Possibility

— Это был я! Я использовал магию, чтобы вылечить отца Гвен. Казалось, время замедлилось, когда Артур уставился… весь совет уставился на его слугу, который бесцеремонно распахнул двери, посмев прервать их заседание, и сделал столь дерзкое и самоубийственное заявление. Такое действие вызвало всеобщий шок. В случае с Артуром — ужас. Потому что он поверил Мерлину, его пугающей уверенности и ледяной ясности в голубых глазах. Это была правда, ни больше ни меньше. Как и его вера в то, что ни Гвен, ни Мерлин не несли ответственность за чуму, настигнувшую Камелот. Для Артура было абсолютно бессмысленным предположение, что человек, использовавший магию, чтобы излечить кого-то от смертельной болезни, являлся тем, кто навлек ее на Камелот. Никто в королевстве не стал бы рисковать своими родными и близкими, выпуская заразу, которая поражала так быстро и беспорядочно. Тем более Гвен или Мерлин. В то же время Мерлин жил вместе с Гаюсом, помогая ему в расследовании эпидемии, и дружил со служанкой Морганы. Поэтому даже без мрачной решимости в глазах его слуги в этот момент ошеломленной паузы, воцарившейся после его слов, Артур вполне мог поверить, что он способен нарушить закон для того, чтобы помочь близкому человеку. — Это был я, — повторил Мерлин, словно в первый раз его могли не расслышать, и слегка развел руками как бы сдаваясь. — Гвен вовсе не колдунья. Это все я. Гаюс резко вскочил со стула: — Мерлин! Ты что, с ума сошел? — прошипел он. — Я не могу позволить ей умереть из-за меня, — ответил Мерлин старику, прежде чем встретиться взглядом с королем на другом краю длинного стола с большим бесстрашием, чем большинство рыцарей королевства. — Я в вашей власти. В горле у Артура образовался ком, который он с трудом проглотил. В спешке путались мысли, но ему нужно было придумать что-то очень срочно. Неужели Мерлин до сих пор не понял, что нет никакой пощады для тех, кто использует магию, независимо от его намерений? Гаюс тем временем сурово и отчаянно пытался вступиться за своего подопечного: — Он сам не понимает, что говорит. — Понимаю, — быстро возразил Мерлин. — Арестуйте его, — спокойно приказал отец Артура. Возможно он и был ошеломлен не меньше остальных, но точно знал, что следует делать с людьми, признавшимися в преступлении. — Отец, прошу! — выпалил Артур, когда двое стражников выступили вперед, чтобы бесцеремонно схватить Мерлина за обе руки, немедленно исполняя приказ короля. — Это безумие! — ноги сами понесли его в сторону слуги, хотя он сам до сих пор не представлял, что именно будет делать. Что сказать? Он не хотел, чтобы Мерлина казнили, точно так же как и не желал смерти Гвен. Гибель любого из них не спасет остальных жителей. — Мерлин не может быть колдуном! — Разве ты его не слышал? — спросил Утер, слегка покровительственно. — Да, слышал, — вынужден был признать Артур. — Он сам признался. — Не забывай, он спас мне жизнь, — напомнил принц. Конечно, это должно было что-то значить… — Зачем ему выдумывать такое? — спросил король, и он увидел свой шанс. Артур не был уверен: верит ли отец в признание Мерлина так же как он сам, или он просто беспристрастно следует указаниям своего закона, однако этот вопрос был отличной возможностью для оправдания безмозглого колдуна. — Как сказал Гаюс, у него… тяжелое… психическое расстройство, — ответил Артур, вспомнив сказанные лекарем слова: «Ты что с ума сошел?». — В самом деле? — протянул король. Возможно безумия было недостаточно, чтобы оправдать поступок Мерлина и предотвратить казнь. «Давай, думай быстрее», — мысленно сказал себе принц. И тут ему пришла на ум идея перевести все в подобие шутки, издевки над слугой: — Он… — догадка поразила Артура, и он победно заключил, — ...