Про котиков и драконов

Название: Костер Размер: миди (около 7500 слов) Фандом: По мотивам Марвел Пейринг/Персонажи: Яшка, Степка, Тоша и некоторые слишком активные коммунары. Категория: джен Жанр: приключения Рейтинг: R Предупреждения: заключительная часть серии "Котики и драконы". Может читаться как отдельная история. Краткое содержание: У костра принято рассказывать страшные истории... Тема спецквеста: Жеводанский зверь От костра пыхало ощутимым жаром и Яшка довольно зажмурился. После всех перенесенных приключений он, кажется, совсем перестал любить холод и темноту, но не оставаться же из-за этого в корпусе, когда весь отряд идет "в ночное" печь картошку? Быть одному — намного страшнее. Да и стыдно признаться в собственной слабости. Засмеять, конечно, никто не засмеет, но посмотрят сочувственно — а так еще хуже. Хотя нет, хуже если Тоша и Степка тоже никуда не пойдут, а они точно никуда не пойдут без Яшки. А значит, и Наташа с Колькой, и Ромка останутся. Потом вернется добродушный Сема, а с ним и все звено. И весь отряд. Зачем портить людям удовольствие? Яшка точно же не этот, как его, эквилибрист? А, нет, экономист! Или эгоист? Не важно. Пересилил себя, но пошел. Как и полагается смелому коммунару. Костровая поляна была расположена на отшибе, ближе к лесу, и Яшка невольно повел плечами, глядя на черную массу деревьев вокруг. Днем, он знал это, здесь шумел светлый сосновый бор, вкусно пахло смолой и черникой, но сейчас все казалось несущественным и далеким. Словно повернешься спиной к деревьям, а оттуда выскочит что-то большое и зубастое. Что-то, что все еще приходило к Яшке во сне, как ни старался он наяву забыть то, что видел сначала в лаборатории, а потом в лесу. Когда они с Тошей, Степкой и ребятами убегали из санатория и он потерял их в темноте. Но Яшка был не из тех, кто сдается, поэтому он сжал зубы и совсем уже собрался идти к дальнему бревнышку, туда, где они всегда сидели с Тошей и Степкой, где за спиной только голодная пасть леса, а Разлом, издревле поделивший планету на две половинки, дышит в затылок, как Тоша, коротко глянув на него, решительно плюхнулся на зад. — Сегодня сидим здесь, — заявил он абсолютно невозмутимо. — Но это не наше место, — начал было Степка и тут же замолчал, видимо уловив что-то во взгляде Тоши. Яшка заметил, что после путешествия за ним Степка и Тоша часто теперь разговаривали так: полукивками, косыми взглядами, едва заметными поворотами головы, легким поднятием брови. Видимо, дорога через всю страну окончательно сплотила их, что не могло не радовать Яшку. С одной стороны. А с другой... Немножко обидно было не понимать этот новый язык, тайный код, которым общались его друзья, ведь раньше у них все было общее, на троих, а теперь... Может, они просто не хотят с ним больше водиться, вот и придумали всякое? На минуту захотелось зажмуриться и закричать, или толкнуть Степку, а, может, даже дернуть за хвост Тошу. Яшка сжал зубы, понимая, что это все не его. Это все оттуда. Из санатория под Книдарией. Там, где поселок Стрекаловка и пруды, в которых выращивали на опыты гидр. От того Яшки, который не помнил ни Степку, ни Тошу, ни их замечательную коммуну. И маму с сестренками тоже не помнил. Надо переждать, перетерпеть и само отпустит. Яшка запыхтел, как паровоз, подражая Борису Давыдовичу. Тот научил его секретному дыханию после того, как Яшка — конечно случайно! — вылил на спину Бориса Давыдовича здоровенный пузырь с зеленкой. Тогда Яшке от неожиданности на миг показалось, что Борис Давыдович вмиг позеленел весь. Но тот только сложил пальцы в заковыристые фиги, подышал по-особому, а потом объяснил Яшке, что так можно подавить любую злость. И сейчас он, Борис Давыдович, на Яшку совершенно не сердится. И даже может научить Яшку дышать также - вдруг пригодится? Но спину мазать больше не дал. Дыхание по методике древних игов и вправду было чудесным. Еще минуту назад Яшка был сам не свой, а вот уже — накатило и прошло. Намного быстрее, чем в прошлый раз. Тогда Яшка час, наверное, дулся, а сейчас пяти минут хватило. А может, и меньше. Яшка встряхнул головой, окончательно прогоняя остатки чужака. Ведь если присмотреться, ничего секретного между Степкой и Тошей не происходило. Точно так же раньше переглядывались они со Степкой, когда надо было влить в Тошу мерзкую, но ужасно целебную микстуру. И с Тошей, когда Степку опять "несло" с чтением нравоучений чужим, и надо было быть готовым встать рядом с ним, чтобы отстоять добро доступными для понимания этих не-товарищей методами. А теперь вот Тоша и Степка заботились о нем так, как умели. Горячий комок на миг поднялся к горлу и лопнул, сделав хорошо. Яшка украдкой рукавом мазнул щеки и сел справа от Тоши. Степка попытался было пристроиться рядом, но замер под взглядом Яшки и послушно уселся по другую сторону от Тоши, так что тот, привычно, оказался посередке. Яшка не успел даже подумать о том, что правый бок подставлен лесу, как рядом присел Ромка, попутно по-свойски заехав локтем под ребра, мол, не зевай, останешься без хлеба. Яшка подхватил три ломтя, для себя и Степки с Тошей, наколол на прутик и подставил горячим языкам костра. — Историю! Историю! Тоша, расскажи историю! — загалдели вокруг коммунары, предвкушая новую захватывающую сказку, на которые был горазд их дракон, и Тоша не стал ломаться. Что-что, а поговорить он любил, наверное, не меньше, чем быть в центре внимания. Ну, и то правда — рассказчиком Тоша был чудесным и даже самую завалящую, известную любому мальчишке или девчонке историю умел преподнести так, что и страшно до ужаса и смешно до колик в животе, и понимаешь — ничего такого в обычной жизни произойти просто не может, а значит, и бояться после окончания сказки нечего. — Страшную? — привычно уточнил он. — Да! Да! Да! — Послышалось со всех сторон. — Про Черную Руку! Про Зеленую Простыню! Про Желтые Пальцы! — Может про Гроб на Колесиках? — поддразнил Тоша. — Про Красную Комнату, — неожиданно потребовала Наташа, и Колька сдавленно предвкушающе охнул. История и вправду была жуткая: про запертую комнату, в которой