Даже плохие волки могут быть хорошими.
Красная Шапочка, Я бы хотел обнять тебя, если бы мог, Но вдруг ты подумаешь, что я большой злой волк, так что я не буду. Какое большое у меня сердце — как раз, чтобы любить тебя. Красная шапочка, Даже плохие волки могут быть хорошими. Я постараюсь довольствоваться тем, чтобы просто идти рядом. Может, ты увидишь все моими глазами прежде, чем мы дойдём до домика бабушки. Красная Шапочка, Ты, конечно, хороша собой. Ты — все, о чем большой злой волк мог только мечтать. Какие большие у тебя глаза, Такие глаза, которые сводят волков с ума. И только чтобы убедиться, что на тебя никто не охотится, Наверно, я должен идти с тобой по пути. Песня из Х/ф Красная шапочка.
I. Сложные впечатления
— Это Питер, дядя Дерека. Совсем недавно он пытался всех нас убить, а затем мы подожгли его, и Дерек перерезал ему горло. — Привет.
Огромные окна лофта закрыты плотными портьерами. В темноте не видно интерьера, но слышно дыхание нескольких людей. Кто-то тихо всхлипывает во сне, слышен шелест одеял и мягкий шёпот: — Я тут. После этого — снова тишина. Между портьер пробивается тонкая полоска света, проходит через всё помещение, не рассеивая тьму. Есть только тихое дыхание. Внезапно тишину разрывает острый и яркий сигнал будильника. Хриплый голос едва слышно ругается. В полосе света появляется рука, шарит по полу в поисках телефона. Вспыхивает экран и включается фонарик. Тела во тьме сдвигаются, шуршит ткань и звучат босые ступни по старому деревянному полу. После этого лофт освещается светом. Лидия стоит в свободной футболке у окна и смотрит на улицу. За плющом, которым обросло здание, сложно понять какая погода. В углу комнаты несколько сдвинутых вместе матрасов и гора подушек со спящими переплетёнными телами. Стайлз пытается выбраться из хватки Эрики, которая обняла его ногами. Её рука перекинута через Стайлза в попытке дотянуться до Эллисон, которая спит чуть выше. За спиной Эрики — Бойд, и его рука переброшена через неё и Стайлза. — Я опаздываю, — жалобно хнычет Стайлз, пытаясь освободиться от хватки Эрики. Перед ним — Айзек, чья рука переброшена через него и сжимает бедро Эрики. Вся компания спит, проигнорировав будильник, и только Стайлз пытается выпутаться из общих объятий и бурчит, — давайте, отпустите меня. Айзек открывает сонные глаза и смотрит на Стайлза, вздыхает, его рука скользит с бедра до икры Эрики и поднимает её ногу так, чтобы Стайлз мог выползти из их хватки. Эрика почти сразу скулит во сне, двигает бёдрами, подползая вперёд. Рука Бойда шарит, ища Стайлза, он приподнимается на локте в полусне и проверяет, что произошло. Айзек сдвигается вперёд и опускает ногу Эрики, перебрасывая её через себя. Стайлз завистливо вздыхает и трёт глаза, ища куда вчера улетели его джинсы. Лидия разворачивается от окна и хмыкает, глядя как её лучший друг на одной ноге прыгает по лофту, одеваясь. Пока он бегает, Лидия спокойно проходит в зону кухни, не торопясь, наливает в термо-кружку кофе и выключает всё ещё работающий телевизор. Все они уснули вчера во время марафона «Звёздного пути». — Айзек! — зовёт Стайлз со второго яруса лофта. — Я взял твой свитер! За этим следует тихое согласное мычание из сонного гнезда. Айзек крепче прижимается к Эрике, и рука Бойда оказывается на его спине. Эллисон спит выше, и голова Айзека ложится на её голое бедро. Стайлз спускается с помощью пожарного столба, забегает в кухонную зону и целует Лидию в лоб. Взяв протянутую ему кружку с кофе, радостно улыбается: — Ты богиня. У него лекция с утра, на которую он опаздывает. Это первое занятие по предмету в семестре, и Стайлз чувствует, что новое начало выходит не очень. Он записался на сверхъестественную культуру, чтобы понимать особенности других. Первый семестр прошёл отлично: Стайлз выяснил кучу того, о чём понятия не имел раньше, узнал больше об иерархии стай и о том, какие есть стереотипы и мифы. Мифы, потому что те же оборотни очень радостно распространяют дезинформацию о себе. Например: Стайлз точно знает, что альфа может навредить своим бетам. У Эрики до сих пор осталось «клеймо собственности» на лопатке, как доказательство этого: она и Бойд оказались настоящими родственными душами, но Эннис не оценил этого. Он отметил обоих, как свою собственность: по его мнению, в первую очередь они принадлежат ему, а не друг другу. Стайлз никогда и ни за что на свете не забудет, чего стоило справиться с теми ожогами. Никто не заставит его признать, что альфа — любящий родитель и опекун для всех своих бет. Чтобы мисс Моррел ни говорила. Получить за это фиговую оценку — не изменит мнения Стайлза. Стоит того полностью, чтобы видеть, как некоторые студенты прислушиваются к его аргументам. Личность — а не инстинкты. Стайлз использует лозунги самих оборотней против них. Слова всегда были его главным оружием. Сарказм и факты могут быть барьером от других. Мисс Моррел не смогла опровергнуть его доводы, когда он воспользовался риторикой, которую распространяют сами оборотни. Личность — а не инстинкты. Любой оборотень