влюблен... — Что? — спросил Мерлин в непонимании. Заткнись идиот и позволь мне спасти твою жизнь. — ...в Гвен, — добавил Артур, расплываясь в ухмылке. — Нет, — запротестовал Мерлин. Артур мог бы закатить глаза на очевидную глупость его поведения, однако члены совета, и, что самое главное: король, казалось, были готовы поверить в эту догадку. Тем более, вероятно, это было не такой уж и ложью, с учетом того, как Мерлин заботился о Гвен, раз был готов пойти на столь отчаянный шаг. — Да, — продолжал Артур, когда вспомнил кое-что. — Я видел тебя с тем цветком, который она тебе подарила. «Ну вот и все», — удовлетворенно подумал принц, снова окинув взглядом присутствующих. Гаюс выдохнул с облегчением и опустился на стул. Мерлин, кажется, понял, что ему больше не поверят, однако снова попытался: — Но… я не влюблен в нее. Артур также выдохнул, поскольку теперь протесты юноши лишь укрепляли истину его слов в глазах знати. — Все в порядке, ты можешь это признать, — протянул он, кладя руку на узкие плечи юноши. — Я и не думал влюбляться, — смущенно продолжал Мерлин. — Она околдовала тебя, — заметил король. Артур на мгновение замер в нерешительности, гадая, всерьез ли отец воспринял это предположение, а затем король и весь совет залился смехом и он расслабился. — Мерлин, ты просто чудо, — усмехнулся Артур, — но чудо в том, что ты идиот, — он положил ладонь за затылок своего слуги и слегка встряхнул его. Возможно так он сможет вбить хоть немного здравого смысла в его голову. — Никакой он не колдун, — заключил принц сквозь стиснутые зубы, как бы предупреждая на будущее. — Не трать мое время, — сказал король, пренебрежительно взмахивая рукой. — Отпустите его. Стражники отступили назад, а Мерлин, одарив Артура почти разочарованным взглядом, быстро оглянулся на короля и советников, готовящихся продолжить заседание, и направился к выходу. Когда принц вернулся на свое место во главе стола, Гаюс встал и поклонился Утеру в знак позволения выйти и извинения за это. Артур знал, что произошедшее сейчас ничего не меняло. Никто не мог придумать как спасти жителей и уничтожить заразу. Можно было лишь принять меры для сдерживания и сведения ущерба к минимуму, насколько это было возможно. Появились и новые проблемы: Мерлин использовал магию. Очевидно, что целительную и весьма удачно. Артур не совсем понимал, что это значит и как может все изменить. Как рыцарь он поступил по чести, спасая невиновному жизнь, и больше не был ему ничем обязан. Не так ли? Следующим намерением Артура было временно удержать Мерлина подальше от себя, приказав ему помогать Гаюсу, пока он сам не решит, что делать дальше. Избавив Мерлина от приговора и гнева короля в критичный момент, он не собирался сводить на нет свои усилия, сообщая правду, однако и не мог продолжать притворяться, что его не одурачили. Когда Артур пересекал внутренний двор, направляясь ко входу в подземные резервуары, снабжающие город водой, с Морганой, следующей за ним, третьей инстинктивной его реакцией было вытащить меч для защиты от колдуна, который беспокойно метался и прикусывал ноготь большого пальца, глядя на то, как стража возводит костер для Гвен. Магия — это зло. Если существовала хоть малейшая вероятность того, что Мерлин опасен, именно Артуру предстояло разобраться с этим. И тогда Мерлин повернулся к нему спиной без колебаний. А если маг был готов доверять ему, вести бороться с монстром, который угрожал здоровью его народа… размышления о том, какого наказания заслуживают его поступки могли подождать. Потому что несправедливость — это тоже зло.

