считать весьма условно. Яиц-то ведь у тебя нет, Вонючка Снейп. Только и можешь, что скулить, обвиняя в своих бедах других, хотя первопричиной их являешься сам.       — Заткнись, Лестрейндж! — аки змеюка прошипел зельевар, незаметно для меня, как он думал, пытавшийся сместить левую руку к карману мантии.       — А вот и нет, — ответил ему и, дурачась, показал язык. — И вообще, с недавних пор я снова ношу фамилию Блэк.       — Это ничего не меняет!       — О, нет! Вот тут ты ошибаешься, Сопливус, это очень многое меняет. Правда, такому грязнокровке как ты этого не понять.       — Тварь! — выкрикнул Снейп и, быстро сунув руку в карман, достал небольшой серебряный ножичек, который мгновением позже метнул прямиком мне в глаз. — Сдохни!       — Старый трюк, — только и сказал я, спокойно перехватив его перед лицом, после чего швырнул обратно, метя чуть выше головы посеревшего от страха сальноволосого. Вот только из-за хренового контроля недавно модифицированного тела бросок получился не такой, как задумывалось. Нет, попасть, куда целился, попал, но вот сила оказалась чрезмерной — стенку пробило навылет. — А новые есть?       Новых, судя по замершему в неподвижности зельевару, у того не оказалось, а потому, выждав еще несколько мгновений, я связал его заклинанием, аки Стрендж Кецилия. Хотя тогда доктор использовал артефакт, но не суть — главное, что положение было одинаковым.       Столь быстрая и эффектная победа над Снейпом, одержанная чуть больше чем за десяток секунд, при этом не поднимаясь с кресла, послужила ушатом ледяной воды для Блэка и Люпина, кои, не имея палочек, что были отобраны у них сальноволосым, собрались было атаковать меня врукопашную. Но быстро передумали, впечатлившись силой, с которой был брошен мною нож Снейпа, а также демонстрацией беспалочковой магии, считающейся в этом мире доступной лишь величайшим волшебникам. Однако планов нейтрализации «самой верной сторонницы Темного Лорда» строить не прекратили — чтобы это понять, не надо быть провидцем или менталистом.       В комнате снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь мычанием связанного Сопливуса Снейпа, а еще она была куда более напряженная, чем в прошлый раз, и обильно приправлена источаемыми всеми присутствующими миазмами страха. Хотя чего хотел, с такой-то репутацией? Чтоб все с обнимашками набросились?       Молчание все затягивалось, и, в конце концов, я решился его прервать: во-первых, сложившаяся ситуация была вовсе не тем, за чем я сюда пришел; во-вторых, в помещении присутствовал оборотень, времени до превращения которого в волка оставалось все меньше и меньше, а потому было необходимо завершить все дела до сего прекрасного момента, чтобы сохранить жизнь Люпину, коего в противном случае пришлось бы быстро убивать, так как рисковать беззащитными детишками в попытках его обезвредить я совершенно не желал. Конечно, можно с началом трансформации создать вокруг него стальную клетку или просто выбросить порталом в безлюдное место, но если нужный момент по какой-то причине окажется упущен, то единственным выходом будет максимально быстро убить оборотня, пока он не убил всех нас. Точнее, не попытался, поскольку в таком случае я церемониться не стану и просто-напросто пришибу волчару.       — Ну, здравствуй, кузен, — обратился я к Сириусу. — Не хочешь поприветствовать свою сестричку?       — Ты потеряла всякое право называться моей сестрой, когда стала Упивающейся! — злобно огрызнулся тот в ответ.       — Вижу, Азкабан никак не изменил тебя, Сириус, — после небольшой паузы вновь заговорил я. — Каким был гриффиндорцем, делящим весь мир на черное и белое, старательно не замечая при этом остальных цветов и оттенков, таким и остался.       — Можно подумать, ты изменилась!       — Представь себе.       — Лгунья! Ты явилась сюда, чтобы закончить дело своего хозяина — убить Гарри!       — Ты совсем ку-ку? — посмотрел я на него как на душевнобольного, коим он и является. — Во-первых, с недавних пор у меня нет никакого хозяина, а во-вторых, нахрена мне убивать собственного племянника?       