***
Хехехе...такое странное имя, как и мое...
Дилан бы солгал, если бы не назвал Кристин Тиболт одной из самых важных персон в его жизни. Первая любовь, что настигла его летом 97-го года, обернулась взаимным признанием только на рубеже нового тысячелетия. А впервые их пальцы переплелись лишь в канун 2001-го года, уступив ранее увлеченным взглядам и неловким пересечением в коридоре старшей школы Колумбайн. Он был поистине счастливым ребёнком, ибо ощущал себя каким-то девятилеткой, а не второкурсником. И подумать ранее не мог, что жизнь полна не только разочарований, но и сюрпризов. Клиболд надеялся и верил, что это существование будет даровать ему только приятные сюрпризы, и не станет подкладывать крыс под дверь комнат, в которых находился его разум. С Кристин он не ощущал себя чужим, не ощущал себя так, словно ему приходилось играть роль Дилана Клиболда. Это был самый главный знак, который всем своим видом мигал бы в виде знака восклицания прямо над головой — всё замечательно. Ему не нужно делать вид, что он волнуется, когда в реальности ему было плевать; не нужно было фальшиво улыбаться, выслушивая нытье по какому-то более популярному парню у него на плече; не требовалось молча кивать при фразе «мне бы такого парня как ты». Все эмоции, что Дилан переживал вместе с Тиболт, оказывались настоящими, которые выдавали его напряжение, разочарование, счастье и даже гнев. И в этом был Дилан Клиболд. Но после переломного апреля, а потом не менее волнующего июня приходилось отрекаться от старого, изношенного Дилана Клиболда эпохи Колумбайна в пользу Дилана Клиболда пост-Колумбайновского периода. И потом, спустя четыре года, когда все три ступени эволюции, начиная от шестнадцати лет, первой машины; до восемнадцати лет с первым разбором и уничтожением двустволки и карабина, и вырыванием страниц из показушного дневника; заканчивая двадцати одним годом с неизвестным впереди — наступит новая эра, пост-Аризонская. И тогда, он будет смотреть с непониманием и даже ненавистью на себя самого, оглядываясь назад. Дилан бы солгал, если бы сказал, что не удивился поступлению Кристин в Аризонский университет. И ещё несколько раз бы лживо помотал головой при упоминании знакомой фамилии в институте наук, мол, нет, не слышал, и даже представления никакого не имел. Было трудно признаться себе, что понемногу их общий уговор с Эриком Харрисом идёт на спад. Сначала точкой невозврата Дилану казался новый коллектив, затем — не отпущенные ранее надежды и симпатии, и только потом — лежащий тайник, что резво перемещался от коробки под кровать в Литлтоне до... той самой коробки под кроватью, но уже в Тусоне. И ведь клялся — божился! — о том, что всё кончено, всё давно уже забыто и что вся его борьба осталась позади, уступив новой и реальной личности, а не страхам и всплеску гнева, которых Дилан именовал коротко — Водка.10 апреля, 1999 года
— Я рад, что мы порешали это дело, — Дилан лежал на кровати Эрика, пялясь в потолок, прямо на плакат с KMFDM. — Я первый понял, что мы это дело завели не туда. Зашли в тупик. — Ещё пара месяцев, а там выпуск и поступление, — Эрик достал из шкафа коробку с разнообразными трубчатыми бомбами, накрытыми плотной черной тканью. — Вот они. — Что нам с ними делать? — Дилан приподнялся на локтях, вопросительно глядя на Харриса, который уже сдергивал ткань прочь. — Взорвать. Но не здесь. И не там. — А если нас увидят? Твой папка разве не пригрозил пальцем, когда увидел у тебя одну такую? Не забывай, что у нас всё ещё висит в архивах почти уголовщина за вскрытие фургона. Попадемся ещё раз на подобном — хера с два я им сдамся. Привяжу к шее — и будешь разбираться сам. Эрик тяжело вздохнул, перебирая самодельные взрывные