Есть вероятность… (есть вероятность…) Что все, что у меня было... было всем, что мне было нужно…

«Ни свет ни заря», — ворчливо бормотал про себя Мерлин, направляясь в покои принца. После той битвы в туннелях с Афанком неужели нельзя было утром поспать подольше? И вообще, с чего такой приказ? Это же нелепо. Как, в принципе, понять слова: «Явись ко мне ни свет ни заря». Нет, Артур уточнил, что это значит: до рассвета. Но все равно это звучало глупо, тем более, когда это говорил Артур, которого и при свете полуденного солнца, порой, было непросто разбудить. Маг фыркнул про себя, и его мысли перенеслись в тот момент в зале совета. Он был готов открыть правду и принять последствия. Страх за Гвен придавал ему уверенности, когда он стоял перед королем и признавался в своих способностях. А потом Артур нашел столь нелепое оправдание его поступку, что все лишь посмеялись над ним. Даже Гаюс назвал его глупцом, хотя, возможно, в чем-то он был прав. Во всяком случае, ситуация с болезнью разрешилась лучшим из возможных способов. Горожане выздоравливали, и никому не грозила смертная казнь. Завернув за последний угол и отметив отсутствие стражи около покоев принца, Мерлин постарался открыть дверь, не опрокинув поднос с завтраком. Возможно, трапеза поможет задобрить Артура и отвлечь от задуманных дел, что бы это ни было: охота, поход или ранняя тренировка, которые он мог организовать, чтобы справиться с тревогой последних дней. Протиснувшись в дверь и закрыв ее за собой, Мерлин, не отрывая глаз от подноса, осторожно поставил его на стол, который и так уже был захламлен грязной посудой, частями доспехов, чашей с фруктами и даже некоторой одеждой. Мерлин не особо беспокоился и просто сдвинул все в сторону, прежде чем обернуться к кровати. В комнате царил легкий полумрак, поскольку указание принца: придти в несусветную рань, он выполнил добросовестно. Волшебник едва успел заметить, что большая кровать была пуста, прежде чем кто-то напал на него сзади и отбросил на несколько метров, практически швыряя в закрытую дверь достаточно сильно, чтобы перед его глазами помутнело, когда голова столкнулась с деревянной поверхностью. Шок и магия затрепетали в его венах, но Мерлин сдержался. Что бы ни думал Гаюс, он учился контролю и старался сначала анализировать ситуацию, прежде чем бездумно колдовать. Поэтому его реакцией на нападение стало лишь физическое сопротивление, когда нападавший навалился на него своим весом, прижимая к двери. Он не мог видеть противника сначала из-за частично помутненного зрения, а затем из-за того, что тот держался вне его видимости. В оказавшемся положении замах кулаком был невозможен, однако юноша пытался выдернуться из хватки изо всех сил, и невольно взвизгнул, когда его шейный платок дернули в сторону достаточно резко и сильно, чтобы частично перекрыть дыхание. Холодный острый конец лезвия коснулся его шеи чуть ниже подбородка, заставляя поднять голову и предупреждая о необходимости сдаться. Но он не мог пойти на это. Он не видел Артура. Не мог даже позвать его. Не мог использовать магию из боязни разоблачения. А противник продолжал удерживать его, угрожая жизни. — Не борись со мной, Мерлин, — голос Артура, прошипевшего приказ и угрозу ему в ухо раздался неожиданно. Маг замер. Какая-то часть его расслабилась — это был лишь Артур, больше никого, а принц не стал бы причинять ему вред, в то время как другая его часть напряглась от непонимания. Потому что острое лезвие не позволяло ему ни свободно вздохнуть, ни повернуть головы, чтобы взглянуть на Артура, чей тон был лишен непринужденности. — Не борись со мной, — повторил принц. — Я не причиню тебе вреда. Попытка кивнуть могла закончиться тем, что он перережет собственное горло о край клинка, который начал слегка нагреваться от близости с кожей. Открыв рот, также можно было получить небольшой порез. А Мерлин все еще не видел ничего, кроме верхнего угла комнаты и паутины, которую, вероятно, не заметил при уборке. — Ммм мгм, — это было все, что смог выдавить из себя слуга. Еще мгновение, и тяжесть тела Артура перестала давить на него. Мерлин попытался повернуть голову, однако ткань у горла натянулась. Лезвие кинжала было убрано только для