может иметь любой характер, отличный от того, что диктуют ему инстинкты зверя. Стайлз читал о волках: они стайные и верные. Но оборотни — не только волки. Таким образом, нет ничего, что может на самом деле служить доказательством теории и мифу о том, что альфа не может навредить бетам. Стайлз имеет идеальные доводы, у него целый блог посвящён развенчиванию мифов о сверхъестественных существах. Наверное, если кто-то узнает его настоящее имя, то ему может не поздоровиться за некоторые вещи, которые он писал там. Он не останавливается, потому что больше никто не делает этого честно. Всё, что вы можете найти — или демонизирует, или превращает всех сверхъестественных существ в блюющих радугой котят. Или писающих фруктовым сиропом — на ваш выбор. В конце лекции Профессор Моррел выдаёт новый список литературы. — Мистер Стилински, — окликает она его в дверях, — я обязательно проверю, ознакомились ли вы с этими изданиями. Стайлз ругается себе под нос, выходя. Она знает, что у него почти нет денег. Сложно не знать, когда он откровенно не заботится о том, чтобы убедиться, что его вещи — действительно его, а не кого-то из друзей. Есть и другие признаки: он приносит с собой обед и чаще всего использует старые книги и учебники. В общем, да, он довольно беден, но имеет полную стипендию. Теперь Стайлз чувствует себя так, словно Моррел собирала список специально против него. Удача. Он читает на ходу, но ни одно название не кажется ему знакомым. Может быть, это обыкновенные издания прошлого и этого года. А может, что-то баснословно редкое. Стайлз надеется на прошлый год, но догадывается, что тогда Моррел бы не окликнула его. Следующая лекция в другом крыле, и Стайлзу приходится бежать, чтобы успеть вовремя. Он жалеет, что записался на курс сверхъестественной анатомии. В следующем году он не будет брать эти лекции. Это похоже на то, чтобы вернуться в школу и по верхам бежать по разным видам животных в надежде, что в головах учеников хоть что-то останется. Название, краткие признаки и какие-то нелепые факты. По крайней мере, здесь нет ничего о традициях и якобы рабочих инстинктах или мифах. Только анатомия, состоящая из чистых фактов. Которых не так уж много. Стайлз приземляется рядом с Корой и улыбается ей. Она, как и он, ожидала, что этот курс будет интересным, чтобы выяснить какие-то особенности других рас. Может быть, им бы рассказали о том, каким образом горло Баньши позволяет им кричать. Может, где именно находится ядро магии. Как работает эта штука с родственными душами у сверхъестественных существ. Курс не об этом. В прошлом семестре Стайлз догадался спросить: почему нет. — Потому что, Мистер Стилински, мы не собираемся никого препарировать. Не то, чтобы Стайлз очень хотел, знаете. Однако, похоже, что профессор Дитон — не большой фанат Стайлза. Кора утешала его, что друид вообще мало кого любит. Стайлз надеется, что так и есть, потому что в противном случае всё это ужасно неловко. Ему нужны эти предметы и в идеале — с хорошими оценками. Он не виноват, что его вопросы не нравятся профессорам. Это его особенность — говорить то, что людям не нравится. Кора наклоняется к плечу Стайлза, держа в руке список, который ей передали справа: — Эй, Стайлз, ты уже смотрел список книг, который профессор Дитон сказал всем передать в начале лекции? — Нет, что там? — Эти книги… половины из них даже нет в нашей семейной библиотеке. Где, он думает, мы должны их достать? — Интернет? — Шутишь? Кто будет загружать онлайн «Гистологию и анатомию антропоморфных существ»? — Другой студент? — У которого дофига времени? — фыркнула Кора и через минуту продолжила, — в этой книге 700 страниц и анатомический атлас в дополнениях. О. И ещё какое-то дерьмо. Карманный словарь терминов? Стайлз покосился на Кору, чтобы понять о чём она. Её телефон открыт на странице книжного магазина университета в разделе сверхъестественного. Цена на книгу, со студенческой скидкой, в честь начала семестра, выглядит как арендная плата за комнату в общежитии. Стайлз там не живёт, но перед поступлением смотрел. Рот Стайлза в шоке открывается, когда Кора радостно загружает книгу в корзину. Может, он сможет найти это издание в букинистическом? Какого года эта книга? Стайлз наклоняется ближе к Коре, заглядывая в её телефон. Его глаза бегут по выходным данным. Если издание достаточно старое, то его копия наверняка есть где-то. — Дерьмо. — Ага, — соглашается с ним Кора и убирает телефон, возвращая внимание к лекции. Профессор в этот момент как раз поворачивается в их сторону и выгибает бровь. Стайлз отодвигается от Коры и широко улыбается. Ничего такого. Остальную часть лекции он записывает все замечания профессора. Дитон уточняет разные детали, указывает на некоторые неточности, которые присутствуют в устаревших изданиях. Стайлз вздыхает, краем глаза глядя на список. Он слышал о некоторых книгах, как о редких. Дитон всерьёз думает, что они смогут найти их все, или просто сам устал искать некоторые? Стайлз не удивится, если так. «Полная анатомия оборотней от волка