А я тебе верил

      — Валя, чёрт! Почему нельзя было всё сказать вчера по телефону! Я же пол ночи не спал! — такова была первая фраза сказанная Кругловым при встрече с Антоновой возле поста дежурного.       — И тебе доброе утро, Николай Петрович, — спокойным ровным голосом произнесла патологоанатом, расписавшись в журнале.       Собеседник едва заметно улыбнулся и уже чуть тише добавил:       — Позволь, я тебя провожу до рабочего места?       — Так не терпится попасть в морг? — усмехнулась женщина.       — Да, но только не в качестве твоего клиента, безусловно. В таком виде мне уж точно туда рановато!       — А Вам в любом виде туда рановато! — послышался где-то за спиной голос Рогозиной.       Оба поспешно обернулись. Перед ними стояла начальница ФЭС. Она строго посмотрела на Антонову, а после, быстро перевела взгляд на Круглова, сказав:       — К сожалению, Валю в морге уже ждёт труп, а Вас, Николай Петрович, ждёт Майский на месте преступления! Так что, некогда прохлаждаться, за работу немедленно!        — Хорошо, Галина Николаевна, — с сожалением выговорила патологоанатом и, бросив сочувствующий взгляд на майора, поражённого таким стечением обстоятельств, направилась к себе.       Теперь полковник снова посмотрела на своего заместителя. В её глазах можно было заметить холод и равнодушие. Расписавшись в журнале, она также строго произнесла:       — Не захотели в отпуск, так будьте добры выполнять свою работу на службе качественно!       В этот момент собеседница уже готова была развернуться и направиться к собственному кабинету, но Николай Петрович вдруг спросил:       — Позвольте, но сегодня снова нужно попытаться допросить Вашего двойника! Кто этим будет заниматься? Может быть, к Сергею в помощь отправить Данилова?       — Нет! — резко ответила Рогозина. — На место преступления поедете Вы, а с задержанной я как-нибудь сама разберусь. Это приказ, товарищ майор!       — Но… — хотел было возразить Круглов.       Собеседница обернулась и, подойдя ближе к мужчине, тихо произнесла:       — Никаких «но», Коля! Ты больше не будешь с ней разговаривать и точка! Мне уже надоело твоё недоверие! Я же вижу, что ты практически одержим этой аферисткой, а она будет продолжать воздействовать на всех нас через тебя! Надо с этим покончить немедленно! И даже не спорь! Сегодня я сама допрошу её… в последний раз, пусть имеет смелость посмотреть лично мне в глаза и доказать что-то! — на долю секунды она замолчала. На её лице отразилось какое-то волнение и, наконец, найдя в себе силы, начальница продолжила ещё тише, но уже более взволнованно: — В общем, я не знаю, что у вас с ней здесь произошло за время моего отсутствия, но эта особа, без сомнения, чувствует в тебе слабое звено и сама не отступиться ни за что. Времени на то, чтобы искать её связи с «Бюро» уже нет. Если она останется здесь ещё хоть на день, то… Прости, но ты можешь не выдержать и мне придётся тебя уволить… А я этого не хочу, я верю, что ещё возможно всё вернуть.       Николай Петрович внимательно смотрел на начальницу. Он словно пытался разгадать её чувства. Есть ли они вообще? Насколько эти переживания наигранны? Кто же всё-таки перед ним: настоящая Рогозина или гениальная актриса? В его голове сейчас снова пронёсся вихрь мыслей. Мужчина вдруг немедленно принялся искать в собеседнице любые черты, которые могли быть ему известны чуть ли не с первого дня знакомства с руководителем ФЭС.       — Прости, Коль, но я это делаю исключительно ради всех нас, — с горечью в голосе почти шёпотом выговорила Галина Николаевна и, развернувшись, пошла к своему кабинету.       Майор смотрел ей в след, словно громом поражённый. Он очнулся только от ощущения прикосновения. Мимо него, будто как ни в чём ни бывало, прошла Валентина и аккуратно вложила ему в руку маленький скомканный клочок бумаги. Круглов уже хотел его развернуть, но женщина резко обернулась и приложила палец к губам, пытаясь убедить, что сейчас этого делать не стоит. Николай Петрович кивнул и, вернувшись к своим размышлениям, пошёл собираться на выезд.       