Пожалуйста-пожалуйста, давайте сломаем мультивселенную?

       Питер, засучив рукава, засунул руку в чан с соплохвостами. Глубоко в душе он надеялся, что его плоть не покажется этим тварям закуской. И, честно говоря, хоть сегодняшний день и без того казался Питеру каким-то странным, позже он отмечал, что всё началось именно в тот момент, когда он засунул руку в бочку.        Во-первых, Рон и Гарри всё-таки пересилили себя и пошли с ним бегать. И ладно бы только во вторник, но и в среду. То есть, они даже не сдулись после первого раза. Питер в восторге. Ещё немного, и к ним присоединятся Гермиона и Малфой. Со вторым, кстати, немного сложнее, но Питер в нём уверен.        Во-вторых, погода продолжала быть более, чем хорошей. И Питер начинал подозревать, что это всё как-то связано с тем, что магия Стрэнджа чуть ли не делала всё возможное, чтобы сохранить его подопечного в целости. Типа, есть такая теория, что хорошая погода связана с тем, что организм Питера пока что не способен предотвратить любую травму или болезнь.        Если говорить нормальным языком, то Стрэндж сотворил хорошую погоду, чтобы Питер не переохладился и не заболел. Очень хорошо, просто великолепно. Стефан, видимо, Бог.        В-третьих, Мими сегодня была чрезвычайно активна и ласкова. Прямо в самое сердечко. Даже не стала спихивать его с кровати. И вообще, вела себя как самая хорошая и приличная девочка на свете. Питер её за это зацеловал. Совершенно заслуженно.        И вот, четвёртое событие, которое натолкнуло его на мысли о бессмысленности бытия — Парвати обронила свой браслет в чан к соплохвостам. А это были их с сестрой парные браслеты. И, как бы, вероятно, был бы утерян, но, серьёзно, Питер и не в такие места лазил за всякими безделушками. Взять, хотя бы тот случай, когда ему пришлось поднять грузовик, чтобы достать оттуда любимую ручку ЭмДжей.        Соплохвосты — мелочь. К сожалению, мелочь кусачая.        Буквально через пару секунд после того, как Питер отдал счастливой Парвати браслет, измазанный в слизи, и повернулся к Драко, чтобы закончить шутку о крокодилах, он почувствовал какое-то неприятное жжение в плече. И решил на него забить, потому что шутка о крокодилах действительно того стоила.        Надолго забить не получилось, потому что в какой-то момент Драко просто завис, указав на руку Питера. — Это что, кровь?        Питер, быстро посмотревший на свою руку, заметил, что весь закатанный рукав из белоснежного превратился в тёмно-красный. Чёрт. Вот это именно то, чего допускать нельзя. От вида крови Питеру давно не становилось плохо, так что в том, что мир начал медленно кружиться и заплывать, наверное, виновата повышенная ядовитость этих существ. — Вот блин, — сокрушённо протянул Питер.        Питер заторможенно коснулся раны, из которой чуть ли не рекой кровь текла. Не брызгала, а текла ровной струйкой. Тёмная. Это чудище что, ему вену зацепило? Последнее, что Питер реально смог осознать, прежде чем яд начал полноценное воздействие на организм, это пальцы, испачканные в крови, Драко, громко сказавший, что надо срочно отвести его к мадам Помфри, и Гермиона, с тревогой нахмурившая брови.