того, чтобы его с силой вонзили в деревянную дверь. Как раз рядом с мочкой его уха. Артур отступил назад, однако Мерлин все еще чувствовал, как что-то сжимает его шею и затрудняет дыхание. Он осмелился поднять руку, чтобы осторожно проследить за острым краем клинка, и обнаружил, что Артур пригвоздил к двери кинжалом его шейный платок, который все еще был на нем. Пальцы нащупали рукоять, и маг попытался вытащить его, однако клинок крепко держался в двери. Артур был довольно силен. Мерлин обернулся и робко осмотрел покои, часто дыша, после чего попытался приподняться, в то время как дверь жестко уперлась в его спину, цепляя материал куртки. Принц стоял к нему спиной на расстоянии нескольких шагов у открытого окна, скрестив руки на груди. Слабый утренний свет обрамлял его силуэт, придавая ситуации еще больше загадочности и неясности. — Что, черт возьми, происходит, Артур? — хрипло пожаловался Мерлин, стараясь унять, бешено колотящееся, сердце. — Стой на месте, — спокойно ответил Артур, не оборачиваясь. — Не шевелись, и я не причиню тебе вреда, — принц сместился, и что-то блеснуло под его локтем — он держал в руке еще один клинок. Мерлин не к месту вдруг вспомнил их первую встречу. Это было не так давно: Артур метал ножи в движущуюся цель в руках Морриса. С тех пор меткость принца не вызывала сомнений, даже Моррис был больше унижен, чем напуган. И в их собственной потасовке на рынке Мерлин знал, что Артур не навредит ему. Он одинаково отлично владел и мечом, и булавой, и кинжалом. Сын Утера однозначно был властным, высокомерным, но никак не бессердечным. За первые два месяца службы Мерлин это хорошо понял. — Что происходит? — спросил маг. Возможно, принц велел ему не шевелиться, но он ничего не говорил про то, чтобы он молчал. А молчать маг не собирался. — Что все это значит? — Итак, — медленно начал Артур, сознательно игнорируя вопрос. Он обернулся, тщательно осматривая Мерлина с головы до ног и в обратном направлении также, прежде чем вновь отвернуться к окну. — Ты колдун. Мерлин сглотнул сквозь скрученную ткань шейного платка, его рука все еще бесполезно лежала на рукояти кинжала рядом с подбородком. Тело отказывалось подчиняться приказу о неподвижности, а во рту резко пересохло. — Что? — выдавил он из себя. Артур опустил руки на бедра, солнечный свет сверкнул на клинке между его пальцами. Казалось, он всецело был поглощен видом за окном. — Ну же, Мерлин, ты не мог забыть так быстро, — протянул он. — Только вчера ты признался в этом моему отцу и всему совету. — Но… но ты сам сказал… — заикался Мерлин, проклиная свой разум за то, что тот в пребывал в абсолютной панике и отказывался соображать. «Он считает себя таким умным», — так недавно он высмеивал принца перед Гаюсом. Клинок рядом с его шеей говорил о том, что он немного недооценил умственные способности Артура. Существовала вероятность, что он не совсем безнадежный болван. — Я сказал то, что должен был, чтобы тебя не арестовали. Мерлин внезапно осознал, что Артур, должно быть, видит каждое его движение в отражении полированной поверхности нагрудника в углу. А это означало, что, на самом деле, он не стоял спиной к человеку, которого обвинял в магии. Он лишь хотел увидеть реакцию Мерлина, и то, что он будет делать в данной ситуации. Это слегка успокоило волшебника, во всяком случае, принц был не только умным, но и справедливым. Он ждал, наблюдая за отражением Артура, чтобы дать ему знать, что он понял, и тот ответил ему слегка насмешливой полуулыбкой. — Ты думаешь, что когда я придумал для тебя оправдание, я не понимал, что это всего лишь… оправдание? — сын Утера обернулся и стал медленно и плавно шагать по комнате, как обычно делал на тренировках, прежде чем броситься в атаку, постукивая по пальцам плоской стороной клинка в руках. — Так ты колдун или нет? Мерлин задумался, и Артур указал на него кинжалом. — Не лги мне, Мерлин. — Хорошо! — быстро ответил слуга, защищаясь. — Не совсем так. Артур слегка наклонил голову набок. — Почему? — Хм. Потому что я ее не изучал. — Но ты владеешь магией, — с трудом произнес Артур. — Ты использовал магию в Камелоте? — и хотя младший Пендрагон выглядел разгневанным, и кто-либо другой, стоящий перед ним, был