до кицуне». Эту книгу опубликовали полвека назад и с тех пор регулярно переиздавали маленьким тиражом. Какая-то старая семья волшебных исследователей. Большинство людей даже не могут назвать автора, и Дитон тоже не удосужился. Стайлз думает, что он мог бы просто прийти плакать на порог этих людей. Может быть они согласятся дать ему экземпляр. Он знает предполагаемую стоимость чего-то такого редкого. Даже Джексон и Лидия не могут позволить себе купить эту книгу. Не тогда, когда она, скорее всего, бесполезна. Он думает о том, чтобы подойти к профессору после лекции. Есть ли у Дитона все эти книги? Может быть он позволит их группе получить электронные версии? Почему вообще в 21 веке все рекомендуемые книги не электронные? Как проще бы это было. И дешевле. Наверняка дешевле. — До конца лекции десять минут, и я надеюсь, что, если я оставлю вас, то вы будете достаточно вежливыми, чтобы уйти тихо и незаметно, — с полуулыбкой произносит Дитон, — я могу рассчитывать на вас? Тихий хор растекается по аудитории, и профессор уходит, попрощавшись с ними. На плече Стайлза тут же оказывается Кора: — И как тебе список? — Думаю погуглить, кому я могу продать свою почку. — Вендиго, — тут же отвечает Кора. Стайлз открыв рот смотрит на неё, — что? Они любят это дерьмо свежим. Органы, которые были пожертвованы умершими — не то же самое, что вырезанные у живого человека. — Кора Хейл, — говорит Стайлз, — я ничего не хочу об этом знать. — Я так слышала. — Я не был серьёзен, господи. Стайлз смеётся, отодвигаясь от девушки. Они выходят из аудитории в порядке очереди и расходятся. Кора обедает со своей кузиной. Малия — последний человек, с которым Стайлз хотел бы провести время. Койоты — самые не приветливые оборотни, которых знает мир. Стайлз спешит к одному из внутренних дворов: Эрика и Айзек уже ждут его, оставив место между ними. У Айзека с собой — пакет с коробкой внутри. У Эрики — сумка с обедами. — Листовки пришли? — спрашивает Стайлз, падая между ними. — Да, — радостно кивает Айзек, — сегодня забрал из типографии. Меня попросили к ним больше не показываться. — Серьёзно? Грубо. — Их владелец — из какой-то семьи медведей-оборотней. Он очень не оценил содержимое. — Может, ему не стоит соответствовать этому содержимому? — фыркнул Стайлз, срывая с коробки ленту. Эрика сунула нос через его плечо и ухмыльнулась, читая заголовок: — Почему бешеных животных усыпляют. Серьёзно, мальчики? Стайлз усмехается в ответ и убирает коробку. Они заказали несколько тысяч листовок со списком. Есть люди, которые устраивают пикеты, требуя дать Эннису пожизненное или, наоборот, оправдать его. На самом деле, сейчас есть несколько разных групп, с разными требованиями. Стайлз знает, что их не переубедить. Если вы приходите к зданию суда, чтобы сказать своё мнение, вы не измените его из-за того, что кто-то думает иначе. Вы не устраиваете пикет, не веря в то, о чём говорите. Стайлз и Айзек не собираются пытаться с кем-то спорить. Они планируют просто раздать эти листовки случайным людям на улице. Это как листовки об изнасилованиях. Жертва не виновата, именно насильник — тот, кто несёт всю ответственность. Одежда на жертве или её трезвость не являются критерием для обвинения. Все такие банальные вещи, которые должны быть понятны каждому. И всё равно люди не всегда понимают это. Листовки такие же. Это банальные вещи. Если зверя нельзя спасти, его усыпляют. Это милосердие. Опасных преступников казнят. Эннис — чудовище и заслуживает смертной казни. Стайлз просто хочет что-то сделать, чтобы убедиться, что так и будет. Эрика сидит рядом с ним и улыбается. Сегодня её очередь готовить обед для всех, поэтому Стайлз и Айзек послушно едят бутерброды, которые она принесла. На самом деле, она совершенно не умеет готовить, однако это их способ заботиться друг о друге. Готовят по очереди, ночуют вместе, помогают друг другу. Эрика могла бы не пытаться готовить, но хочет этого. Для них. Пока не станет лучше, чем было. После обеда она убегает на работу, напоследок целуя Стайлза и Айзека. Её губы ласково касаются их щёк, она прижимает к своей груди обоих и оставляет их. Парни спорят о том, в какой части города лучше попробовать раздать листовки. Они пытались сделать это у кампуса в прошлый раз, и Айзеку настойчиво порекомендовали отправиться к терапевту. Один из его лекторов не оценил картинки обезглавленного оборотня. Прошлая идея была не очень. У Стайлза с того времени — проблема с некоторыми волками в его группе по Сверхъестественной культуре. Он не чувствует себя виноватым. Не будь животным, и тогда ты не будешь угрозой. Это просто. Айзек уходит на встречу со своим преподавателем. Его кулак мягко ударяется о плечо Стайлза на прощание: — Будь цел. Обеспокоенный взгляд привычен для Стайлза. Все его неудачные моменты случаются тогда, когда друзей нет рядом. Стоит ему остаться одному, и обязательно что-то происходит. Он не умеет ладить с людьми. Слишком активный, говорливый, прямой и саркастичный, чтобы им нравиться. И у него листовки, призывающие казнить