Гийом Мюссо «Прошло семь лет»
«We all have great things on our bucket lists like skydiving, seeing the Northern Lights etc., but what about simply falling in love? Isn’t that the most amazing thing we can do?»Walt Whitman
Оставить прошлое в прошлом, войти в новую, возможно счастливую, жизнь — звучит так обыденно, так естественно, но самой приступить к выполнению советов, которые раздаёшь всем вокруг — чудовищно тяжело. Но жизнь заставит тебя, и ты, уже приняв осознанную потерю как печальную данность, сама залечишь свои раны, идя навстречу новому дню. Новым горизонтам. Простой вопрос — вам когда-нибудь удавалось увидеть своими глазами редчайшее и красивейшее природное явление — северное сияние? Миллиарды крохотных разноцветных огоньков-фонариков, соединяющихся в ленты, полосы, вспыхивающие, искрящиеся и двигающиеся в неведомом танце на темном и звездном ночном небе. Феерия, потрясающее зрелище, которое можно наблюдать лишь в отдельных частях нашей огромной планеты и в строго определенное время года. Уникальный шанс. Захватывает дух. Да, прочитав отрывки из научной литературы, можно наткнуться на абсолютно банальное определение: «Солнце выбрасывает в окружающее его пространство плазму и потоки частиц, а заряженные частицы солнечного ветра как раз и вызывают свечение, которое мы именуем северным сиянием. Люминесценция в верхних слоях атмосферы». До жути скучно и сложно, знаю. Я же всегда искала в повседневных событиях нечто волшебное и непостижимое, в людях — что-то идущее от сердца, лишенное притворства и достойное уважения, меня не устраивали объяснения и аргументы, в которые верило большинство. Если быть предельно честной, я хотела видеть мир не таким жестоким, враждебным, пугающим и несправедливым, каким он, по правде говоря, всегда и являлся. Нет…не так, до встречи с ним я была другим человеком, именно ОН вырвал меня из цепких лап обыденности, он вселил в меня надежду, что чудеса возможны и в моей жизни, главное — всего лишь верить в это. Но теперь все это не имеет никакого значения — ни этот мир, ни чудеса, ни, как бы высокопарно это не звучало, моя жизнь. Но я снова отвлеклась от темы, отвратительная привычка. Мысли путаются, одиночество накрывает меня словно цунами — отступая на мгновение, а затем возвращаясь и забирая меня в свои прохладные и безжалостные объятия. Я и не сопротивляюсь. Так вот, возвращаясь к тому, с чего я начинала — всю свою сознательную жизнь мечтала увидеть северное сияние, и этой мечте было суждено сбыться. Тот день навсегда останется в моей памяти, точно так же, как останется моя запретная и безрассудная любовь. Воспоминания не вырвать из нашей души и сердца. Как там говорилось в одном из любимых молодыми девушками банальных современных романов — Эльчин Сафарли, кажется — «Только прочувствованное и пережитое никогда не забывается. Это и есть основная составляющая воспоминаний». Ты восхищенно всматриваешься в это изобилие цвета на небе, принимающего различные формы, медленно плывущего и извивающегося, а потом моргаешь, и все постепенно исчезает — яркие цвета тускнеют и блекнут, а неоновый, слепящий и манящий блеск пропадает, оставляя лишь свои отголоски по краям равнодушного неба. Закрываешь глаза, пытаясь сохранить в памяти увиденное, открываешь, бросаешь беглый взгляд на небо, снова закрываешь, до безумия не хочешь, чтобы все заканчивалось. Знаешь и предчувствуешь, что закончится, но упорно внушаешь себе обратное, так рьяно отрицаешь мысль, что счастье тоже подходит к концу. Я бы так мечтала перенестись в прошлое, вернуться в уже полузабытое счастье и прожить его еще хотя бы раз. Мои воспоминания медленно, но верно, убивают меня, воскрешают обрывки событий, осколки чувств, оставляя рваные и незаживающие раны на моей искалеченной и опустошенной душе, раскрывая уже зарубцевавшиеся с новой силой. Воспоминания