В третий раз в комнате воцарилась полная тишина, а глаза всех находящихся в ней, естественно, кроме меня, стали как у испуганного лемура. Озвученная мной новость оказалась для них малость шокирующей, особенно, для Снейпа и Блэка: первый не мог поверить, что любовь всей его жизни кувыркалась в постели не только с Поттером, но и с Сириусом; второй же тупо замер от крайнего возмущения.       — Это ложь! Гарри — сын Джеймса! — возмутился он, когда отмер.       — Родовой гобелен Блэков не врет, — парировал я. — Гарри — твой сын! — и, выдержав паузу ради достижения большего эффекта, добавил: — Приемный! — после чего рассмеялся от выражений, которые приняли их лица, не забывая при этом контролировать ситуацию. Мало ли, вдруг кому-нибудь захочется воспользоваться временным ослаблением моего внимания и попытаться напасть.       Собственно, именно так и произошло, однако решившим попытать счастья идиотом, оказался вовсе не импульсивный Сириус, не вспыльчивый как дымный порох Поттер, а вроде бы разумный и старательно прикидывавшийся ветошью с момента моего появления Люпин. С громким треском наколдованные Снейпом веревки распались от могучего усилия оборотня, для достижения этого результата совершившего частичную трансформацию, и через полсекунды в Визжащей Хижине прозвучали самые страшные для большинства волшебников слова:       — Avada Kedavra!       С кончика выхваченной с огромной по местным меркам скоростью палочки сорвалась изумрудная молния, что, мгновенно преодолев невеликое расстояние до своей цели, ударила прямиком в мою грудь, сбив одну из трех Личных Защит, предусмотрительно наложенных еще до появления Снейпа. С выражением крайнего удивления на лице я полностью расслабился и обмяк в кресле, решив на время притвориться мертвым, поскольку срабатывание ЛЗ осталось для остальных незамеченным, и посмотреть, как будет оправдываться дамблдоровский ручной волчара. Все-таки Авада далеко не то, что можно ожидать от поборника Света. Даже Сириус, во время стычек с Упиванцами не чуравшийся использовать не самые светлые заклинания, и то выглядит словно выброшенная на берег рыба, а уж про Золотое Трио и говорить нечего. Они вообще на задницы дружно присели и, онемев, смотрят на показавшего свое истинное лицо преподавателя ЗоТИ с выражением крайнего ужаса.       — Лунатик! Ты что творишь?! — возопил пришедший в себя Блэк, схватив оборотня за грудки и хорошенько встряхнув.       — То, что необходимо! — рявкнул тот в ответ, вырываясь из хватки друга. — Бродяга, ты не хуже меня знаешь, что твоя кузина была полностью предана Воландеморту и никогда его бы не предала! Все ее заявления были ложью от первого до последнего слова. Неужели ты действительно ей поверил?! Пойми, она всего лишь отвлекала внимание, чтобы затем ударить в спину, когда мы расслабимся, а после на наших глазах запытать и убить Гарри и его друзей!       — Но темная магия… — проблеял словно приласканный «Конфундусом» Сириус.       — Это был единственный способ. Ты же видел, как она разобралась со Снейпом!       — То есть, — слегка дрожащим голосом произнес Поттер, — вы все это время выжидали удобного момента?       — Гарри, пойми, по-другому было нельзя, — стал увещевать его Люпин. — Она была слишком опасна…       — Чтобы оставлять ее в живых? Да? — выкрикнул гриффиндорец. — Она же нам ничего не сделала, а вы… Вы хладнокровно убили ее!       — И этим спас твою жизнь. Жаль только, что пришлось делать это на глазах невинных детей. Поэтому мне ничего не остается, как… — оборотень направил на Поттера волшебную палочку. — Oblivi…       Однако завершить заклинание, призванное стереть третьекурснику небольшой участок памяти, содержимое которого, став достоянием общественности, с легкостью отправило бы его на плаху, Люпин не успел — поток золотистого цвета, ударив в грудь оборотня с огромной силой впечатал того в стену комнаты, а троица гриффиндорцев, один зельевар и один беглый заключенный в очередной раз вынуждены были поднимать с пола упавшие челюсти. _______________       Прим. автора:       * Именно из-за этого, а также чудовищно высокой, практически мгновенной регенерации ГГ и выбрал гены Хелы, а не того же Тора, ни разу в чем-то подобном не замеченного.