IV
К Ямайке «Сан Томас» не шел, а летел, благо, ветер оставался попутным, а на второй день еще и посвежел. В предштормовой вечерней серости на траверзе Сан-Доминго мелькнул небольшой испанский фрегат береговой охраны под зарифленными парусами. — Волну разводит — напугались, — хмыкнул Волверстон, опираясь рядом с Бладом локтями на перила полуюта. — Не догонят теперь. — А чего им за нами гоняться? — возразил Дайк. — Мы под испанским флагом. Прошли мимо, ну и прошли. — Не скажи, — усмехнулся Блад. — «Сан Томас» здесь, возможно, ожидали. Но я тоже думаю, что не догонят. Волверстон подмигнул ему единственным глазом. — А что, Питер, может, возьмем рифы на марселях, а коль надумают гнаться — тряхнем стариной? — Я спешу, — отрезал Блад. Шутка показалась неуместной. — Хорошо, если нас еще у Французской Эспаньолы не перехватят, там-то точно драться придется. — Опять ты боишься, — Волверстон демонстративно вздохнул. — И опять из-за юбки. Тренем забыл, как дышать. Дайк закатил глаза и отвернулся. Огл, явившийся с батарейной палубы полюбопытствовать на береговую охрану по крику марсового, на всякий случай отступил Волверстону за спину и с интересом уставился на Блада. Один вездесущий Снелл, видевший ночью, в каком состоянии бывший пиратский адмирал и его капитан выбрались на квартердек к полуночным склянкам, хмыкнул и потопал дальше по своим делам. — Ты что, Нэд? — дрожащим голосом упрекнул Джереми. — Совсем уже спятил? Каким надо быть мерзавцем, чтобы... Даже Блад рассмеялся, а Волверстон и вовсе откинул голову и загоготал на все Карибское море. — А наш малыш Джерри совсем не изменился, Питер! Все такой же прекраснодушный идиот! — И слава Богу. С чего бы ему измениться? — Не знаю! Но пройти Седжмур, Таунтон, кровавого Джеффрейса, чтоб его на том свете черти с вил не спускали, а потом еще и Бишопа, и Тортугу, и остаться все таким же наивным ягненочком — это надо еще потрудиться! — Я тебе сейчас по морде дам, и узнаешь, насколько я изменился, — неожиданно холодно ответил Питт, и Волверстон осекся, оборвав смех. — Что с тобой, Джерри? — спросил, тоже удивившись, Блад. — Какая муха тебя укусила? Джереми мгновение поколебался. — Ты... Тебе не кажется, что ты стал слишком беззаботен, Питер? Так рад, что мы покинули Порт-Ройял? — Ну что за идиот, — грустно повторил Волверстон прежде, чем Блад успел решить, нужно ли вообще отвечать. Старый волк покосился на него и положил руку на плечо Питта, оттолкнув его несколько в сторону. — Слушай, Джерри. Ты действительно прекраснодушный идиот. И все тут ничем тебя особо не лучше. О, вы очень хорошо понимаете Питера, не сомневаюсь! И очень сочувствуете тому, что у него в жизни полно разнообразного дерьма. А главное — вы чертовски уверены, что вы его понимаете, но при любом дерьме уверены, что он-то из дерьма найдет для вас для всех выход! — Волверстон, оставь Джереми в покое, — предупредил Блад. — Считай, что это приказ. — Поди к черту, Питер. Считай, что я военнопленный, — беззаботно ответил Волверстон, и Блад невольно подавился смешком. — А ты не думал, что этот молодчик будет делать, если ты еще черт-те сколько лет просидишь в губернаторах на берегу? Дьявол тебя забери, ты мог бы и научить его, что такое быть капитаном! — Первый после Бога! — хохотнул уже Огл от трапа. — Черт бы меня подрал, я лучше с моими чугунными девочками помилуюсь! — Нэд, — остановил Волверстона Блад. — Как я могу его этому научить? И какого дьявола я буду его этому учить — чтобы остаться без лучшего шкипера во всем этом проклятом море? Дайк смущенно улыбался, счищая