приходят без предупреждения, и мне хочется исчезнуть, сбежать, спрятаться от самой себя, запереть их в небольшую шкатулку, а ключ выбросить на дно океана. Нет, обманываю сама себя…повернуть время вспять — вот мое единственное сокровенное и непреодолимое желание. Принять и простить, не отпускать, согреть в своих объятиях, бесконечно любить… Буквально чувствую моральную боль на физическом уровне, каждой клеточкой своего тела, стоит лишь остаться наедине со своими мыслями. Психологи называют это синдромом утраты, но в моем случае синдром утраты тянется уже почти полгода. Я прошла все пресловутые стадии, переживая эту невосполнимую потерю. Сначала я отрицала сам факт случившегося, не хотела сталкиваться с ужасающей и неотвратимой реальностью, затем пришло осознание, которое вывернуло мою душу наизнанку и разбило мое несчастное сердце, усиливая боль утраты в миллиарды раз. Временами казалось, что я теряю над собой контроль, ноющая тоска по нему не утихала, каждое движение отзывалось простреливающей болью в теле, временами я не чувствовала совсем ничего — апатия и первые признаки начинающейся депрессии, по словам моего потенциального неудавшегося спасителя и по совместительству психолога. Самоотверженные, но безуспешные попытки уйти с головой в работу, покупка билетов в самые отдаленные уголки мира в попытках начать новую жизнь. Раз за разом поражение. Даже сейчас, спустя полгода после того дня, разделившего мою жизнь на «до» и «после», чувство беспомощности, отчаяния, тревоги, опустошенности, невыразимой молчаливой тоски и крайней бесцельности моего призрачного существования не покидают меня. Португалия, Виргинские острова, Мексика, Сингапур, Филиппины — лишь малый список стран, которые я посетила, пытаясь выстроить свою жизнь на пепелище из воспоминаний заново. А сейчас февраль — и я в Исландии– «стране огня и льда», стране, где когда-то осуществились все мои мечты. Вокруг меня вулканы, ледники, термальные источники, километры необитаемых территорий — тотальная гармония моего душевного состояния и окружающей действительности. Вот начался снегопад со шквальными порывами морозного ветра, точно как в тот день, когда я впервые позволила себе приоткрыть дверцу в свое сердце, даря ему свою хрупкую любовь и принимая его, страстную и взаимную, в ответ, одновременно понимая, что я попала в ловушку, загнана в угол, и, даже если пожелаю, никогда не смогу покинуть его и не разлюблю. Я решительно рискнула — позволила ему проникнуть в свое сердце, позволила себе быть уязвимой. Долгое время не получалось рассказать свою историю ни единой душе, как и не получалось признать трагичность своего реального положения, но сейчас я (почти) убедила себя, что поделиться своей болью — не значит стать слабее, хотя эта боль по-прежнему въедается в мое уставшее сердце, поселяясь в нем, сжимая изнутри, выселяя и превращая в камень потускневшие пазлы из воспоминаний. Боль нарастает и обостряется, намеренно прокалывает сердце длинными иглами, стоит мне лишь шепотом произнести его имя вслух. Дженк. Мой Дженк. Хрустальная слеза одиноко крадется по моей щеке, пока я неспешно брожу по Black Sand Beach, кутаюсь в теплый шерстяной шарф болотного цвета, перевожу взгляд на сменяющие друг друга свинцовые волны Атлантического океана, обрушивающиеся на берег, и вулканические неприступные скалы. Вдали, близ линии горизонта, проплывает одинокий корабль, постоянно раскачиваясь из стороны в сторону и периодически скрываясь за разбушевавшейся стихией. «Кто-то говорит, что любовь — это река, кто-то говорит, что любовь — это глупая песня, кто-то говорит, что любовь повсюду вокруг нас, она поднимает нас туда, где нам место, но все знают, что любовь — это боль» Он был «северным сиянием» в моей блеклой жизни. Он был рядом, привнося свет в эту жизнь. Он будет жить в моем сердце вечно.