***

       Очнулся Питер в медпункте. Первое, что он ощутил — лёгкое покалывание в предполагаемом месте «укуса» (или чем эти гады его там зацепили?), которое обычно бывает у него тогда, когда рана только-только затянулась. Учитывая тот факт, что его регенерация смоталась, не попрощавшись, и не смогла не то что нейтрализовать яд, но даже приостановить распространение, лечили его магией. Класс, отличные новости.        Питер не то чтобы не рад тому, что его вылечили. Ему просто интересно, может ли магическое вмешательство как-то воздействовать на его мутацию? И если может, то можно, чтобы не воздействовало, потому ему действительно не хочется получить восемь лап или клыки. Или вообще окончательно превратиться в паука.        Питер готов признать, что он слегка затянул с решением проблемы. Бывает. Теперь ему действительно стоит как можно скорее с этим разобраться. — Ты уже проснулся? — мадам Помфри быстренько подбежала к его кровати. — Ох, и здорово ты нас напугал. — Извините, — Питер смущённо наморщил нос. Мадам Помфри охнула, разведя руками. — За что ты извиняешься, ребёнок? Эта гадость ползучая… — Порвала мне плечевую вену? Нет, выше вроде. Головную, да? — мадам Помфри кивнула, поражённая его догадкой. — Почему всегда её? А, ну да, ближе всего к краю. Вечно ей не везёт. — Да, вены они такие, — мадам Помфри фыркнула, явно позабавленная ворчанием Питера. — Я дам тебе несколько восстанавливающих зелий, полежишь тут до вечера, а потом можешь гулять, ладно?        И, наверное, правильный ответ на это — «да». Но Питера так просто не пронять. Восстанавливающие зелья — это, конечно, хорошо, но откуда ему знать, что они там решат восстановить в его сложном организме? Так что мадам Помфри впервые за всю свою карьеру целительницы получила отказ. — Мне нельзя восстанавливающие зелья, — по крайней мере, до того момента, как он не проведёт несколько тестов таких зелий на своей крови. — Э, может, я просто пойду? — И почему это тебе нельзя восстанавливающие зелья? — мадам Помфри строго сложила руки на груди. — Кровная магия, — это было реально первое, что пришло ему в голову. — На меня наложены некоторые заклинания, и наш семейный лекарь не уверен в том, как они будут взаимодействовать с зельями. Я восстанавливаюсь быстрее обычных людей, особенно, если меня покормить.        Мадам Помфри убеждённой не выглядела, но Питер настолько серьёзно подкачал навык рассказывать свою придуманную биографию, что его пульс даже не сбился, пока он так бессовестно врал. А ещё назвал Стефана «семейным лекарем». Ну, тот сам виноват. Так мадам Помфри, подумав для приличия ещё секунд двадцать, хотя не должна бы, ведь уже попала под чары щенячьего взгляда, согласилась.        И попросила домовиков принести ему что-нибудь поесть. О, чудесно. Вот это по-нашему. Из медицинского крыла, правда, она всё равно не разрешила ему выходить до вечера, чтобы удостовериться, что он действительно может восстанавливаться сам, а не наврал ей тут, но так тоже неплохо.        Питер быстро проинструктировал домовика, что именно ему стоит принести, потому что, во-первых, ему нужно что-то очень калорийное, чтобы подстегнуть организм (чего спишь, балбес, тут у хозяина проблемы), а во-вторых, желательно, с высоким содержанием гемоглобина. Ну, знаете, он там, вообще-то, нехило так крови потерял.        Домовик важно покивал, потом исчез и вернулся через десять минут со всем необходимым. Питер его расцеловал бы, но отходняк от яда ещё не закончился, поэтому двигаться было тяжеловато. Но ничего, пройдёт. А если не пройдёт, Стефан умрёт. А этого нельзя допускать, он же всю их реальность защищает. Нехорошо это всё.        Ещё более нехорошо то, что за переполох устроили учителя. Питеру об этом, конечно, не докладывали, но он слышал, как этажом выше Хагрид, Дамблдор и МакГонагалл тревожатся. Ну, а как же. Если вспомнить, что в прошлом году устроил Драко (ещё одна причина, по которой он — козёл), вряд ли есть хоть кто-то спокойный в этом замке.        