оборотня. Не удивительно, что он случайно сталкивается с каким-то волком, и тот впечатывает его в стену с рычанием. — Действенный способ показать, что ты не животное, — да, Стайлз точно знает, что не умеет молчать. Он буквально сразу же проклинает себя, когда зелёные злые глаза вспыхивают голубым. Круто. Волк-убийца. Судя по ещё более злобному взгляду — это он тоже сказал вслух. Блядь. Стайлз жалеет, что в карманах его джинс нет пепла рябины, чтобы защитить себя. А если бы он раздавал листовки с битой, это было бы агрессией. И Стайлз не хочет сесть на сутки или неделю за свои действия. Нависающий над ним волк всё ещё ни слова не говорит, только встряхивает пару раз, после чего отбирает все листовки. Он просто уходит, и Стайлз облегчённо вздыхает. Его даже не побили в этот раз, и не потребовалась полиция. Вот это — везение в его книге. В прошлый раз Джексону пришлось забирать его и платить залог. И у Стайлза есть судебный запрет против парня, который первый полез в драку. Общество защищает сверхъестественных, и люди просто не имеют права жаловаться на это. Устроить пикет с требованием казнить какого-то альфу который уже, бедняга, один в тюрьме? Не круто, ага. Стайлз бурчит себе под нос, глядя в спину оборотня. Тот оглядывается и зло сверкает голубыми глазами. Он забрасывает все оставшиеся листовки в закрытый мусорный контейнер. Пару минут Стайлз думает, что мог бы забрать их, но решает не рисковать. Они в любом случае измяты и не годятся больше для распространения. Дженнифер снова будет читать им лекции об использовании бумаги и о ценности растений. Если бы он мог, то делал бы электронные рассылки, только чтобы она прекратила осуждать. Для мёртвого друида эта женщина может невероятно действовать на нервы. Единственная причина, почему они не провели изгнание — это её помощь против Кали. Стайлз всегда будет благодарен за то, что она объяснила, что нужно делать с канимой и как вернуть Джексона. Не то чтобы в то время Стайлз не предпочёл бы убить его. Насколько он знает, полиция города всё ещё разыскивает и каниму, и хозяина. Дженнифер — одна из немногих, кто знал о том, что каниму можно спасти с помощью любви. И они сохранили яд, так что смогли создать видимость нападения на Джексона и Лидию уже после смерти Кали. Официально: она обратила их, не зная, что Лидия — Баньши. Ребята даже получили наследство, как её единственные беты. Стайлз жалеет, что никому из его стаи не пришло в голову убить Девкалиона с помощью Джексона, пока тот был в чешуе и имел яд. Это сделало бы многие вещи намного легче. Калифорния — самый лояльный к оборотням штат. Фактически — здесь они имеют намного больше власти, чем в любом другом регионе. Благодаря этому в Беркли есть волонтёрский центр для переживших травмирующий опыт в стае. Изначально подразумевалось, что это будет для потерявших члена стаи или изгнанных из стаи. Стайлз нашёл их, когда искал группу для тех, кто пережил насилие от альфы или его левой руки. Никто не думал, что это потребуется, но оказалось, что очень многие хотели бы получить помощь. Есть сразу несколько разных групп, с которыми работают профессионалы: насильственное обращение, сексуальное насилие, тирания, психологический абьюз, физическое насилие. Общая группа, которую он и искал изначально. На сайте они названы по-другому. Даже спонсоры центра не все знают, что это. Через месяц посещений Стайлз включился в работу центра в качестве волонтёра: им любая помощь необходима. Больше половины тех, кто приходил, всё ещё находились в опасной ситуации. Одна девушка через несколько месяцев должна родить от своего альфы: тот думает, что она ходит на курсы для беременных. И Стайлз честно создал рекламу подобных закрытых курсов специально для обращённых оборотней. И по его просьбе Эрика иногда скидывает ему сэлфи, чтобы он переслал их этой девушке в качестве доказательств. Центр делает всё, чтобы помочь. К сожалению, она не может пойти в полицию: её альфа просто запретил ей это. Она не рассказывает о том, что он делал с ней, просто приходит и плачет на групповых общих занятиях. Стайлз рад её появлениям. Это значит, что она проведёт полтора часа вдали от того, кто разрушает её. Он уже рядом с центром, когда получает сообщение от Ношико: «Сегодня будет один из спонсоров, хочет проверить центр. Волк. Не знает о других группах» Стайлз мысленно скулит, уже представляя, как ему придётся маневрировать, чтобы обмануть оборотня, если тот решит придраться. Некоторые из спонсоров — просто мудаки, которым нравится возможность уйти от налогов. Хорошая часть — они достаточно щедры. Плохая — именно они пытаются больше всего влезть в работу центра. Хотят свои имена на стенах, названия своих компаний в буклетах. Они видят центр, как рекламную площадку и хотят, чтобы вложение окупалось. Противоположно тому, чем является благотворительность. Стайлз их ненавидит. Когда Стайлз добирается до центра, общий чат уже был забит двумя десятками сообщений от других волонтёров и постоянных работников центра. Кира переживает за свою группу: у