за багровыми занавесками день и ночь танцевали маленькие балерины. Как они туда попали и куда потом девались, когда вырастали, никто не знал. Ходили слухи, что это те девочки, что пропали во время Распада. Тогда, возможно, одной из танцовщиц была младшая сестренка Яшки? Яшка балет видел только один раз, когда был совсем маленьким, дома. Тогда умер Вождь, и весь день по телевизору играла печальная музыка, и маленький дяденька в одних колготках и куцей курточке кружил, поднимал и опускал крошечную тетеньку в коротенькой юбочке. Яшке балет не особо понравился, честно, уж лучше бы мультики. Но мама мечтательно сказала, что видела балет в театре и это было здорово. И тогда до Яшки впервые в жизни дошло, что все дяденьки и тетеньки, которые в телевизоре, настоящие, а не какие-то специально выращенные лилипуты, и еще долгое время после этого Яшка, вспоминая балет, пытался понять, как их умудрились засунуть в телевизор. Тоша потом так смеялся, когда узнал мысли Яшки. До икоты и дымных струек. Яшка даже думал за водой бежать, откачивать друга. Но Тоша закончил ржать, вытер копоть и объяснил Яшке принципы телевидения по-человечески. Ничего сложного, как оказалось. Яшка вздрогнул, выныривая из воспоминаний, а потом решительно приобнял Тошу за плечи и попросил: — Расскажи им про Зверя! Тошу ощутимо передернуло. Он единственный из них троих столкнулся с тем кошмаром, который жители Книдарии прозвали Жеводанским Зверем. Интересно только — почему? Где Жеводан, а где Стрекаловка? Тем более, что и на внешность Зверь оказался не слишком похожим на описанного историками. Уж Тоша-то разглядел его как следует перед тем, как вместе с нашедшими его родителями сжег этого монстра дотла. Но, наверное, действительно стоило один раз выговориться и, может быть, алое пламя, что снилось Тоше с тех пор, больше не будет сжигать изнутри, просясь наружу? А маленькие балерины в комнате с красными портьерами наконец-то перестанут танцевать, навевая ужас механически точными движениями? — Про Зверя? Ну, слушайте... — начал Тоша, устраиваясь поудобнее. — Давным-давно, в далеком королевстве Франконии, близ города Жеводан завелся огромный Зверь... *** Путь получился не близкий. И это с учетом того, что большую его часть Тоша проделал на спине у двужильного Степки. Ну, что поделать, если и лапки и крылышки у Тоши еще совсем маленькие? Да и Степка, памятуя о том, что рассказал ему про драконов Борис Давыдович, очень не хотел, чтобы Тоша устал настолько, что заснул под каким-нибудь кустом, не дойдя до Яшки. Тогда бы их походу точно настал конец, потому что Степке пришлось бы вернуться в коммуну за подмогой и вряд ли им бы удалось улизнуть еще раз. Тоша и так, справедливо опасаясь погони, вел их какими-то проселками, где не то что людей — животных-то почти не встречалось. Сухари и крупа быстро подошли к концу. Выручали лишь ранние грибы, на которые Степка через неделю пути без содрогания смотреть не мог, да охотничьи заимки, где, по стародавнему обычаю, все путешественники оставляли немного еды. Постепенно деревья становились все меньше, а поля, покрытые веселым разнотравьем, — все суше и суше, пока однажды вдалеке не замаячили снежные шапки гор и не потянуло соленой свежестью. Измученные и уставшие Тоша со Степкой словно обрели второе дыхание, понимая, что море, а значит и Яшка, совсем близко. Решено было сделать привал и поздно вечером пробраться в пригород близкой Книдарии, где находился самый известный в стране детский оздоровительный санаторий, в который, по непроверенным пока данным, и отправили Яшку выздоравливать после операции на руке. Около Книдарии оказалось неожиданно лесисто. Город, полукругом обнявший бухту, затаился в наступающих сумерках, словно животное, учуявшее близкую опасность. Не горели фонари на пристани, не гуляли барышни под руку с бравыми морячками. Не бегали мальчишки, не резались во двориках в домино их отцы и деды. Плотно закрытые двери, тяжелые ставни на окнах. Тихо и пусто. — Странно, да? — спросил Тоша. — Угу, — ответил принюхивающийся, словно заправская сторожевая собака, Степка. — Я слышал, тут рядом НИИ есть. — Что? — Научно-исследовательский Институт, — расшифровал Тоша. — И что они исследуют? — для порядка поинтересовался Степка, больше, если быть честным, привлеченный густым духом борща, витающим в вечернем воздухе, чем каким-то там НИИ. — Всякое, — Тоша ощутимо поежился и до Степки неожиданно дошло, что с Тошей с момента приближения к городу что-то сильно не так. А еще, что он совсем ничего не знает о прошлом дракона, а тот, напротив, знает удивительно много об этом месте такого, чего знать вроде бы и не должен вовсе. — Ты там был? — напрямую спросил Степка, и Тоша из алого мигом стал серым. Степка кинулся к нему, подхватить, если вдруг Тоша, как принцесса в сказках, вздумает падать в обморок, но Тоша только упрямо мотнул головой, выдохнул и стал... ну... не алым, но хотя бы бледно-розовым. — Был. Недолго. Сбежал. А потом Авдей. Ну и Яшка. — А как ты вообще туда попал? — Ну... — Тоша... — Эх, семь бед — один ответ. Папка мой не последний дракон в Америи. Видел бы ты нашу пещеру. Ух! И мама — тоже знатная дракониха. Оба статные, большие... А я... ну ты же видишь — какой я? Позор рода — да и только. Папка сначала все надеялся, что я, как другие драконы, в рост пойду. А я... ну, в общем, не рос ни капельки. Как вышел из яйца — так и остался. Кто такого любить будет? Нет, мама меня, конечно, любила. Любит. Не знаю. Сложно это все, Степка! У нас же, у драконов, внешний вид не последнюю роль играет! Если ты мелкий — никакого уважения, будь ты хоть умнее, чем Дом Советов. Я все надеялся, что папка однажды тоже на меня с одобрением посмотрит. Перестанет гонять из мастерской, словно сосунка какого. Поверит в меня. А он — словно меня и нет вовсе. Только на вылетах, это когда драконы собираются вместе и хвастают друг другом, и вспоминал. Да и то чаще дома оставлял. Чтобы не затоптали, говорил. А сам, наверное, стыдиться не хотел. В общем папка отправил меня с мамой к ее родственникам. Принимать магмовые ванны, дышать