МакГонагалл настаивает на том, что нужно сообщить родителям Питера о несчастном случае, и что ребёнок уже в порядке. И это, вообще-то, логично. Хагрид чуть ли не плачет. Добрый он, Хагрид. Переживает за то, что Питер так сильно пострадал. Из его вздохов, Питер сумел вычленить тот факт, что он «весь побелел, а рука в кровищи, а потом как грохнется, я думал всё, профессор Дамблдор, убил ребёнка».        Ещё Хагрид не может не беспокоиться, что после такого его точно в тюрьму увезут. Потому что всем в этом замке уже успели растрезвонить, что Питер чуть ли не Мерлина родственник, настолько крут, знаменит и всё такое. Ещё бы Хагриду не переживать. Питер ему очень сочувствует, он ведь вообще не виноват ни в чём, а так нервничает.        Профессор Дамблдор, напротив, спокоен. Утешает Хагрида, тормозит МакГонагалл в её благих намерениях, а сам по делу ещё ничего не сказал. Когда мадам Помфри отошла «за водой», а сама очутилась у Дамблдора, тот лишь подтвердил, что «на мальчике есть некоторые заклинания». Отлично, значит, в ту ерунду, что Питер болтал у Снейпа, они поверили. Неплохо, даже хорошо.        Вообще, поведение Дамблдора настораживало бы, если бы Питер не знал его так хорошо. Он, вероятно, просто ждал реакции самого Питера. Что он думает об этой ситуации? Побежит ли жаловаться или просто проигнорирует. Дело точно в психологии. Если ребёнок особо не парится, то, вероятно, родитель тоже скандалить не будет. Вот и всё.        Слушать «переживания сверху» Питеру надоело довольно быстро, поэтому он решил поспать. Ну, а почему бы и нет? Сон укрепляет организм, да и вообще, ему можно. К тому же, из-за того, что Хогвартс — это не совсем его привычная среда обитания, Питер не может позволить себе заснуть в любой момент жизни.        Вот дома — поработал с Тони, идёшь спишь. Или вообще, посидел в лаборатории, что-то приуныл, лёг на диванчик, поспал под тихие звуки музыки и щелчки клавиатуры. Питер обожает свою жизнь.        Спать долго не вышло. Хогвартс — шумное место. Пивз что-то взорвал в коридоре, а крошечный первокурсник, которого принесли в медицинское крыло, довольно шумно всхлипывал из-за сломанной ноги. Неудачный первый полёт. Бедный ребёнок.        Питер уже чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы его голова не кружилась, когда он садился. И это было прогрессом, потому что, да, восстанавливаться после яда — та ещё беда. Девять из десяти Питеров не рекомендуют. Десятый ещё в себя не пришёл, но он будет солидарен с мнением большинства.        Именно тогда в медицинское крыло завалился Драко. Мадам Помфри сначала удивилась, а потом, когда Питер показал Драко язык, успокоилась. Наверное, ей, как и всей школе, казалось странным, что представители разных факультетов не грызутся между собой. Да с Питером если кто и осмелится ругаться, то быстро поймёт, что это бессмысленная трата времени: Питер всё равно победит в любом споре. — Выглядишь… Хотел сказать, что отвратно, но, вообще-то, ты довольно неплох для того, кто чуть не умер на моих глазах.        Питер виновато пожал плечами, как бы говоря, что он, ну, не хотел так делать. Драко аж задохнулся от возмущения, потому что, серьёзно, этот парень реально оправдывается? Типа, он стыдится того, что чуть не умер? Он же в курсе, что это, Мерлин подери, даже не его вина? Драко подумал, что мадам Помфри не оценит, если он пришибёт её только-только ожившего пациента. — Твои родители ведь не заберут тебя из-за травмы? — Нет, они бы так не сделали. Но я, вообще-то, даже не собираюсь им рассказывать.        