02 февраля 2019
Снова та же атмосфера праздника, и все в приподнятом настроении погружались в новую мини-историю очередного «бессовестного» концерта. Саша смотрел на друга, который, накрашенный, с блестками, россыпью лежащими вокруг глаз, казался похожим на манекен из фильма. Баярунас, казалось, перевозил в «гримёрку» весь свой гардероб, чтобы устраивать очередное шоу с переодеванием. Ну да, в тот раз фиолетовые «аметистовые» волосы сильно контрастировали с бледностью ярова лица, особенно после передачи ему Шарма, когда цвет кругов под глазами идеальным оттенком подходил к волосам. На этом концерте Ярик, по согласованию со своей «Баяротим», как он обмолвился на одной из встреч, за что был от неожиданности высмеян Сашей, предстанет перед публикой с темно-красными волосами, что само по себе уже было вызовом как окружению, так и себе. Официальная версия «истории» этого концерта еще будет озвучена, не зря на Ярика начала работать «по любви» его армия фанаток, а пока что Саша, копаясь в телефоне и отвечая на сообщения, прокручивал в голове диалог, состоявшийся с Ярославом накануне концерта. …Они удачно остались в студии вдвоём, когда Ярослав начал разговор: – Саш, – несмело спросил Ярик, не поднимая глаз на друга. – Я давно хотел спросить, а ты… Ты не пожалел, тогда, в августе, или ещё раньше, что вообще меня во всё это впутал? Казьмин выпрямился и непонимающе посмотрел на Баярунаса: – В смысле? Ты же меня вынудил, а теперь уже и сам, что ли, не рад такой жизни? Знаешь, – усмехнулся парень, садясь на старый стул «верхом». – Наверное, это хорошо, что мы не вампиры, да? Представляешь, если бы вампиры существовали на самом деле, и я бы тебя тогда, в 2015-м обратил в бессмертного, а ты бы сейчас, через несколько лет, задавал мне такие вопросы, о том, пожалел ли я о совершённом, или нет. Ярослав усмехнулся и приблизился к Саше на опасно близкое расстояние: – Интересно, а как бы ты меня «обращал»? Как на твоём «Балу», укусом в шею? Или так, как пишут в фанфиках, ты же читал, что с нами хотят сделать фанатки, точнее, какими хотят нас видеть? Ярик улыбнулся, но улыбка вышла подобно оскалу, на что Казьмин, поежившись, отреагировал в привычной ему манере: – Ага, засосал бы, если бы ты был в моём вкусе. И выебал во всех смыслах. Ну, потому что хватит уже, задолбал со своим фансервисом. Тебе приятно, что ли, что тебя в «голубые» записывают? Или ты действительно «из этих», и меня соблазнить хочешь? Ярик послал Сашке воздушный поцелуй, наблюдая за реакцией, в то время как Казьмин, отведя глаза в сторону, боролся с желанием прописать тому в челюсть. В профилактических целях, конечно же. Заметив перемену в Сашином настроении, Ярослав молниеносно сменил свой игривый настрой на обычный, и ответил, отмахиваясь от него, как от надоедливой мухи: – Ай, Саш, расслабься. Привыкнуть уже должен, а ты всё шугаешься, как будто бы я тебя реально изнасилую. – Кто тебя знает, Баярунас, – усмехнулся Саша, вставая со стула и развернув его, чтобы откинуться на спинку и подтянуть левую ногу под себя. – Кто тебя знает. Кстати, а чего ты там Олешкевичу про Имболк втирал? Ярослав напрягся: – В смысле? Ну ты ж знаешь, Кирилл Игоревич же тоже в это верит. Вот, решил показать, что я в этом тоже разбираюсь. – А на самом деле? – А хрен его знает, – отмахнулся Ярослав, – я что-то там раньше читал, муть какая-то. – Ну, ты походу прям заморочился этой мутью, раз что-то там на калькуляторе высчитывал, сверял, – не отставал от Ярика Саша, пристально глядя на него. – Я не на калькуляторе…– начал, было, Ярослав и замолчал. – Что, нашел бумажный календарик? – рассмеялся Саша, не обращая внимания на Ярослава. – Дни «крестиками» зачеркиваешь как девчонка, в ожидании критических дней? Баярунас смотрел на Сашку и испытывал двойственные чувства. С одной стороны, этот разговор был, мягко говоря, необычным, в том смысле, что на такие темы парни спокойно болтали максимум на тренингах Олешкевича, но никак не в студии, где их могли услышать чужие уши. С другой