Игра разума

Тишина была практически осязаема на вкус. Темнота вынуждала вглядываться в окружающее ее пространство. Постепенно глаза привыкли к новой обстановке, и Хоуп обратила внимание, что находится в большом, широком коридоре со странным свечением возле дверей, неизвестно куда ведущих. Коридор тянулся дальше, становясь немного уже, ведя к небольшой арке, за которой словно ничего не было. Лишь тьма, пустота и холод, от которого Хоуп почувствовала, как мурашки пробежались по телу. Она резко вздрогнула, когда что-то ударилось, и оглянулась. Дверь, находящаяся позади Хоуп, открылась. Это можно было принять как молчаливое приглашение доброго хозяина, но ведьма не забыла, где она находилась. Вряд ли Маливора можно назвать хотя бы добродушным. Хоуп повернулась обратно к арке, за которой виднелась лишь непроглядная темнота. – Если ты действительно думал, что меня это напугает, то ты ошибся, – сквозь зубы прошептала Майклсон и двинулась вперед. Она уже набралась духу, чтобы сделать шаг вперед и переступить через арку, как неведомая сила не пропустила ее, задерживая на месте. Хоуп нахмурилась. Она прикоснулась ладонью к барьеру, отделяющему ее от той стороны, находящейся в темноте. Было что-то неуловимо знакомое в этом заклинании, наложенном на резную арку, но что именно она не могла понять. Руку начало жечь, и она убрала ее от невидимой границы, не позволяющей пройти вперед. Теперь не оставалось сомнений, что приоткрытая дверь – это весьма настойчивое указание пройти внутрь. Она оглянулась на другие двери, и подошла к одной из них, дернув за ручку на себя. – Как предсказуемо, – Хоуп не была удивлена, когда дверь не открылась даже на миллиметр. Что ж, наверное, придется принять приглашение зайти в гости. Нет смысла тянуть время. Ей нужен Кларк, и чем быстрее она его найдет, тем быстрее покинет это место. Хоуп осторожно прикоснулась к ручке, открыв дверь больше, пытаясь разглядеть что ее ожидает, но ничего не увидела. Она шагнула вперед и тьма в комнате начала рассеиваться. Хоуп вгляделась в очертания фигуры, надвигающейся на нее, и когда та остановилась перед ней, Хоуп смогла произнести тихим голосом: – Мам? – Ее дыхание сбилось, становилось труднее дышать. Хейли выглядела ужасно. Порванная одежда, растрепанные, местами слипшиеся от крови волосы, бледная, с кровоподтеками и гематомами по всему телу. – Как ты выросла, Хоуп, – спокойно произнесла она. – Я бы видела как ты взрослеешь, если бы не погибла, – пауза была еле заметной, но Хоуп задержала дыхание, – из-за тебя! – Лицо Хейли перекосилось, словно только что мучительная боль настигла ее сознания. Хоуп стояла, отчаянно мотала головой из стороны в сторону, словно отгоняя от себя высказанные матерью слова, не веря, что она действительно это сказала. – Это неправда, – тихо прошептала Хоуп , все еще еле дыша. – Правда. И ты это сама прекрасно понимаешь. Ты не стала бы так отчаянно отнекиваться от моих слов, – Хейли зло ухмыльнулась. – Мало тебе было моей смерти, ты решила избавиться и от отца, – она посмотрела куда-то в сторону. Глаза Хоуп заблестели от еле сдерживаемых слез, и она не обратила внимания на шаги, пока перед ней с другой стороны не оказался Клаус. – Меня ничто не могло убить, пока не появилась ты, – Никлаус смотрел на дочь с раздражением. Слезы потекли по щекам Хоуп, она смотрела во все глаза на Клауса. – Папа… – Она не могла больше произнести и слова, когда к родителям присоединился дядя Элайджа. – Смею заметить, что наша семья тысячу лет жила относительно спокойно. Когда появилась ты, я думал, что это сплочит нашу семью, сделает ее сильнее. Ты была нашей надеждой. Мы любили тебя, оберегали. А потом ты разрушила все. – Это неправда, все неправда. – Хоуп начала оседать на пол, растирая слезы по лицу. Боль от слов близких для