***
Горизонт Рио был действительно захватывающим. Эстетически приятные вершины, окружающие город, заставляли место казаться несколько нереальным. Чонин на самом деле не знал, как его втянули в это, но он оказался в очереди на канатную дорогу не только с Кёнсу, но и с их друзьями. Он был на грани рассмеяться вместе с ними и заработать головную боль. - Почему Бэкхён всегда летит, когда у нас есть работа? - внезапно пожаловался Сехун, бросив довольно оценивающий взгляд на рыжего и то, как он прижимался к большим объятиям Чанёля. - Почему Чунмён не может присоединиться к нам?! - Это потому, что я арт-директор VOGUE, любовь моя, - улыбнулся Бён. - Чонин нуждается во мне. И Чунмён слишком занят, чтобы писать о еде. Никого это не волнует. Чонин уловил намерение в хитром взгляде Бэкхёна, а также в победоносной усмешке, когда Сехун с достоинством фыркнул. - Ты мог бы использовать его статьи. Ты выглядишь так, словно они тебе нужны. - Ты просто говоришь это назло, - Бэкхён протянул руку, чтобы ударить Сехуна, но парень умело увернулся. - Разве нет?! Ким закрыл глаза, когда Чанёль вскочил в спор, уверяя Бёна, что тот выглядит великолепно. Затем он почувствовал пару тёплых рук на своей руке, скользящих вверх, пока они не достигли его плеча. Кёнсу опирался на него с тёплой улыбкой, горящим взглядом смотря на их друзей. Правильно. Вот почему он согласился на это. Потому что Кёнсу с нетерпением хотел этого. Гора Сахарная голова возвышалась над гаванью Рио. Чтобы добраться до вершины, нужно совершить две поездки на фуникулёре над обрывом между двумя горами. Поездка была, конечно, волнующая, но с вершины открывался захватывающий вид. Настолько, что это даже заткнуло Бён Бэкхёна, что было необычным подвигом. Минсок уже поднял свою большую камеру, чтобы сфотографировать пейзаж. Вершина горы была отличным местом для наблюдения за закатом и панорамным видом на Рио. Чонин был счастлив, что они были здесь. Его рука лениво обернулась вокруг талии Кёнсу, когда они шли вокруг, стараясь как можно лучше разглядеть эти великолепные виды сияющих под ними огней. После того как они вернулись в город по канатной дороге, Чонин постепенно начал ощущать истощение. Дорога на самолёте сюда заняла много времени, и потом всё утро они работали над фотосессией. У них едва было время переодеться, прежде чем его вытащили осмотреть достопримечательности. Его единственная мысль, когда машина грохотала по улицам обратно в отель Belmond Palace, заключалась в том, что он действительно очень хотел спать. В тот момент, когда он положил голову на подушку, он собирался вырубиться, он был сто процентов уверен. Звук волн, перетекающий в белый шум, успокаивал их, когда они выходили из машины. Глаза Кёнсу задержались на водах океана через улицу. На них стоял гул, люди просто выходили, чтобы повеселиться. Вечер только начинался, и Рио оживал. Когда До снова повернулся, чтобы взглянуть на него, в его глазах появился определённый блеск. - Ты хочешь пойти на пляж? Чонин быстро моргнул. - Это звучит потрясающе! - ответил Чанёль, опережая главного редактора. Его взгляд переместился на него, затем на Бэкхёна, который с энтузиазмом кивал. Затем на Сехуна, который пожал плечами. Минсок тоже улыбался. Правильно. Как пытаться избавиться от грибка. Он почувствовал, как маленький ошеломлённый смех покинул его губы, прежде чем его плечи опустились. - Конечно. Почему бы нет? Улыбка Кёнсу была широкой и яркой, и она снова наполнила его энергией. Сон может подождать.***
