Пожалуйста-пожалуйста, давайте сломаем мультивселенную?

      Питер задумчиво прикусил губу, рассматривая свой костюм.       — И сколько я смогу находиться под водой?       Питер практически услышал, как Карен недовольно фыркнула, но не стал никак это комментировать. Да, он и сам знает, что ему стоило озаботиться этим вопросом не… за несколько часов до испытания.       Но, серьезно, таков путь.       — Данный костюм рассчитан на межгалактические путешествия, и, как вы можете заметить, в нём нет баллонов с кислородом, — Питер слегка закатывает глаза, откидываясь на спинку стула и зевая. — Вы сможете находиться под водой столько, сколько необходимо.       Справедливо.       Однако, к своей чести, Питер знал об этом. Просто… он хотел, чтобы Карен в очередной раз подтвердила, что он… ну, не окажется в ловушке, окружённый сотнями тонн воды, без воздуха. Так, знаете, чисто чтобы слегка успокоиться.       — Ты беруши подготовила? — лениво спрашивает Питер, зная, что, да, она подготовила. Карен молча подъезжает к нему на роботе-тумбочке, на котором лежат беруши. — Окей. Похоже, у меня не осталось причин для беспокойства…       Карен неодобрительно вздыхает, но не спорит. На самом деле, она волнуется не меньше Питера, просто по программе она саркастичная няня, а не… ну, Катара из «Аватар: Легенда об Аанге».       — Не забудьте поесть перед испытанием, — Питер обожает её пассивно-агрессивную манеру заботы, поэтому слегка улыбается, соскребая себя с кресла.       — Я думал, что нельзя плавать на полный желудок, — чисто по инерции отвечает он, закрепляя контрольные точки крепления костюма на запястьях и около стоп. Похоже на полупрозрачные браслеты толщиной не больше нескольких миллиметров. Тони просто запретил ему делать подкожные инъекции.       Не то чтобы Питер так хотел их заполучить, особенно с его-то любовью к иглам и уколам.       — В вашем случае это правило не работает, — недовольно отвечает Карен, подключая каждую точку к общей системе. — Запускаю диагностику…       Питер ещё раз зевает. Почему это испытание вообще назначено на февраль? Он гораздо лучше просыпается весной. И вода уж точно теплее весной.       — Ну, что там? — нетерпеливо спрашивает он, и Карен не выдерживает, цокая на него. — О, класс, меня закибербуллил мой личный Искусственный Интеллект, а дальше что? Отравишь мне кофе?       — Диагностика прошла успешно, все функции исправны, — отчитывается Карен, и Питер опускает рукава пижамной кофты, закрывая браслеты. Точнее, один из браслетов. Второй очень удачно прячется за часами. — И вы не пьёте кофе…       — И, как видишь, не зря, иначе ты бы уже давно попыталась меня убить…       Питер слегка улыбается, подхватывая беруши со стола, и собирается выйти из лаборатории, чтобы, как минимум, умыться и позавтракать. Как максимум, у них ещё две пары с утра, и он рассматривает появление на них как один из возможных вариантов.       — Удачи, Питер, — Карен, кажется, не волнует, что она будет подключена к системе костюма во время испытания. Питера, в общем-то, тоже.       — Спасибо, дорогая. Не забывай потом считать мой пульс. Хочу знать, насколько далеко я смогу зайти прежде, чем, — Питер красноречиво обводит свой силуэт руками, а потом изображает смерть. Карен снова недовольно цокает.       — Я сообщу мистеру Старку о ваших суицидальных наклонностях, — преувеличенно безразлично замечает она, а Питер отмахивается, подходя к двери.       Мистер Старк и без того в курсе.

