Без звука

- Здравствуйте, Вы - напарник Коннора Декарта? - сразу же заговорил женский голос после того, как Хэнк принял звонок. - Да, но кто говорит? - брови мужчины немного нервно изогнулись, чувство, что случилось какое-то дерьмо, начало разрастаться с каждым вдохом. Однако реальность переплёвывает любые догадки Андерсона и не в лучшую сторону, далеко нет. - Больница Ветеранс, Детройт, дежурный врач. Коннор Декарт стал участником чудовищного ДТП. Хэнк резко переменился в лице: в глазах поселился ужас, по всему телу прошелся холодок, вызывая мурашки по коже, страх овладел им. Нельзя терять ни секунды, и, соображая на максимум, лейтенант бросается в прихожую, срывает пальто с крючка и надевает, не с первой попытки втискивает руку даже рукав от нервозности, затем, прижав плечом и ухом сотовый он надел ботинки, что первые под руку попались, разглядывать было некогда. - Где находится больница? - как можно ровнее протараторил Хэнк, хотя вышло всё равно будто с наездом, грубее, чем хотелось. - Джон-Р-стрит, - лаконично отозвалась женщина и, кажется, она понимала лихорадочность слов человека, которому только что позвонила, - мы взяли телефон пострадавшего, однако ни одного контакта, который был бы связан с семьёй, мы не нашли, поэтому связались с Вами... Мало кто знает, но судьба крайне жестоко обошлась с Коннором. Он стал окончательным сиротой в свои шестнадцать, отец умер еще до его рождения, так как был солдатом, участвующим в Афганской войне с тысяча девятьсот семьдесят девятого по тысяча девятьсот восемьдесят восьмой, он не дожил один несчастный год до её завершения. Мать умерла от скрытой пневмонии. Она отличается от обычной тем, что температура тела не повышается, но остальные симптомы присутствуют, что превращает общую картину в простое ОРВИ, от чего и лечили её неопытные доктора. Так и не вылечили. Ни братьев, ни сестёр у Коннора нет. Единственный кровный человек ему - тетушка Аманда, но она погибла полгода назад, да еще и в Японии, и, по всей видимости, номер её мобильного Коннор стёр, чтобы не зацикливаться на трагедии. Казалось, все вокруг него умирают, будто это какая-то закономерность. "К черту! Этот сраный малец не может сдохнуть!!" Коул, чувствуя напряжение, которое словно взмыло в воздух и стало ощутимым почти на ощупь, тихонько пискнул: - Папа?.. - Коул, сиди тихо, дверь никому не открывать, ничего не трогать, - приказной и леденящий серьёзностью голос Хэнка мог значит только одно - случилось что-то плохое. Хлопок двери, и следа не осталось. Из проёма в спальню мальчика вдруг выскользнул пушистый сербернар по кличке Сумо. Девятилетний малыш подошел к собаке, присел перед ним и начал взволнованно поглаживать мягкую шерстку. Пёс, словно чувствуя беспокойство человека, негромко заскулил. В эту же секунду Хэнк отточенным движением заводит машину ключом, срываясь с места, будто армейская гончая вышла на след преступника. Он нарушил правила дорожного движения раз пять, но это его сейчас не то, чтобы не интересовало - даже мысли на окорке сознания не было. Перед глазами стояло только самое худшее опасение - бездыханное и смертельно бледное тело Коннора на больничной кушетке, с кучей кровоточащих порезов и, может даже, вывернутых конечностей. С каждой долбанной минутой самому Андерсону от представляемого становилось плохо, даже дышать стало труднее. Благо полицейский хотя бы знал, куда ехать - это ближайшая больница к их участку, ровно восемь минут машиной, но мужчина всеми фибрами своей души надеялся, что скорая приехала и увезла его быстрее. Он заезжает, нет, влетает на парковку и одним поворотом руля заскакивает на парковочное место. Неровно, но плевать он хотел. В его то годы стало трудно бегать, к тому же на это повлияли лень и нелюбовь к спорту, появилась большая одышка, что делало поимку преступников на миссиях намного сложнее, но сейчас, когда произошел вот такой пиздец, он бежит, чуть не спотыкаясь, как в последний раз, словно от этого зависит его собственная жизнь. Хэнк чуть не врезается в ресепшн, где его уже как раз дожидалась та самая, недавно звонившая, медик. - Вы - Хэнк Андерсон, напарник.. - Да! Где Коннор? - перебил не сильно гулким криком тот её, пытаясь вдохнуть в легкие побольше воздуха, которого стало ужасно не хватать. - Мужчина, успокойтесь, - выставила та руку немного вперед, как бы призывая к действию, - сейчас ему не грозит никакая опасность. Я Вас сейчас отведу к нему, пройдемьте со мной. На немного ватных от нервов ногах, лейтенант побрел за ней. Вопросы, что терзали сознание, норовились быть произнесенными вслух. - Что случилось? Как это всё произошло? - В ДТП трое пострадавших: таксист, с которым ехал Ваш друг, сам Декарт, а также еще один мужчина, который ехал на другой машине. Таксист, находясь в легком состоянии алкогольного опьянения, не уследил за управлением, и, едя по встречной полосе, чуть не столкнувшись с фурой, сворачивает вправо, ударившись об, соответственно, второй автомобиль. Основной удар пришелся на Декарта и на того мужчину, - они зашли в лифт, пока та продолжала рассказывать, - сам таксист остался в норме, не считая некоторых порезов от стекла. Вашему другу в этом плане пришлось нелегко... - она сделала небольшую паузу, но затем продолжила, - мы вытащили всё стекло и зашили несколько глубоких ран, останутся шрамы. Он получил ушибы на ноге и руке, но это быстро пройдет, до смещения костей не дошло. Однако.. - она открыла белоснежную дверь, нажав на ручку, - самое устрашающее не это. Взору предстало непоколибимое, молодое тело, которое было накрыто одеялом по грудь. Его лицо не выражало ни одной эмоции, холмик в виде грудной клетки плавно поднимался и опускался, как и положено. Да, раны были видны невооруженным глазом, но, казалось, что всё точно в порядке. Но Хэнк чувствовал, что это еще не конец. Андерсон медленно подошел к койке и присел на табуретку, глядя на своего напарника с нестерпимой болью. - Нам очень жаль... - лекарь чуть склонила голову в знак соболезнования, - мы ничего не смогли сделать со слухом. - То есть?.. - У Коннора Декарта абсолютная потеря слуха на оба уха. Даже при установке слухового аппарата его слух и близко не будет прежним. Хэнк накрыл бездвижную руку спящего парня своей, дрожащей и мазолистой. Также дрожали и губы. Он хотел как-то выразить то болезненно сжимающее сердце чувство словами, но всё, что вырвалось, было лишь сдавленное, наполнененное отчаянием имя. - Коннор... Это только начало.