стороны, парень взаправду завидовал Казьмину в том, что тому не нужно прикладывать больших усилий, чтобы завоевать внимание поклонниц и вообще, окружающих. Он, Саша, не понимает, какое сокровище ему от природы досталось. Нет, спасибо, конечно, что и тогда, и в августе поделился, и Ярик ему благодарен был, но, твою ж медь, Ярику на вторых ролях как-то не очень сподручно, и не хочется быть аппендиксом. Он хочет тоже быть первым, иметь крутые роли, и пофиг, что нет образования. И он сделает всё возможное, чтобы стать этим «первым», чтобы получить эти крутые роли. Да даже сделку с Дьяволом заключит, если понадобится! – Ну, не зачеркиваю, конечно, тут ты, конечно, утрируешь, – он попытался перевести разговор в шутку, но, заметив пристальный взгляд Казьмина, поджал губы и продолжил. – Но я одно время интересовался этим, кельтскими обрядами там, традициями. – Нахрена? – неподдельно удивился Саша. Не, ну правда, ну кому в трезвом уме придёт в двадцать первом веке в этой лабуде копаться, если, конечно, целенаправленно не задаться этой целью. – Ну, я же с Литвы, предки в смысле; думал, может, там, креститься, по католическому обычаю. Клёво ж. – Креститься? Баярунас, ты что, верующий? – удивился Саша. Такую реплику он не ожидал услышать, впрочем, как и положительный ответ на неё. – А ты? – тут же прозвучал встречный вопрос. Две пары глаз смотрели друг на друга. – Меня в детстве крестили, как и всех, – пробормотал Саша, отводя взгляд. Ярослав удивился – смущается, что ли? Или стыдится? – Крест серебряный даже носил одно время. – А чего сейчас не носишь? – А сейчас… Яр, ну я не праведник, я не верую. Носил, – он задумался, будто бы вспоминая. – Пока в «Бал» не взяли. А там… – А там против вампиров серебро срабатывает, да? – Ярик заржал, – И тебя дисквалифицировали, за использование оберегов во время мюзикла? – Да ну тебя, нахрен, Баярунас, – беззлобно отмахнулся Саша. – Кто бы говорил про обереги, сам же ищешь помощи каждый раз. Я просто не понимаю, чего ты к этой дате привязался, будто бы это работает. Ярослав шумно выдохнул. – Саш, тебе легко говорить, тебе природа щедро харизмы отсыпала, а мне по крупицам собирать приходится. Вон, Олешкевич же не зря там, на полнолуния проводит тренинги. Думаешь, просто так что ли? «А на новолуния меня спасает, ага», – мысленно ответил ему Саша, а вслух возразил: – Ты же не Олешкевич, Яр! Ну, камон, что ты к этому Имболку привязался? – продолжал докапываться Саша, заметив, что Яр не очень хочет развивать эту тему. – Это ведь просто обычный день, или для тебя он что-то особенное значит? Ярослав молчал. Затем он холодно ответил: – Считай, что обычный, Саш. Ну, для меня он просто…так. Хочется мне вот, чтобы что-то было, особенное, понимаешь? – А-а-а, – протянул Саша, недоверчивым голосом. – Угу, ну, как знаешь. Ярик посмотрел на Сашу и, в пару шагов преодолев расстояние, переместился к Казьмину ближе и, взяв того за плечо, заглянул в зеленые глаза парня: – Сашк, – проникновенно зашептал Ярослав, – Ну, я просто хочу, чтобы у меня был «свой» день как бы, понимаешь? Я и в прошлом году, делал, в этот день, в феврале, и в этом хочу. Ну, и в следующем тоже, как традицию сделать. Ну, Саш! Саша отшатнулся. Холодные пальцы Ярослава сжимали плечо, и сквозь толстовку он чувствовал, как рука Ярика мелко подрагивает. – Воу-воу, спокойно, я понял, – Саша аккуратно выпутался из руки Ярослава и подхватил с пола рюкзак. – Хочется тебе сделать свой календарь, да пожалуйста! Просто я никогда не заморачивался насчет этого, стало интересно, чем он тебя привлёк. – Ну, так ты почитай, – тихо ответил в его сторону Баярунас, – не только же в игрушки в Сети рубиться. Саша не нашелся, что ответить, лишь внимательно посмотрел на друга. Ну, Имболк, ну, Самайн, тайны какие-то… Еще «Битву экстрасенсов» бы вспомнил! Они закончили собираться. Ярослав повернулся к Саше: – Саш, я очень хочу, чтобы ты меня правильно понял. Мне очень важен этот концерт. Очень! Я хочу, чтобы ты был рядом, в этот день, потому что ты… Это