Пляж Копакабана находился прямо перед их отелем, и, согласно информации, которую нашёл Минсок, это был самый известный пляж в мире. Он сказал, что поездка в Рио не будет полной, если не провести день в Копакабане. Чонин полагал, что им придётся остаться на вечер. На улице уже было темно, и у главного редактора на самом деле не хватило смелости поплавать. Сехун, похоже, тоже не был в восторге. Все они дурачились на мелководье. В какой-то момент Бэкхён попытался стянуть с него плавки, пробормотав что-то о раскрытии секретов, и из ниоткуда появился Кёнсу со свирепым блеском в глазах, силой толкнув рыжего в воду, несмотря на его протесты. Чонин предположил, что этого было достаточно, чтобы отомстить за его пограничную головную боль. Когда они вернулись к своим полотенцам на пляже, До цеплялся за него, пальцами танцуя на его обнажённой груди и крепко обнимая рукой. Даже когда они решили прогуляться по знаменитому пляжу, наполненному энергией, азартом и людьми, Кёнсу никогда не отпускал. По телу Чонина разлилось тепло, пока он надёжно обнимал писателя за плечи и шёл с ним по вымощенной дорожке. И это, просто гулять с парнем – несмотря на его истощение, несмотря на необходимость во сне, он так наслаждался этим. Проводить время с человеком, которого он так любил. - Завтра мы уйдём до того, как сумасшедшая семейка упадёт нам на хвост, хорошо? Кёнсу усмехнулся, и это был звук, который заставил его душу радоваться. Счастье парня вызвало его собственное счастье, словно химическая реакция. Это было неизбежно. - Согласен. Они расстались со всеми в холле отеля, и каждый направился в свои номера. Чонин наконец вздохнул с облегчением, когда он и До наконец вошли в пентхаус. Это был красивый номер с великолепным видом. И главнее всего, с полной конфиденциальностью. Его волосы были всё ещё влажными от душа, когда он повалился на огромную кровать, где лежащий Кёнсу просто отложил свой телефон в сторону. Он поприветствовал мужчину мягкой улыбкой. От него пахло персиками и свежескошенной травой. Ким глубоко вздохнул, когда уткнулся носом в волосы парня, пробираясь к его щеке и притягивая его ближе. Губы Кёнсу трепетали на его коже, когда он поцеловал его первым. Мелкий, быстрый поцелуй, который становился всё глубже и продолжительнее с каждым последующим прикосновением их губ. Через несколько минут мужчина обнаружил, что, затаив дыхание, произносит одно имя, как мантру, как молитву. До стоял перед ним на коленях, его неглубокие вдохи звучали в ушах Чонина. Всё его существо, весь его мир – они вращались вокруг Кёнсу, когда он сеял хаос в его душе. - Чёрт, - прошипел Ким, откинув голову назад, когда парень медленно начал опускаться на его длину. Его руки тут же поднялись, чтобы удержать До, скользя по его гладкой молочной коже, готовой быть отмеченной красным от его пальцев, вонзающихся в неё. Держащих крепко, направляющих. В Кёнсу было горячо и узко, и разум Чонина был далеко за пределами. Всё, что он чувствовал сейчас, это чистая страсть, животное желание и первобытная нужда. Всё пронизано чувствами. Чувствами, слишком глубокими, чтобы их можно было описать, чувствами, которые усиливали всё. - Чёрт, - прошипел До, и мужчина поднял расфокусированный взгляд, увидев шею парня, когда он подпрыгивал, насаживаясь на него. Его губы растянулись в ухмылке. Его Кёнсу. Чонин сел, а парень ахнул, схватившись руками за его плечи. Его голова низко опустилась, когда Ким перевернул их. Вздохи Кёнсу превратились в стоны, самые сладкие звуки, которые посылали волны удовольствия по венам мужчины, когда он всё глубже и глубже проникал в него. С каждым толчком он глубже вдавливал парня в кровать, вызывая более чувственные и громкие стоны, чувствуя ногти, царапающие его кожу и отмечающие его спину. Это была та самая сладкая боль, сладкий ожог, который заставлял его чувствовать себя полным. - Чонин, пожалуйста, - просил До, и мужчина выдохнул, обрушив на него поцелуй. Он медленно качал бёдрами, дразня, и Кёнсу скулил в поцелуе. - Ещё. Перед его глазами вспыхнули белые пятна – его накрывало. Удовольствия было слишком много. Тело парня, обвитое вокруг него вот так: вид его незапятнанной кожи, блестящей от пота, распахнутые и распухшие губы, эти красивые глаза, плотно зажмурившиеся от удовольствия. Звук