Про котиков и драконов

Название: Обещание Размер: мини (1633 слова) Фандом: Условный Марвел Пейринг/Персонажи: Тоша, Степка Категория: джен Жанр: повседневность Рейтинг: R Предупреждения: АУ Краткое содержание: Степке и Тоше снятся странные сны Тоше снился странный сон. Нет, сначала сон был вполне себе ничего, ради этого сна стоило улечься сразу после отбоя. Тоше снилось, что он строит огромное синее нечто. Мощный самодостаточный генератор. Это "что-то" должно было обеспечить электричеством не только их коммуну, но и весь район, так что Филиппу Робертовичу больше не пришлось бы закупать дрова и уголь для их старой котельни. И значит, Тоша в любой момент мог бы раскочегарить сушилку, а не жаться под бок к горячему, как печка, Степке, чтобы согреться холодными зимними ночами. А Степке на выделенные дополнительные ресурсы можно было бы купить хороший шмат мяса. И маленький Петька из десятого отряда, который летом взялся изучать пауков в дальнем углу дровяного сарая и утверждал, что пауки — самые умные существа на свете и однажды захватят мир, пока один из них не укусил его, Петьку, за палец, после чего дружбе с пауками пришел конец, так вот этот Петька наконец перестал бы постоянно шмыгать носом и кашлять на всю столовую. Потому что батарея, у которой спал Петька, постоянно барахлила, и Петька мерз, а сказать воспитателю стеснялся. А так и батареи будут не нужны, Тоша что-нибудь другое придумает, с таким-то генератором! Но потом сон свернул куда-то не туда, и Тоше стала сниться какая-то непонятная ерунда. Словно он, Тоша, человек, и в груди у него — тот самый генератор, только маленький-маленький. И не сказать, чтоб сильно удобный. От генератора было больно. Очень. И внутренним органам и позвоночнику. Тоша вообще не понимал, как он, человек, в этом сне еще живой. Тоша еще успел возмутиться про себя, что, мол, это же надо было быть таким глупым и сделать корпус генератора из хирургической стали, когда даже первокласснику ясно, надо брать сплав литария и бромилия — тогда и давления на легкие никакого и спина не болит. Но прежде чем Тоша успел объяснить самому себе эту немудреную истину, сон абсолютно перестал быть приятным и интересным. Рядом с Тошей-человеком появилась тетенька. Если бы в Тошином сне вдруг оказался Яшка, он бы наверняка сказал, что тетенька совсем старая, хоть и очень красивая. Лет тридцать. Столько не живут. Но Яшка сопел на койке сверху, а Тоша какой-то частью мозга еще помнил, что он дракон, и поэтому знал: жить можно очень долго. Было бы желание. А тридцать лет — пустяки. Тетенька была красивая. Розовато-рыжая, как утреннее солнышко. У Тоши вообще была слабость к рыжим. Наташе он даже бант на хвосте простил, который она завязала ему однажды ночью втихаря. Потому что не мазать же дракона зубной пастой? Все равно она на нем не держится. Тоша терпеть не мог всякие украшения, но ради Наташи проходил с бантом целый день, делая вид, что не замечает его и не понимает, отчего так весело малышне. Так что тетенька Тоше понравилась. Очень. Пока не подошла к Тоше-человеку, не схватила его за щеки и не прижала губы к губам. Нельзя сказать, что Тоша был совсем необразован в этом плане. Они с мальчишками и Наташей как-то раз подглядывали в щелочку клуба, когда там после отбоя крутили кино для взрослых. Которое детям до шестнадцати нельзя. Тоше было больше, чем шестнадцать лет, но Николай Осипович все равно заявил, что по драконьим меркам Тоша еще совсем ребенок, поэтому пусть скажет спасибо, что его не отправили в младший отряд, где Тоше по возрасту, в пересчете на человеческие годы, самое место. И то, что Тоша по уму обгонит любого первоотрядника, — не аргумент. Петька Ручкин из десятого тоже вундеркинд, но не пытается раньше времени отправить Николая Осиповича в могилу, в отличии от некоторых. Так что смотреть такие фильмы Тоше рано. И точка. Не то чтобы Тоша сильно хотел. Куда интереснее для него был киножурнал "Хочу все знать" и его верстак в мастерской, но не отрываться же из-за этого от коллектива? Коллектив такого не любит и однажды может оторваться от тебя. А Тоше нравился их коллектив. Поэтому Тоша и пошел со всеми. Но щелочка была одна, а желающих посмотреть — много. Из-за этого на долю Тоши достался только момент, когда актеры на экране прижались друг к другу губами. А потом уже надо было уступать очередь следующему. Поэтому Тоша был свято уверен, что это и есть взрослый поцелуй. Чего Тоша точно не думал, так этого того, что взрослые зачем-то лезут друг другу языками в рот. Гадость ужасная. Да и вдруг укусишь случайно? Тоша, когда вырастет, целовать себя в губы точно не даст. Факт. Пока Тоша во сне размышлял о поцелуях, тетенька скинула с себя блузку, а там... Ох! Великий драконий прародитель! Это не за девчонками в бане подглядывать, когда визг, писк, ничего не видно, а потом от Наташи подзатыльник и от Степки нравоучений на полдня, а ведь Тоша просто с Яшкой и Ромкой за компанию. Это что-то большое, мягкое даже на вид, и соски — не как у Яшки, Ромки