так классно, что мы вдвоём, ну и другие гости там будут, но ты, с твоим голосом, я буду просто счастлив, что я буду с тобой на одной сцене, вот! Не отводя своих голубых глаз от старшего друга, Ярик сглотнул, размыкая тонкие губы. Саша опешил, медленно поднимая взгляд снизу вверх: вот приоткрытый рот, вот распахнутые глаза, волосы скрывают смешной капюшон толстовки. Такой знакомый и в то же время незнакомый Ярослав Баярунас. К такому сумбурному объяснению, почти признанию, он готов не был. Саша помотал головой, возвращаясь в реальность, и снова пристально посмотрел на Ярика. Обычный парень, может, даже слегка симпатичный. Когда накрасят. Откуда тогда этот морок, чёрт побери? – Ты чего, Шарм на мне тренируешь? – запоздало спросил Саша, облегченно улыбаясь своим мыслям. Ну конечно, как он сам не догадался, блин, что Ярик просто дурачится и «прокачивает» обаяние, а поскольку рядом, кроме Саши, нет никого – он сам стал невольной жертвой Баярунаса. – Фу, блин, Ярик, я уже реально кирпичный завод чуть не отложил, мне показалось… – Что тебе показалось? – с нескрываемым интересом, улыбаясь, спросил Ярик. – Ничего, – пробубнил Саша. – Буду я рядом с тобой в этот особенный день, куда мне деваться-то? Внезапно Ярослав резко подорвался и крепко обнял Сашу. – Спасибо! Спасибо, Саш, спасибо! – частил он и Саша закрыл глаза. Ну конечно «спасибо», не появись Саша в его жизни, такой жизни бы не было…***
И вот теперь Саша, услышав первые звуки из «Величайшего в мире шоу», и отсчитывая минуты, ждал выхода на сцену, чтобы сначала спеть своего «Токийского гуля», а затем, как и на прошлом концерте, под мрачный «Ghastly Silence» докинуть Ярику ещё немного харизмы. Не, ну а чего, у него вон, получаться стало, Саша сам в его сети, расставленные накануне концерта, поначалу угодил и не заметил, а когда до него дошло, что Ярик внаглую на нём практиковаться стал, то даже не обиделся – гордость за друга взяла. Подумаешь, выдумал себе особенный день, пусть будет, как говорится. Чем бы дитя не тешилось, как говорится, в очередной раз, лишь бы не вешалось! Первую порцию Энергии от зрителей Ярик получил уже буквально на двенадцатой минуте после начала концерта, когда после вступления к «ночным кошмарам» выдержал паузу и ощутил весомый Энергетический всплеск, натурально, прошивающий его насквозь. Его тут же бросило в жар: «Началось!» и он мысленно похвалил сам себя, что догадался накануне прописать плейбэк вступления к «Кромешной тьме», будто бы предчувствуя, что из-за Энергии, будет просто не в состоянии вовремя вступить в такт и не выдать себя дрожащим голосом. Время «Х» настало уже через час, когда Ярослав, переодевшись для ритуала в белую рубашку, именуемой среди людей «исусья тряпка», вышел на сцену с Сашей, и они дуэтом затянули «Песню тишины». Переведенная несравненной Агатой, она, наверное, идеально вписывалась в концепт этого выступления, хоть и таила в себе свой сакральный смысл, ведь оригинал композиции «The Sound of Silence», задуманный пятьдесят пять лет назад, был написан под впечатлением от убийства 35-го президента США Кеннеди. Попев с минуту, Саша, даже не пытаясь попадать в рифму и тональность в унисон с Ярославом, чтобы не тратить силы почём зря, почувствовал вибрацию, идущую от пола, но не придал этому значения, списав ощущения на напряженность момента. Странно, на прошлом концерте, да и на репетиции, этого не было. Или было? Рябящие «мушки» в глазах и внезапно подступившая тошнота заставляли Сашу будто бы бороться с невидимым врагом, забывая и путая слова. Да что за чертовщина, ё-мое, раньше-то такого точно никогда не было! Справедливости ради и песни-то этой, в принципе, в августе, не было. Ему резко стало душно – нахрена он вообще вышел на сцену в плаще поверх пиджака? – и стало не хватать воздуха, и Казьмин, остановившись и не двигаясь, пока пел песню, замер и, найдя точку, куда можно смотреть без ощущения гула в голове, попытался абстрагироваться от происходящего. Помогло. Вроде. Надолго ли? За всем этим он даже не видел Ярослава, то и дело поправляющего вылетающий из уха наушник, хотя изначально было задумано, что парни будут петь эту композицию, стоя друг к другу в пол-оборота.//Да, толпа всегда глуха, Богом видя пастуха//