устройства разной длины, веса и функционала. — Никаких убийств и самоубийств, договорились? — едва слышно произнёс он, откладывая в сторону самые маленькие. — Никаких бомб, Эрик, — в таком же тоне ответил Дилан, вставая с кровати и подходя к другу. — Нам нужно их утилизировать. Иначе мы от них не избавимся, — Эрик коснулся обвёрнутой скотчем трубки, переворачивая лицевой стороной, где красовалась надпись «-VoDKa-». — Твоя. — Уже нет, — решительно ответил Клиболд, забирая её из коробки. — Я с ней разберусь, но не твоим путём. Доверься мне. — А кто сказал, что я не доверяю? — хмыкнул Эрик, приподнимая бровь.14 апреля, 1999 года
[Rebldomakr: ТЫ ЧЕГО СДЕЛАЛ, ДЕБИЛ?] [Rebldomakr: КОГДА ТЫ ГОВОРИЛ О ДРУГОМ ПУТИ, ТО ЭТО НЕ ДОЛЖЕН БЫЛ БЫТЬ ТОТ ПУТЬ, КОТОРЫЙ ТЫ ВЫБРАЛ] [VoDKa: меня никто не видел] [VoDKa: всё под контролем] [Rebldomakr: у нас же всё кончено, какого, блять, хера?!] [VoDKa: ну подумаешь вышел и вгатил из девятки по самодельной петарде] [VoDKa: я молод и горяч меня родители поймут] [Rebldomakr: то есть, взрывать бомбы ты не хотел, ибо это опасно, а сделать пукалку самостоятельно мозгов хватило?! ещё и ебнуть из девятимиллиметровки по ней же] [Rebldomakr: я жду объяснений] [VoDKa: всё под контролем] И Дилан бы солгал, если бы всё действительно оказалось под контролем.***
— Просыпайся, засоня, — мягко пронеслось над ухом, когда и сам Дилан практически проснулся. Резкая тяжесть в области живота и ниже заставила его открыть глаза и протереть их, чтобы картинка перед ним сфокусировалась лучше. — Уже восемь?.. — заспанным и оттого хриплым голосом переспросил Клиболд, обнаруживая у себя на бёдрах Кристин, чьи ноги оказались по обе стороны от его тела. — Полдевятого. Я не хотела тебя будить, я знаю, ты говорил, но ты казался таким уставшим и так мило сопел, что я не могла не дать тебе дополнительных полчаса, — слегка виновато произнесла Кристин, намереваясь слезть, чтобы не мешать Дилану, но тот схватил её за запястье, не позволяя этого сделать. — Нет, останься, — твёрдо сказал он, зевая. — Я чувствую себя лучше, нежели когда-либо. — Оттого что выспался или потому что я на тебе? — Кристин склонила голову набок, а Дилан лишь усмехнулся. — С каких пор тебя волнует, что ты сидишь на мне? Разве не делала так раньше? — Я просто не хочу тебе что-то отдавить ненароком. — Когда тебя это смущало? — Клиболд второй раз за день потянулся, приводя мышцы в порядок, а затем, буквально исподтишка, резко потянул девушку на себя, заставляя ту вскрикнуть от неожиданность. — Дилан! — та оказалась прижатой к его груди, а на своих оттопыренных ягодицах почувствовала крепкую хватку мужской ладони. — Я вот всё чаще не понимаю, где произошел раскол, — задумчиво потянул Дилан, всё ещё поглаживая девушку. — Для нас это было так естественно... — начала Кристин, но Дилан перебил её вставкой: — Естественный отбор... — ...словно для нас это не проблема. Нет, это был не отбор, при чем здесь это? — Кристин вопросительно изогнула бровь, но затем поёжилась от пальцев на талии. — Щекотно! — А я ведь скучаю по тем временам, когда мы были вместе... официально, понимаешь? — как-то отстранённо произнес Дилан, будто вновь находясь в своих раздумиях, параллельно касаясь девичьей кожи, заставляя Кристин беспомощно засмеяться. — Стой, погоди! — ладони Кристин легли сверху на руки Дилана, но тот и не собирался отстраняться, лишь сильнее щекоча лежащую на нём Тиболт, которая судорожно хватала воздух от накатившего смеха. — Иди сюда, — промурлыкал Клиболд, перемещая руки с талии на плечи и позже лицо Кристин, притягивая её к себе для поцелуя. Та послушно подалась вперёд, соединяя их мягкие и податливые губы воедино. Казалось бы, отношения, пусть и