***
Питер шумно выдыхает, когда дверь в комнату закрывается в последний раз, и переворачивается на спину, скидывая с себя одеяло. Ему приходится сделать несколько глубоких вдохов, чтобы прийти в себя, закрывая глаза руками. Господи. Он уже и забыл, как это бывает, когда никто не приходит после первого кошмара. — Карен, — у него болит горло от фантомного удушения, которое он пережил за эту ночь… раз восемь, — сколько я проспал? В целом, даже при условии затянувшейся истерики, он предполагает, что спал хотя бы часа два. Но голова гудит от тяжести, и он не уверен, это от слёз или от того, что он вымотан своей собственной психикой. Как бы, он сказал бы ей пару ласковых, потому что, похоже, эта дамочка стабильна только в присутствии Тони. Унизительно. — В сумме, вы находились во сне около полутора часов, однако мозг не отдохнул из-за… Питер отмахивается. Он знает, из-за чего мозг не отдохнул. Питер его максимально понимает, он и сам так себе провёл эту ночь. Тут, как бы, и гадать особо не нужно, почему ему плохо. — Сотри все данные об этой ночи. Ещё не хватало ему, чтобы Тони об этом узнал… — Это действие невозможно. — Не понял? — Питер медленно моргает, прищуриваясь в потолок. — Стирай давай. — Это против протокола, установленного мистером Старком. В период с пяти до пяти тридцати ваше артериальное давление поднялось выше допустимой нормы, я буду обязана проинформировать мистера Старка об этом. Питер фыркает, опуская взгляд на часть подушки, которая оказалась отличной заменой салфетке, когда у него лопнуло несколько сосудов в носу. Ну, подумаешь, небольшое кровотечение? С кем не бывает… — Предательница. — Я забочусь о вашем благополучии, раз вы сами на это не способны. Жестоко. Питер переворачивается на бок, сворачиваясь в клубочек, и прикрывает глаза. Он хочет поспать. Хотя бы несколько часов, но… Это так страшно. Просто… он не может описать, насколько. Каждый раз, когда он закрывал глаза сегодняшней ночью, он чувствовал, как его лёгкие горят от попавшей в них воды. Как на его голову давит огромная тяжесть, не давая всплыть наверх. Как свет очень медленно гаснет, оставляя его в темноте в окружении шума целого мира, который относится к нему не очень дружелюбно. Миллион вариаций одного и того же кошмара с неизменным финалом — он тонул, тонул, тонул и ещё раз тонул. В какой-то момент Карен предложила прекратить попытки уснуть и пройтись на улице, чтобы он убедился в том, что вокруг него не километры воды, а привычный воздух, лес и здания, но на это уже банально не было сил. Как и на то, чтобы думать о чём-то другом. — Ваши глаза сильно воспалены, — мягко напоминает Карен, — не стоило вытирать их пыльным одеялом, вы рискуете подцепить заражение… — Это просто обезвоживание, — бубнит Питер, и его голос звучит обиженно, — но ты можешь доложить Тони и об этом, если хочешь. Он не маленький беспомощный ребёнок, так почему он постоянно ощущает себя таковым? — Хотите, чтобы я об этом сообщила? — Боже, Карен, нет, — Питер зажмуривается, утыкаясь лицом в чистый край подушки, — отстань от меня уже. Карен цокает. Питер каждый раз обижается, когда она отказывается идти против своей основной задачи: обеспечивать ему безопасность. Это абсолютно нерационально. Он и сам должен понимать, что она просто запрограммирована на то, чтобы не дать ему умереть героической смертью, не дожив и до двадцати, и не может иметь собственные желания. Есть просто то, что прописано в её протоколе, и то, что нет. Однако… даже ей тяжело наблюдать за тем, как по его лицу опять текут слёзы. Хоть это и невозможно, но, наверное, все Искусственные Интеллекты, созданные Тони Старком, чуть более человечны, чем стоило бы.***
— В каком это смысле он заболел? — Рон вздрагивает, когда Пэнси громко хлопает ладонями по его парте, а её кроваво-красные ногти мелькают перед его глазами. — Вчера здоровый был, а сегодня заболел? Рон не рискует говорить ей, что это именно так и работает, и косится в сторону МакГонагалл, собирающей свои бумаги на столе. Если она и слышала, как Пэнси тут буйствует, то явно решила не реагировать. — Он сказал, чтобы мы сказали, что он заболел, — тихо шипит он в ответ, и Пэнси прищуривается. — Но выглядел он кошмарно. — То есть, он здоров? — То есть, — Гарри скрещивает руки на груди, — он выглядел так, будто находится на грани смерти, но при этом уверял, что ему не надо в лазарет. Гермиона тяжело вздыхает, переглядываясь с Драко, и они негласно соглашаются друг с другом. Питер и сам говорил, что даже если после испытания он будет выглядеть нормально, это не значит, что с ним всё будет хорошо. Скорее, наоборот. Пэнси недовольно поджимает губы. — И что, он там совсем один остался в таком состоянии? Гермиона виновато опускает глаза. Она хотела пойти к нему, когда услышала от мальчиков на завтраке, что, кажется, всё плохо, но, во-первых, Рон и Гарри сказали, что, похоже, он хочет побыть один, и Гермиона точно не могла знать, распространяется это вообще на всех, или кому-то он всё-таки будет рад. И является ли этот «кто-то» человеком из их мира. Во-вторых, она не Питер. Она не исчезнет отсюда через несколько