бы сейчас в ужасе, но только не Мерлин, который вдруг ощутил себя как-никогда воодушевленным. Артур задавал вопросы, а не просто зачитывал обвинения. — Да, — ответил Мерлин. — И как долго? — Как долго я владею магией? — Мерлин слегка сдвинулся на своем месте. Ему приходилось сидеть в неудобной позе, согнувшись, и ноги уже слегка затекли. Нож все еще удерживал его, однако Артур слушал, и маг решил, что не время жаловаться. — С тех пор как себя помню. Моя мама говорила, что я передвигал вещи силой мысли, прежде чем научился ходить. Артур усмехнулся: — Я предупреждал, чтобы ты мне не лгал. — Это правда! — возразил Мерлин. Артур смотрел на него еще какое-то мгновение, и на его лице появилось выражение легкого… отвращения? Затем он непроизвольно качнул головой и повернулся, делая несколько шагов к окну, прежде чем вернуться назад. — Значит ты использовал магию, чтобы исцелить кузнеца, — сказал Артур. — Но ты не тот колдун, который поместил то существо в воду. — Что?! — воскликнул Мерлин, ощутив как лезвие кольнуло его в шею, напоминая о необходимости оставаться на месте. — Конечно, нет! — Ты даже помог уничтожить его, — продолжал рассуждать принц. — Меч был бы бесполезен, но ты что-то сделал с факелом. — Афанк был сделан из земли и воды, — попытался объяснить волшебник. — И поэтому два другие элемента: огонь и воздух… — А как насчет финала турнира две недели назад? — перебил его Артур, и в его ледяных голубых глазах отразилось любопытство. — Рыцарь, на щите которого ожили змеи, казалось, был удивлен не меньше меня. — Я же тебе говорил, помнишь? Ты мне не поверил, и я подумал, что если они оживут на глазах у всех… — Как ты узнал, что нужно делать? — требовательно спросил принц, принимая ответ Мерлина как признание своей причастности. А чародей в тот момент ощущал странное облегчение от того, что хотя грозящий его жизни кинжал был на расстоянии вздоха, единственным, что струилось из него была истина, а не кровь. — Ты только что сказал, что не изучал магию! — Ну, мне пришлось начать… — неловко ответил маг, ощущая как начинает краснеть. — Мне нужно было использовать заклинание для этого, так же как и для исцеления, иначе… — И где ты взял заклинание? — Хм, — Мерлин слегка приподнялся, неловко подергивая шейный платок, туго обмотанный вокруг его горла. — Я наткнулся на одну старую книгу… и… у меня ушла вся ночь на то, чтобы оно сработало… — Книгу заклинаний? И где же ты ее взял? Мерлин плотно сжал губы. Этого он сказать не мог, не поставив под угрозу Гаюса. Артур внимательно наблюдал за ним, а затем — кто бы мог подумать — догадался сам. — В покоях Гаюса полно старых книг, — заметил он. — Свою ты нашел среди них? — Нет… Я не знаю… Прошу, это только моя ответственность, Гаюс ничего не делал. Артур опустил взгляд и принялся вновь расхаживать по комнате, но уже медленнее. — Мой отец доверяет лекарю, — спокойно заверил он Мерлина. — Я не прошу тебя впутывать его. — Что ты собираешься делать? — волшебник слегка успокоился, когда услышал, что его опекун в безопасности. — Что ты еще не рассказал? — спросил Артур немного рассеянно. — Когда использовал здесь магию? Есть еще другие книги с заклинаниями? — Нет. — Ладно, что еще? — Мерлин заколебался, и принц взглянул на него почти с весельем. — Ну же, Мерлин, если мы будем продолжать так дальше, тебя повесят за кражу лошади, а не за колдовство. Маг сглотнул, когда острый край лезвия вновь коснулся его кожи. — Меня повесят? — Ни в коем случае, — немедленно заверил его Артур. — Пока ты говоришь мне правду. — Я использовал магию, чтобы немного облегчить работу, которую ты мне давал, освободив себе время для изучения книги заклинаний. Когда ведьма в зале усыпила всех, чтобы убить тебя, я ослабил цепь подвесного светильника, чтобы он упал на нее, а затем с помощью магии я спас тебя от ножа, который ведьма бросила в тебя. В той нашей потасовке на рынке я защищался, используя свои способности, а еще я спас Гаюса, как только прибыл в Камелот. И больше ничего, не считая каких-то мелочей, клянусь. Выражение лица Артура оставалось невозмутимым, и Мерлин не понимал, какие именно эмоции бушуют внутри него. Шок, недоверие или гнев? Наверное, все же гнев. Затем Мерлин вспомнил