Без звука

Спустя месяц с того дня, когда Коннор признался Хэнку в своих чувствах, многое изменилось. С тех пор парень отбросил всякие мысли о том, чтобы сьехать из дома Андерсонов, ведь он стал частью их семьи. Хэнк еще предложения ему не делал конечно, а вот Коул уже признал в том второго папу, из-за чего сам Декарт расплывался в улыбке от нежности и от того, как ценны были эти искренние слова сердцу. Помнится, что примерно тогда лейтенант и спросил, когда Коннор планирует возвращаться на рабочее место в качестве детектива, если тот сам того хочет разумеется; однако поинтересовался он этим только после того, как выслушал всю историю возвращения слуха с помощью Камски, за что чуть не отвесил ему оплеуху. "Дурак ты, Кон, самый настоящий! А если бы сдох?! Что бы мы без тебя делали? Что бы я без тебя делал..." - полицейский тогда тяжело вздохнул, как смолвил это. Но, возвращаясь к теме - Декарт не мог просто так обратно заявиться в участок, словно воскреснувший Иисус на Пасху; пусть Элайджа и помогал с помощью своих связей ускорить процесс того, чтобы статус об инвалидности с него сняли, но влияло это не сильно. Нужно было сдать кучи анализов, ждать их результат, в общем-то - один слплошной гемор. Раньше, чем через три месяца парень может и не мечтать возвратиться в ряды полиции Детройта. Тем не менее, скучать не приходилось: он, взяв себя в руки, вновь занялся своим цветочным магазинчиком, да с такой страстью и желанием, что через неделю внутри здания всё было отремонтировано и намыто до блеска, а цветы в саду на заднем дворе начали всходить, вскоре появилось немного и на продажу. И чем больше появлялось букетов на прилавке, тем больше к новичку-флористу стало приходить народу. Некоторые даже строили ему глазки, как миловидные девчонки, так и прелестные мальчишки, отмечая привлекательные черты лица и доброту продавца, за что тому порой становилось неудобно, ведь стеснялся. К тому же сердце его было навеки занятым. Пусть дела и шли вгору, грезы о том, как Декарт снова будет ловить ужасных преступников, никуда не делись. Всё же, это то, чего он хотел еще с детства. Коул не бросил учить язык жестов. Ему нравилось демонстрировать свои навыки одноклассникам и учителям. Такое стремление вдохновило Коннора на идею. Он ведь побывал, так сказать, в шкуре абсолютно глухого человека, ощутил всё на себе. И юноша осознал, что никому бы, даже врагу не пожелал бы такой участи. Однако, не смотря на это, глухие люди никуда не пропадут, их отчаяние всё еще будет призрачной вуалью окутывать эту землю. Да, Камски молодец, что придумал инновационный слуховой аппарат, но, во-первых, изобретение всё ещё находилось на рассмотреннии медицинских компаний, а во-вторых, чтобы пустить такую штуку в производство, уйдет не мало времени, может, даже не один год. И пока так оно и есть, Декарт жертвует деньги на помощь глухим, беря те суммы, которые ежемесячно выплачивает ему виновник аварии, в которой относительно недавно был виноват. Благотворительный фонд так часто получает от него поддержку, что его представитель, который оказался важной шишкой, даже пообещал назвать в его честь больницу в качестве благодарности. Размышляя обо всем прошедшем, Кон и не заметил, как Камски легонько похлопал его за плечо. - Пора, - он предвкушающе улыбнулся, поправив для пущей уверенности пучок своих черных волос. Как только кареглазый коротко и согласно кивнул, они вышли на сцену. Задача юноши была довольна таки проста - представиться, вкратце рассказать историю того, как он стал глухим и передать словами то, что чувствует сейчас со вставленным в башку аппаратом, что позволяет ему прекрасно, а может, даже и лучше слышать. Но всё это чуть позже, только после того, как терапевт представит на широкую публику экспертов свою идею и будущий коммерческий продукт. Когда презентация закончилась, к ним подходило много солидных людей, они спрашивали их о всяком, вроде "с каких научных трудов Вы черпали вдохновение" или "можете оценить свой обновившийся слух по шкале от одного до десяти". Повезло, что все собравшиеся медики, которые просили поделиться своими опытом и впечатлениями, знают английский. Насколько Декарту было известно, для многих японцев этот язык так и оставался чем-то чуждым. Хорошо, что Коннор уезжает обратно в Мичиган уже завтра, он, честно сказать, соскучился по своим родным. К тому же Андерсоны наверняка обрадуются небольшим сувенирам, что он для них прикупил: Коулу - игровую приставку, Хэнку - цветущий бансай на рабочий стол, в знак их безупречной и взаимной любви.