Драко выглядел так, будто Питер тронулся умом. Но Драко не был бы Драко, если бы не решил, что нужно докопаться до истины. Вообще, конечно, это черта не слизеринца, а когтевранца, но Питер считал, что ученики Слизерина, вероятно, ещё более любопытные. В смысле, ты не добьёшься величия, если не будешь гореть чем-то, а в этом главное быть заинтересованным. Вообще, это разделение по факультетам только смуту наводит. — Во-первых, с чего такая уверенность? Они ведь уже перевели тебя однажды, — Питер лихорадочно пытался вспомнить, что он уже говорил Драко о подробностях его «перевода». — Во-вторых, в смысле не собираешься рассказывать? Тебя чуть не убили. Твои родители имеют право знать о таком. А этих зверюг надо куда-нибудь убрать отсюда, пока они не перебили половину замка. — Во-первых, меня перевели не из-за травмы, а из-за драки, и я практически уверен, что уже говорил тебе об этом. Во-вторых, если бы я сообщал им каждый раз, когда калечусь, меня бы заперли в башне навечно, — Питер безэмоционально пожал плечами, а потом ухмыльнулся. — Так что сегодня… Что ж, это было даже не настолько болезненно, как я думал.        Драко просто молча открыл рот, а затем потёр виски, будто ему реально было тяжело вести этот разговор. Питеру это действие напомнило скулёж Тони, когда «его очень неаккуратный и глупый ребёнок» в восьмой раз сломал руку. За неделю. В неделе семь дней. Это было довольно забавно и Питер даже не сожалеет. Возможно, немного, но не сильно.        Вероятно, Драко решил, что этот разговор бессмыслен, поэтому просто перевёл тему, рассказывая о том, как все перепугались, когда он упал. И, кажется, Питер задал вопрос, который спровоцировал у Малфоя головную боль на следующие лет семь, потому что он, услышав это, буквально стукнулся головой о ближайшую стенку: «Меня ведь никто не целовал?» — Ты в корне неверно расставляешь приоритеты, — проскулил Драко, задыхаясь от смеха.        Питер хотел брякнуть что-то вроде «у нас это семейное», но сдержался. Он решил оставить крутые истории на будущее, да и говорить было как-то лениво. Вместо этого он сел на кровати, чтобы не чувствовать себя смертельно больным, потому что, как говорил Двенадцатый: «Люди не должны лежать — это противоестественно». Питер немного влюблён в этого деда, так что не собирается его расстраивать. И, возможно, разведёт Стефана на ещё одно путешествие.        Драко откинулся на спинку стула, явно никуда не торопясь, и даже когда Питер сказал, что из-за некоторых причин он не может принимать лечебные зелья, а значит, задержится здесь на более долгое время, чем мог бы, Малфой просто сказал, что подождёт. Питер пошутил про верных собачек, за что не получил пару тычков только потому, что он ещё недостаточно здоров, чтобы пытаться опять его умертвить. Питер, честно говоря, просто расхохотался на такое заявление.        В итоге мадам Помфри сделала им обоим выговор за слишком громкий смех, напомнив, что, во-первых, это лазарет, здесь нужно вести себя спокойно, чтобы не мешать другим больным, а во-вторых, Питер, вообще-то, и сам недавно был очень даже болен. Он к сведению принял, очень мило покраснев, и пообещал, что они будут хорошо себя вести. К тому же, от смеха болела грудь, так что он решил воздержаться.        Впрочем, пошутить про перепуганную мордашку Драко, которую он состроил, стоило Питеру немного потереть грудь из-за боли — это святое. Серьёзно, рассказать кому — не поверят. Вообще-то, если так подумать, то это можно сделать цитатой, в принципе, описывающей всю сознательную жизнь Питера.        Он подумает об этом позже, а пока: Драко Малфой способен на эмпатию и сопереживания. Живите с этим.        Питер как раз задумался о том, что надо бы как-нибудь упросить потом Тони устроить ему встречу с Роулинг, потому что, ну, очевидно, что ей хотелось бы послушать нечто настолько великолепное, когда двери в лазарет слегка приоткрылись, пропуская Гермиону и её «рабов». Серьёзно, почему перечисление членов Золотого Трио начинается именно с Гарри, если всем понятно, что главная у них Гермиона?        