и остальных мальчишек тёмными пуговками, а розовые, нежные, задорно смотрящие вперед, прямо на Тошу. Срамота-то какая! Тоша заслонил глаза ладонью, дернулся от тетеньки со всей силы, споткнулся обо что-то и... Полетел вверх тормашками с кровати. Огляделся вокруг — мирно спящие коммунары. Все знакомые лица. Вот Колька опять скинул одеяло, надо поднять и укутать, а то озябнет к утру на верхотуре, там сквозняки бывают — ого-го! Ромка, видать, с кем-то воюет — подушка на полу уже холодная, отряхнуть, погреть об себя немного и положить ему под щеку. Яшка и Сема, Степка во сне хвостом шевелит, все родное, знакомое. Хорошо. Тоша совсем уже было собрался обратно, к Степке под бок, когда тот вдруг подпрыгнул на кровати, сел, широко раскрыв глаза, тяжело дыша и бешено озираясь по сторонам, что сразу понятно — что-то плохое приснилось другу, не чета Тошиным дурацким снам. А Степка меж тем сделался совсем странным, полез себе лапой между задних ног и давай щупать. Тоша больше молчать не мог. — Степка, Степка, ты чего? — Зашептал он, подползая поближе. — А? — Степка поднял на него абсолютно дурные глаза, а потом, видимо, проснулся окончательно, лапу от промежности отдернул и уши от смущения к голове прижал. — А ты чего? — Да приснилась ерунда... — начал Тоша, но тут Яшка завозился наверху, и Степка цапнул Тошу за загривок лапой, утаскивая обратно на кровать под одеяло, где можно секретничать шепотом сколько душе угодно. — Вот я и говорю, приснилась ерунда, — снова начал Тоша и слово за слово рассказал все как есть. Ничего не утаил. Даже про соски. Степка долго молчал, и Тоша совсем было решил, что тот задремал, а значит, Тошина миссия по успокоению друга выполнена и можно самому спокойно досыпать, но тут Степка зашевелился и зашептал в самое ухо. — Помнишь, вчера, на зоологии, Борис Давыдович про черепах рассказывал? — Скукота, — согласился Тоша. — Тебе все скукота, что разобрать на винтики нельзя. — Неправда! — возмутился Тоша, — Я еще математику и химию люблю. И астрономию. А не только физику. Но при чем тут черепахи? — Ты их писюн видел? Нет? А я видел. И не на картинке. А когда ещё в лесу был, один. У нас же черепаха в пожарном водоеме живет, не знал? — Ой, а как же она там зимой? Ведь до дна промерзает! — Не она, а он. Ну, как бы спит. — Как я в позапрошлом году? Анабиоз? Гибернация? — Ну нет, наверное, там другое слово было. Не помню только какое. — Брумация? — О! Точно! А говорил, что не интересно. — Мне про твой сон интересно. И при чем тут черепаший писюн? Степка завозился смущенно, потом прижал к себе Тошу и зашептал быстро-быстро, сбиваясь и проглатывая окончания, словно боялся растерять решительность и замолчать на полуслове. — Помнишь, мы вчера в умывалке Петьку и Марину из десятого поймали? — Это когда они друг друга разглядывали? Не то чтобы они сильно прятались. И они ж в чисто научных целях. Так Марина сказала. Ну, если интересно ей, чем мальчик от девочки отличается, а анатомия только в восьмом и не факт, что Гертруда Игоревна им про мальчиков расскажет. Наташа говорила, что она только про девочек, а Наташа знает все. Но при чем тут они? — Да не они, а умывалка. В общем, мне приснилось, что я там моюсь. Ну, понимаешь, весь. Совсем весь. Водой. Не знаю, почему там, не спрашивай. И вдруг этот, из пруда, рядом. И смотрит на меня так... Так... Обидно, в общем, смотрит. Словно я не здоровый взрослый кот, а мелкий котенок снова. У которого и писюн-то без лупы не разглядишь. И я такой раз ему — и показал. Мол, смотри, я уже совсем большой. Огромный даже. Если бы с мальчишками мерился в туалете — первым бы был, точно. Ну, может, после Яшки вторым. И тут этот черепах... Черепаха... Как правильно? А, не важно! В общем, он встал ко мне спиной, а у него... У него... — Что? — обмирая от страха, выдавил Тоша. — ПИСЮНИЩЕ. Честно, не вру! По длине — с его лапу, на конце шишка лиловая, и не понять, как такое внутри него помещалось? И такой мне: "Махнемся не глядя?" Мол, раз ты взрослый, то и габариты должны быть взрослые! — А ты? — А я что? Я проснулся. Ну и это... Проверил на всякий случай, сразу, вдруг сменял, а не заметил. — Дела-а-а... Странно, да? — Ага. Сразу и тебе, и мне. В одну ночь. Может это того... Мы выросли уже, а? — За одну ночь? Так не бывает! — Если сейчас кто-то не замолчит, он не то что не вырастет, но и уменьшится на некоторые части тела, — неожиданно раздался совсем рядом шепот дежурного воспитателя, заставляя обоих подпрыгнуть от неожиданности, — Дня им мало, не наговорились. Спать немедленно! Тоша со Степкой послушно притихли, дожидаясь пока воспитатель уйдет. — Я не хочу быть взрослым, — шепнул Тоша наконец. — Ну ее нафиг, такую жизнь. Давай останемся детьми навсегда? — Давай! — Облегченно выдохнул Степка. — Обещаешь? — Обещаю. И они, довольные друг другом, заснули. И только мудрая черепаха в пруду точно знала, что не все так просто и не все данные друг другу обещания можно сдержать. Но Тоше со Степкой об этом знать пока было совсем не обязательно.