В теневой комнате, молча, стояли Антонова, Белая, Холодов и Данилов. Их глаза были направлены в сторону допросной. В воздухе витало какое-то напряжение. Все с замиранием сердца чего-то ждали. Наконец, открылась дверь, и молоденький лейтенант ввёл задержанную, снял с неё наручники и тут же вышел. Женщина устало села за стол. Сотрудники в теневой быстро переглянулись. Татьяна хотела что-то сказать, но Андрей её перебил, указывая на уже появившуюся в допросной Рогозину. Глаза задержанной сначала были полны надежды, но когда она посмотрела на вошедшего человека, её лицо вдруг выразило неподкупное удивление, а после, резко помрачнело.       — Доброе утро! — как-то странно улыбнувшись, произнесла полковник.       Собеседница выпрямила спину, смело подняла голову и, улыбнувшись в ответ, произнесла:       — Кому как… Галина Николаевна!       То, с каким сарказмом и пренебрежением она сделала акцент на имени главы ФЭС, нельзя было не заметить. После этого улыбка резко исчезла с лица задержанной. Она отвела взгляд в сторону и посмотрела на зеркало так, словно пыталась пронзить его насквозь своей обидой и бессилием, которые легко можно было заметить в её глазах. Ребята в теневой снова напряжённо переглянулись.       Рогозина усмехнулась:       — Наверное, пора опомниться уже? Сколько можно врать! Я сижу перед Вами, а это может говорить лишь об одном!.. Вы проиграли!       После этих слов женщина быстро повернулась и посмотрела на полковника:       — Вы думаете, что если я буду находиться в камере, а не в своем кабинете, то что-то изменится?! Да здесь даже стены могут ощущать моё присутствие, не говоря уже о сотрудниках! ФЭС будет существовать до тех пор, пока в ней будет настоящий руководитель! А Вы… Вы наивно полагаете, что сможете вести за собой это подразделение? Сможете поддерживать здесь всё в таком ритме, в каком было при мне? Или Ваша задача — разрушить тут всё сразу?       Галина Николаевна снова усмехнулась и захотела что-то сказать, но собеседница не позволила прервать себя, так же взволнованно продолжив:       — Вы не думайте, я знаю всё, что будет дальше! Какое-то время ФЭС сможет поддерживать былую стать, но уже не из-за руководителя, а лишь благодаря его заместителю! Майор Круглов не даст Вам скатиться в эту бездну. Его опыт и профессионализм спасут ситуацию, но не надолго. Не будет былой гармонии, сработанности и взаимопонимания между руководителем и заместителем. Рано или поздно майор Круглов осознает всё, поймёт, и не сможет более работать с Вами! Он непременно уйдёт через некоторое время сам, если, конечно, из-за его вспыльчивого нрава и жажды справедливости, подобной моей, Вы не уволите его раньше. А после этого…       — Достаточно! — выкрикнула Рогозина. Её глаза были полны ужаса, а на лице мелькнули нотки страха. — Откуда Вам вообще может быть что-то известно о взаимопонимании людей с первого взгляда, с первого слова, с первой встречи?! Вас тогда здесь ещё и в помине не было!       Задержанная вздрогнула и резко обернулась в сторону зеркала. Знакомые всем серо-голубые глаза выразили удивление, но потом снова стали сосредоточены. Её вернул на землю голос полковника:       — Я так понимаю, что Вам больше нечего сказать?       — Да, — уже более сдержанно ответила женщина, — но Вы в чём-то правы, — она сделала небольшую паузу, а после, вздохнув, произнесла: — мне ничего не известно о взаимопонимании людей с первой встречи.       — Сочувствую Вам! Увести! — как-то особенно нервно выкрикнула Галина Николаевна.       «Это я Вам сочувствую», — пронеслось в голове задержанной. После чего она послушно встала и протянула руки для наручников.       В теневой комнате Антонова и Белая резко переглянулись.       — Ты подумала о том же, о чём и я? — одними губами произнесла патологоанатом.       Девушка тут же кивнула, но, немного подумав, несмело ответила:       — Конечно, может, мы не так поняли её фразу, может, она имела в виду что-то другое.       — Я так не думаю. Сей факт нельзя игнорировать, — вмешался Андрей. — Только теперь нам надо понять, что с этим делать.