были с виду крепкими, являлись очень странными. С необъяснимыми мотивами они перешли грань обычной симпатии, даже не заводя какой-то разговор про официальность нового этапа отношений. Одного взгляда было достаточно, и это было только подтверждением теории Дилана, что он, наконец-то, нашел свою родственную душу. Быть вместе, ходить вместе, крепко сцепив руки и переплетая пальцы, сиять от ощущения того, что ты кому-то нужен и что всё это взаправду, а не чья-то очередная шутка. Видеть недовольное лицо Брукса и его закатывающие глаза, когда снова приходится просить отлучиться куда-то на одну ночь — тоже настоящее счастье. Понимать друг друга без слов — дар, который не каждому сужден выпасть. Кто-то воспринимает всё в штыки, кто-то ищет подводные камни, кто-то начинает докапываться до истины, где её быть не могло. Наверное поэтому конец этой идиллии не настиг Дилана резко, не утопил его в слезах и не заставил вновь искать недочеты в себе. — И как оно? — спросил его однажды июльским вечером Брукс, намеренно шумно отхлёбывая из чашки с горячим кофе, будто пытаясь вывести Дилана не только на разговор, но и из себя. — Мы разошлись, — незаинтересованно ответил тогда Клиболд, а брови Брауна сошлись на переносице в непонимании. — Когда успели? Почему? — Просто посмотрели друг на друга, а потом... всё осознали. И знаешь, — Дилан тогда даже умудрился стукнуться коленом о стул, запомнив этот момент, поскольку на следующий день оно отдавало ноющей болью, словно пытаясь хоть как-то растормошить Клиболда на предмет эмоций по утрате, — я так рад этому. — Что вы расстались? — Нет, что мы сделали это вместе и с полным пониманием происходящего. Но я видел в её глазах чувства, а она видела их в моих. — То почему расстались, если всё так радужно? — Брукс окинул друга несколько жалостливым взглядом, вообще не понимая и не принимая состояние товарища. Раньше бы он рвал и метал, затем зарылся бы лицом в подушку, плакал бы и пил, а тут с таким даже равнодушием закрывает глаза. — Нужно отпускать тени прошлого, — наконец объяснил Дилан, оставляя Брукса на кухне одного, не удосуживаясь объяснить значение этой фразы.***
9 апреля, 1999 года
[Rebldomakr: ты не вышибешь себе мозги, пока мы не отметим твою вторую ступень эволюции] [Rebldomakr: первую ты успешно прошел и тебе подогнали BMW] [Rebldomakr: если тебе не подарят грузовик, я засомневаюсь в любви твоих родителей к тебе] [Rebldomakr: пригласишь потом к себе на кузов] [VoDKa: ты уже открыл мой подарок что ли?] [VoDKa: надеюсь тебе понравилось] [Rebldomakr: сразу говорю, что всё выше написанное я печатал трезвыми пальцами и от слов своих не отказываюсь] [Rebldomakr: за подарок спасибо!] [Rebldomakr: я хочу сохранить его как артефакт] [Rebldomakr: знаешь, водка, будем как-то собираться раз в декаду, когда уже станем старыми пердунами с сединой] [Rebldomakr: и рассказывать внукам как их нерадивые деды пытались сварганить план по начистке ебальникам всей школе] [Rebldomakr: из дула пушек, правда] [Rebldomakr: но это совершенно другая история] [VoDKa: будем крутить им на повторе прирожденных убийц вместо колыбельной] [VoDKa: каждый хэллоуин из любой точки мира будем вывозить их на рамперт-рэндж] [VoDKa: это не обсуждается рэб мы блять сделаем это] [VoDKa: в свои пятьдесят буду периодически захаживать к твоей женушке] [VoDKa: я верю что ты отхватишь себе самую шикарную] [Rebldomakr: погоди, куда так разогнался?] [Rebldomakr: если я сказал, что я ливаю, то я не говорил, что собираюсь жить так долго!] [Rebldomakr: в пятьдесят уже хуй даже стоять не будет] [Rebldomakr: нахуй так жить, а?] [VoDKa: у тебя не будет а у меня будет] [VoDKa: могу посоветовать уже с сегодняшнего дня затариваться