этих стонов, эти шепоты его имени. Он просунул руку под колено Кёнсу и поднял его, положив его ногу на плечо, наклонившись над ним. Он отдавался только инстинктам и чувствовал, как в его горле пузырится животный рык. Он чувствовал каждое движение своего парня под ним, его тепло и каждую дрожь. До находился на грани между стонами и плачем, совершенно потерянный, поскольку движения Чонина стали более глубокими и беспорядочными. Он не мог больше контролировать себя. Он никогда не мог, когда дело доходило до Кёнсу. Его Кёнсу. Губы Кима коснулись кожи парня, скользя по его лицу, когда он резко вошёл в него. Звуки удовольствия, срывающиеся с языка До, были самой сладкой музыкой для его ушей. - Я люблю тебя, - прошептал Кёнсу, затаив дыхание, и Чонин почувствовал, как его сердце пропустило удар. Он толкнулся глубже, подаваясь бёдрами вперёд. Парень резко откинул голову назад. - Чёрт. Ты не представляешь, как я тебя люблю. Пальцы вонзились в его плечи, царапая, и мужчина уткнулся лицом в изгиб шеи До. Его губы прижались к коже. Целуя, кусая, помечая. Парень был в беспорядке под ним, когда Ким почувствовал, как всё его тело дрожит в его руках. Он глотал его стоны поцелуями и продолжал толкаться в него даже сквозь волны его оргазма. На его животе было семя, и он видел, как глаза Кёнсу закатились, когда всё его тело обмякло в его руках. Чонин почувствовал, как на его губах появилась бездыханная ухмылка, но продолжал двигаться, чувствуя, как дёргается До вокруг него. Ему потребовалось всего несколько секунд, чтобы вздрогнуть, и его охватило удовольствие, когда он излился в парня. Его дыхание было поверхностным, и его сердце билось так быстро. Его плечи были такими тяжёлыми, когда он с шипением вышел из Кёнсу. Ухмылка снова накрыла его губы, когда он увидел семя, стекающее по бедру парня, и его дырочку, сжимающуюся вокруг пустоты в попытке удержать всё внутри. Чонин упал на кровать рядом с ним, вытянув руку, чтобы коснуться его лица. Его пальцы скользили по щеке Кёнсу, поворачивая его лицо к себе. До выглядел явно уставшим, в его глазах плескалось удовольствие, когда он посмотрел на него. - Я тоже тебя люблю, - прошептал Ким, наклонившись вперёд, чтобы медленно поцеловать его. - Больше, чем ты мог бы себе представить. Дыхание парня обдавало теплом кожу Чонина, и он просто улыбнулся, обнимая До. Просто там, крепко держа его в своих руках. Не отпуская. Его сердце всё ещё быстро билось, и он вздохнул, снова поцеловав Кёнсу в голову, прежде чем скатиться с кровати. Он наклонился, подхватив парня под коленями и придерживая за спину, и прежде чем тот успел возразить, поднял его с кровати. Кёнсу издал смесь удивлённого визга и тихого шипения от дискомфорта. Чонин опустил его на край ванны и начал заполнять её водой. Он не знал, как долго они там стояли, но всё, что он знал, это то, что он чувствовал необходимость оставаться рядом с Кёнсу. Тёплая вода успокаивала их уставшие тела, когда они просто лежали там в течение нескольких часов. Тело До покоилось на нём, а пальцы мужчины выводили бесцельные узоры на его коже невесомыми прикосновениями под водой. Он был почти уверен, что сможет провести вечность именно так.***
Как и было обещано, им удалось выскочить из отеля, прежде чем кто-нибудь смог побеспокоить их утром. Они начали свой день с долгой прогулки по центру Рио. Определённо стоило провести утро так, исследуя город с очаровательными лабиринтами улочек, заполненных кафе и магазинами. Атмосфера тут была настолько разной, что Чонин удивлялся сильнее, чем дольше они шли. Он почти пожалел, что выбрал особняк в качестве места для фотосессии, а не улицы. Кёнсу начал тащить его вперёд. - Должно быть где-то здесь, - бормотал его парень, таща его по узким улочкам, уткнувшись в карту на своём телефоне. Лестница Селарона была популярной достопримечательностью, судя по количеству туристов, посетители