Вдохни свободу

- Мы не хотим больше сражаться, - голос Коннора дрожал, он смотрел с толикой страха в спину Августины, когда к нему приставили дула автоматов агенты ДЕЗ. - Это бойня, мисс Брук. Они тоже люди, и им тоже больно. - То есть вы считаете себя людьми? - голос женщины звучал холодной сталью и близнецы дернулись, когда Августина повернулась к ним в пол-оборота. - Я так поняла тебя, Коннор? Парень молчал, лишь сжал руку в кулак, опустив голову. Женщина подняла руку и в ногу Коннора впились осколки бетона, и брюнет замычал сквозь боль, упав на колено. - Нет, мэм, - прохрипел Коннор. - Мы не люди, мы биотеррористы. Сегодняшний день был спусковым крючком для разрыва отношений между братьями. Они ожидали увидеть кого угодно, правда. Но внутри Коннора что-то оборвалось, когда солдаты выпустили маленькую девочку восьми лет. Она испуганно плакала дрожа всем телом, и когда наручники с нее спали, то побежала в самый дальний угол, где-то за скалистым бетоном. Это было испытанием на психику. - Ее зовут Алиса, - проговорила Августина торжественно, но с толикой усмешки. - Биотеррорист первого уровня, для своего возраста - опасна. А теперь нападайте. Что-то внутри рвалось наружу. Стало больно, стыдно, мерзко, противно. И Коннор повернулся к Ричарду, лицо которого исказило сомнение. В груди образовалась глубокая червоточина из чувств и эмоций, эта дыра крутилась, извивалась, разрывая Коннора напополам, и чувство неправильности всего вышло вперед. Да, это неправильно. В голове острый шум, подобный несвязному диалогу и мужчине стало не по себе. Хлипкое осознание происходящего прокрадывалось глубоко в душу, и в ярком визге стучалось его сердце в груде, распространяя обжигающий холод по телу. - Августина, это зверство! - Коннор сжал кулаки, повернувшись к женщине. Глаза его вспыхнули гневом, и вокруг мужчины образовался лед, высокими пиками окружая братьев. Угрожающе, отталкивающе. Предупреждающе. Впервые за три года он назвал мисс Брук по имени. С такой наглостью, с такой яростью это прозвучало, что на губах женщины проскользнула улыбка. Впервые за три года он воспротивился ей, защитился, дал отпор. Защищая младшего брата собой, который в сомнении смотрел на пленительницу. То что надо. - Увести Коннора, - приказным тоном сказала мисс Брук и лед растаял. Коннор дернулся, взглянув на брата. В их глазах дрожал страх, и они коротко прикоснулись пальцами, и старшего замуровали в бетон. Ричард отпрянул, падая на пол. Он впервые в жизни остается без брата, один на один сам с собой. С этой женщиной. Со своими мыслями. - Ты ведь младший, да? - мисс Брук вернула прежнюю сталь, искоса глянув на Ричарда. - Поднимайся и сражайся, иначе твоему брату будет хуже. Разница в их возрасте всего пара секунд. Коннор родился первым, после уже Ричард. Они мало что помнили из прошлого и мало что знали. Ричард привык чувствовать себя младшим, он чувствовал любовь и заботу брата. Он был не разговорчивым, чуть выше Коннора по росту, в плечах шире, и казалось что это он - старший. Но Коннор всегда заботился о Ричарде, и всегда он принимал решение. Такое, которое было выгодно им обоим, такое, которое их никогда не разделит. Они любят друг друга, дорожат друг другом, ведь единственное что у братьев осталось - это они сами. И когда Ричард увидел, как бетонная фигура скрылась из арены, он впервые почувствовал себя одиноким. Он почувствовал себя никем. Точно также себя почувствовал Коннор, изнемогая от боли, как физической, так и душевной. Августина знала что делать. Стоит разделить братьев, заняться самым слабым и сделать из него идеального солдата. Вылепить то, что она пожелает. Сетт проснулась резко. Она поднялась с кровати и с удивлением обнаружила, что вокруг нет воды. Нет солдат, на ней нет аппарата искусственной вентиляции легких, в глаза не слепят прожектора и нет взгляда той ужасной женщины. Непривычно. Тепло. Приятно. Девушка моргнула и поняла, что побег был не сном. И она сейчас действительно находится в старом замызганном чердаке, на окраине Сиэттла. Рядом скромно сидящий Коннор поднял взгляд, улыбнувшись ей. - Добрый день, - мягко проговорил мужчина. - На улице прекрасная погода. Сетт перевела взгляд на балкон, за которым виднелся спальный район города, солнце слепило ярко где-то за домом, раскидистые деревья медленно колыхались и птицы негромко пели. И на глазах девушки навернулись слезы от очередного осознания того, что она свободна. Коннор потупил взгляд, но понял причину столь ярких эмоций, и кротко присел рядом с Сеттрик, положив руку на ее плечо. Она стеклянными глазами уставилась на улицу, пока слезы хрусталем текли по ее щекам вниз и она нервно сжала пальцами край толстовки, плотно сминая губы. - Я тоже не поверил когда проснулся, - тихо шепнул мужчина, мягко погладив девушку по плечу. Коннору двадцать восемь лет, он уже взрослый мужчина, а Сеттрик только исполнилось двадцать и она совсем еще ребенок. Вся подростковая нестабильность за годы пропала, а может даже она просто сдалась, но детство все еще мелким огнем пять лет колыхалось