– почти а-капелла допевая номер, Саша в мыслях ждал последних аккордов, мечтая скинуть плащ. Наконец, избавившись от ненужной одежды, он начал своего «Токийского гуля» – и не понял, что произошло. Он будто бы не слышал музыку. Точнее, не так – он её слышал, даже очень хорошо, только это была не та музыка, не то, что они так долго репетировали и настраивали. В ушных «мониторах» была абсолютно не та тональность, которую они накануне прогоняли по всем тяжелым моментам и сложным точкам. Профессионал Саша вытянул сложнейшего «Гуля», с честью допев песню и, как ему казалось, даже «не уронив лица». Разве что мелко дрожащие руки могли бы выдать его волнение, да кто там углядит со сцены? Хуйня война, главное – манёвры, так ведь говорит отец-военный! Но, блять, какого хрена, они ведь так идеально всё настроили и выровняли, какого чёрта-то?.. Пофиг всё, всё потом. Саша уже слышал первые аккорды Shining‘a, пытаясь унять сердцебиение и часто-часто моргая веками. Твою мать, не хватало сейчас свою Энергию, которой у него, если уж смотреть правде в глаза, перед новолунием и так немного, тратить на то, чтобы не допустить обморок. Некогда, блять, сопли жевать, сейчас обещанный ритуал нужно провести. Он почувствовал Ярика, стоящего за ним… Скримить Саша умел мастерски, скрывая за этим голосом дрожь. Белая «сметана», а точнее, разведенная жидкость успела нагреться, и Казьмин начал отсчет, мысленно читая слова заклинания. «Осталось недолго, потерпи, Саша, давай, ты сможешь! Яр много не возьмёт, да и зал набит под завязку, Энергии хватит, чтобы допеть эти полторы минуты» – стучало набатом в голове после того, как Саша, медленно выдыхая, завершил ритуал. Порция шарма, которую Саша снова планировал передать Ярику легко перекочевала к Баярунасу, и почему-то Саша не смог остановиться, «бахнув» тому более чем двойную дозу. «Ничего себе, а как это?» промелькнуло в голове Казьмина, и тут он заметил несколько серебряных ниточек-цепочек, которые Ярик одел в этот раз. Серебро всегда действовало как магнит - и для ритуалов наподобие того, что в очередной раз проводил Саша, и для обычного Ассамблёра, если тот в процессе хотел получить больше Энергии. Ярик всё-таки подстраховался, не доверяя другу, посчитав, что Казьмин всё-таки пожалеет для него Харизмы, и Саша впервые почувствовал себя не в своей тарелке, потому что Ярослав натуральным образом воровал у него его силу словно яблоки в бабушкином саду. Настало время уходить и оставить Ярика одного на сцене, собирать Энергию с толпы. Саша помнил, что в прошлый раз сразу после ритуала передачи, Ярик двигался по сцене, и скорее всего, это тоже могло повлиять на то, что передача Шарма прошла не так, как нужно. По договорённости, Ярик остался просто стоять, чувствуя, как Энергия фанаток соединяется с переданным Сашей Шармом и проходит сквозь каждую клеточку его тела. …«Ты сам виноват, ты перепутал роли в этом проклятом театре теней» - и очередной поток Энергии, буквально сбивая парней с ног, заструился из зала на сцену… Ярослав, задрожав от неожиданного объема Энергии, циркулирующей сквозь него, опёрся на микрофонную стойку. Охрененно! Игра стоила свеч! Саша спустился со сцены в гримерку. Вроде бы, всё прошло нормально, никто даже не заметил ничего из ряда вон выходящего, ну, кроме него, естественно! Он вытащил телефон. Многие коллеги выключали мобильники на время подготовки к концерту и естественно, на сам концерт, чтобы ничего не отвлекало от мероприятия. Но сейчас было свободное время, и Казьмин, несмотря на советы коллег по сцене, автоматически полез в социальные сети. Он начал листать фотографии Инстаграмма, на которых поклонницы наперебой отмечали Сашу и Ярика эпитетами один другого краше, комплименты сыпались, как будто бы кто-то сверху оборонил забытый новогодний мешок с подарками. Но вот Саша открыл «личку» – и кровь прилила к щекам: кто-то написал в «личку» критический отзыв. >Что-то Вы, Александр, сегодня не в голосе. Можете ведь лучше, когда стараетесь!