месяцев, поэтому она не может просто забить на учебу. Это звучит глупо, но Питер и сам часто не давал им уйти с уроков в свою лабораторию, чтобы с чем-нибудь помочь, ведь «должен ведь хоть какой-то маг в этой стране быть не бесполезным». Пэнси клацает зубами от негодования, а потом поднимается со своего места, подхватывая сумку. — Мисс Паркинсон, вы куда? — Куда? — Пэнси практически агрессивно смотрит на МакГонагалл, — мой друг заболел, и раз все остальные слишком трусливы, чтобы пренебречь одним учебным днём ради него, это сделаю я. Можете снять баллы с моего факультета, профессор. МакГонагалл награждает её долгим взглядом, за время которого Пэнси слегка ёжится, потому что, да, она, конечно, выглядит уверенной в своих действиях, но, Мерлин, МакГонагалл пугает её куда сильнее Снейпа. — Идите, — Пэнси удивленно распахивает глаза. — Не заставляйте меня повторять дважды, мисс Паркинсон, вы же не хотите, чтобы я передумала? Пэнси быстро мотает головой, а потом благодарно улыбается, выбегая из кабинета. МакГонагалл ловит на себе удивлённые взгляды Гермионы и Драко. — Вам непонятно задание, мисс Грейнджер? — Н-нет, мэм. — Тогда, будьте добры, возвращайтесь к своей работе.***
— Я не знала, что ты любишь, так что принесла всего понемногу, — Питер испуганно вздрагивает, слыша голос Пэнси, и его матрас тут же прогибается, когда она забирается к нему. — Это что, кровь? Питер поворачивается к ней и видит, как она обеспокоено переводит взгляд с подушки на его лицо. — Да так, Мими лапой по носу попала, бывает, — его голос звучит практически бесцветно, и это пугает. Мими раздраженно мяукает, будучи крайне недовольной тем, что он так её подставил. Пэнси с подозрением щурится, но решает, что все равно не добьётся от него внятных ответов, поэтому просто прикладывает руку к его лбу. — Не горячий. — Я не болею, я же сказал… — Ты видел себя? Выглядишь хуже покойника. — Ты никогда не видела покойников… — А ты? Питер молчит, и Пэнси хмурит брови. Он… вообще, он изначально много чего скрывал, это и идиоту понятно. Просто Пэнси казалось, что спустя столько времени, проведённого вместе, она заслужила хотя бы честности. Видимо, его секреты были куда глубже, чем она могла предположить. — Сам им чуть не стал, — тихо вздыхает Питер, и Пэнси поджимает губы. — Это из-за вчерашнего? Ты поэтому воды боишься? Питер просто кивает, и Пэнси опускается рядом с ним, беря его за руки. — Я принесла попить воды, подумала, что эти гриффиндурки не додумались, что ты не в настроении, чтобы куда-то идти… Питер благодарно улыбается. Вообще-то, он хотел сходить, но ему банально было невыносимо подниматься с кровати, так что он решил дождаться Добби. — Хочешь чего-нибудь? Питер некоторое время молчит, и его глаза закрыты, и Пэнси думает, что, наверное, он просто уснул, потому что он действительно выглядит измученным. На самом деле, она бы не удивилась и была бы только рада, если бы он чуть-чуть отдохнул. — Домой, — тихо отвечает Питер, и Пэнси удивляет то, как грустно звучит его голос, — я хочу домой. Это то, что говорят все малыши, когда попадают в Хогвартс, и старшие курсы всегда пытаются подбодрить их или поддразнить плаксами, чтобы они развеселились или попытались доказать, что никакие они не плаксы, но… Питер не ребёнок. И всё же, Пэнси не уверена, что она может посчитать это желание детским. Все они немного хотят домой. — Я не смогу помочь с этим, — грустно признаётся она, и Питер фыркает. Ну, он попытался. — Но я могу побыть тут с тобой, если ты боишься спать один. Хочешь? Питер тихо кивает, и Пэнси придвигается чуть ближе, обнимая его за шею. — Твоя девушка будет не против? — преувеличенно бодро интересуется Питер, и Пэнси фыркает, щёлкая его по лбу. — А твоя? — Справедливо. Карен, — Пэнси удивленно смотрит на него. А это откуда взялось? — Включи мой плейлист для сна, только тихонечко. На всю комнату. — Ты о чём?.. — начинает было Пэнси, но обрывается, когда слышит другой голос. — Будет сделано. И, держу в курсе, вы сможете стереть это из протокола, чтобы мистер Старк не узнал о том, что кто-то, кроме него трогал ваши волосы. Питер страдальчески стонет. — Ты должна поддерживать меня, а не гнобить… — Кто это был? — Пэнси удивленно смотрит на Питера, и он улыбается краешком рта. — Наш небольшой секрет, ладно? Пэнси медленно кивает. В комнате начинает играть музыка, и, честно говоря, Пэнси не понимает, каким образом это должно быть «для сна», потому что… она не уверена, как правильно, но, вроде бы, маглорождённые с её факультета называли такие песни «роком». Или как-то так… — Это для сна? — Это любимые песни моего папы, — Питер протягивает пальцы к Мими, аккуратно гладя её по носику. — Я всегда сплю под них у него в мастерской. Пэнси улыбается. — Ты очень домашний мальчик, ты в курсе? — Это потому что я не могу позволить себе потерять ещё одну семью. Пэнси просто молча целует его в лоб. — Ты ведь однажды расскажешь мне обо всём этом, да? — Расскажу. Спасибо, что пришла. Пэнси улыбается. Ну, ещё бы. — Ты мой друг, гриффиндурок, ещё бы я не пришла. Питер утыкается лицом ей в плечо. Он ведь разобьёт ей сердце в конце, да?