***

      Пэнси, как и предполагалось, исчезает в неизвестном направлении уже после завтрака, и Дафна с Блейзом не иронично ей завидуют, потому что ей хотя бы не нужно присутствовать на истории магии. Или трансфигурации.       Зато Питер хотя бы высыпается, пока профессор Бинс нудно бубнит об истории магического мира начала шестнадцатого века. Шестнадцатый век — далеко не самое богатое на события времечко. И Питеру уже не терпится перейти к середине-концу семнадцатого, потому что что-то ему подсказывает, что Великий Лондонский пожар шестьдесят шестого года не был спровоцирован магглами.       Правда, есть подозрения, что он не попадёт на эту часть истории, потому что с их темпом прохождения материала… до семнадцатого века они доберутся курсу к пятому. А до конца семнадцатого века — к шестому. Ну, знаете, Питер не планирует настолько долго тут задерживаться.       — Рона нигде нет, — недовольно бормочет Гарри, когда они сидят на трансфигурации. — И куда только запропастился?       Гермиона кидает многозначительный взгляд на Питера, и тот мысленно отмечает, что здесь никаких изменений. Зато у Виктора, похоже, будет та девочка, с которой он танцевал на балу. Кажется, её зовут Адель. У Флёр, скорее всего, тоже ничего необычного и как была сестра, так и останется.       Питер, правда, считает, что это очень жестоко — похищать и погружать ребёнка под воду. Хотя, возможно, она добровольно на это пошла. Тогда Питер тем более не понимает этого.       В этот раз он решил не вмешиваться. Ну, то есть, если в случае с драконом, он намеренно изменил ход событий, вытянув венгерскую хвосторогу, в этот раз он решил, что будет действовать так, как Седрик. Достанет своего заложника и оставит Гарри возможность блеснуть своей добросердечностью и героизмом. Ну, а что? Это, всё-таки, история про него.       К тому же, Питер знает, что никому из них ничего не угрожает, а единственный человек, которому может стать плохо под водой — это он сам.       Так что, чем быстрее он с этим покончит, тем лучше.       — Мистер Поттер, мистер Старк, — МакГонагалл подзывает их к себе после пары, обеспокоенно смотря на обоих. — Желаю вам удачи в предстоящем испытании.       — Спасибо, профессор, — улыбается Гарри, и Питер просто кивает.       В этот раз Гарри был более собран — он начал готовиться раньше, рассчитал необходимое количество водорослей, повторил с Гермионой все заклинания, которые только мог придумать. Питер же, наоборот.       Дракон — ерунда по сравнению с тем, каково это: каждой клеточкой своего тела ощущать давление сотен метров воды, слышать пульсацию сердец всех живых организмов, находящихся в воде…       Питер старается не думать об этом, делая спокойные вдохи, чтобы его не накрыла паника. Хотя бы раньше времени.       По его приблизительному плану, расплакаться он может только тогда, когда вылезет из воды, послушает полученные баллы и инструкции, доберётся до замка, убедится, что все ушли праздновать, и запрётся в своей лаборатории, чтобы изолироваться от лишнего шума.       То есть, примерно, через два-три часа после завершения испытания.       Тайм-менеджмент прекрасен.       — Ты бледный, — замечает Драко, подсаживаясь за их стол, и кое-кто с Гриффиндора, не замечавший раньше того, что Питер и Гермиона взяли моду тусоваться за столом Слизерина, давится картошкой.       — Кто бы говорил, — язвительно парирует Питер, делая глоток тыквенного сока и пытаясь подавить тошноту. Получается с трудом, так что сок он отодвигает. До лучших времён.       Честно говоря, Питер сомневается в том, что сможет хоть что-то съесть. А Карен ведь просила…       Ну, ничего, переживёт.       — Я переживаю повторение одного из своих предсмертных опытов, — бормочет Питер, ставя подбородок на ладони. — Я и не должен быть счастлив.       С одной стороны, честно. С другой стороны, тревожно, что это «один из».       У Питера будут темы для обсуждения со своим психотерапевтом, это точно.       — Ты палочку хоть не забыл? — спрашивает Гермиона, когда они идут к арене.       Питер игнорирует это, потому что, объективно говоря, ему не нужна палочка. Но она всё равно лежит у него в кармане, чтобы создавать видимость того, что он что-то там колдует. По правде говоря, у него в костюме есть вооружение, так что ему даже не нужна палочка, чтобы, в случае чего, ткнуть ей гигантскому кальмару в глаз.       