серой, всякая профилактическо-санаторная муть. Только для драконов. А там рядом — Разлом. Ну я и подумал — если разберусь, что с ним да как — может, папка меня зауважает? Если не за равного примет, то хоть... ну... да чего говорить! Сунулся туда с инструментами, с аппаратурой, все чин-чином. Данных кучу интересных получил, ну и решил теорию одну на практике проверить. Что Разлом — это не просто щель посреди планеты, из-за которой Распад произошел, а что-то большее. И на самом деле в нем, как стеклышки в калейдоскопе, наши миры перемешаны. Повернешь особым образом — и можно не лететь месяц, а за миг попасть куда тебе надо. — И ты повернул, — догадался Степка. Восторг от того, насколько умный Тоша мешался с печалью, что Тошин папка этого, скорее всего, никогда уже не оценит. Потому как — мог бы — давно уже явился за сыном. А раз нет... Может, и вправду не особо ему этот сын нужен? — Ну да... Только мощность на обратный переход не рассчитал. Погорело все к чертям собачьим. И меня вместо дома сюда выбросило. Аккурат в НИИ. Они тоже какой-то эксперимент затеяли с Разломом. Уж не знаю, чего получить мечтали, а вышел я. Не стал дожидаться, пока они у папки выкуп попросят и дал деру. Все равно бы он платить не стал, так смысл ждать? Ну, а дальше ты уже знаешь. Но я пока из этого НИИ выбирался, насмотрелся. Думаю, правильно ждать не стал, а то бы сдали... На опыты. Хотя они вроде как ради благородного дела. За мир во всем мире. Чтобы ребят от всяких болячек лечить. Но все равно жутко неохота на себе все примерять. Я-то, может, и выжил бы. Но если б винтики за шпунтики заехали, мог бы такого натворить... На это Степка не стал ничего отвечать. Просто обернулся вокруг Тоши и заурчал так сильно, как только мог. Тоша повздыхал немного, но ощутимо расслабился. — Эх, Степка, друг, нам главное — Яшку найти и понять, почему он тут уже столько времени, и ни ответа, ни привета. А потом уйдем на вольные хлеба и будем жить, как нам захочется! — Лучше вернемся в коммуну, выучимся как следует, и тогда уже будем жить, как захочется, — предложил благоразумный Степка. — Ну, так тоже можно, — не стал спорить Тоша. — Идем отсюда. Я загривком чую — что-то у них здесь не так. Почему так тихо? В прошлый раз знаешь, как тут весело было? И людно... — Идем, — согласился Степка, тоже проникаясь настроением Тоши. И правда, главное — Яшка. А борщ подождет. *** Санаторий нашелся только под утро. Степка и Тоша долго плутали среди многочисленных прудов, окружавших Книдарию, не рискуя углубляться в лес, пугавший обоих, хотя они и не признавались в этом друг другу. Окончательно выбившись из сил, они улеглись в наспех приготовленное из травы гнездо и заснули так крепко, что пропустили и побудку, и утренний послезавтраковый моцион в санатории. Но когда солнышко пригрело по-настоящему и пощекотало лучиком нос, Степка чихнул и проснулся. Тоша крепко спал, и Степка не стал его будить, решив пока отправиться на разведку один. Ловко перемахнул через высоченный забор. И нос к носу столкнулся с Яшкой. Они застыли оба, недоуменно оглядывая друг друга. Степка опомнился первым: — Яшка, друг! — Закричал он и полез обниматься. — Бешеный кот! — Заорал Яшка в ответ и с размаху, со всей дури, врезал Степке по голове рукой, закованной в гипс. Ну, это Степка потом понял, что скорее всего гипс. А в момент удара, когда мелкие искорки натурально посыпались у него из глаз, ему показалось, что рука у Яшки отлита из металла. Степка зашатался и повалился на Яшку, цепляясь за полосатые пижамные штаны когтями. Яшка в ответ двинул его гипсом еще раз, отчего Степке окончательно стало дурно, но, собрав всю свою кошачью волю в кулак и втянув когти, чтобы, не дай Разлом, не поцарапать дурня, Степка все же просипел: — Ты чего? Яшка? Не узнаешь меня? Это же я, Степка! Но Яшка, словно не в себе, бил и бил Степку. Степка, пытаясь прикрыть лапами голову, еще успел подумать, что Яшка, падая с крепости зимой, наверняка знатно приложился головой об землю. Так может, если Яшку слегка стукнуть по голове еще раз, он снова станет самим собой? Но тут Яшка особенно неудачно двинул Степке по носу, и солнце померкло в Степкиных глазах, сменившись темным беспамятством. Пришел в себя Степка в клетке. Подскочил, как ошпаренный, и тут же рухнул обратно — настолько неприятно закружилась голова. До искр, правда, второй раз не дошло, но Степке и первого раза хватило с лихвою. Теперь-то он точно мог сказать, что понимает, что означает выражение "небо в алмазах". Степка переждал накатившую дурноту и, осторожно приподняв голову, внимательно осмотрелся вокруг. Обстановка оптимизма не внушала: куда не глянь — длинные ряды клеток, по большей части пустых, но некоторые, занавешенные белыми простынями, вызывали непонятную тревогу. Степка всегда доверял своим кошачьим инстинктам, и что-то подсказывало ему, что не стоит пытаться разглядеть обитателей этих клеток. Лучше спать по ночам будешь. Кроме Степки в клетке обнаружилась миска с водой и вторая, доверху наполненная рассыпчатой гречневой кашей с кусочками мяса. У Степки аж в животе прихватило от вида этой вкусноты. Желудок и кишки недовольно забурчали, требуя чтобы Степка немедленно встал и хорошенько отобедал. В последний раз они с Тошей ели вчера, и это было не то требование, которое Степка мог бы легко проигнорировать. Как зачарованный он потянулся к миске и... с тихим поскуливанием отпрянул, когда в голову внезапно пришла мысль, ГДЕ он мог оказаться. НИИ. Точно НИИ! А значит, в еде могло оказаться все, что угодно. И тогда его как Тошу — на опыты! Или все же нет? Степка по себе знал, что хорошее питание помогает ему выздороветь не в пример быстрее любых уколов и микстур. Да он и не болел ни разу толком, после того как познакомился с Яшкой и перестал побираться по помойкам. И сейчас ему ох как нужны силы, чтобы разобраться что к чему и выбраться на свободу. А то ведь Тоша без него пропадет! И Яшка, Яшка тоже! Поэтому да, стоит рискнуть, чтобы как можно скорее помочь друзьям. А если что и подмешали в гречку... Ну, у Степки супер чутье и железный