с рукава невидимое пятно. Джереми Питт, испуганно вытаращившись, переводил взгляд с одного на другого. — Что вы... Да что вы все имеете в виду? — Ничего, Джерри, — со вздохом пояснил Блад. — Они имеют в виду, что для того, чтобы решать все и за всех, надо иметь ясную голову. А для этого надо уметь отбрасывать лишние тревоги. Carpe diem, как говорил Гораций. Я ничем сейчас не могу помочь Арабелле. Вот если пройдем Французскую Эспаньолу, не наскочив на противника... Кстати, Нэд, а где сейчас может быть Ибервиль? — На Тортуге, конечно, — изумился старый волк. — Ибервилю-то от этой войны зачем бегать? Он и меня уговаривал, но я все-таки смылся. — Почему? — насмешливо спросил его Блад. Ответ на этот вопрос он давным-давно получил от Тренема, но выходка Волверстона с Джереми пришлась не по душе и не ко времени. И без того трудно, чтобы еще развешивать уши на похвалу. Волверстон насупился. Потом махнул рукой и засмеялся. — Ладно, виноват, не в свое дело полез, капитан! Хочешь услышать — получай! Да подумал, ты расстроишься, если мы потопим парочку кораблей твоего ненаглядного Крофорда! — Крофорду я, между прочим, теперь должен, — Блад сказал это с видимым безразличием, но Волверстон насторожился. — А чего хочет Крофорд? — «Викторьез» к себе в эскадру, к примеру... — Фу, дьявол! Питер, поимей совесть, руки-то мне не выкручивай! — Причем здесь твои руки, Нэд? «Викторьез» — мой корабль, — вздохнул Блад и повернулся к вахтенному Тренему. — Взять три рифа на марселях! Если такой ветер продержится, кажется, мы еще ночью проскочим французские воды Гаити. — А хорошо идет, черт, — восхищенно сказал Волверстон и похлопал ладонью деревянные перила полуюта. «Сан Томас» действительно шел на загляденье. Ветер крепчал, к ночи перешел в полушторм, но фрегат не зарывался, уверенно разваливал волну и, даже кренясь под ветром, оставался остойчив и поворотлив. Надо было много походить потом на разных кораблях, чтобы понять, какая исключительная удача выпала когда-то беглым каторжникам в виде «Синко Льягас»! И теперь удача повторялась. Хорошо, что Волверстону нравится фрегат — можно надеяться, что старый волк меньше будет упрямиться. Плохо, что фрегат ему самому очень нравится... Насколько ему нравится захваченный испанский корабль, Блад понял только к полудню — когда они наскочили на «Викторьез» почти в заданной точке. — Ты бы хоть сигналы поднять велел, Питер, — озабоченно сказал Волверстон, косясь на могучий корпус французского линейного корабля. — А если Крофорд не заметит флага? — Если он флага не заметит, сигналов наших он не заметит тем более, — резонно возразил Питт, улыбаясь. — Но ты не бойся, Нэд, вице-адмирал Крофорд знает, как выглядит наш корабль. — Чего?! Блад подавился смешком. — Он видел, как мы его брали, Нэд. «Викторьез» еще была неподалеку. — А... — Я же говорил тебе, что я ему должен? Его условие и условием-то назвать нельзя — он пошел с нами в море, чтобы выручить нас, если потребуется. — Кто? — возопил шокированный старый волк. — Вице-адмирал Крофорд? Якорь мне в глотку, Питер, не может этого быть! — Ты думаешь, он очень любит испанцев, Нэд? Или не понимает пользы «берегового братства»? Волверстон затейливо и многословно ругнулся. И умолк. Он хранил тишину, пока корабли сближались. — А ну-ка, Джерри, — смеясь, сказал Блад, у которого было прекрасное настроение. — Обрежь-ка нос господину вице-адмиралу! — Но, Питер! При таком ветре... — запротестовал Джереми. — А если зацепим? — Ты позора не оберешься, а больше ничего страшного. Это мои корабли, Джерри, ты забыл? Ни