Питер против жестокого обращения с животными, но есть подозрение, что гигантский кальмар вряд ли будет желанным гостем для других участников испытания (не говоря уж о самом Питере, которому и так будет очень хорошо и чудесно под водой).       — Не хочу раздеваться, — хнычет Питер, поёживаясь от холодного ветра с озера, когда до арены остаётся всего ничего, а потом задумчиво прищуривается. — Кстати… а вот интересно, это ведь только у вас двоих есть задание на этот час. Что другие делать будут? На воду смотреть?       Питер, так-то, уже давно ставил под сомнение вопрос зрелищности этих испытаний, а сейчас подумал, что, возможно, ему стоило предложить своих дронов, чтобы обеспечить хоть какую-нибудь картинку для остальных учеников.       Но, ладно уж, поздновато он спохватился. Придётся по-старинке, без картинок.       — Ставки, скорее всего, — фыркает Гермиона, а потом кивает в сторону небольшой компании, идущей в паре метров от них. — Они уже полчаса обсуждают, на кого лучше поставить.       — На Гарри, — зевает Питер. — Ему, вроде бы, поставят высший балл. Или… а, нет, погодите. Седрику поставили самый высокий.       — Понятно, значит, ставим на тебя, — выдаёт Драко, и Питер закатывает глаза.       Единственное испытание, в котором действительно не стоит ставить на него.       Они подходят к трибунам, и Гермиона быстро обнимает его, желая удачи. Ей ещё нужно поймать Гарри, так что она убегает. Питер приваливается к одной из деревянных балок, закидывая голову вверх и закрывая глаза. И почему все сегодня желают ему удачи? Удача — это не его фишка.       — Не забывайте периодически грозно смотреть на Бэгмена, — бормочет Питер, не открывая глаз. Драко, как бы, в курсе их плана, но он всё равно ему напоминает, — и вообще постарайтесь повнимательнее наблюдать за Каркаровым и Краучем. И за другими профессорами. Если будет происходить что-то подозрительное, даже совсем незначительное, скажешь мне потом, ладно?       Драко кивает, и Питер отлипает от столба и скрывается в шатре для участников испытания, отсалютовав ему напоследок. Драко вот не желает ему удачи. Он знает, что с этим у Питера туговато.       Зато у него глазки красивые.       Гарри в шатре ещё нет, зато Флёр с Виктором уже сидят на стульях. Они напряжены, равно как и перед первым испытанием, но теперь Питер их понимает.       Он садится на пол, обхватывая колени руками, и быстро вставляет в уши беруши, чтобы вода не так сильно давила на барабанные перепонки. И чтобы хоть немного заглушить шумы. Признаться честно, ему уже сейчас становится холодно, потому что на улице зима, а он не стал брать ни одну из своих кофт с подогревом, потому что ему всё равно придётся раздеваться.       Как, наверное, тяжело Виктору, Флёр и Гарри, у которых нет крутого костюма с подогревом. С другой стороны, у них есть какая-никакая терморегуляция. Это, как бы, слегка компенсирует некоторые неприятности. Потому что, знаете, приятно не заботиться о том, чтобы держать себя в прохладе, когда на улице плюс сорок, ведь твоё тело само умудряется поддерживать в тебе температуру, пригодную для жизни.       Эх, счастливые воспоминания его детства.       — Милый купальник, — отмечает Питер, чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей о неизбежности погружения, смотря на Флёр, и она краснеет.       — Спасибо, — она слегка улыбается, расправляя перекрутившуюся ленточку на лифчике. — А в вашей школе всегда такие весёлые мероприятия?       Питер и Виктор одновременно фыркают.       — Без понятия. Я здесь учусь меньше года, — напоминает он, не очень уверенный в том, говорил ли он Флёр или Виктору об этом. Кажется, да, потому что они просто кивают. — Гарри говорит, что да.       Флёр цокает, по-французски бормоча что-то о том, что «бедный ребёнок, каждый год сплошные неприятности». Питер с ней, в общем-то, согласен.       Гарри приходит незадолго до их выхода. Судя по сложному выражению на его лице, Гермиона сломала ему мозг каким-нибудь заклинанием или правилом. Питер, в общем-то, уже не обращает на него внимания. Как и на его разговор с Флёр и Виктором.       