желудок — и не такое переваривал! Успокоив себя таким образом, Степка подполз к миске и с утробным урчанием принялся за еду. *** Тоша проснулся от криков Степки. Подскочил, заметался вдоль забора, пытаясь найти хоть какую-то дыру, забыв о крыльях и когтях. Дыры, как назло, не было, но Тоше повезло наткнуться на достаточно большую щель, прильнув к которой, он увидел картину, от которой похолодело внизу живота. Люди в желтых костюмах с защитными шлемами на голове, точь в точь как те, из НИИ, погрузили бесчувственного, связанного и в наморднике Степку на носилки и потащили куда-то за кусты. Но не это было главное. Главное — там был Яшка! И он ничего не делал, чтобы помешать пленению Степки. Стоял рядом и смотрел как на пустое место. Один из желтых погладил Яшку по голове, развернул за плечи в противоположную сторону, и Яшка послушно пошел. Тоша где стоял — там и сел. Было ясно, что ничего не понятно. Одно Тоша знал твердо — соваться сгоряча, без разведки, теперь точно не вариант. И сам попадешься — и друзей не выручишь. А что выручать надо обоих — это и к гадалке не ходи. — Гляди-ка, дракон! — сказал кто-то за спиной Тоши, и тот подпрыгнул на месте, разворачиваясь к новой опасности, готовясь дорого продать свою шкуру. Опасность оказалась рыжеватой и до невозможности миленькой. Тоша с трудом подавил желание облизнуться. Он точно знал, что опасности это не понравится, а получить туфелькой по хвосту — удовольствие ниже среднего. — Абсолютно бесстыдный дракон! — меж тем продолжила опасность. — Друзья ночей не спят, ищут его, а он тут под заборами в щелки подглядывает! — Наташа...Наташа! — совершенно несолидно всхлипнул Тоша и полез обниматься. — Откуда? Как? Почему? — Ох, Тоша... — Наташа крепко обняла его в ответ. — Это долгая история. Вы такой переполох устроили! Ну и влетит вам от Николая Осиповича, когда вернемся! — А ты тут откуда? — подозрительно спросил Тоша. — Ха! Думал, я оставлю своих друзей? Меня в балет взяли. В школу балетную. Знаешь, какой там конкурс? Девчонки друг другу битое стекло в туфли пихают и вообще... Но я прошла. А потом ногу подвернула. Сильно! Но про меня все говорили — врождённый талант, вот и отправили сюда, лечиться. А Колька конкурс не прошёл... — ни к селу ни к городу закончила Наташа. — Но он здесь? — Тоша ни минуты не сомневался в Колькиных талантах. — Конечно! — подтвердила Наташа. — Но у него не так хорошо вышло, как у меня. Может, вообще больше слышать не сможет сам. А я говорила — клади меньше серы, как Тоша учил, а он не послушал! Ну ты же знаешь Кольку! — Вы дураки оба что ли, а? — обмирая от несвойственной ему нежности, проговорил Тоша. — Я бы сказала, кто тут дурак, но показывать пальцем — неприлично, — обиделась Наташа. Но потом посмотрела внимательно на Тошу и оттаяла. — Главный дурак — это Ромка! Представляешь, он все-таки сиганул с крыши! — И что?! — И ничего! Только лицо о малинник расцарапал. Теперь год картошку чистить будет, наверное. Ну, или пока ты не вернёшься и не починишь машину. Ладно, зови Степку, и пойдём. — Ох, Наташа! — Опомнился Тоша и рассказал ей все, что видел через щелку. Наташа вмиг стала серьезной: — Эх, Степка, Степка! Как же так? Ну ладно, он ведь не знал, что здесь творится... — Расскажешь? — Конечно! Идём, найдём Кольку и решим, что дальше делать. Вместе в этот раз! — Вместе. — Твердо пообещал ей Тоша. Оказалось, что Яшку отправили в этот санаторий не из-за неправильно сросшейся кости в руке, как думали Тоша со Степкой. Рука, прооперированная под руководством Степана Викентьевича, пусть медленно, но заживала, хотя Яшка до сих пор зачем-то носил гипс. Но при падении Яшка здорово приложился головой и долго не приходил в себя. Вызванный в Город руководитель кредальевского санатория профессор Золов настоял на срочной операции, после которой Яшка поменялся до неузнаваемости. Мало того, что когда пришёл в себя, то не узнал ни Николая Осиповича, ни Степана Викентьевича. Это было бы полбеды, подумаешь — амнезия. В тех книжках, что читала Наташа, каждый второй герой страдал амнезией. И ничего, вспоминали все как миленькие, стоило только встретиться с теми, кто ждал героя больше всего. В случае с Яшкой — с их замечательной коммуной в целом и с их звеном в частности. Но нет, Яшка из нормального мальчишки, конечно, бедового, но в целом очень положительного коммунара, превратился в сущего хулигана. Кричал на старших, обижал младших и, по непроверенным данным Наташи, даже поймал с такими же прооперированными Золовым мальчишками и девчонками голубя и заставлял того курить! Профессор Золов заявил, что Яшке требуется длительная реабилитация, и увез его вместе с другими ребятами к морю. Наташа, которая попала в санаторий буквально пару дней назад, уже видела Яшку пару раз, но говорить с ним не стала. Потому что в шпионских романах, которые Наташе нравились ничуть не меньше, чем любовные, ни один уважающий себя шпион не подходил к объекту, пока не выяснил всех обстоятельств. А Наташа себя уважала. — К “объекту"? — Переспросил что-то напряжено обдумывающий Тоша. — Ну да, — подтвердила Наташа. — Джин Грин всегда так делает! — Он же ненастоящий. На самом деле не было никакого Джина Грина. Это все писатели придумали, — автоматически ответил Тоша, продолжая думать о своем. — Много ты знаешь! — Наташа легонько щелкнула Тошу по носу. — Драконы вот тоже считаются ненастоящими, однако я лично знакома с одним самым что ни на есть всамделишным драконом. Тут из-за угла показался Колька и на некоторое время Тоше стало не до Джина Грея и его методов — так активно его начали обнимать. Когда наконец Колька поставил Тошу обратно на место, тот торжественно обвел взглядом друзей и заявил: — У меня есть план! *** В общем-то ничего особенного Тоша, накормленный неизвестно откуда раздобытыми Наташей бутербродами, не предложил. Вначале он честно рассказал друзьям все, что знал об этом месте. Знаний было не очень много, потому что большую часть времени Тоша просидел в клетке. Но путь из лабораторий запомнил очень хорошо. Как и детские голоса за забором НИИ. Тошу еще тогда