вице-адмирал, ни эскадра короля Вильгельма ничем не рискуют. Снелл, стоявший неподалеку, азартно сверкнул глазами и рысью устремился на полуют — не иначе, боцман тоже мечтал проверить ходовые качества их трофея. А вот Волверстон неожиданно мечтательно засмотрелся на «Викторьез». — Ума не приложу, Питер, как вы сладили с этим чудовищем. Восемьдесят пушек! Мощь!.. — Забирай, — вдруг предложил Блад, чувствуя, что нашел удивительно счастливый выход. — Забирай, а мне оставь нашего прекрасного испанца. Так всем и объясним, что Тренем пришел позвать меня к тебе на встречу, потому как французскому каперу в Порт-Ройяле появляться не стоит. А там уж пришли к взаимовыгодному соглашению. Волверстон покосился на него с подозрением. — Капер? На линейном корабле первого ранга? Где это видано, Питер, ты рехнулся? Потом, ты говорил, Крофорд спит и видит «Викторьез» в своей эскадре. — А у тебя что, есть деньги содержать хоть «Викторьез», хоть «Сан Томаса», Нэд? На «Викторьез» у меня не хватает, даже с учетом доброты д’Ожерона, а в Ямайской эскадре пусть ее король Вильгельм снаряжает. Кстати, должен ли я это понимать как твое согласие на английский каперский патент? — Иди ты к черту, капитан, — буркнул Волверстон и отвернулся. Но Блад заметил, что он все-таки разглядывает стремительно приближающийся голубой с золотом нос «Викторьез», и мысленно хмыкнул. И почему ему кажется, что вице-адмирал Крофорд поладит с капитаном первого ранга Нэдом Волверстоном? Хотя бы на время войны. Корсарская команда на парусах и Джерри за штурвалом сработали безупречно — «Сан Томас», сменив галс в фордевинд, промчался перед самым бушпритом накренившейся «Викторьез». Обе команды разразились приветственными воплями и орали, пока Блад не заметил на юте самого вице-адмирала, с мрачным и озабоченным лицом. По-хорошему, следовало немедленно перейти на борт «Викторьез» и встретиться с Крофордом, но свежий ветер и волнение не позволяли спустить шлюпку, а стать к борту и вовсе невозможно было подумать. Крофорд махнул рукой по курсу на Порт-Ройял. Блад приказал убавить парусов, чтобы дождаться, пока «Викторьез» сделает поворот оверштаг. Хода до Ямайки оставалось всего несколько часов, и он почувствовал, что внутри оживает глубоко и старательно запрятанная тревога — что-то он найдет на берегу? Жива ли Арабелла? И чем Крофорд так озабочен? Вряд ли он получил с берега какие-то вести, но все-таки... Их не было здесь много дней! — Дайк, вели просигналить — что там случилось? В ответ на «Викторьез» взвились флаги и вхолостую бахнула пушка. «Поднять все паруса, готовиться к бою». Блад ничего не понял, но велел передать «Принято». Ни сеток, ни открытых орудийных портов на «Викторьез» он не заметил — дело явно было не в нападении неприятеля. «Ваш курс ведет к опасности», — пояснили с «Викторьез». Ни черта этим, впрочем, не прояснив, кроме того, что какая-то неприятность их явно ожидала в Порт-Ройяле. Вот только этого ему сейчас не хватало. Нервы сдали — он мерил шагами квартердек несколько часов, отмахиваясь от Бенджамена и Питта, уговаривавших его хотя бы поесть. Солнце клонилось к закату, когда «Викторьез» и «Сан Томас» приблизились к входу на рейд и убрали большую часть парусов, проходя через узкий пролив. Волверстон рядом с Бладом кусал губы, но над фортом, как положено, взвилось облачко дыма приветственного холостого выстрела адмиральскому вымпелу. На берегу Блад тоже ничего особенного не замечал, пока они не вошли в гавань. — О, дьявол, — простонал рядом Джереми Питт, никогда не грешивший сквернословием. — Флагман