Возможно, они были слегка удивлены, потому что Драко буквально откинул свою голову Питеру на колени («Последняя просьба умирающего — дай мне сделать тебе нормальную причёску») и чуть ли не урчал, наслаждаясь хаотичными движениями Питера, которыми он пытался взъерошить его волосы до нормального состояния, но это не очень-то и важно. И совершенно никого не волнует. Вот вообще. — Лежи, я ещё не закончил, — Питер немного надавил Драко на лоб, когда тот попытался подорваться. — О, привет. Вот это вам повезло. — В смысле? — не понял Рон, подтаскивая один из стульев к койке, на которой сидел Питер. — Мадам Помфри вышла за тонизирующими зельями для малышни к Снейпу, — пояснил Питер, и до всех, кроме Гарри, лежавшего здесь чаще остальных, до сих пор не дошло. — Ну, знаете, тут как бы лимит на посетителей. Не больше двух за раз. — Как ты себя чувствуешь? — участливо спросила Гермиона, стараясь не обращать внимания на Драко, который, видимо, смирился с судьбой и просто игнорировал своих «врагов». — Я-то в порядке, а вот моя вена немного возмущена, потому что уже устала, что все вокруг так и норовят её порвать, — Драко весело фыркнул, а Питер сморщил нос. — А вы не смейтесь, мистер Малфой, во-первых, даже моя сестрёнка умудрилась как-то раз её мне разодрать, а во-вторых, я возмущён, потому что уверен, что твои волосы обязаны виться. А если это так, то меня обокрали! — Ой, отстань, — Драко сел, самостоятельно взъерошивая свои волосы рукой, а потом зевнул. — Ещё несколько минут в твоём обществе и тонизирующее зелье понадобится уже мне.        Питер был практически уверен в том, что это обвинение как-то было связано с энергетическими вампирами, но не стал ничего говорить, потому что ему действительно было интересно наблюдать за молчаливыми переглядываниями этой четвёрки. Типа, если бы не враждебный настрой, сквозящий в воздухе, то они бы реально ощущались, как одна команда, задумавшая что-то нехорошее. Питер, разумеется, собирается подтолкнуть их к такому исходу. — Слушайте, если вы собираетесь убивать друг друга, то это, конечно, хорошее место во всех отношениях, но давайте вы подождёте, пока меня тут не будет? — Питер немного нагловато, по его мнению, разумеется, прервал переглядывания, а затем мило улыбнулся. — Не терплю насилия. — Тому парню ты тоже это говорил? — немного грубо поинтересовался Драко, а Питер резко посерьёзнел. — Тому парню я сломал ногу, — спокойно сообщил он. — И ты страшно ошибаешься, если думаешь, что это было случайностью.        Драко миролюбиво поднял руки, признавая, что он погорячился, а Золотое Трио, вероятно, почувствовало себя слегка неловко, присутствуя при разговоре, ни слова из которого они не понимали. Что же, ничего, потерпят. К тому же, теперь они знают, что Питер вовсе не подпевала Драко. И Малфой тоже не понижен в ранг «прихвостень». Типа, может, для них это что-то, да значит. — Мы в общем чего пришли-то, — Гарри весьма неловко перевёл тему, почесав затылок. — Хотели узнать, насколько тебя отмазывать от уроков. Тебя тут ещё долго продержат? — Вообще-то, я уже вечером бы вернулся, — Питер улыбнулся. — Но от конспекта по нумерологии не отказался бы, а то у меня и без пропусков есть небольшое отставание от вас. — Брось, — Гермиона презрительно фыркнула. — В нумерологии ты отстаёшь только от меня, а материал нагоняешь как бешеный.        Питер польщенно улыбнулся, а Рон принялся расспрашивать о том, что сказали его родители о таком происшествии. И Питеру во второй раз пришлось объяснять не столько ему и Гарри с Гермионой, сколько Драко, который хоть и не скрывал, что не хочет находиться с ними в одном помещении, но и из принципа не уходил, что для него такое — сущий пустяк, а родители только разволнуются.        