них первая встреча после нового года. По её словам, после перерыва всегда есть кто-то, кто не возвращается. Группа жертв физического насилия — постоянная группа риска. Центр не первый год ищет способ спасти их. Ношико постоянно ищет альф, которые готовы принять жертв, но это сложный путь. Пара близнецов ходит в центр уже полтора года. Их альфа — так же их мать, и они смогли попасть сюда, потому что утверждают, что тяжело переживают утрату отца. Стайлз понятия не имеет, как эта фигня работает. Эта альфа понимает, что терять члена стаи — больно, но не думает, что избивать детей, ломая им кости, — это плохо? Он бы не хотел встретить её. Он пытается найти способ защитить Итана и Эйдана с помощью закона о домашнем насилии. Сложно, когда парням 26 и они даже не живут с матерью. Но это не мешает ей избивать их при каждой встрече и требовать отчёта за их действия. Секретность так же не позволяет Стайлзу быть активным в поиске помощи для них. Всегда есть риск, что их мать узнает о чём-то и запретит им получать психологическую помощь. Это то, чего боится каждый здесь. Что сарафанное радио, случайное знакомство и глупость откроют их подопечных их альфам. Сделать что-то скрытно от левой руки любой стаи — невероятно трудно. Особенно при учёте, что в центре так же есть группа для тех, кто страдает, выполняя эту работу. Есть даже группа для альф, которые много переживают о том, как они справляются. Стайлз уверен, что Скотт запишется в неё, как только узнает, что они начали работу в этом году. Джексон ходит в группу для наследников альф, которые боятся предстоящей ответственности. Большинство, конечно, имеют болеющего или старого альфа-родителя. Джексон — единственный не рождённый оборотень там. И он сомневается, что ему стоит продолжать занятия. С этим трудно спорить, когда он даже не может сказать, почему является следующим альфой. Вы не говорите такие вещи. С другой стороны, ему помогают походы в центр. Что-то об атмосфере. Центр имеет два этажа и сложную систему коридоров, чтобы гарантировать безопасность, анонимность и комфорт для тех, кто появляется там. Кроме того, они так же имеют несколько групп, которые являются прикрытием для тех, кто нуждается в нём. Курсы для беременных — реальны и имеют несколько направлений. В том числе — для обращённых волчиц. Не то чтобы они не существовали до того, как им потребовалось это прикрытие. С другой стороны, таким образом Центр имеет стабильный доход, не связанный с пожертвованиями. Официально, конечно, это два разных юридических лица, просто Компания, организовывающая подготовку к родам, жертвует почти весь свой доход на благотворительность. Всё законно. Мистер Уиттмор с радостью поддерживает центр весь последний год и помогает искать лазейки. Он — хороший адвокат, который жаждет разорвать на части тех, кто обидел его ребёнка. Обидчика больше нет, а гнев всё ещё тут. Помогать другим проще, чем спасать себя. Если кто-то спросит Стайлза, может ли он отличить жертву, пришедшую в поисках «других групп» от того, кто ищет обычную поддержку в сложной для себя ситуации, он честно скажет, что нет. Это невозможно. Нет «лица жертвы» или каких-то признаков, которые точно скажут: этого красивого парня избивает его альфа. Нет признаков, чтобы знать, что ту милую девушку похитили, обратили против её воли и психологически издеваются над ней. Ни на ком не написано «жертва». Тем более, что оборотни быстро исцеляются и никто не настолько идиот, чтобы позволять своим бетам выходить на улицу с синяками или переломами. Официально — это обучение. Оборотень должен быть сильным, умным и выносливым. Это похоже на то, как некоторые избивают сыновей, чтобы те были «настоящими» мужчинами. Или бьют дочерей, когда те «недостаточно» женственные, покорные и хорошие. Только у этих детей есть надежда на законы, а у бет нет, потому что в последние сто лет почти все наивно верят: альфа не может причинить вред. Это инстинкт. Так что, да. Нет никаких признаков жертвы. Однако среди посетителей центра есть ровно одна группа (две, если считать альф, которые плохо контролируют свою смену), которую он частенько может признать. Это неловко: то, как почти любая левая рука отличается от других членов стай. Есть что-то в том, как они смотрят вокруг, как движется их тело. Как ложится тяжёлое облако угрозы, когда они оказываются в помещении. Это электричество на его коже и встающие дыбом волоски на руках. Магия внутри Стайлза предупреждает его об угрозе. Не каждый альфа несёт столько угрозы, сколько почти все инфорсеры стай. Это — о готовности убивать. Очередь Стайлза приветствовать тех, кто пришёл в центр. Многие, зайдя, всё ещё сомневаются. Иногда — потому что не уверены, что достойны. Иногда — они боятся подтвердить, что им плохо. Кто-то видит это как проявление слабости. Центр поддерживает всех. Каждый волонтёр может рассказать о любой группе. И есть брошюры для тех, кто не готов или не может говорить. Стайлз делает исключение только для Левых рук. Предпочитает осторожно предложить им брошюру и указывает, что