адмирала ван дер Кэйлена! Лорд Уиллогби на Ямайке! А губернатора Ямайки где-то по морю черти носят! И пусть Порт-Ройял цел, а эскадра Крофорда на рейде, Бишопа в свое время за подобное генерал-губернатор Вест-Индии планировал повесить. — Волверстон, пойдешь с нами, — приказал сквозь зубы Блад. Больше всего на свете ему хотелось немедленно приказать отдать якорь, прыгнуть в шлюпку, добраться до берега и со всех ног мчаться в губернаторскую резиденцию, узнать, что же с Арабеллой, но увы — это зависело сейчас от лорда Уиллогби. Одна надежда — что он не будет настолько жесток, чтобы не позволить узнать новости. На берегу их встречал майор Мэллэрд. Махал руками, чуть не подпрыгивал на месте, сияя, как полная луна. К сожалению, майор мог радоваться по огромному количеству причин, и не меньше половины из них были крайне неблагоприятны. Видя его лицо, корсары налегли на весла с таким азартом, что шлюпка с «Сан Томаса» стрелой полетела к берегу. На ялике с «Викторьез» матросы тоже гребли усердно, и весла гнулись, взблескивая в закатном солнце. К молу они подошли почти одновременно. — Крюк! — гаркнул Снелл. И тут же добавил: — Шабаш! — Ваше превосходительство! — заорал, подбегая, майор Мэллэрд. Блад прикрыл глаза — по крайней мере, он не арестован. — Ваше превосходительство! У вас сын! Шлюпка вдруг ушла в сторону под ногами. Снелл схватил его за руку, Волверстон — за шиворот. Удержали. Посадили обратно на банку. Крофорд уже взошел на мол и приблизился к майору. На Блада он посмотрел сочувственно — или так показалось из-за тумана в глазах? Второй раз за поход пришлось пожалеть об отсутствии сердечных капель. Надо же, а ведь казалось, все эти дни он успешно отгонял тревогу! Может, поэтому сейчас и прихватило вполне здоровое сердце? Опираясь на плечо Снелла и взяв предложенную руку испуганного Мэллэрда, он выбрался наконец на берег. Мол покачивался под ногами, но это как раз после плавания дело обычное. — Благодарю вас, майор. А как... — он все-таки не смог договорить. Мэллэрд понял его без слов. — Ваша супруга чувствует себя неважно, но доктор Паркер уверен, что все обойдется, — круглощекое лицо майора покрылось краской смущения. — Простите, господин вице-адмирал, меня вообще-то послал милорд Уиллогби сообщить, что он ожидает вас обоих и очень срочно, но я подумал, его превосходительству необходимо сначала узнать домашние вести. — Разумеется, вы были правы, — невозмутимо ответствовал Крофорд. — Поздравляю, ваше превосходительство. Идемте, нам все равно в губернаторский дворец, не так ли? — Капитан Волверстон, следуйте за нами, — с трудом выдавил Блад. Нэд незаметно подхватил его под руку. — Питер, ты чего? С тобой все в порядке? — Я был уверен, что живой ее не увижу, — ответил Блад и с удивлением понял, что сказал правду. Именно об этом он и думал весь поход. Именно это и ожидал услышать здесь, на причале Порт-Ройяла. Но Арабелла жива!.. И у них сын!.. И все, что теперь он должен немедленно сделать — это обеспечить им полную безопасность, объяснившись с генерал-губернатором лордом Уиллогби. — Ну ты даешь, — с непонятной интонацией буркнул Волверстон и выпустил его локоть. — Сам идти можешь? — Могу. Дышать постепенно становилось все легче, даже плечи расправились. «Ваш курс ведет к опасности»! Да, Крофорд был изумительно точен в сигналах. — Что вы намерены говорить? — шепнул вице-адмирал. — У вас есть какая-нибудь история? Блад кивнул. — Хорошо, — продолжил Крофорд, чуть отвернувшись. — Учтите, я объяснил ваше отсутствие на Ямайке срочной и тайной необходимостью