< Саша, пребывая с одной стороны в обессиленном состоянии после передачи Шарма, опустился на ступеньки лестницы. Проклятье! Какого чёрта, блин, ни этики, ни воспитания, что ли у фанаток нет? Или это специально, толстый троллинг, чтоб позлить его, Сашу, потому что, ну, камон, он ведь реально счас слова не пропел, и общее состояние так себе, если честно... – Привет, Саш! Чего сидим? Казьмин подскочил с лестницы, будто бы пчелой ужаленный. Рядом стояли фотографы, снимающие концерт. Одна дружелюбно улыбнулась ему, он видел эту девушку иногда на съемках. Вторая же была практически штатным фотографом Баярунаса, про таких говорят «из мусора сотворит шедевр». Из «питерского» приехала, неужели как Наблюдатель Большаковой следить поставлена? Хотя – Казьмин потряс головой, прогоняя абсолютно нелогичную мысль, – нафиг им сдались Наблюдатели, концерт в Москве на личной подконтрольной Территории. Одна из фотографов сказала что-то ещё, вроде и не обидное, но он, наплевав на все правила приличия, шарахнулся с лестницы мимо них, не слушая никого, чем изрядно удивил и, что греха таить, напугал женщин. – Чё эт с ним? – кивнула рыжеволосая в сторону сбежавшего Казьмина. Другая пожала плечами, проводив того взглядом: – Хрен его знает. Может, снова с кем-то насчет гонорара не договорился или фигня для компа очередная сломалась. Он же сейчас вроде не занят нигде, может, снова облом, с каким проектом. Души артистов, мля, такие ранимые. Вон, Ярика что ли, не знаешь? – О, да, – рассмеялась женщина. – С ним легко и трудно одновременно. Но, по любви и не на такое пойдешь. А Казьмин, смотри-ка, хамить в открытую стал, ничего не стесняясь. Нечасто, но замечаю. Они прошли вглубь гримерки, уже перескочив инцидент и обсуждая другую тему. Сашка же, быстро влив в себя два стакана воды, пополз в расстроенных чувствах в сторону сцены. Перерыв заканчивался, его рефлексия в себя - и не собиралась. – Саш, там – всё. Погружённый в свои мысли Казьмин не понял, что обращаются сейчас к нему: – В смысле «всё»? – похолодел парень. «Твою мать, Яр!» пронеслось в голове. «Ярик что ли – «всё»?» с ужасом подумал Казьмин, вспоминая, сколько же мать его, Шарма, успел он передать ненасытному Баярунасу, когда они делали этот гребаный ритуал. Что будет, если произойдёт "передозировка Шарма", Саша не знал. Они никогда не поднимали эту тему ни на тренингах, ни в разговорах и Саша даже не предполагал, что это когда-нибудь могло бы произойти. «Черт!» Саша не дождался ответа от рядом стоящего, и рванул к сцене. В отблеске софитов, не поднимаясь на сцену и стоя в проёме двери, он увидел Ярика, живого и вроде бы, невредимого, насколько можно было бы судить в полумраке. – Нельзя так энергетически работать, – услышал Саша со стороны сцены вкрадчивый голос Ярика, заставляя Сашу невольно вздрогнуть и ощутить, как по виску бежит капелька пота. Баярунас, походу, рехнулся – в открытую говорит о том, чем они с Сашей тут на сцене занимаются. – Звук отключился. Совсем. Мониторы, «уши», всё, в общем, – кто-то шепнул справа от Саши. – А? – Казьмин вынырнул из своих мыслей, которые, как тараканы, разбежались в голове. – Звук сдох, говорю, – повторил тот чуть громче и посторонился. – Иди на сцену, тебя Босс зовет. Саша, при упоминании этого «босс», скорчил говорившему страшную рожу, искренне надеясь, что тот увидит её в отблесках ламп, и стал пробираться в центр сцены, мысленно матеря Ярослава: вообще, блин, берегов не видит, сейчас убывающая Луна, и так Энергия на вес золота, а он в игрушки играется и фразами разбрасывается, публике совсем не предназначенными. Да, подумаешь, вышла из строя техника, но это такой пустяк. Сколько раз у Саши бывало, что просто разозлишься, и микрофон играет в мертвую палку, или же «усилок» искрить начинает. Не конец света уж! Саша с Ярославом, полушутя, пытались