Всё его внимание переключается на тихий плеск воды. Он пытается не слушать, но… это невозможно. Песок шуршит, когда волна доходит до берега, брызги разлетаются, стоит ей наткнуться на камень. Озеро сегодня относительно спокойно снаружи — нет сильных волн, но внутри… там кипит жизнь.       Питер прикрывает глаза, вслушиваясь в щелчки, издаваемые лопающимися пузырьками воздуха, и старается успокоить сердцебиение. Легкий свист, с которым стайки рыб разрезают толщи воды, сопровождает его и всех остальных перед выходом к толпе.       Питер выходит последним, стараясь не слышать крики с трибун. Все волнуются, это и понятно. Речь директора он тоже пропускает мимо ушей — он и так знает, что там будет.       Да и как можно слушать человека, когда в метре от его ног рычит озеро. Питер практически уверен, что у него сейчас жуткое застывшее выражение лица с остекленевшими глазами, но его мутит от одной мысли о погружении в воду, и он не может это контролировать.       От страха внутри всё кажется липким, и Питер почти пропускает тот момент, когда им нужно снять с себя последние вещи, чтобы остаться в купальных костюмах, но Виктор тыкает его под рёбра, и он ненадолго приходит в себя.       Одной из возможных причин того, что Питер теряет концентрацию, может являться то, что он уже довольно долго находится не в тепле. Настолько, что когда он снимает футболку, он вообще не чувствует разницы. Питер слегка задумчиво разминает плечи, не совсем довольно отмечая, что его ладони по температуре вообще от них не отличаются. Скорее бы уже в костюм.       И, желательно, подальше от озера.       — Ты так на воду смотришь, что жутко становится, — замечает Виктор, и Питер невольно вздрагивает. Да, что-то он засмотрелся. — Ты же плавать, вроде, умеешь? Я видел тебя в вашем бассейне.       Питер слегка кивает, а потом отмахивается, мол, неважно.       — Я иногда залипаю. Минусы быть гением: мозг работает быстрее, чем тело, — устало шутит Питер, и Виктор, вроде бы, ведётся на это.       Ему не очень нравится признавать свои панические страхи.       Питеру хватает небольшого разговора с Виктором, чтобы немного оставаться в реальности, не фокусируясь на воде, и этого достаточно, чтобы услышать просьбу Дамблдора подготовиться к началу испытания.       Флёр и Виктор достают палочки, Гарри извлекает из кармана на шортах пакетик жаброводорослей. Питер тоже достаёт палочку, нервно постукивая ногой по деревянному помосту. Давайте уже свисток — быстрее начнут, быстрее закончат.       Когда раздаётся сигнал к началу, Флёр и Виктор мгновенно ныряют, накладывая на себя свои заклинания. Гарри засовывает жаброводоросли в рот, и через несколько секунд тоже ныряет. Каждый всплеск воды от погружения его соперников давит Питеру на психику. А может ну его… но там ведь Пэнси.       Питер делает глубокий вдох, понимая, что все сейчас смотрят на него, а потом делает рандомный взмах палочкой, стукаясь запястьями друг о друга и чувствуя, как его обволакивает костюм.       Он прыгает в воду раньше, чем костюм полностью собирается, чтобы ни у кого не появились сомнения в магической природе данного явления, но проходит достаточно времени, чтобы все на трибунах увидели как его конечности чернеют (покрываясь нанитами, но это уже совершенно другая история).       Карен сразу включает «отопление», поэтому первые несколько секунд Питер спокойно выдыхает, начиная согреваться. С одной проблемой закончили. Другая… другой ещё предстоит его поглотить.       Питер создаёт вокруг себя несколько светящихся рыбок, которых они с Гермионой делали накануне, чтобы осветить себе дорогу. Он, конечно, хотел взять тот кристалл, который ему всучили русалки, но решил, что так будет красивее. И, когда с ключевыми приготовлениями завершено, Питер делает ещё один глубокий вдох, осознавая, что остался один-на-один с бездной.       — Карен, включи что-то, что будет меня отвлекать, — просит он, делая на пробу несколько размашистых движений в попытке плыть.       — Эминем подойдёт? — интересуется она, и Питер угукает.       — Только папе не говори, что я рэп слушаю. Это проблема по-серьёзнее, чем мои суицидальные наклонности.       Карен позволяет себе не согласиться, но Питер и без неё знает, что это всё шуточки. Если бы Тони был здесь, он бы сделал всё, что в его силах (а это буквально всё, что угодно), чтобы отменить это испытание и заменить его на что-то нормальное.       