встретиться с корсарами по поводу продолжения их рейдов. Не знаю, насколько это понравилось милорду, но ван дер Кэйлен изволил много смеяться. — Он всегда смеется, господин вице-адмирал. — Знаю, — Крофорд покачал головой. — Скажите, голландские адмиралы всегда такие веселые? Блад не сдержал нервной улыбки. — Дедушка Рюйтер был очень серьезен. А других я не знал. Лорд Уиллогби вместе с адмиралом ван дер Кэйленом встречали их не где-нибудь, а в парадной гостиной губернаторского дома. В весьма неожиданном обществе миссис Крофорд и доктора Паркера, хотя, если вдуматься, ничего неожиданного в присутствии этих людей как раз не было. Блад испытал внезапный прилив нежности к старой наседке миссис Крофорд — Арабеллу она действительно не оставила и теперь казалась ему и не глупой, и даже очень красивой. Впрочем, он быстро сообразил, что вице-адмиральшу украсила отраженная на лице радость. Когда она протянула руку мужу для поцелуя, глаза у нее просто засияли из сеточки морщин. Волверстон тихо ругнулся у него за спиной — кажется, с восхищением. Неужели старому волку глянулась вице-адмиральша? Лорд Уиллогби устремил на Блада пронзительный взор. Нэд тоже удостоился внимания маленьких, словно у хорька, глазок его светлости. Адмирал ван дер Кэйлен благодушно улыбался, но это ни черта не означало — он всегда улыбался. Доктор Паркер открыл рот и тут же захлопнул, едва не испепеленный на месте следующим взглядом лорда Уиллогби. — Я вас, конечно, поздравляю и понимаю, что вам сейчас не до дела, — сварливой скороговоркой пробурчал его светлость. — Но я слишком долго вас ждал, чтобы не задать вам для начала вопрос. Господин губернатор, что все это значит? Я возвращаюсь на Ямайку и застаю кого? Майора Мэллерда в полном одиночестве? И поясните заодно, какое-такое ваше распоряжение исполнял господин вице-адмирал Крофорд? Миссис Крофорд вернула Бладу донельзя изумленный и несколько раздосадованный взгляд. Рано он признал ее симпатичной! Вице-адмирал стоял за ее креслом, вне пределов видимости лорда Уиллогби, и делал отчаянные знаки. — Позвольте, ваша светлость, перед тем, как ответить на ваши вопросы, представить вам капитана Нэда Волверстона, — спокойно сказал Блад, выталкивая старого волка вперед. — Это мой верный друг и давний товарищ. — Ваша светлость, — смущенно пробормотал Волверстон и неловко поклонился. Ван дер Кэйлен благодушно облизнул губы и засмеялся. — Тофарищ по пиратству, да? — По каторге, господин адмирал. Ван дер Кэйлен осекся. Покивал круглой головой. — Изфините. — Волверстон? — его светлость наконец-то слегка улыбнулся, разглядывая огромную фигуру смущенного старого волка. — Правая рука капитана Блада — кажется, именно так он был известен на Мэйне? — До сих пор известен, ваша светлость, — поправил Блад. — В том и дело, что испанцы не утруждаются запоминанием новых имен. Что до первого вопроса, я позволил себе оставить Ямайку на девять дней под ответственность коменданта форта и офицеров эскадры, — он старательно подчеркивал все произнесенные слова, — ради того, чтобы предотвратить нападение английских корсаров, до сих пор славящихся моим собственным вымпелом, на испанское поселение Сантьяго-де-Пуэрто-Рико. Волверстон и Крофорд воззрились на него, как на двухголового. Лорд Уиллогби потерял дар речи. Адмирал ван дер Кэйлен снова благодушно заулыбался. Доктор Паркер, кажется, мечтал провалиться сквозь землю. Вице-адмиральша слушала с безмятежным любопытством. — Что до второго вопроса, вице-адмирал Крофорд исполнял не столько мое распоряжение, сколько дружескую просьбу. Я