которой могли подняться по красочным плиточным ступенькам. Чонин слышал об этом раньше, но видеть это было по-другому. - Знаешь, художник всего лишь начал укладывать плитку на полуразрушенные ступеньки перед своим домом, - произнёс До, его глаза блестели от удивления, когда они поднимались по 215 ступеням, осматривая произведения искусства. - Представь, как он был увлечён созданием чего-то настолько прекрасного. Ким был слишком занят, уставившись на Кёнсу и это мерцание в его глазах, чтобы действительно обращать внимание на что-то ещё. Художественная красота города только продолжалась, пока они шли в соседний район Санта-Тереза – сообщество художников, расположенное на вершине холма. Там проходили публичные выступления, работали художники, и атмосфера была настолько прекрасной, что Чонин в конечном итоге озадаченно улыбнулся, когда он и До пробирались по извилистым узким улочкам, наслаждаясь фантастическими видами Рио. Солнце уже садилось, когда они наконец сели на поезд. Поездка на гору Корковадо обеспечила живописные виды, пока они добирались до вершины. Одной из самых знаковых вещей, которые можно сделать в Рио-де-Жанейро, несомненно, было посещение статуи Христа-Искупителя. Она горделиво возвышалась над городом. Вид был немного окутан облаками, но, тем не менее, он был впечатляющим и завораживающим. Это был первый раз, когда Чонин увидел это, его маленькие восклицания с удивлением и шоком были такими же искренними, как и возгласы Кёнсу. - Почему мы не были здесь раньше?! - мужчина спросил в какой-то момент, недоверчиво качая головой. - Работа, - ответил парень, и Ким просто вздохнул, увидев золотые лучи солнца, поглаживающие белые песчаные пляжи, простирающиеся между горами, джунглями и океаном. Чонин был уверен, что это был один из самых красивых городов на земле. Прогулка по горе Корковадо оказалась тяжелее, чем ожидалось, или, может быть, они слишком устали за целый день. В конце концов они оказались где-то на середине горы, затаив дыхание. Они не собирались останавливаться на смотровой площадке Дона Марта, но Чонин был благодарен, что всё обернулось так. Да, вид со статуи был потрясающим, но тот, который открывался сейчас, был куда более потрясающим во всех аспектах этого слова. Больше не было никаких облаков, и, по скромному мнению Кима, вид здесь был лучшим. Настолько хорошим, что он вытащил свой телефон, чтобы сделать снимок. - Здесь действительно красиво, - вздохнул Кёнсу, прислонившись к перилам смотровой площадки. Последние лучи солнца исчезали за горизонтом, окрашивая небо во все оттенки оранжевого и розового. Закат был прекрасен, омывая город тёплым светом и делая всё спокойнее. Пальцы До были слабо переплетены с его пальцами, пока они смотрели на город, и Чонин почувствовал, как электричество пробегает по его коже, когда он посмотрел в сторону. Губы Кёнсу были приоткрыты, а глаза сияли – широко и изумлённо, взирая на вид с чистым волнением и признательностью. Он светился под золотыми лучами заката, тёмные волосы колыхались на ветру, розовые губы распахнулись в трепетной и ошеломлённой улыбке. Он был так прекрасен. Так чертовски красив. Чонин почувствовал острую боль в груди и покалывание в венах, пронизывающее всё его тело. Он глубоко вдохнул, глядя на Кёнсу и то, как он всё ещё смотрел вокруг. Он не знал, как можно так сильно любить кого-то. Он не мог понять, как его сердце способно справиться с подобными эмоциями. И теперь, с грустной улыбкой глядя на парня, счастливого и довольного, он понял, что невозможно так сильно любить кого-то другого. Он мог любить так только Кёнсу. Его Кёнсу. Что он был готов сделать всё, чтобы парень выглядел таким счастливым и довольным вечно. Чтобы он был рядом с ним, слегка касаясь тёплой кожей, чтобы его запах слегка проникал в его чувства. Всё что угодно. Он очень любил Кёнсу. Он любил его больше всего на свете. Больше, чем