удивило столь близкое соседство, но в момент побега он не придал этому особого значения. Теперь же то, что детский санаторий и жуткое НИИ, в котором проводили опыты на животных, стояли стена к стене, выглядело совсем в другом свете. Было решено: сначала попытаться привести Яшку в себя, а потом уже всем вместе выручать Степку, потому что Тоша был уверен — после переполоха в НИИ, который они собирались учинить, возвращаться в санаторий за Яшкой будет попросту глупо. Так и самим попасться недолго. И тогда... Тоше даже страшно было представить, что тогда. Самым сложным в Тошином плане было объяснить все временно потерявшему слух Кольке. Но Наташа и тут выручила — принесла блокнот и ручку и аккуратно записала весь план под диктовку Тоши. А после того, как Колька прочел разорвала листок на мелкие клочки, поделила на три ровные кучки и заставила их съесть. Тоше проще было подпалить дурацкую, невкусную бумагу, но Наташа заявила, что возможный дым выдаст их с головой, и спорить с ней абсолютно не хотелось. Особенно когда она вручила им с Колькой по треугольному пакетику с молоком, чтобы запить неприятные ощущения. Молоко Тоша любил почти так же как кофе, поэтому Наташины предосторожности прошли на "ура". Начать решили после тихого часа, когда всех ребят выпускали на территорию дышать свежим воздухом. Наташа предлагала заманить Яшку в кусты и стукнуть хорошенько по голове. Мол, она читала в одной из книжек, что помогает. И вообще хороший подзатыльник еще никому не повредил. Колька, на удивление, это Наташино предложение понял без всяких письменных переводов. Только потер опасливо макушку, отодвигаясь от воинственно настроенной Наташи подальше. Тоша бить Яшку по голове решительно отказался. Потому что неизвестно, что там намудрил Золов в мозгах у Яшки. Может он после этого совсем дурачком станет, и что тогда? Тоша себе этого ни в жисть не простит. И вообще — подраться они всегда успеют, сначала надо попробовать поговорить. Но лучше, как и предлагала Наташа, сделать это в кустах погуще и подальше от корпуса. Когда все было решено, Наташа и Колька пошли на обед и тихий час, а Тоша остался в кустах, ждать горна на подъем. Время тянулось невыносимо медленно, и Тоша решил, что не будет большой беды, если он тихонечко разведает обстановку. Он маленький и незаметный, много чего может. В конце-концов должны же размеры Тоши приносить какую-то пользу? Он осторожно полез из кустов и... Нос к носу столкнулся с кравшимся куда-то Яшкой. Яшка при виде Тоши округлил глаза и открыл рот. Не закричал — и то хорошо. Пару минут они просто разглядывали друг друга, почти как в самую первую встречу, и сердце Тоши болезненно сжалось при воспоминании о ней, он честно не знал, что делать, если Яшка сейчас заорет или стукнет его как Степку гипсом. Но Яшка закрыл рот, огляделся по сторонам и, быстро толкнув Тошу обратно в кусты, нырнул за ним следом. — Ты кто? — абсолютно нормальным голосом спросил он Тошу. Тоше очень хотелось ответить в рифму, и он уже открыл было рот, но вместо "дракон в пальто" внезапно для самого себя заявил: — Мурлакотамб. — Кто-кто? — Переспросил Яшка. — Мурлакотамб. — Уверенно повторил Тоша. — Врешь! Мурлакотамбов нет! — заявил Яшка. — А вот и не вру! Есть! — Нет! — Есть! — Нет! — Есть! — Нет! Никакой ты не мурлакотамб! — А кто я, по-твоему? — Ты — Тоша, дракон! Ох! — и Яшка упал на колени, хватаясь за голову. Тоша замер, не зная, можно ли прикоснуться сейчас к Яшке или лучше не трогать его, а потом плюнул на все возможные последствия и погладил, насколько смог дотянуться, Яшку по голове. — Яшка, Яшка, ты как? — Я — Яшка, — невпопад ответил Яшка. — Само собой, — на всякий случай подтвердил Тоша, не зная, что правильно говорить в подобных случаях. Ведь и вправду — Яшка, а не мифический мурлакотамб. — И я ударил Степку! Или нет? — Яшка поднял глаза, с отчаянием глядя на Тошу. — Ну... Я вообще не с начала видел... — Значит, на самом деле ударил... Гипсом... По голове... Но он так неожиданно прыгнул... Я думал, это ОНО. Думал, уже днём шастает... А вдруг я Степку убил? — Э! Стой! Ты чего! Не мог ты его убить! — Много ты понимаешь! — Да уж побольше твоего! Он дышал. И крови не было. Значит, жив. И точка. — А если он теперь — как я? — Что "как ты"? — Забудет все. Драться со всеми будет... Малышню обижать... — Степка-то? Вряд ли... Может, если только сожрёт всех несогласных... Ой! — Вот именно — "ой!" — Передразнил его Яшка. — Так ты все вспомнил? — уточнил Тоша, решив что с проблемами надо разбираться по мере их поступления. — Нет. Да. Не знаю. Голова болит ужасно... — пожаловался Яшка. — Надо Наташу найти. Может, она сможет какую таблетку раздобыть? Или тебя к врачу? — Нет, никаких таблеток и врачей! — неожиданно подскочил Яшка, и Тоша чисто инстинктивно отпрянул от него. — Ладно, ладно, ты только не нервничай, не хочешь таблеток и врачей — значит, обойдёмся без них. А что, и Степана Викентьевича не надо? — Его, пожалуй, можно... Только его все равно тут нет... Стоп, ты сказал Наташа? — Ну да. Здесь она. И Колька. — Надо тикать! Тоша, друг, нам всем надо тикать отсюда! Или нет, вы бегите, а я отвлекать буду! По-другому никак. — Так. Стоп. Никаких "вы бегите, а я останусь". Ты за кого нас держишь? Нет, Яшка, мы тебя не бросим. Или все, или никто. Но сначала надо вытащить Степку. Вечером, когда все лягут спать. А пока... Расскажи, что это за "ОНО", которое тут на людей кидается? *** По всему выходило, что в НИИ и санатории творились странные дела. Если бы Тоша чуть больше читал фантастику или, как Наташа, шпионские детективы, он бы точно заподозрил всемирный заговор и инопланетян. А так — выходило, что профессор Золов что-то делал с ребятами, которых привозил в санаторий. Причем все ребята, как на подбор, не имели родных и близких, которые могли бы приехать в санаторий и проверить, что происходит здесь с детворой, но зато у всех у них до Распада был питомец. Ну и профессор Золов был всемирно известным учёным, специалистом по постравматическим синдромам, даже дома у Тоши про него слышали. Во всяком случае Тоша точно помнил, что