готов признаться вам со всей откровенностью, ваша светлость, что если бы мы опоздали, я бы не смог отдать приказ о нападении на корабль капитана Волверстона. Хвала Господу, нам посчастливилось не опоздать. — Приказ о нападении?.. — недоуменно повторил лорд Уиллогби. — Но, проклятье, зачем вам вообще понадобилось останавливать атаку каких-то пиратов на испанцев? Лицо Волверстона вытянулось в попытках сдержать хохот. Вице-адмиральша уколола Блада возмущенным взглядом. — Не каких-то пиратов, ваша светлость, а правой руки капитана Блада, — он позволил себе усмехнуться. — Не сомневаюсь, что его величество Вильгельм Третий Оранский не слишком любит испанцев, но дипломатический скандал не украсит репутацию английского правительства. Кроме того, я искренне надеялся, что этот случай поможет мне привлечь на службу его величеству существенное количество первоклассных моряков, и капитана Волверстона — в первую очередь. — Вы могли бы сделать это в любой момент. И не оставляя Ямайку. Блад развел руками, старательно изображая раскаяние. — Простите, ваша светлость, я тоже так думал, но, к сожалению, раздумывал слишком долго, отвлекаясь на более срочные дела. А главное — не учел принадлежности базы моих знакомых моряков и предприимчивости ее губернатора... — Что вы имеете в виду? — насторожился лорд Уиллогби. — Капитан Волверстон сейчас официально числится на службе Франции, ваша светлость, — объяснил Блад, не глядя на старину Нэда, но догадываясь, что его единственный глаз сейчас округлился от бешенства. — Капер с французским патентом, спасибо месье д’Ожерону за угрозу лишения стоянки на Тортуге. Напав на Сантьяго под французским флагом, он оказал бы услугу нашему противнику. Напав на Сантьяго под видом пирата — вызвал бы дипломатический скандал по причине его известности в качестве моей правой руки и национальности. Мне подумалось, что лучше всего вмешаться и не дать ни французам, ни испанцам извлечь выгоду из этой истории. — Зфучит разумно, а? — облизнулся ван дер Кэйлен. — Прафда, не его дело. — Вот именно! — лорд Уиллогби вспылил. — Любезный Блад, вы, кажется, занимаете пост губернатора Ямайки, а не определяете политику Англии на Карибах? — Ваша светлость, я приношу извинения за самоуправство и готов понести любое наказание. Но умоляю разъяснить мне, где я ошибся! Мои осведомители явились ко мне как сумели, от Порт-Ройяла путь до Сантьяго занимает примерно столько же, сколько от Тортуги. Разве у меня было время отправлять донесение вашей светлости и ждать на него ответа? — Вы обязаны были поставить меня в известность, — сухо отрезал лорд Уиллогби. — Если бы я получил ваши пояснения, изложенные на бумаге, сразу, как только явился в Порт-Ройял, к вам бы не было теперь никаких вопросов. — Милорд, — медоточивым голосом вдруг вступила уже прочно забытая Бладом вице-адмиральша. — Милорд Уиллогби, будьте же милосердны! Вспомните, что даже подчиненный вам губернатор — всего-навсего живой человек! Я уверена, его превосходительство просто-напросто про все на свете забыл. Ваша светлость, кажется, женаты? И дети у вас есть? Генерал-губернатор Вест-Индии уставился на миссис Крофорд так, будто с ним Валаамова ослица заговорила. Волверстон, напротив, вновь взглянул на вице-адмиральшу с обожанием. — Яблок в цвету! — заржал ван дер Кэйлен. — Капитан Блад шелезный шеловек, мой друк! Думать оп Англии, кокда крошка мисс Арабелла биль болен... Лорд Уиллогби зафыркал, как рассерженный кот. — Да что за... бабские сплетни? Простите, миссис Крофорд, но разве это причина... — Причина, ваша