свою собственную жизнь. Тогда он почувствовал ещё один укол в груди. Сильный, очень болезненно настоящий. Прямо в его сердце. У него перехватило дыхание, когда его глаза снова сфокусировались на парне, и когда его пальцы лениво потянули его. Тёплый ветерок слегка взлохматил волосы До; закат по-прежнему окрашивал город золотом. У него перехватило дыхание, когда он произнёс слова, которые сидели на кончике его языка в течение, казалось, лет. - Выходи за меня. Он почувствовал, как что-то рухнуло в его теле, когда выпалил предложение, которое унёс ветер. Что-то вспыхнуло и обрушилось, а он затаил дыхание. Вселенная остановилась вокруг них. Казалось, что даже ветер утих, когда Кёнсу повернул голову, чтобы посмотреть на него расширенными глазами, приоткрыв губы. Шок был виден на его лице, словно он боялся, что неправильно услышал. Затем он выпрямился, держась за перила, и Чонин перестал дышать. Его сердце так быстро билось в груди, что он боялся, что оно вырвется из него. И он просто стоял там, в оглушительной тишине, с тревогой ожидая, пока мир продолжит двигаться. Грудь Кёнсу вздымалась вверх и вниз, и его прекрасные глаза расширялись всё больше и больше. - …что? Вопрос парня был тихим, чуть громче шёпота, и едва контролируемым. Его голос дрожал, и Чонин потянулся коснуться его лица. Его ладонь пробралась к щеке До, большой палец пробежался по его губам. Он наклонился ближе, прислонившись лбом ко лбу парня. Он чувствовал его резкие вдохи, он слышал их. Ким закрыл глаза и глубоко вдохнул слабый запах персиков и травы, смешанный с солёным запахом океана и лесов. - Я люблю тебя, Кёнсу, - закончил он в ответ, лёгкий смех вырвался из него. Это было почти слишком абсурдно. Да. Абсолютно абсурдно, как сильно он его любил, но так было. У него не будет другого пути. Он зарылся пальцами в волосы Кёнсу и просто прижал его к себе, снова закрыв глаза, чтобы вдохнуть. Он трясся. - Я тебя люблю. Ким открыл глаза, когда почувствовал, как парень резко вдохнул. Его зрачки дрожали, когда их глаза встретились, и мужчина почувствовал горько-сладкую улыбку на своих губах, просто крепко держа До. - Я знаю, что не могу дать тебе всё, - начал он, его грудь болела от этой мучительно сладкой пытки. - Есть много людей лучше меня. Умнее, добрее, чем я. И Бог знает, ты это заслужил. Чонин провёл языком по сухим губам, чувствуя, как его сердце громко стучит в груди. Он всё ещё держал лицо Кёнсу в ладонях, весь мир, когда дрожащая улыбка растянула его губы. - Но я люблю тебя, - сказал он более тихо. Просто шёпотом, теряющимся в волнах, бьющихся о камни где-то вдалеке. - Так сильно. И это реально. Единственное, что реально и имеет значение. Ким немного отступил, улыбка растянула его губы. - Никто не может любить тебя лучше меня, - произнёс он, пробежав пальцами сквозь прядь чёрных волос. - Я лучший в этом, и я готов провести остаток своей жизни, доказывая это. Он снова наклонился ближе, коснувшись лбом и носом парня. Он смотрел в его водянистые глаза и снова слегка поднял брови. Он прошептал: - Выйдешь за меня? Казалось, прошло несколько часов, прежде чем он наконец услышал глубокий вдох Кёнсу. Он чувствовал, как рука скользит к его плечу. До дрожал, он чувствовал это. Или это он дрожал? Мужчина не был уверен. Он только знал, что затаил дыхание, когда парень посмотрел на него. Его губы дрожали в улыбке, а глаза сияли ярче, чем когда-либо. Трясущиеся пальцы держали его, когда Кёнсу снова прижал их лбы. - Ты уже дал мне мир, - услышал он тихий хриплый голос. Он звучал подавленным, и Чонин снова провёл рукой по его голове. Он почувствовал, как эти пальцы чуть глубже вонзились в его затылок, когда Кёнсу крепко обнял его, притянув ещё ближе. Вокруг было тихо. Ни один свист ветра, даже далёкие звуки чаек и волн не достигали их. Ничего. Просто неглубокие вдохи и стук двух сердец, бьющихся друг для друга. - Да.