заигрывать с публикой – в процессе общения Саша старался забавно закрывать Ярика, с ужасом понимая, что Ярослава будет не остановить – объем Энергии, уже пропущенной Ярославом сегодня через себя, сравним с объемом того, что Саша собирал на каком-нибудь «Балу», да и то, при полной наполняемости зала. А ведь прошло только первое отделение концерта, и так некстати навернулась техника. Или же наоборот – «кстати»? Об этом Саша, как Скарлетт, решил подумать завтра и вытрясти из Ярослава, что же произошло на концерте, почему весь его блок, считай, пошел не так, как репетировали и откуда взялось то незнакомое, что Саша почувствовал, стоя на сцене: непонятная вибрация, гул в голове и ощущение того, что ты теряешь связь с реальностью. О том, как Саша умудрился хоть частично попасть в ноты в тот момент и окончательно не заруинить “Unravel”, Казьмин тоже подумает завтра. Наконец, хвала Богам, звук был настроен и второе отделение концерта началось. Но, оказалось, это были не все плохие сюрпризы на сегодняшний вечер… Саша непривычно быстро сбежал с концерта. «Это конец!» стучало в голове парня, в то время, как он выруливал с улицы на проспект. Как так получилось вообще? Как можно было забыть текст в песнях «Тетрадки…»? Что это было? Вопросы, мать их за ногу, не давали Саше расслабиться. Но, блять, кто это вообще сделал? Сначала непонятная вибрация, отвлекающая от дуэтной песни, потом эта смена тональности. Они чего, все настройки нечаянно похерили, которые с таким трудом накануне выставляли, или…или Ярик целенаправленно подставил Сашку, чтобы забрать с него больше шарма, в то время пока раздосадованный Казьмин, погруженный в рефлексию насчет неудачного исполнения, не смог бы сопротивляться передаче харизмы Ярику. Очень удачно всё сложилось. Чересчур удачно. Вот уж действительно, «величайшее в мире шоу», ничего не скажешь! А потом, заруиненный после перерыва блок «Тетрадки», когда Саша нахрен забыл слова песни – наверное, впервые в жизни Казьмин радовался тому, что это ни под каким предлогом не будет выложено в открытый доступ, в официальной версии - из-за лицензии и авторских прав, а по факту - чтобы никто из действительно заинтересованных в постановке людей этого позора не увидел – вот это вот всё как объяснить? И то, что Ярик выловил Казьмина, шепча тому ободряющие слова поддержки, мало помогали рассерженному Саше прийти в себя. Какие блин, успокаивающие слова, когда ты, мальчик-отличник, руинишь одну песню за одной? Извечные русские вопросы «Кто виноват?» и «Что делать?» висели на повестке дня, точнее, уже ночи, но Саша не находил ответа ни на один. Второй раз, «на бис» они провели ритуал под взором стольких пар глаз, и ведь никто, ни один зритель не понял, что конкретно происходило на сцене! Отличное название очередного «Бессовестного…», Ярик, несомненно, нашел идеальное название своим концертам – как говорится, ни стыда, ни совести, ничего лишнего. Хотя… Саша, походу, тоже не понимал, что сегодня произошло – впервые странные ощущения возникли у него непосредственно на концерте, которые он не мог описать словами. Никогда до этого он не встречался с подобным. Всё бросил на то, чтобы помочь Ярику, а по факту, выступив перед публикой далеко не в лучшей форме, породил сомнения у этой самой публики в своем профессионализме. – Сэкономил, блять, силы! – ворчал Саша, чуть не плача, заезжая в свой двор. – Поделился, блять, харизмой, закосячив все номера, до единого! А ещё эта комментаторша херова! Да блин, у Саши тоже, может, «критические дни», какого хера они лезут и имеют наглость указывать, где он спел хорошо, а где нужно «лучше стараться»? Диплом критика сначала покажите, критики! Если только эта комментаторша не была «засланным казачком» - очень уж вовремя. Очень к месту. Ни раньше, ни позже, как говорится, а именно в паузу. Именно в момент, когда Саша без сил, после ритуала, после того, как Ярик забрал больше, чем надо... Всё слишком вовремя и невовремя одновременно! «Завтра. Обо всём буду думать… завтра»