светлость, — вступил вдруг молчавший доселе вице-адмирал. — Это я должен был подумать известить вас, но тоже не догадался и готов понести наказание. — Вы-то что там делали? — рявкнул лорд Уиллогби, окончательно сбитый с толку. — Какого дьявола вы-то туда поперлись, господин вице-адмирал? — Крейсировал в водах, соседствующих с Ямайкой, на линейном корабле первого ранга для охраны их от возможного вторжения неприятеля, — невозмутимо ответил вице-адмирал Крофорд. — Пока его превосходительство договаривался со своими пиратами. — Проклятье, да зачем же именно вы?! — Я... Видите ли, ваша светлость, я тоже живой человек. И, смею надеяться, друг его превосходительства. И угораздило же капитана Волверстона выбрать такое время для нападения на Сантьяго во благо короля Людовика! — К черту Людовика, — пробормотал вконец замороченный Волверстон и добавил последнюю каплю в общее безумие, обиженно возразив Крофорду: — Откуда ж я знал-то? Можно подумать, мне Питер докладывался! К чести лорда Уиллогби, он расхохотался даже раньше, чем адмирал ван дер Кэйлен. И замахал сухонькими руками на Блада. — Убирайтесь! К черту, к дьяволу, проваливайте уже наконец-то к жене и избавьте нас от этого бедлама! О наказании вам и вице-адмиралу мы потом поговорим, когда вы придете в рассудок! Да, передайте мои самые теплые пожелания вашей супруге. Надеюсь ее скоро увидеть. Доктор Паркер сорвался с места и вылетел в дверь вперед Блада, догадавшегося поклониться его светлости. Выйдя в коридор, он обнаружил за своим плечом пыхтящего Волверстона, пунцового, как вареная креветка. — Питер, я с ними не останусь! — Черт с тобой, Нэд, не до тебя! Доктор Паркер, что с Арабеллой?***
Следующие пару часов он всю оставшуюся жизнь помнил какими-то короткими вспышками. Арабелла, до плеч укрытая одеялом, маленькая и хрупкая. Высокий лоб в испарине, косы, разбросанные по подушке, черные провалы глаз... Бубнеж доктора Паркера. — А чего ждать — тридцать лет, первые роды, неправильное положение и сложение, при котором крупный ребенок опасен! Неузнающий отрешенный взгляд, замедленный пульс в исхудавшем запястье и зрачки, суженные, как булавочные головки. Собственный хриплый голос: — Опиум в такой дозе?.. Какого дьявола, доктор? — А чего вы хотели? Я побоялся давать меньшие дозы — судороги, кровотечение после поворота... Но, право, уже не о чем беспокоиться! Нэд Волверстон, загородивший собой пухлого улыбающегося Паркера, тяжелая рука на плече. — Уймись, Питер! Она живая! Он ее спас! Картинки в голове. Он видел судороги до родов. Это не просто осложнение, это приговор! Чтобы только ребенка спасти, нужны скорость и смелость — хватило бы у него выдержки? Не дрогнули бы руки? Но Арабелла жива!.. — Это называется «не о чем беспокоиться», доктор? — Разумеется, ваше превосходительство, — Паркер обижен. — Я и не обещал вам, что все будет в полном порядке, я говорил вам, что все обойдется. Оно, как видите, и обошлось. Тень узнавания в затуманенных глазах, холодная рука на щеке. — Питер, ты вернулся?.. Или мне опять снится?.. Волверстон ржет, как полковая лошадь. — Еще как вернулся, мисс! Жаль только, что вот припоздал! Тень улыбки на измученном лице, обращенном к старому волку. — Я... очень рада вас видеть. Доктор Паркер крутит пухлыми старческими пальцами у живота. — Лауданум — прекрасное средство! Я несколько раз уже пользовался, здесь просто опасался еще и горячки, вот и давал его несколько дней. Ваше превосходительство, вы ведь военный хирург, опиум — ваша вотчина... Крепкий кофе на подносе — две чашки сразу. Испуганное лицо