Когда Дамблдор и Хагрид спустятся сюда, его, очевидно, ждёт третий круг разъяснений, и это уже начинало раздражать. Чего они тут все такие несамостоятельные, а? Если бы Питер из-за каждой царапины бегал бы к Тони, папу бы уже удар хватил. А мама, привыкшая решать проблемы на корню, отобрала бы костюм навечно. Или нет. Питер не всегда знает, как поступит Пеппер, потому что она мыслит очень рационально, а он не всегда так может.        Очевидно, кто-то всё-таки может читать мысли Питера, потому что стоило ему подумать о том, как ему не хочется в очередной раз объяснять свою позицию, как в лазарет вновь открылись двери, пропуская внутрь профессора Дамблдора и его свиту, состоящую из «провинившегося», то есть Хагрида, его, Питера, «адвоката», а точнее — МакГонагалл, и «судмедэксперта», известную, как мадам Помфри.        Она, к слову, немного ошалела от такого дерзкого нарушения правил посещения, но выговор объявить не успела, потому что Дамблдор кивнул ей, показывая, что говорить здесь будет он. Питер почувствовал азарт — каждый разговор с директором для него был как игра в шахматы. И, чтобы вы знали, Питер твёрдо вознамерился выиграть. — Добрый вечер, — Питер вежливо кивнул и директору, и профессору МакГонагалл, и Хагриду, потому что по правилам этикета, хоть они сегодня уже и виделись, здороваться нужно ещё раз. Все вопросы к Пеппер, если что. — Извините, мадам Помфри, ребята зашли только спросить про конспекты, они уже уходят.        Игнорировать присутствие Дамблдора, конечно, дерзко, но мадам Помфри сразу перестала недовольно глядеть на них, подумав, что они — ответственные и добропорядочные одноклассники, которыми они практически и были, кроме Малфоя, потому что он — обормот. Золотое трио, быстро переглянувшись между собой, о чём-то договорились, а затем Рон и Гарри встали и поспешно скрылись, извиняясь.        Разумеется, они оставили Гермиону, хотя, Питер больше был бы рад Гарри, потому что его присутствие усложняет Дамблдору задачу. Впрочем, так тоже неплохо. Драко и вовсе не собирался уходить, потому что был здесь на вполне законных основаниях. В смысле «кто первый встал — того и тапки». Ну, или что-то такое. Нат иногда говорит странные русские штуки, которые, почему-то, крепко въедаются в сознание Питера. — Как вы себя чувствуете? — Дамблдор присел на край кровати, а Питер бодро ему улыбнулся. — Живее всех живых, спасибо, что спросили. — Это хорошо. Хочу принести извинения за этот инцидент, мы уже распорядились, чтобы эти существа были исключены из учебной программы, — Питер кивнул, а Драко и Гермиона незаметно с облегчением вздохнули. Хагрид выглядел решительно. — Разумеется, школа начнёт разбирательство, сообщит вашим опекунам и выплатит компенсацию… — Я могу отказаться? — немного нетерпеливо перебил Питер, а Дамблдор и профессора удивлённо на него посмотрели. — В смысле, я бы не хотел, чтобы информация об этом инциденте вышла за территорию школы.        Питер решил, что раз уж они тут заговорили о «разбирательстве», то он вполне может включить небольшую Пеппер, живущую в его голове, которая активируется в те моменты, когда дело доходит до важных переговоров. Дамблдор пару секунд сканировал его взглядом своих проницательных голубых глаз в очках-половинках, а затем задумчиво наклонил голову. — Мы в любом случае обязаны сообщить вашим опекунам, однако, если они посчитают это уместным, разбирательства можно избежать. — Я предпочитаю слово «родители», — Питер коротко ухмыльнулся. — Правильно ли я понимаю, что вы обязаны сообщить потому, что до совершеннолетия я — их ответственность?        