есть отдельный вход, чтобы они могли сохранить подобие анонимности. По крайней мере о том, что им некомфортно, будут знать только другие инфорсеры. Стайлзу интересно, сколько из них на самом деле не нуждается в помощи, но используют группу, чтобы выяснить слабости других. То, что ему в голову вообще приходит эта мысль, говорит о нём, как о не очень хорошем человеке. Эрика думает, что именно так и должна мыслить Левая рука стаи: всегда ищи слабость своего врага. Стайлз согласен с ней и мысленно ведёт список тех, кто появляется в центре. Он никогда не использует этого против жертв, но это позволяет ему знать об их стаях больше. Когда около восьми вечера входит мужчина, которого Стайлз раньше не видел, каждый волосок на его теле встаёт и кричит: Инфорсер. Стайлз уверен, что если заглянет к себе в штаны, то выяснит, что волосы на его ногах тоже кричат от ужаса. Громко. У него армейский строй мурашек совершает марш-бросок по всему телу. Тяжело вздохнув он поднимается и берёт брошюру для Левых рук, открывает на странице с инструкцией для поиска нужного входа. Чем быстрее мужчина уйдёт — тем лучше. Стайлз рассматривает его. Красивый. Опасный. Почти рецепт, чтобы заинтересовать Стайлза Стилински. Оборотень смотрит на брошюру, которую ему протягивают. Его глаза быстро пробегают по строчкам, после чего брови удивлённо взлетают: — Серьёзно? Стайлз пожимает плечами и выдаёт слабую улыбку. Не самая типичная реакция. Обычно Инфорсеры напрягаются и отбрасывают брошюру как опасную змею. После этого или уходят, словно зашли по ошибке или пытаются сделать вид, что изучают место для своей стаи. Стайлз — и другие в Центре — привыкли. Отработанным движением он осторожно забирает брошюру, складывает её рядом с остальными на столе и улыбается. Позже оборотень может незаметно — по его мнению — забрать её. — Вы здесь для своей стаи? Я могу рассказать вам про все наши группы. — Как это мило, — ухмыляется по-волчьи мужчина. Стайлз ощущает, как дрожат колени от этой ухмылки. Мужчина протягивает ему ладонь, — Питер. — Стайлз, — бровь Питера взлетает в вопросе. Стайлз пожимает плечами и машет рукой в сторону коридора, — какая-то конкретная группа, которая нужна? Есть для молодых мам и группы для переживающих кризис самоидентификации. Новообращённые оборотни, которые плохо справляются с поиском якоря, так же могут рассчитывать на поддержку нашего центра. — Буду благодарен, если вы ознакомите меня с работой вашего центра. Стайлз бросает на Питера хмурый взгляд: некоторые вообще не умеют скрывать целей. Работа центра его интересует, ну да. Даже их спонсорам это совершенно не интересно. Ношико сменила полгода назад официальное лицо, которое отвечает за половину их терапии и ни один не высказался и не попытался познакомиться. Она почти наняла Стайлза для того, чтобы он организовывал мероприятия для их центра — и ни один спонсор всё так же не показал своего хвоста в их дверях. Каждый раз они приезжают только для того, чтобы попытаться втиснуть в центр свою рекламу. На прошлой неделе была женщина, которая хотела, чтобы одна из стен была закрыта плакатом её спортивной сети. Ношико отбила её, указав на запрет рекламы в благотворительных организациях. Стайлз не уверен является ли это правдой. Это не его дело. Пожав плечами снова, Стайлз вежливо ведёт Питера по коридорам. Это — публичная часть с самыми безобидными группами. Сам коридор ярко освещён и рядом с каждой дверью есть небольшой ряд кресел на случай, если в комнате не хватит. Питер послушно следует. — У нас есть самые разные группы. Мы стараемся оказать психологическую поддержку всем, кто в этом нуждается. — Люди, которые ведут группы, профессионалы? — Образование, рекомендации, весь этот Джаз, — кивает Стайлз, взмахивая руками, — у центра есть спонсорские программы, система помощи с университетами и связь с социальными службами. — Социальными службами? — Возрастные изменения затрагивают оборотней тоже. И некоторые из затронутых — являются омегами. Смысл не в отсутствии болезней, а в высоком иммунитете и быстрой регенерации. Это не означает, что вы застрахованы от рака или болезней мозга. Большинство болезней нельзя вылечить просто крепким телом. Они проходят до комнаты, в которой, Стайлз уверен, сегодня нет никаких назначений. Это небольшое помещение с выстроенными кругом стульями. На стенах прикреплены детские рисунки и есть стол с канцелярскими принадлежностями. В комнате проходят группы помощи для детей. Питер моргает, явно удивлённый. Стайлз, ухмыляясь, продолжает: — Как я сказал: мы стремимся оказать поддержку всем. Детям, Старикам, Омегам, Бетам… — Альфам, — продолжил Питер, — Инфорсерам, которые не справляются. Пришла очередь Стайлза удивлённо моргать. Интонации мужчины — явно неодобрительны в последнем случае. Значит ли это, что он реально появился, чтобы посмотреть центр ради стаи? Или он продолжает играть в «я тут не потому что помощь нужна мне»? Подумав Стайлз кивает: — Да. Всем. Позади Стайлза открывается дверь и в коридор падает Кира. Она удивлённо моргает