отец с мамой как-то говорили про Золова, только Тоша не помнил, что. Папка разрешил ему в тот вечер разобрать радиоприемник, и Тоше было плевать на взрослые разговоры, когда можно было безнаказанно копаться в новом механизме. Яшка рассказал, что ребят, которые начинали проситься домой, забирали в НИИ, якобы на процедуры, и после их никто уже не видел. Вот так и появилась страшилка, что в НИИ живёт "ОНО", которому Золов скармливал нарушителей. А гидры, которых издавна разводили в соседних прудах для опытов в НИИ, — так, для отвода глаз. И что уйти из санатория нельзя, потому что на ночь Золов выпускал ЭТО погулять. Поэтому, кстати, со слов местных мальчишек, никто в Книдарии не выходил из дома после захода солнца. И в лес не ходил, хотя грибов и ягод там была просто тьма. В Книдарии прозвали ЭТО Жеводанским зверем, пугали непослушных малышей, но властям в центр почему-то не жаловались. Хотя тут сказать наверняка было нельзя: после Распада страна только-только начала приходить в себя и, возможно, жалоба просто затерялась где-то в вышестоящих инстанциях. Или Золов постарался. Как бы там ни было, Тоша в чудовище не особо поверил. Ну, как не поверил? Было, было что-то в рассказе друга, что цеплялось в голове у Тоши маленькими вредными колючками, не давая махнуть лапкой и выкинуть как ерунду наружу. Однако проникнуться серьезностью услышанного сильно мешало то, что Яшка не производил сейчас впечатление надёжного источника информации. У него заплетался язык, он то раздражался ни с того ни с сего, то снова успокаивался, обнимал Тошу и просил прощения за какие-то поступки, которые внезапно вспоминал и, когда, абсолютно вымотавшись, наконец заснул рядом с Тошей, тот даже вздохнул с облегчением. Зверь или не Зверь, а ребят из санатория надо было выручать. Рассказать бы про Золова тому, кто бы поверил сразу, без всяких "но" и "если". Например, Николаю Осиповичу. Или Филиппу Робертовичу. Степан Викентьевич и Борис Давыдович сейчас бы тоже оказались весьма кстати. Да даже Король представлялся своим человеком, способным и понять и помочь! Если бы Тоша мог пробраться незамеченным в кабинет директора и позвонить в коммуну Николаю Осиповичу, он бы, не раздумывая, так и поступил. Но — где телефон, а где Тоша? Поэтому по всему выходило, что справляться надо самому и, желательно, не подвергая опасности друзей. Наташа, нашедшая Тошу с Яшкой в кустах после тихого часа, только покачала головой, удивляясь бестолковости мальчишек. Ладно Тоша, он дракон и хотя жил в Стране почти год, все равно ещё не до конца разобрался в обстановке. Но Яша-то хорош! И амнезия тут не оправдание. — Ты — дурак! — прямо заявила она Яшке. — Тебя сейчас всем санаторием искать будут. Марш в палату! Всему учить надо... Скажешь, что живот прихватило и, если какие таблетки дадут — не отказывайся, дубина! В рот под язык клади, потом выплюнешь. До вечера ходи как обычно, а как зорьку отыграют, ложись в кровать, но не спи. Потом одежду под одеяло затолкай, словно ты там, а не тут. А сам сюда, в кусты, пойдём Степку выручать. А ты, Тоша, даже не смей думать один соваться, знаю я тебя! Если обманешь — ты мне больше не друг, так и знай! Тоша и Яшка, пристыженные, переглянулись и закивали. Наташа, успокоившись и подобрев, вручила Тоше сахарную плюшку, утащенную с полдника и, выбравшись из кустов с противоположной стороны, тоже похромала притворяться. *** Вечер наступил как-то сразу и вдруг. Тоша уже немного отвык от того, как внезапно может стемнеть на юге. На минуточку стало тоскливо-тоскливо, когда вспомнился их с родителями дом на побережье, море, горячий песок. Тоша тут ни разу не искупался: в пруду в коммуне ему было холодно, а здесь Тоша и моря-то толком не увидел, когда его поймали в прошлый раз. И сейчас было не до купаний. Мысли, свернув в сторону, из тревожно-грустных стали деловыми. Ну, не умел Тоша долго печалиться, что поделать? Нет, он скучал по дому, сильно-сильно, кого обманывать? Но если бы Тоше предложили все переиграть, то, даже зная, что, возможно, он никогда больше не увидит родителей (ибо не с размерами крыльев Тоши пытаться пересечь океан), и не встретит ребят, ставших ему больше, чем друзья (ибо Тоша верил во множество миров, а значит зашвырнуть могло куда угодно), он бы все равно не раздумывая сунулся к Разлому. А сейчас предстояло сложное дело и грустить вообще было не с хвоста. В назначенный час Наташа, Колька и Яшка залезли в куст, облюбованный Тошей. Было решено, что почти ничего не слышащий, но не потерявший остроты зрения Колька останется прикрывать тылы и — если что — поднимать тревогу. Ну и пульнуть кому надо в лоб из рогатки косточкой из компота, зря что ли собирал? Колька понятливо покивал и полез на облюбованное заранее дерево. Миг — и Колька пропал в густой листве, умудрившись не потревожить ни одной веточки. Тоша, Наташа и Яшка пролезли в заранее разведанный Наташей лаз и короткими перебежками, от дерева к дереву, направились к лабораториям НИИ. Полная луна заливала всю округу мертвенным бледным светом, и они трое были словно на ладони. Тоша еще успел подумать, что в следующий раз он непременно изобретет какую-нибудь штуку, которая позволит становиться невидимым, когда в лаборатории что-то громко бумкнуло, сотрясая здание до самого основания, вверх взметнулся столп пламени, истошно заорала сирена и таиться больше не имело никакого смысла. — Ох, черт, сейчас здесь народу будет! — закричал Тоша, пытаясь переорать сирену. — Не успеваем, ни фига не успеваем! Надо разделиться! Вы — направо, я — налево! — Куда! — Наташа попыталась цапнуть Тошу за загривок. — Там же все горит! — Поэтому я и иду! — Тоше удалось увернуться от цепких пальчиков. — У драконов шкура, как броня. Знаешь какое любимое наше развлечение? Купание в магме! Что такое магма, помнишь? Давай, не спорь, времени мало! Вдруг Степка там заперт? Вместе всё осмотреть точно не успеем! Наташа и Яшка только переглянулись, но послушно побежали туда, куда указал Тоша. Тоша вдохнул, набирая храбрости и воздуха, и тоже рванул вперед. Драконы и вправду любили купаться