виагрой на будущее] [VoDKa: смотри чтобы отец не спалил правда а то это его удивит больше чем лежащая в шкафу огроменная помповая глыба] [VoDKa: я представляю его лицо типа] [VoDKa: ЭРИК ДЭВИД ХАРРИС *НАХУЯ* ВАМ ЭТО?????] [VoDKa: а потом под шумок сворует вот запиши мои слова и наклей себе на лоб как напоминание] [Rebldomakr: спасибо, папаша] [Rebldomakr: у меня скоро щеки будут болеть от такой резкой смены эмоций, я теперь не могу успокоиться] [Rebldomakr: мы так быстро отошли от темы дня, что я даже забыл, почему я плакал]19 апреля, 1999 года
— Ещё почти два месяца, а затем, — Эрик задумчиво почесал затылок, а потом достал заранее заложенный за ухом карандаш, начиная что-то черкать на пустом листке в клетку, — нам нужен план. — Нет! — судорожным криком отозвался Дилан, подскочив к Эрику, вырывая лист. — Не тот план, — как можно мягче произнёс Харрис, понимая такой накал волнения внутри его друга. Сегодня* должен был произойти тот самый судный день, их NBK, а теперь же они, сидя на траве в Клемент-парке, глядели на огромные панорамные окна старшей школы Колумбайн, отливающие зелёным. Целые и невредимые. — Эрик, нам нужно время, — Дилан сглотнул, пытаясь унять дрожь в коленях и пальцах. Эрик казался невозмутимым до жути, словно сегодня ничего и не планировалось, словно из этих окон не должны были вылетать языки пламени от пожара, спровоцированного взрывом пропановых мин, словно не должны были быть слышными крики выбегающих наружу подростков вместо их сегодняшнего заливистого смеха. Дилан же был натянут как струна, последним временем не успокаиваясь ни на день. Будто всё ещё это имело силу, будто всё это его ещё терзало. — И время нам тоже нужно. Давай после выпуска мы разворотим окончательно весь арсенал? — предложил Эрик, пытаясь выцепить хоть какое-то молчаливое согласие со стороны Клиболда, но тот мотнул головой. — Нужно раньше, ибо я так больше не смогу, — неожиданно для себя признался Дилан, прикрывая рот ладонью, чтобы хоть как-то сдержать накатившие вдруг слёзы. — Водка, всё в порядке? — обеспокоенно спросил Эрик, касаясь ладонью плеча, но Дилан резко выпрямился, а затем встал, почти полностью закрывая Харриса своей тенью от солнца. — Нам нужно отречься от Рэба и Водки, — решительно произнёс Клиболд, заставляя брови Харриса поползти вверх. — А это тут зачем? Рэб — лучшее, что есть у меня от меня же! — Ты не понимаешь! — длинные пальцы Дилана сомкнулись на худых плечах друга, тормоша его. — Мы уже буквально заместили ими нас настоящих. Ты уверен, что все неудачи преследуют тебя, Эрика Харриса, но зато Рэба они боятся, не так ли?! — Дилан, успокойся, — попытался возразить Харрис, но Дилан быстро сменил настроение, вместо судорожных стонов распаляясь разочарованием. — После выпуска мы окончательно должны оставить это, — Дилан указал левой рукой на здание Колумбайна, — позади.***
Едва ли пальцы Дилана поддели край свободной серой футболки Кристин, как массивный телефон вновь завибрировал на тумбочке рядом с кроватью, передавая вибрацию, казалось, на радиус нескольких метров. — Как же вовремя, — цокнул языком Дилан, чуть привстав для удобства, а затем одной рукой подхватил Кристин, а второй взял сотовый. На дисплее виднелся контакт Брукса Брауна. — Да? — с недовольством ответил Дилан на звонок. — Ты там умер что ли? Ты где? Уже девять часов, ты сегодня собираешься ночевать? Завтра твоя очередь готовить, я напоминаю! — мгновенной тирадой разразился Брукс, явно волнуясь не за друга, а за завтрашнее положение кухонных дел. — У меня есть ключи, я приду сегодня. Всё, не мешай, — Клиболд сбросил вызов, даже не дав Брауну договорить, а потом снова перевёл взгляд на Кристин. — Всегда думал, что такие случаи