и мило улыбается: — Добрый вечер. — Кира, что-то случилось? — Нет, что ты. — Не обязательно лгать, — пожимает плечами Питер, — я думаю, что мог бы присесть и подождать, когда вы решите возникшие у вас трудности. — Что вы, — тут же замахала руками Кира, делая большие глаза, — я просто думала пригласить Стайлза на группу, которую веду. — Кира, мы говорили об этом, мне не нужно. — Ты продолжаешь так говорить, — кивает кицуне, — и мы оба знаем, что это -неправда. Моя группа замечательная. — С этим я не могу поспорить. — Я бы посмотрел вашу группу, — вмешивается Питер. — Что? Нет! — тут же кричит Стайлз и получает два не впечатлённых взгляда. — Простите, группы работают только по записи, — тараторит объяснения Кира, — мы хотим быть уверены в безопасности и комфорте своих подопечных. Губы Питера растягиваются в мягкую улыбку, и он не спорит. Стайлз облегчённо выдыхает. Не похоже, что оборотень верит, но он не настаивает, а это главное. — Мы можем вернуться? Здесь сейчас идёт несколько групп, и я бы не хотел, чтобы мы помешали кому-то. Получив согласие, Стайлз спешит вернуться в холл через коридор. Ему не хочется, чтобы случайно Питер узнал о других переходах. Парень планировал показать пару комнат, однако может рассказать и используя брошюры. — У нас есть расписание, которое публикуется на сайте и с которым всегда можно ознакомиться. — Да, я видел, — кивает Питер, — там так же есть реклама групп для беременных, кружка вязания и художественная студия. — Рисование помогает справляться с травмами, — тут же реагирует Стайлз. — Я так и думал. Беременность тоже помогает? — Они просто в соседнем помещении. — И на вашем сайте, да. Стайлз щурится, начав подозревать, что мужчина появился не для того, чтобы прийти на группу и не потому, что кто-то в его стае в этом нуждается. Это будет не первый раз, когда Инфорсер хочет проверить члена стаи. — Курсы для беременных организованы одним из наших волонтёров. Мы получали много заявок от наших постоянных подопечных. Юрист, работающий с нашим центром помог с оформлением документов, если вы заинтересованы, мы можем записать вашу пару, однако лучше обсудить это с администратором курсов. — Я не женат. — Хорошо, для кого-то, — огрызается Стайлз. — Ты всех так встречаешь? — Каждого, кто пытается допрашивать меня. — Я ещё не начинал. Обещаю в начале ужин, — мурлычет оборотень, делая шаг вперёд. Его пальцы мягко скользят по руке Стайлза. — Звучит угрожающе. Я выхожу с тобой — и потом меня найдут загрызенным? — осторожный шаг назад кажется спасением из огня. Стайлз чувствует пальцы на своём локте. Чувствует, как они опускаются ниже. Оборотень смотрит на него, и Стайлз не может отвести глаза. — Не загрызенным. Может, слегка надкусанным, — говорит Питер. Их пальцы почти касаются. — Многообещающе, но я люблю себя целым. — Тебе понравится, — обещает Питер, вторгаясь в личное пространство Стайлза. — Поверю на слово, — фыркает Стайлз, отступая. — Допрос не закончен. — И если я не хочу говорить? — Я поймаю кого-то ещё, чтобы выяснить всё, что мне интересно. — И что это? — Я хочу знать статьи расходов, о которых центр не сообщает, повышая стоимость других трат, — Стайлз удивлённо моргает, услышав ответ Питера, — если смотреть на финансовые отчёты, то можно заметить, что некоторые суммы не разумны. Слишком частые заказы новой мебели, хотя насколько я могу судить — центр не нуждается в этом. — Да, мы как раз обновились. — Ложь, — ухмыляется Питер, и Стайлз кусает язык. Забыл, что перед ним не какой-то новообращённый оборотень или обычная бета. Инфорсер — намного внимательнее. Обычно Стайлз не совершает таких глупых ошибок, но оборотень — слишком близко, и от одного проникновенного голоса — подгибаются коленки. — Возможно, — соглашается в итоге Стайлз. — Я так и думал. Итак. Я хочу знать куда идут деньги. Предпочитаю понимать, для чего предназначены мои чеки. Стайлз моргает. Потом ещё несколько раз и замирает, раскрыв рот. Когда Ношико предупредила о спонсоре, он не ожидал, что появится Инфорсер. Каждый раз это беты или одна-единственная альфа, фирма которой занимается строительством дорог. Все они — лёгкие и простые в общении. Просто люди, у которых есть бизнес, которому нужно уйти от налогов. Никогда раньше в Центре не появлялся Инфорсер, чтобы допросить их. Стайлз знает: они не делают ничего плохого, но он не собирается давать кому-то оружие против их подопечных. — Мы не работаем для того, чтобы быть вашим источником компромата, — шипит Стайлз, сужая глаза. Ему некуда отступать, его пятки упираются в стену. — Не понимаю, откуда эти инсинуации. — Ну, может быть, у меня есть такая волшебная интуиция, которая намекает мне на твою опасность. Что-то об укусах ранее. — Конечно, Стайлз. Укусы. Ты не вручил мне брошюру для тех, кто не может нормально выполнять свои обязанности, стоило мне только войти… — А у тебя, конечно, с этим никаких проблем, да? — Мне нравится твоя смелость, — говорит Питер. Его руки упираются в стену, блокируя Стайлза. Он наклоняется ближе и говорит интимно низко. — Я