в озерах лавы. Взрослые драконы, у которых кожа и правда как золото-титановый сплав. И даже намного круче. А такую мелкотню как Тоша пускали только в термальники, в которых температура — максимум, крутой кипяток. Но знать об этом ребятам было вовсе не обязательно. В помещении злобно мигали лампы аварийного освещения и ощутимо тянуло дымом. Тоша не знал, кто виноват в случившемся, но очень надеялся, что не Степка. Хотя, зная Степку, особо на это рассчитывать не приходилось. Но если процедуру для вновь прибывших подопытных в НИИ не изменили, Степка сейчас, накормленный до отвала, мирно дрых в своей клетке. Оставалось только надеяться, что у ребят, когда они найдут Степку, хватит сил вытащить здоровенного котика наружу. Ну, на самом деле — не впервой. Тошу же ждали абсолютно другие дела. Коридор привел Тошу в огромный зал, посреди которого стояла гигантская клетка со здоровенными, в хвост Тоши толщиной, прутьями из какого-то неизвестного Тоше металла. Даже страшно было представить, что или кого могли держать в подобной клетке, искореженная дверца которой была открыта нараспашку, но Тоше было некогда бояться и он подбежал ближе. На полу клетки лежало что-то, напоминающее детские кости — Тоша не стал присматриваться, чувствуя подступающую к горлу дурноту — только втянул ставший ощутимо горячим воздух поглубже и бросился к коридору в углу, ведомый запахом обитателя клетки. Степки в этом крыле не было точно, уж обоняние у Тоши всегда было будь здоров, он еще на улице учуял Степкин запах. Но кроме запаха Степки, родного и любимого, долетавшего с той стороны, куда Тоша отправил Наташу и Яшку, был еще этот. И Тоша был уверен — оставлять ЭТОГО гулять по окрестным лесам нельзя. Потому что страшилка, рассказанная Яшей, и то, что все ребята, привезенные Золовым, имели когда-то питомцев, а значит могли разговаривать с ними, теперь обрели общий смысл. Видимо, безумный профессор вывел нечто, с чем никак не мог договориться и, каким-то образом научившись отнимать способности ребят общаться с питомцами, пытался рано или поздно добиться этого же с тем ужасом, что создал. Конечно, вздумай он проводить такие опыты над взрослыми, его бы давно уже вывели на чистую воду. Наверное. А с ребятами, тем более с теми, кто остался без родителей, это проделать было проще простого. Тоша не собирался выяснять, зачем Золову был нужен Зверь. Для власти над миром или в подарок Партии? Может вообще для устрашения Америи? Неважно. Зверя надо было убить, и сделать это должен был Тоша. Потому что больше было просто некому. Ведь взрослые, наверняка, захотят изучить, понять и все такое прочее. А если еще и развести получиться? Нет, нет и еще раз — нет. Тоша ни разу в жизни не убивал. Взрослые драконы, бывало, еще охотились в горах, но папа Тоши считал это отсталостью и пережитками прошлого, поэтому ни сам не охотился ни Тоше учиться не позволял. Мама Тоши была из древнего драконьего рода, славного своими традициями, но тоже целиком и полностью поддерживала мужа, так что охоту Тоша видел только на старинных гравюрах и картинах. Там все выглядело... Ну, не красиво, красиво — это чертеж или микросхема, но понятно и просто. Вот жертва, поверженная и бездыханная под когтями красавца дракона. Вот сам дракон, горделиво изогнувший шею, предлагающий добычу даме сердца. Вот прекрасная дракониха, кокетливо потупившая глазки, хотя у самой когтищи и силища — будь здоров! Вот Тоша, у которого ни силы, ни когтей, а так… Лапки. Папаша бы, наверное, долго над ним смеялся. Если бы вообще вспомнил, что у него был сын. А вот Тоше было не до смеха, когда, выскочив из бесконечно-длинного коридора прямо в окружавший с другой стороны НИИ лес, на прогалинке он увидел Зверя. Гигантское нечто, освещенное полной луной. Пожалуй, в нем и вправду было что-то от волка. И от носорога. А еще от змеи и черепахи. И гребень как у игуаны. И перепонки на лапах, как у драконов и жаб. Словно от каждого известного науке животного взяли по кусочку и слепили вместе в замысловатое нечто. Одним словом — сделали Зверя. Тоша мог бы даже восхититься гением Золова и его команды, а они и вправду были гениями, эти безумные биоинжинеры, но тут Зверь повернул голову к Тоше, и стало не до восхищений. Зато внутри, внизу живота, наконец-то, зародилась то самое чувство, которое всегда предшествовало появлению у Тоши драконьего огня. А, значит, не такой уж он был беспомощный. Глупый? Возможно. Маленький? Определенно. Но не безоружный — это абсолютно точно. И пусть Наташа больше никогда в жизни с ним не заговорит, но как же хорошо, что ни ее, ни Кольки, ни Степки с Яшей тут нет. Зверь, видимо, не считая Тошу достойным противником, не спешил бросаться. Наверное, позволял своему будущему ужину избавиться от лишнего и не особо аппетитного самостоятельно. Тоша, чутко следя за его движениями, готовился дыхнуть наружу сжигавшее изнутри пламя, прекрасно понимая, что у него будет только один шанс и если он промахнется... Нет, никаких если! В общем, додумать Тоша в очередной раз не успел. Зверь бросился настолько внезапно, что Тоша чуть было не потратил первый заряд вхолостую. Пламя охватило морду Зверя, и тот зарычал страшно, но хода не сбавил, а сделать второй выдох Тоша катастрофически не успевал. И, видимо, увидеть снова ребят, коммуну и строгого, но справедливого Николая Осиповича, Тоше было не судьба. Но закрыть глаза перед смертью всё равно не получалось, и момент, когда сверху в Зверя ударили две ослепительных струи драконьего пламени, выжигая чудище прямо в прыжке, он не пропустил. Тоша закашлялся взвившимся жирным пеплом, но его уже подхватили, сжали, закружили, закрывая от всего мира крыльями и запахом дома и детства. От еще тлеющего следа на выжженной до камня земле, миг назад бывшего Зверем. — Мама! Папа? Но как? Откуда? — ошеломленно лепетал Тоша, блаженно жмурясь в родительских объятиях. — Выпороть бы тебя как следует, за такие фокусы! — грозно рыкнул отец, но вместо этого только прижал к себе еще крепче, словно Тоша был не позор рода, а самое ценное сокровище в папиной коллекции. — О матери бы