***
Часов в пять вечера Грейс сообщает о том, что через полчаса уходит гулять. Я до сих пор не понимаю, для чего она всегда мне это говорит, но не возражаю. Находясь в слегка апатичном настроении, я иду в гостиную, дабы посмотреть какой-нибудь фильмец, а заодно в соц.сетях пошариться. И вот, как только моя пятая точка касается дивана, раздаётся стук в входную дверь. Благодарю Бога за то, что Грейс была ближе, и мне не пришлось вставать, но моя радость почти сразу же исчезает. На пороге стоит никто иной, как Роман Морозов, и я уже всерьёз начинаю задумываться, а не специально ли он следит за мной. Вы не поверите, зачем он к нам заявился. Он попросил дать ему соли. Более того, он даже баночку с собой принёс. Чувствую, мой глаз скоро начнёт дёргаться, как от приступа эпилепсии, чесслово. Владыко идёт на кухню с баночкой в руках, а это чудо остаётся стоять около двери. Молюсь, чтобы он не обратил на меня внимания, но, видимо, небеса отвернулись от меня. — И снова здравствуй, — он улыбается. О Бог мой. На его лице не ухмылка, а УЛЫБКА. Вау. — Ты уже завершила все свои дела? — коротко киваю и продолжаю листать каналы. Судя по всему, он счёл мой кивок недостаточным вниманием к своей персоне, и поэтому уселся рядом со мной на диван. Мысленно проклинаю Грейс и её медлительность, а тем временем это чудо выдаёт: — Почему ты такая грустная? — я непонимающе смотрю на него. — У тебя такое лицо, словно ты только что похоронила своего любимого пса. — Не люблю собак. — Вот видишь! У тебя однозначно плохое настроение. — Я просто спокойна. Хотя, ты скорее всего не знаком с таким чувством? Морозов внимательно на меня смотрит, и я решаю продолжить поиск фильма. По всей видимости, я не была очень убедительна в своих словах. Потому что в следующий момент парень начинает меня щекотать. Он просто взял и вторгся в МОЁ личное пространство. Я бы хотела много чего ему высказать, но смех мешал даже нормально дышать, не то что говорить. — Хв… хахах… Хватит… Хватит! — парень начинает ухмыляться, но пытку не прекращает. Пытаюсь нашарить рукой подушку или что-нибудь в этом роде, но приступы смеха значительно усложняют процесс. С божьей помощью нащупываю плюшевого дельфина и бью Рыжика по лицу. На несколько секунд это помогает, и он перестаёт мучать мои бока, но это лишь временный эффект. Морозов тянется вперёд, чтобы продолжить свои методы «повышения» настроения, но я упираюсь в его грудь одной рукой, а второй пытаюсь обезвредить хотя бы одну из кистей. В конечном итоге нас подводит маленькое пространство дивана, и мы валимся на пол. При чём я оказываюсь под ним, а моя голова зажата между его вытянутыми руками. Несколько мгновений мы смотрим друг на друга, пытаясь переварить произошедшее. Затем его лицо озаряет хитрая усмешка. Он сгибает руки, тем самым оказываясь максимально близко своим лицом к моему лицу. И ждёт. Чего, блин, можно ждать от бедной меня? Тем более, когда я лежу на полу, прижатая парнем, который меня вроде как раздражает, а вроде как нравится. Полежав так несколько секунд, я решаю, что нравится он мне больше, чем раздражает. Была не была. Приподнимаю голову, и он впивается в мои губы. Смущаюсь такого напора, но бабочки в животе дают о себе знать. Слегка прикусываю его нижнюю губу, и слышу как из горла Ромы вырывается хриплый рык. И прямо в это самое время, в этот самый момент, Грейс решает вернуться из кухни. — Ром, прости что так долго, я просто не могла… — и вот у нас в квартире появляется статуя. Я быстро спихиваю Морозова с себя и хочу было подойти к подруге, но Рыжая Башка хватает мой телефон с подлокотника дивана, шлёпает меня по попе и выбегает в коридор. Я присоединяюсь к клубу статуй. Владыко приходит в себя намного быстрее, поэтому пихает меня локтём и шепчет, чтобы не сорваться на восторженный визг: — Беги. Отмираю и срываюсь с места вслед этому индюку. Он стоит перед поворотом к лестнице и лифтам в другом конце коридора, дожидаясь меня. Как только Морозов видит меня, то сразу же срывается с места. Бегу за ним стараясь ни в кого не врезаться. Забегаю за угол и не вижу его. Но вот дверь на лестницу продолжает медленно закрываться. Быстро захожу на лестничную площадку, и меня тут же прижимают к стене. Рыжая Башка с ухмылкой на всё лицо подхватывает меня на руки, и мне приходится сомкнуть ноги на его торсе. Теперь парню вообще ничего не мешает, и он продолжает меня целовать. Мать Тереза, так горячо меня не целовал ещё никто. Отвечаю на его поцелуй и начинаю ненавязчиво шарить по его телу в поисках своего телефона. Ощущаю себя гадюкой. Меня тут обольщают, а я о каком-то гаджете беспокоюсь. Но, надо признать, обольщают умело. Забиваю на телефон и запускаю руки под футболку Морозова. Он тихо стонет, и в этот самый момент… Я убью их всех к чертям собачьим. На наш этаж поднимается завхоз. Очень сварливая старушенция, чёрт бы её побрал. — Я что-то не поняла. Это вам что, бордель чтоли?! Уже своих комнат не хватает?! Срамота! Постыдились бы! — и голос у неё тоже как у сварливой старушенции. Морозов опускает меня на пол, бросает недовольный взгляд на завхоза и хочет что-то сказать, но я быстро хватаю его за руку, щебечу скромное «извините» и вытаскиваю нас обратно в коридор. Заходим за поворот и оба вспоминаем, что соль так и осталась в квартире. Быстро забегаю в своё жилище и нахожу записку от Грейс о том, что она решила уйти чуть пораньше, дабы нам не мешать. Фыркаю и отдаю Роме злосчастную баночку, полную соли. Мы прощаемся молча, но ему удаётся чмокнуть меня в щёку перед тем, как я закрываю дверь. На сегодня мне однозначно хватило этого чуда. И на несколько дней вперёд тоже. Решаю снова попытать счастья с фильмом, но понимаю, что телефон-то он мне так и не вернул. Валюсь на диван и из последних сил выкрикиваю на всю квартиру, надеясь, что Рыжая Башка услышит: — ДА ЧТО ЗА ЁБ ТВОЮ МАТЬ!!!***
Он её очень хорошо слышал.