почти удивлён, что моё горло всё ещё часть моего тела, — честно признает Стайлз и кусает язык. — Я бы не стал вырывать горло своей паре. Стайлз замирает, забыв, как правильно дышать. Ему требуется несколько минут, чтобы просто закрыть рот и вдохнуть. Питер стоит перед ним, ухмыляясь, словно он не сбросил только что на голову Стайлза бомбу. — Что? Питер хмурится, глядя в ошарашенное лицо. Он словно медленно осознаёт то, что должен был сразу понять: — Ты человек. — Разочарован? — Нет, — быстро говорит Питер, немного отстраняясь и давая пространство, — нет, ты моя пара. Человек или нет — неважно. — Да уж, не то чтобы ты мог пойти и обменять. — Я бы не подумал об этом. — Да, конечно, я — всё самое восхитительное и то, чего ты и хотел. — Возможно, — соглашается оборотень и снова улыбается, — мы ещё не так близко знакомы. Второй раз Стайлз не собирается терять дар речи. Больше его всё равно не удивить, не после того, как Питер озвучил всё это. И Стайлз знает, что это не ложь. Слабая Искра или вообще никакой — неважно: один голос этого человека вынуждает его колени дрожать как у пятнадцатилетнего подростка, который встретил кумира. Он просто признаёт, что второй смысл: идея, что он понравится Питеру, — ему нравится. Стайлз не может сдержать улыбки. Он всё ещё стоит неприлично близко к Питеру и ему некуда отступить. — Я готов провести допрос в более приятной атмосфере, — говорит Питер, вновь наклоняясь. Стайлз чувствует его дыхание на своей коже, огрызается: — Мне нравится наш центр. — Да, всё очень комфортно и мило. Уверен, что знаю пару столь же приятных мест. — Не уверен, что у меня есть время и желание куда-то отправляться с тобой и быть съеденным. — Ответь на пару вопросов о центре и, когда мы куда-то отправимся, тебе понравится, как я съем тебя. Стайлз сглатывает, прикусив щёку изнутри. Питер стоит буквально в пяти сантиметрах от него и сладко ухмылялся. Магия колет кожу Стайлза, поднимая волоски. Чувство, которое у него возникло в начале, не было страхом. Скорее: желанием рухнуть от одного вида мужчины. — Центр не делает ничего кроме помощи другим. — Ты защищаешься. — Я защищаю, — исправляет оборотня Стайлз и упрямо смотрит в голубые глаза. Чертовски красивые, восхитительные и не очень довольные глаза. Они стоят друг перед другом, меряются упорством, и вдруг Питер просто делает шаг назад. — Защищаешь, — кивает он и улыбается чуть менее угрожающе чем до этого, — я не буду давить. — Это было бы здорово, — вздыхает Стайлз, — Я могу рассказать о группах, не больше. Прекрати меня допрашивать. — Да, я понял, когда ты агрессивно защищал их. — Это твоя вина. — Не смог удержаться, каюсь. — Почему ты вообще здесь? Наши отчёты такие же, как и раньше. Я знаю. — В штате новый сотрудник, и я не понимаю, о каких мероприятиях идёт речь. — Серьёзно? Тебя не устроило, что мы собираемся сделать что-то большее, чем групповые занятия? — Меня не «не устроило». Я заинтересовался, — исправляет его Питер. — Заинтересовался? — тупо переспрашивает Стайлз. — Да. Вы считаете, что это кому-то поможет. — Это пикник для тех, кому сложно общаться. Но они не боятся видеть друг друга. Это будет то же самое, но в другой атмосфере. Это поможет им, — уверенно говорит Стайлз, складывая руки на груди. Он знает, что защищается, но не может ничего с собой поделать. Он и Кира несколько недель спорят с другими, отстаивая идею. — Да. Пикник для тех, кто боится быть на улице. — Не только для них, но — да. Это не открытое небо. Будут шатры. — Ты веришь, что это хорошо? — спрашивает Питер. — Я надеюсь, что будет. Я просто хочу, как лучше для них. Мы должны пробовать новое, а не просто давать всем нашим подопечным новое болото, чтобы скрыться в нём. Питер кивает ему и прежде, чем он продолжает разговор, появляется Ношико. Она свирепо смотрит на него и быстро оказывается между Питером и Стайлзом: — Не запугивай моих людей, Питер. — Я даже не начал. — У него бы не вышло. Они говорят это одновременно, и Ношико фыркает. — Иди за мной. Оставь Стайлза в покое. — Конечно, Ношико. Я просто был любопытен. Ты скрываешь от меня вещи. — Любой здравомыслящий человек будет скрывать от тебя вещи, Питер. — Ты так нежна со мной. Это трогает до слёз. — Ты не умеешь плакать, Питер. Они исчезают на лестнице на второй этаж, и Стайлз думает: какого чёрта это было. Он чувствует себя жертвой нападения ведущего лотереи. Как будто его поймали, закружили и допросили, а потом вручили супер-приз. Или не вручили, но поманили. Он действует на автопилоте, пока не приходит время закрывать центр. Он разминулся с Питером, отвлёкшись на подготовку комнаты для одной из групп, и его «родственная душа» покинул центр, не прощаясь. Стайлз проходит через комнаты, проверяет, что везде закрыты окна и выключен свет. И старается не думать о разочаровании, которое испытывает. Он собирает оставленный мусор и запирает все двери. Выходит из центра, споря сам с собой. В дополнение к отличному дню его джип не заводится, и Стайлз отправляет сообщение в общий чат: кто-то должен его забрать.