в ее груди. Девушка услышала смех и скрип качелей и ей так хотелось на них покататься и сделать солнышко. Она хотела съесть мороженое, посидеть за компьютером, она просто хотела нормальной жизни. Быстрая регенерация скрыла все шрамы и увечья на ее теле после тренировок, боев и экспериментов, но душевные раны будут затягиваться годами. - Я хочу есть, - сквозь слезы пробормотала Сетт охрипшим голосом, подняв взгляд на Коннора. Мужчина поднял брови и улыбнулся, протянув ей бумажный пакет с уже холодными малиновыми тарталетками. Ей было очень уютно и тепло находиться в этом чердаке рядом с Коннором, хоть и он оставил достаточно много неприятных воспоминаний. Это гораздо лучше Кердан-Кей. По крайней мере, Сетт по-настоящему живет. Она пачкалась в сахарной пудре, облизывала пальцы, измазанные в малине, но с детским счастьем уплетала сладость. Коннор шире улыбнулся и сердце и его оттаяло. Он долгие годы видел в ней монстра, но позже понял, что она такая же как и они. Побитая жизнью девочка. Как и все проводники. - Ты помнишь что-то из прошлого? - Сетт дрогнула, когда голос Коннора прозвучал столь тихо и растерянно. - Не особо, - нехотя ответила она. - Мои волосы поседели от экспериментов Августины и Аманды. Я все забыла. От имени последней у мужчины прошелся холодок по спине. - Я тоже, - насупился Коннор. - Я тоже ничего не помню. - Если я увижу хоть любую выходку с твоей стороны, - голос этой страшной женщины звучал сухо и уверенно. Коннор боялся ее, но она ведь не биотеррорист. - Можешь навсегда забыть о брате. Ты больше не охотник, Коннор, но ты наш подчиненный. Мужчина тяжело дышал. Она стойко давила на него, напористо, холодно, вызывая у него страх. Не уважение, нет. Такой легкий липкий страх. Августину он боялся, да. Она может принести физическую боль. Но Аманда - психологическую. Эта женщина глубоко проникает в голову, анализирует, повелевает словно кукловод марионеткой, распоряжается так, будто они не живые. И единственное что остается - подчиниться. Коннор не сказать так сильно боялся. Он лишь терпел, внимал и подчинялся. Тогда они ничего не сделают, даже похвалят. Он боялся больше за своего брата. Поэтому выполнял и выполняет все приказы. Сетт же ненавидела, животный страх был ее вечным спутником. Но она хотела убивать. - Нам стоит проветриться, - приободрился мужчина, встав с матраса. - Может, прогуляемся? Сеттрик подняла на него взгляд и слабо улыбнулась. Пять лет к ней не относились хорошо и с пониманием. А он хотел заполучить ее доверие. - Ох, черт, Делсин, - Реджи осел на сырой песок. Он был совершенно потерян и не знал как помочь младшему брату. Делсин последовал же старшему, упал на песок, охваченный дымом. Рыжие искры плавно шли по его пальцам, поднимаясь вверх и исчезая, а полосы дыма будто облизывали тело Роу-младшего. Тяжелее всего было Хэнку. Лейтенант смотрел на Делсина такими пустыми глазами и сделал шаг назад. Мужчина удивленно вскинул брови, приоткрыл рот и замахал головой. Он не любил биотеррористов, даже ненавидел их. На то были свои причины, и видеть перед собой хулигана, окруженного дымом, видеть как его атомы нестабильно распадаются в искрах и огне. Это было невыносимо. Братья были для Андерсона практически сыновьями. Это больно. Это страшно. Они втроем стояли за длинным домом, на берегу моря и Делсин разочарованно опустил руки. - Дед, ты боишься меня? - тихо прошептал проводник. Лицо его исказила боль, он скривился и отвернулся от полицейских. Плечи парня задрожали. Он хотел просто кричать. - Нет, Делс, постой, - Хэнк дернулся, сделав шаг в сторону младшего. Реджи же печально уткнулся лицом в ладони, пытаясь успокоиться. - Ты не такой как они. - Я не хочу к этой женщине! - взревел Делсин, взмахнув руками и волна дыма пошла по его рукам. С остервенением, с ярким гневом он поморщился, а после по глазам стекли вниз слезы. Он испуганно отшатнулся, а после снова упал на песок. - Я не хочу в изолятор, не хочу. - Мы тебя не сдадим, - выдохнул Андерсон, опустившись рядом с парнем. - Я не акомиши, но и я тебя не брошу, Делсин. - Они умирают, Хэнк, - сквозь плотно сжатые губы подал голос Реджи. Мужчина поднял голову, а после качнул из стороны в сторону. - Бетон рушит их кости, разрушает атомы. Эта женщина оставила их умирать. - Я заберу ее способности, - Делсин сощурил глаза, осклабившись. - Клянусь, я поквитаюсь с ней. - Делсин, это невозможно. Мы это уже обсуждали. - Да мне плевать! - парень закричал, вставая на ноги. - Наши умирают, я не буду стоять и смотреть! - Как ты собираешься это делать? - Хэнк нахмурился, плотно сжав губы. Мужчина точно не понимал что происходит, но понял, что проводник хочет пойти против целой армии ради близких. Или ради собственных амбиций. - В городе еще проводники, - Делсин слегка растерялся, схватившись за голову. - Придумаем, я просто попрошу у них силы. Или помощи, не знаю. - План! - резко вскричал Реджи, вставая на ноги и взмахивая руками. - Каков твой чертов план? Делсин нахмурился. - Мы едем в Сиэтл, втроем. А дальше посмотрим. - Ты совсем головой ударился?