Дамблдор кивнул. Его явно интересовал этот диалог. Теперь, наверное, даже сильнее. — В таком случае, вы когда-нибудь слышали об эмансипации? — Дамблдор снова кивнул, а у него в глазах появилась улыбка. Все остальные, кроме, пожалуй, Гермионы и МакГонагалл, не понимающие, что это за страшное слово Питер только что сказал, просто хлопали глазами. — Благодаря этому, я являюсь независимым человеком, а следовательно, могу самостоятельно принимать решения. И я не хочу, чтобы моя семья узнала о сегодняшнем происшествии. — Раз вы так хотите, — Дамблдор развёл руками, мол, как пожелаете. — Поправляйтесь, мистер Старк.        Питер благодарно кивнул, а потом резко задумался об одной маленькой ситуации. Возможно, такого шанса больше не предоставится. — Извините, профессор, — Дамблдор замер, приготовившись слушать. — Вы уже знаете о кровной магии, и так получилось, что мне нужна небольшая помощь. — Всё, что в наших силах. Боюсь, мне необходимо посетить собрание Визенгамота, но профессор МакГонагалл может вам помочь. — Большое спасибо.        Дамблдор вышел, а Питер с трудом сдержал фырканье. Собрание Визенгамота, как же. Сядет сейчас в свой кабинет, будет лимонные дольки уплетать. Но ничего, Питеру, вообще-то, гораздо проще договориться именно с деканом, а не директором. В смысле, во время разговора с ней, у него нет постоянного ощущения опасности в затылке. Это приятно.        Хагрид ещё неловко потоптался, рассыпаясь в извинениях, на что Питер совершенно искренне миллион раз заверил его, что это — ерунда, о которой он уже успел забыть. Великан всё ещё выглядел виновато, когда уходил, но мягкая улыбка Питера и уверенный голос скоро его успокоят.        С ним в итоге остались только профессор МакГонагалл и Драко с Гермионой, которые просто молчали и старались слиться со стенкой, потому что явно не горели желанием ввязываться в чужое дело. Минерва посмотрела на Питера, явно ожидая его просьбу. Вообще, судя по её лицу, она наверняка ждала что-нибудь странное и невыполнимое. — Это прозвучит странно, но магия, наложенная на меня, даёт мне возможность исцеляться быстрее нормальных людей. И единственный минус в этом — то, что на это требуется колоссальное количество энергии, — Гермиона, слушая про его регенерацию странно нахмурилась, а Драко и МакГонагалл просто внимали новой информации. — Она берётся из еды. И если летом, когда колдовать мне запрещено по понятным причинам, её хватает, то сейчас начались проблемы. — Понятно, — МакГонагалл серьёзно кивнула. — У меня есть опыт работы с детьми, которым требовалась специальная диета. Как вы смотрите на то, чтобы я предоставила вам одного из школьных домовиков. Вам, разумеется, придётся самостоятельно следить за своим питанием, однако эльф проследит, чтобы вы ни в чём не нуждались. — Звучит просто замечательно, — обрадовался Питер. Это было проще, чем он уже успел себе придумать. — Большое спасибо. — Не за что, мистер Старк, — тепло улыбнулась МакГонагалл. — Вечером пришлю к вам эльфа, договоритесь. А пока отдыхайте. Мистер Малфой, мисс Грейнджер, не задерживайтесь.        Они втроём нестройно кивнули, а затем, когда МакГонагалл вышла, облегчённо улыбнулись. Драко и Гермиона, впрочем, быстро вспомнили, кто они такие, поэтому постарались нацепить безучастные лица. Не успели они как следует поругаться, обсуждая такую интересную историю, появилась мадам Помфри и чуть ли не взашей их прогнала, аргументировав это тем, что ей нужно проверить состояние ученика. Питер помахал им обоим, грустно оборачивающимся ему вслед, а затем с готовностью принялся отвечать на все требования мадам Помфри, мысленно ликуя. Вот это он, конечно, сегодня молодец.        Впрочем, несмотря на всю странность этого дня, Питер смог найти в нём кое-что положительное. Во-первых, «шаг первый» был совершён. Он наконец-то разобрался со своей проблемой и теперь может забыть о тормозящей регенерации. Во-вторых, больше никаких соплохвостов на уроках не будет. Это однозначно победа. И, возможно, она даже покруче победы над Волан-де-Мортом.        А в-третьих, кажется, скоро у него будут соратники. Кто знает?