Драконов не отменил бы только для того, чтобы вставить тупую шутку об «Imagine dragons».       Питер находит отвлекающим думать о чём угодно, что не связано с этим испытанием, и пытается незаметно для самого себя опуститься глубже. Честно говоря, он не представляет, как нужно искать заложников. Типа, ему что, нужно всё дно прочесать? Ага, а потом он на берег выберется не с Пэнси, а с гигантским кальмаром.       Поэтому он продолжает жульничать использовать современные технологии в угоду своему ментальному здоровью, и включает сканирование местности. Карен говорит, что им придётся опуститься ещё на несколько метров, а потом плыть на северо-запад. В то же время, по её словам, «сверхмассивное живое существо» фиксируется где-то на северо-востоке, что не может не радовать.       Правда, по словам той же Карен, оно активно шевелится, занимаясь какими-то своими кальмарьими делами. Наверное, ест. Или играет с рыбками.       Питер решает, что сейчас гигантский кальмар дело не первой важности, поэтому продолжает опускаться под воду, ювелирно избегая растений-ловушек и недружелюбных рыб. Одна из этих рыб, правда, оказывается особо наглой, и Питер, у которого нет настроения, ловит её одной рукой и швыряет подальше от себя.       Будь он на суше, она бы долетела до Австралии, но здесь плотность среды сильно выше, так что рыба отлетает от него всего на пару десятков метров и исчезает в темноте.       Так ей и надо.       Питеру приходится несколько раз останавливаться, чтобы подавить дрожь в руках и привести дыхание в норму. Карен в такие моменты делает музыку громче, чтобы заглушить копошение крабов на дне и шуршание всяких хитрых русалок, которые преследуют его уже несколько минут и думают, что он их не замечает.       Проходит немногим больше тридцати минут, прежде чем он видит перед собой лагерь русалок и четырёх заложников. Карен снова проводит сканирование местности, давая Питеру время на передышку.       Кто-то, кажется, это была Флёр, дислоцировался в окружении кучи других существ в нескольких десятках метров от лагеря. Похоже, это как раз-таки была та засада гриндилоу, в которую ей не посчастливилось попасть. Виктор, видимо, слегка заплутал в начале, но сейчас стремительно приближался к лагерю, а Гарри уже был там.       Питер тяжело вздохнул. Ага. Окей. Ему всего лишь нужно повторить действия Седрика: забрать девочку и выплыть. Всё осталось позади…       — Сверхмассивный объект сменил дислокацию, — отмечает Карен, и Питер тихо матерится. Да ладно? Кто бы сомневался. — В данный момент он фиксируется в пяти сотнях метров от вас и движется в вашу сторону.       Пять сотен — это не мало. Этого достаточно, чтобы Питер успел добраться до Пэнси и подняться наверх. Но… риск всё равно есть, а, учитывая не самое стабильное состояние Питера… ему стоит поторопиться, чтобы избежать приятной встречи с не менее приятным гигантским кальмаром.       Питер, подплывая ближе, замечает, что вокруг силуэтов Пэнси и трёх других заложников есть едва различимое мерцание. Так, видимо, Дамблдор всё-таки позаботился о том, чтобы они насмерть не замёрзли в этой воде. Приятно знать.       Гарри сначала дёргается, видя Питера, но потом, узнав его, кивает.       — Почему ты не всплываешь? — спрашивает Питер, отвязывая Пэнси от какого-то камня и беря за руку.       Гарри жестами обьясняет, что хочет убедиться, что всех остальных тоже заберут.       — Вряд ли им что-то угрожает, Дамблдор бы не стал так рисковать, — озвучивает «гениальную» мысль Питер, но Гарри всё равно качает головой. — Ладно, твоя взяла. Но не торчи тут долго. Осталось всего полчаса.       Гарри кивает, и Питер отталкивается, отплывая от лагеря и перехватывая Пэнси по-удобнее.       С ней всплывать сложнее, но расчёт Питера на её миниатюрность работает, так что всё остаётся некритично. Карен выводит на экран примерное местоположение гигантского кальмара, который находится уже ближе, и Питер старается казаться спокойным.       Он не нервничает, он не нервничает, он не… его прошибает дрожью, когда кальмар резко становится ближе на тридцать метров.       Это с какой он скоростью движется? И какого он, чёрт возьми, размера?       Питер делает глубокий вздох, покрепче прижимая Пэнси, чтобы она не дай Боже не выскользнула. Будет ужасно, если он подведёт её, а водостойкая тушь, всё ещё не смывшаяся с её ресниц, нет.       