Бенджамена и собственная медицинская сумка — где-то там есть настойка корня сассафраса, незаменимая вещь от мышечной слабости после большой дозы опиума. Каштановая головка во влажных кудрях — на плече. Бережно поднести чашку с кофе, поданную Бенджаменом, к искусанным побелевшим губам. Но она живая и тихо вздыхает в его объятиях. — Выпей, родная. Гадость ужасная, знаю. Но надо. Волверстон, побагровев от смущения, отвернулся к окну, выбивает пальцами дробь по раме. Любопытный взгляд доктора Паркера. — А что, это индейское средство купирует эффект лауданума? А больно после не будет? — Потерплю, доктор Паркер, — не голос, а тень голоса, но в ней проскальзывает усмешка. — Питер... — Что, родная? — Ты его уже видел? Вспышкой в сознании — ведь родился ребенок! Сын!.. Сын, едва не стоивший жизни Арабелле. — Он здоров? — Да, — с удивлением. — Тогда сперва ты. Удивленный взгляд доктора и внезапно возмущенный — от Волверстона. Вице-адмиральша Крофорд, сопровождаемая негритянкой с кульком на руках. Разгорающееся сияние в глазах Арабеллы — и ничего в голове, ровным счетом, кроме заученных и привычных действий! Сколько младенцев он осмотрел в своей жизни... Мальчишка крепкий, крупный, действительно здоровый — чудодей все-таки доктор Паркер. Глаза молочно-голубые, как всегда у новорожденных. Все реакции в норме — от прикосновения пальца пухлая ладошка растопырилась, как положено в возрасте нескольких дней. — У меня все же не было уверенности, — робко сказал доктор Паркер. — Так что его окрестили на другой день, вот миссис Крофорд согласилась быть крестной, а назвали в честь отца мисс Арабеллы. — Томми, — с ласковым грудным смешком сказала Арабелла. — Маленький Томми. «Сан Томас». Трофейный желтый фрегат на рейде Порт-Ройяла. Ошалелые глаза Волверстона. И тут на пальце его сомкнулась детская ручка и сдавила. Слабо, но достаточно, чтобы мир сперва хрустнул и рассыпался, как зеркальное стекло, а потом вернулся, собравшись в картинку, где их теперь стало трое.***
Тропическая ночь сгустилась, и над Порт-Ройялом опрокинулись крупные звезды. Дайк, ворча, копался с пробкой третьей бутылки рома. — Не отбивай горлышко, Ник, — заметил, усмехнувшись, Блад. — На корабле осколками не сорили, нечего и тут сорить. — Тут как на корабле? Стало быть, ваше превосходительство все еще наш капитан? — фыркнул уже изрядно пьяный Волверстон, приканчивая вторую бутылку прямо из горлышка. — А я, признаться, думал, был — да весь вышел! — Берешь «Викторьез», Нэд? — вместо ответа спросил его Блад. — Беру, куда денусь, дьявол тебя забери! Крофорд вроде человек хороший, да и испанского красавца Томми ты мне теперь сроду ведь не отдашь! — Не отдам, — Блад не удержался от улыбки. — А что до капитана — ты прав, Нэд, был, да весь вышел! Ничего я в этот раз не сделал, все за меня решили другие. Дайк выпучил глаза и едва не пролил ром мимо стакана. — Кто, Питер? — Арабелла. Крофорд. Доктор Паркер. Тренем, Джерри, Том Хагторп, Огл и все наши ребята. И вы не в последнюю очередь. Хорош бы я был без вас всех! — Испанцев ты сам провел, Питер, — возразил, расхохотавшись, Волверстон. — Скажешь, нет? — И даже это нет, Нэд! Если бы донья Эрнанда, благослови, Господь, ее ночи, пожелала настоять на своем мнении, как пить дать, вздернули бы меня в Сантьяго вместе с вами. — Дурак ты, Питер, — Волверстон вдруг прищурил единственный глаз. — Капитан — он кто? — Первый после Бога. — Первый после Бога — так не для Бога же, Питер! Небось, для людей! А знаешь человеческую поговорку? — Какую? — Ну! Молись Богу, а порох держи сухим!