нее людей казалась нестерпимой, разрывающей ее душу на множество кусочков. – Посмотри на себя, Хоуп. Ты уничтожаешь все вокруг себя, разрушаешь, словно карточный домик. Даже друзей отправляешь на верную гибель. Я боялась, что ты станешь копией Клауса, но ты переплюнула даже его. Ты погубила любимого человека, Хоуп. А ведь он был тоже в каком-то смысле бессмертен, – Хейли презрительно смотрела на сжавшуюся девушку перед собой. Хоуп замерла, после того как последнее предложение было озвучено. Она напряженно вглядывалась в лица родителей и дяди, чертовы слезы застилали глаза, но ведьма поняла очень важную вещь. Они не могли знать про Лэндона, просто не успели даже толком познакомиться с ним. Они знали его как простого человека. – Вы бы так никогда не сказали. – Хоуп собралась насколько могла в данной ситуации и поднялась с пола. – Вы не настоящие. Даже не духи. – Утешай себя этим перед сном, дорогуша, – "Клаус" сделал шаг вперед, намереваясь схватить Хоуп, но она взмахнула рукой и установила магический барьер, через который никому из монстров Маливора не пробраться. Стало ясно чего добивался папаша Кларка и Лэндона. – Ты меня не уничтожишь этим. Мне есть за что бороться! – Хоуп посмотрела на копии ее родственников. Видимо, Маливор все прекрасно слышит и видит, раз фигуры предков рассеялись в туман. Чувство сожаления накрыло Хоуп, но теперь это никак не отразилось на ее лице. Лицо было слегка влажным от слез. Она вдохнула и выдохнула, пытаясь успокоиться. Тишина этой комнаты начала давить на нее, и Хоуп повернулась, уходя из комнаты подальше. «Комната неудач и сожалений», как окрестила про себя Хоуп, осталась позади, но слова, высказанные из уст родственников, глубоко засели в ней. Каждый раз, когда она тонула в бессилии и ненависти к самой себе после гибели близких для нее людей, утешение всегда приходило по большей части от тети Фреи, дяди Кола и Давины. Они убеждали ее, что каждый сделал свой выбор, который она, Хоуп, должна принять и смириться. Сейчас казалось, что все, что ей сказали парой минут ранее, было по правде тем, о чем на самом деле сказали бы ей мама, папа, дядя будь у них возможность пообщаться с Хоуп. Было до жути страшно подумать о том, что ее ждало впереди. Сможет ли она отыскать Кларка? Вдруг его уже здесь нет. "Ты погубила любимого человека, Хоуп." – Фраза матери заставила Хоуп двигаться вперед. Она пытается это исправить. Хотя бы одна смерть не будет на ее совести. А потом Хоуп обязательно посмотрит что можно сделать с остальными. Не зря же она единственная в своем роде. Ведьма Майклсон – не просто слова. Хоуп вышла, закрывая за собой дверь и заметила как та изменила цвет, окрасившись с бордового в коричневый. Она посмотрела на оставшиеся две двери, они были бордовыми. Значит, она не сможет пройти дальше, пока не войдет во все комнаты. Было страшно представить, что ее ожидает в них. Хоуп уже имела представление того, что будет делать Маливор. Он хочет уничтожить ее морально. Поэтому, она не долго думая, открыла соседнюю дверь, войдя в комнату. Хотелось быстрее покончить с этим проклятым местом. Для Хоуп стало полной неожиданностью вместо уже привычного тумана увидеть копию своей комнаты. Ни на минуту она не забывала где находится, поэтому насторожилась, увидев фигуру человека, лежавшего боком на кровати. Создавалось впечатление, что он спал. Сначала Хоуп хотела сразу проклясть очередного монстра, лежащего на "ее" кровати, но потом любопытство пересилило ведьму, и она подошла ближе. Мягкое свечение от лампы падало на волосы парня, лежащего под одеялом. Теперь, подойдя ближе, было видно, что это молодой человек с темными курчавыми волосами. Сердце Хоуп забилось чаще, а рука потянулась к одеялу, резко сдергивая его с парня. Хоуп с долей разочарования выдохнула: – Кларк...