бывают только в ситкомах. — Общежитие летом открыто до одиннадцати. Побудешь ещё или уже пойдешь? — с некой надеждой спросила Тиболт. Дилан показушно жалостливо свёл брови в попытках оправдаться, что так и так, но старина Брукс важнее, но только лишь для того, чтобы с новой силой потащить её на себя, а затем спешно поменяться местами, оказываясь сверху. — Ты так хотела бы от меня избавиться? — Дилан погладил девушку по талии, всё же собирая ткань в подобие гармошки, обнажая светлую кожу живота. — Вовсе нет, — девичья рука нырнула в короткие кудрявые волосы, когда ощутила совсем невесомые касания губ Дилана на коже. — И снова щекотно! — Потерпишь, — Дилан взглянул на неё исподлобья, про себя замечая её румянец на щеках и кончике носа, а затем вновь прошелся дорожкой из поцелуев вверх, к груди, задирая футболку ещё выше. — Погоди... — пальцы обвили подол, а затем потянулись вверх, снимая с себя элемент одежды. Это заметно облегчало прелюдию и открывало больше доступа для рук Клиболда, которые уже пробирались под чашечки лифчика, обхватывая грудь. Отношения с ней вынуждали его вновь тянуться назад, в пучину воспоминаний. При взгляде на неё сзади словно появлялись голографические фигуры участников так называемой Мафии плащей, в которой сама Кристин, в отличие от Дилана, состояла. Будучи сапожником без сапог, а вернее мафиози без плаща, Кристин мало походила на аутсайдера, коими обычно считали самих участников группы. Дилан понимал, что отношения, а не нахождение рядом с Тиболт, всё ещё возвращают его обратно, в старшие годы, снова назад. Запись в дневнике, затем переглядывания, сомнения и удостоверения, та ли это его судьба, родственная ли ему эта девичья душа? Наверное, именно эти вопросы вновь проскользнули искрами в его глазах во время той встречи, когда Кристин осторожно взяла из рук Дилана австралийский дастер, про себя отмечая приятное скольжение по водонепроницаемой ткани. — Ну как же, мафиози без плаща, — объяснил тогда Дилан, вручая собственный плащ девушке, что пребывала в глубочайшем шоке. Весь двенадцатый класс она буквально не вылезала из него, пускай он был ей чертовски огромен, а рукава свисали, если сами предплечья опускались вниз хоть на секунду. Дилан ушел, перебрался отсюда, оставляя напоследок, казалось, самое ценное, что приобрел за время нахождения здесь, в Колумбайне. Ответами на вопросы стали шевеления губ в извинениях, объяснениях, а затем и крепкие объятия. Для неё это было свидетельством о новом этапе, для Дилана — всё дальнейшим отхождением от прошлого. Он осторожно маркирует этот день в тайном дневнике, вычеркивая его из перечня дел, что предстоит сделать до окончания обучения в Аризоне. Но Дилан чувствовал, что это может занять целую жизнь. Последний пункт гласил о сожжении дневника после того, как все записи окажутся перечеркнуты чернилами, скрывая под собой те самые моменты, что разрывали Дилана на две части. Она переводится в Аризонский и приходит в том же дастере, но рукава заметно подшиты. И Дилан затаил дыхание, пытаясь доказать себе, что бег от своей сущности в итоге приводит только в тупик. Дилан с трепетом отмечает, что после обоюдного решения о прекращении отношений ему стало легче дышать рядом с Тиболт, как бы странно и нелогично не звучало. Все касания уже не судорожные, а волнительные в позитивном ключе; жар разливается не от погоды за окном, а от избавления энергии, что прикованным цепью камнем всегда шла следом, когда он видел свое отражение в её глазах, говорящее ему скорее о победе, а не о поражении. Он не целует джуниора старшей школы Колумбайн — он целует второкурсницу факультета когнитивной нейробиологии Аризонского университета. И от этого становится легче.