подумал, исследователь! Тоша виновато посмотрел на маму. Та только вздохнула и погладила Тошу по голове, прекрасно понимая, в кого ее сын таким уродился и что глупо пытаться что-то исправить. Да и надо ли? Главное — успели. И — жив, вполне здоров и даже подрос немножко. — Домой! Сейчас же. Сию минуту! — потребовал отец, и это вернуло Тошу в реальность. — Там ребята! Мы должны им помочь! — Какие ребята? — Мои друзья! Яшка, Колька и Наташа. И Степка! Он котик, но он вам понравится! Он, знаете, какой? Самый лучший! И Яшка тоже. Хотя он сейчас не совсем Яшка, но это пустяки. Степан Викентьевич его разом вылечит. Главное его найти. Ой! Вы же не знакомы с ним. Он, знаете, какой умный? Почти как дракон! И Николай Осипович! И Мария Ивановна! И Борис Давыдович! И Филипп Робертович! Они все замечательные. И ребята в нашей коммуне. Вы же не видели нашу коммуну! Там и котел есть, и динамо-машина, и сушилка с баней. И машинка для чистки картошки! И я за них отвечаю. Так что мне нельзя домой. Ну, что я дома не видел? А тут я — нужен и меня уважают... — А я тебе говорила, что с ребенком так нельзя! — мама, внимательно выслушав Тошу, строго посмотрела на отца, и тот как-то сразу сник, потеряв весь грозный родительский настрой, — Ну, мы позже еще поговорим. А сейчас... Где, милый, говоришь твои друзья? Ребята нашлись почти сразу. Оказалось, что на Степку не подействовало снотворное, положенное в еду, и тот умудрился не только расшатать немудреный замок и выбраться наружу, но и освободить нескольких питомцев, с которыми еще не успели ничего сделать ученые НИИ. Вместе они пробрались в зал и пока розовая свинка по имени Джинни отвлекала работавший там персонал, черный как смоль котенок Женька перекусил провод в одном из агрегатов, что и стало причиной "бума", пожара и переполоха. Правда, Яшка, во время спасательной экспедиции отстав от Наташи и Степки, повернул не туда и попал в зал, где держали неудачные образцы опытов по созданию Зверя. Один из них прыгнул на Яшку, но получил гипсом по носу и теперь жалобно скулил в углу, в клетке накрытой простыней. Яшка, после, бросился в лес и что видел там - оставалось только гадать. Сам Яшка, белый как та простыня, отказывался что-либо объяснять, хотя и так все было понятно. Успокаивало только то, что рядом с Яшкой был басовито урчащий Степка, в мех которого Яшка бессознательно вцепился здоровой рукой, а значит, Яшка был в надежных лапах и постепенно, не сразу, но очень скоро, с ним все будет хорошо. Кроме ребят в лабораториях оказалась еще куча народу. Ну, не считая ученых, которых уже почти всех вывели на улицу. Неизвестно откуда появились люди в форме, абсолютно спокойно отреагировавшие на драконов, словно те каждый день прилетали в Книдарию. И Николай Осипович, как ни в чем не бывало пожавший Тошиному папе лапу, словно старому знакомцу. Пока Тоша вертел головой, пытаясь понять, что тут вообще произошло, к нему подскочила Наташа и обняла так, что Тоше на миг показалось — задушит. Но нет, видимо, постеснялась Тошиной мамы, и — обошлось. — Глупый дракон! Больше от меня ни на шаг! — заявила Наташа. — Так и знала, что геройствовать полезешь! — Больше не будешь со мной дружить? — испугался Тоша. — Вот еще! Но если соврешь опять — поколочу! Тоша не особо испугался. Ну, только если капельку. Все-таки Наташа никогда не обижала его, каким бы дураком он не был. В общем, оказалось, что Николай Осипович, почти сразу как Тоша появился в коммуне, минуя официальные каналы, написал письмо своему старому другу-дракону, с которым был знаком еще до Распада, что мол так и так, нашелся драконенок, надо сообщить родителям, рост такой-то, вес такой-то, цвет глаз, количество и форма чешуек на морде — ниже. Пусть не волнуются — за драконенком он присмотрит. Заберут, как смогут. По странному совпадению товарищем Николая Осиповича оказался папа Тоши. Папа и мама хотели сразу же полететь за ним, но в сезон бурь это было просто невозможно, так что папа взялся совершенствовать изобретенный Тошей агрегат для перемещения с помощью Разлома. А то, что пару раз маме пришлось спасать папу из неведомых миров, — ну так семья у них такая. А потом Николай Осипович написал, что Тоша пропал. Не один, а с другом. Предположительно — в сторону санатория у моря, где проходит лечение их третий товарищ и куда, внезапно, стали пытаться попасть почти все члены звена, в котором состоял Тоша, поголовно. Родители, как только получили письмо с координатами, тут же кинулись в Книдарию через Разлом, невзирая на так до конца и не откалиброванную аппаратуру, и успели вовремя. — Ты как хочешь, Тоша, — сказала мама. — Но осенью мы тебя домой заберем. Как только папа окончательно наладит безопасное сообщение. — Патент с твоим именем, сын, — гордо сказал папа, потрепав Тошу по макушке, и если это было не счастье, то что тогда считать за него? *** — ... и вытащили из распоротого брюха огромный клетчатый баул. Открыли баул — а там чемодан. Открыли чемодан — там авоська. В авоське — маленькая дамская сумочка, а в той сумочке — кошелек. В кошельке — записка, а в ней, кровью, — Тоша сделал последнюю, самую драматичную паузу наслаждаясь общим вниманием. — "Береги природу, мать твою!" — торжественно завершил он под смех, свист и улюлюканье коммунаров. Тоша довольно зажмурился. Зверь обиженно рыкнул за веками и растаял. Все закончилось. Все страхи и волнения остались позади. С ним рядом верные друзья, родители любят и ждут, половина лета в коммуне еще впереди, а потом Тоша придумает, как уговорить родителей отпустить его сюда снова. И столько интересного можно успеть сделать, пока он тут! Пойти в поход, немножко заблудиться и найти сокровища в лесу. Починить древний мотоцикл и гонять вокруг коммуны, пока Николай Осипович не остановит. Или, например, выяснить куда подевался Степан Викентьевич. И зачем ему желтые перчатки. Так что дел — хоть отбавляй! Но пока — хорошо пропекшаяся горячая картошка, звездное небо, пламя костра и бесконечно-прекрасная страна под названием "детство". В которой Тоша, вместе с друзьями, планировал остаться навсегда.