В какой-то момент, между концом и началом песен пауза длится немного дольше, чем раньше, и Питер слышит звуки, окружающие его. И дыхание кальмара, которое раньше было очень далеко, но теперь раздаётся совершенно отчётливо, его очень напрягают.       Настолько, что ему приходится стиснуть зубы, чтобы не начать паниковать.       Да что с ним не так? Как с Таносом, так «выходи, на кулаках с тобой разберёмся», а водички и рыб боится.       И Питер понимает, что всё это, конечно, ложь, и Таноса он боится не меньше, а это — не просто рыба и вода, а десятиметровый кальмар и психологическая травма, но ему легче убеждать себя в обратном.       — До помостов осталось двенадцать метров наверх и четырнадцать вправо. У вас ещё десять минут, — напоминает Карен, и это, вроде бы, утешает, но, — сверхмассивный объект находится в двух сотнях метрах от вас и движется.       Но.       Питеру приходится ещё ненадолго остановиться, потому что на Пэнси купальник, и ему не то чтобы есть за что держать её, а ещё она скользкая, поэтому задача вдвойне тяжела.       Они ещё какое-то время проплывают под водой в нескольких метрах от поверхности, потому что Питер помнит, что Пэнси очнётся, стоит ей оказаться на воздухе, и между Пэнси, которая без сознания, и не мешает ему преодолевать дальние подводные расстояния и свои психологические травмы, и Пэнси, которая явно будет слегка напугана, что будет только препятствовать эффективному возвращению на трибуны… серьезно, в их команде должен быть хотя бы один человек, которому не страшно.       Они находятся в двух метрах от помостов, когда Питер решает, что пора двигаться и вверх. У него есть ещё около трёх минут, но он и не ставил за цель уложиться ровно в час.       Потому что он и так доберётся первым. Ему было важно просто не запаниковать настолько сильно, чтобы ему пришлось успокаиваться. И он, вроде бы, даже справился.       В смысле, да, его сердце колотится с такой скоростью, что будь он в других обстоятельствах, его бы уже шарахнуло паникой — но все его мысли настолько сосредоточены на музыке, что он не слышит других звуков. И, наверное, важным фактором является то, что костюм не пропускает воду, отчасти сдерживая давление за счёт материала, из которого сделан.       Питер практически уверен, что Тони предвидел и такое использование костюма, поэтому и озаботился подогревом, шумоподавлением, высокой прочностью и гибкостью… Тони Старк, дамы и господа.       Питер словами не может выразить то, насколько он благодарен этому человеку.       Они выныривают, и Питер отдалённо слышит крики трибун. Пэнси делает судорожный вдох, рефлекторной дёргаясь, а с лица Питера исчезает маска. И с одной стороны, всё уже закончилось, но с другой…       — Сверхмассивный объект находится в ста пятидесяти метрах от вас и движется. В том числе, всплывает, — отчитывается Карен, и Питеру немножко дурно.       — Ого, — только выдыхает Пэнси, когда Питер за несколько секунд добирается с ней до помостов, подсаживая её, чтобы её забрали Драко и Дафна, ждущие их в небольшом отдалении.       Он сам вылезает следом, практически не слыша ничего, из того, что ему говорят, приковав взгляд к озеру. И… когда он видит в тридцати метрах от них струйку пузырьков, он автоматически двигается назад, прикрывая Пэнси, Драко и Дафну рукой.       Потому что в следующую секунду эта штуковина показывает из воды свои щупальца, и до Питера доносится истошный визг с трибун. Кальмар шевелит щупальцами, и его тело слегка выглядывает из-под воды, а потом Дамблдор насылает какое-то заклинание, и оно вместе с несколькими русалками прогоняют кальмара обратно на дно.       Питер делает вздох только тогда, когда эта штука скрывается под водой, измученно падая на колени Дафны головой.       — Не зовите меня больше в воду никогда, — бормочет он, и все немного нервно смеются, а Драко осторожно гладит его по волосам.       — Я правильно на тебя поставил, — смеётся он, и Питер пересиливает себя, принимая более или менее вертикальное положение и вытаскивая из ушей беруши.       — Ты не замёрзла? — осторожно интересуется он у Пэнси, которую уже укутали в несколько полотенец и одеяло, высушив ей волосы и купальник. Дафна пошла к своей сумке, чтобы принести ей нормальную тёплую одежду. — Кто вообще придумал отправлять нас в озеро зимой…       — Ты мой герой, — мурчит Пэнси, затаскивая его к себе под одеяло и прижимаясь щекой к его лбу. — Первый приплыл, первый забрал меня! А ты ведь ещё и воды боишься, бедняжка…       Питер непонимающе вскидывает брови.       — Я… не говорил тебе, что боюсь воды.       Пэнси отмахивается.       — Ты каждый раз так несчастно смотрел на это озеро, что невозможно было не догадаться, — она трёт ему волосы полотенцем, а потом, когда он деактивирует костюм, удивлённо сопит. — Вот это ты тёплый… твоё заклинание поддерживало тебя в тепле? Сюда иди, будешь меня греть…       Питер послушно обнимает её, и Пэнси одними губами шепчет Драко что-то вроде: «У меня новый человек для объятий, мы с тобой расстаёмся».       — Подожди, то есть… ты знала, что я могу запаниковать под водой и вообще тебя не вытащить, но всё равно пошла? — Питер смотрит на неё так удивлённо, что Пэнси действительно оскорблена.       — Конечно, за кого ты меня принимаешь вообще… Во-первых, я верила в то, что ты меня достанешь, — она широко улыбается, и это первый раз, когда Пэнси такая… просто добрая. — Во-вторых, я люблю тебя, дубина, и я хороший друг, так что я сделала то, что ты попросил.       Питер опускает взгляд. Вау. У него, что, есть прямо настоящие друзья здесь?       Это становится только сложнее.       Он улыбается Пэнси, а потом удивлённо косится на Дафну, которая принесла не только одежду для своей девушки, но и для него.       — Драко и Гермиона сходили, — поясняет она, и Питер благодарно кивает всем, радуясь, что у него снова будет одежда с терморегулированием. — Что-то остальных давно нет. Как думаете, кальмар не мог им навредить?       Питер качает головой. Русалки бы такого не допустили. По-хорошему, они не должны были допускать и его поднятие на поверхность, но… нужно надеяться, что с остальной частью своей работы они справятся лучше.       — Ну, как ты? — с тревогой спрашивает Гермиона, когда Дафна и Пэнси отходят, чтобы последняя нашла Блейза и рассказала о своих впечатлениях. — Сильно плохо?       Питер качает головой, ещё раз смотря на воду. Он, конечно, туда не полезет больше никогда в жизни, но… ему стало как-то проще.       — Дышится легче, — говорит он, опираясь на балку спиной. — Но завтра меня лучше не искать.       — Почему?       Питер пожимает плечами, а потом слегка улыбается.       — Ну, я пережил первый этап. Следующий — это проснуться посреди ночи после того, как всё это чудо снова и снова повторилось в моей голове… Завтра я буду приходить в норму, — Гермиона и Драко обеспокоено переглядываются, кажется, думая о том, как бы вмешаться в чётко спланированный досуг Питера. — Даже не пытайтесь. Пока вы не мой отец и, ну, ещё несколько человек, можно даже не пробовать что-то поменять. Лучше уж я просто сам с этим справлюсь.       Гермиону это явно не устраивает, но Питер не видит в этом смысла. Есть определенная группа людей, которая может заставить его кошмары исчезнуть, и все они в другом мире. Так что… ему правда легче просто пережить это и отрефлексировать.       Питер пытается найти способ перевести тему, но он приходит сам. Толпа начинает шуметь и волноваться.       — Смотрите! Это же Флёр! А почему она одна?       Внимание с Питера переключается на плачущую Флёр, которая очень переживает из-за того, что не смогла спасти своего заложника, и Питер этому рад. Не её провалу, разумеется, а тому, что теперь все слишком заняты, чтобы донимать его.       — Не переживай, Флёр, ей ничего не угрожает, — утешает её Дамблдор, и Питер делится с ней одеялом Пэнси. Той всё равно поблизости нет.       — Да, — подключается Питер, — я видел её, и с ней всё хорошо. Они все там в трансе, так что ей не страшно. Ты сама как? Сильно испугалась?       Флёр сквозь слёзы рассказывает о засаде гриндилоу, и Питер поглаживает её по спине, периодически кидая взгляд на воду. Осталось дождать ещё двоих, затем оглашение результатов и следующие три-четыре месяца он будет занят только важными делами.       Спасением магического мира, например.       И, как и следовало ожидать… мысль о встрече с худшим волшебником этого мира напрягает его гораздо меньше, чем это озеро. Ну, что ж. Видимо, самое страшное уже позади.