что-то, от чего его внутренности тревожно сжались: колдунов не вешают — их сжигают. — И все это ты делал не используя заклинаний? — спросил принц. — Да, я же говорил, что делал это всю жизнь, — вздохнул Мерлин, с нарастающий отчаянием. Нехватка кислорода и замершие в напряжении мышцы лишь угнетали его чувства. — Тогда покажи мне, — велел Артур. А Мерлину в этот момент понял, что недостаточно хорошо знает принца, чтобы догадаться, о чем тот думает в этот момент. Не поворачивая головы — горло все еще было в опасности от клинка — слуга окинул взглядом покои в поисках того, что можно было бросить в Артура. Таким образом ему самому станет легче, а венценосный осел поймет, каково это, когда тебе швыряют в голову, чем попало. Бокал, стоящий на буфете, отлично подходил для этой миссии, и Мерлин, не задумываясь, подбросил его в воздух в сторону принца. Не сильно, но чтобы тот успел удивиться, прежде чем поймать его. Инстинктивно, пальцы Артура сомкнулись вокруг ножки кубка в последний момент, когда тот почти долетел до его затылка. Поймав его, принц оглянулся, и его взгляд остановился на предмете, который также находился на буфете. Мерлин даже не заметил, что за кубком лежал церемониальный меч. Принц выпрямился, чтобы одарить слугу столь непроницаемым взглядом, что тот беспокойно заерзал на своем месте. Затем Артур с громким лязгом поставил кубок на единственное свободное место на столе и сделал несколько шагов в направлении двери, сжимая в руках второй кинжал. Каждый нерв в теле Мерлина напрягся. Он замер, зажмурился и стиснул зубы в ожидании второго ножа, который пронзит дверь, одежду, и, возможно, в этот раз какую-то часть его тела. Артур остановился так близко, что маг мог слышать его дыхание, затаив собственное. Затем он ощутил, как лезвие около его шеи слегка сдвинулось, когда принц положил на него руку, и с грубым рывком Мерлин был освобожден. Он открыл глаза и увидел, как Пендрагон отходит, привычно, но слегка неуверенно сжимая кинжалы в руках. Отстраняться от двери чародей не решался, однако позволил себе облегченно выдохнуть, унимая дрожь в ногах. Артур же молча принялся расхаживать по своим покоям. Сделав очередной глубокий вздох, Мерлин потянулся к узелку шейного платка, чтобы развязать его непослушными пальцами. На нем осталось три дыры, и даже если их зашить, он уже будет выглядеть совсем не так, как раньше. — Ты все испортил, — не задумываясь, выпалил Мерлин, разозлившись на небрежность Артура. Вероятно, это была его защитная реакция после испытанного стресса. Принц обернулся, глядя на него с удивлением, и маг поднял ткань, чтобы продемонстрировать нанесенный ущерб. — Ты его порвал, — повторил он, услышав дрожь в собственном голосе. Он не знал, были ли это страх или гнев, но был уверен, что Артур тоже ее слышал. Прислонившись к оконной створке и наполовину отвернувшись от него, Пендрагон ответил: — Если это для тебя так важно, — саркастично протянул он, — я куплю тебе новый, – напряжение в его плечах заметно спало. Мерлин выпрямился и шагнул вперед, на ощупь складывая ткань. Ему казалось, или слова Артура предполагали будущее для него, которое включало в себя покупку нового шейного платка? — Ты хочешь сказать… — осторожно начал он, но не смог закончить, боясь спугнуть надежду. — Что… ты собираешься делать со мной? Ты расскажешь отцу? — Отец велел бы сжечь тебя на костре до полудня, — ответил Артур, и Мерлин вздрогнул на то, с каким безразличием он это сказал. Словно это не было решением жизни и смерти. — Ты меня изгонишь? — рискнул Мерлин. В конце концов, он мог просто вернуться домой. Эалдор находился за пределами Камелота. — Нет, — решительно ответил принц. — Я не могу просто отпустить колдуна. Тогда любое преступление, которое ты совершишь, будет на моей совести. Ладно, Артур не собирался убивать его или прогонять… — Что тогда? Артур сжал зубы и задумчиво прищурился в размышлении. — Я не знаю, — наконец, признался он. — Не думаю, что твои поступки заслуживают казни, но закон есть закон, и я ничего не могу с ним поделать. Колдовство — это преступление, достойное смерти, — он выпрямился и обернулся к Мерлину. — Ты можешь поклясться мне никогда не использовать магию ни при каких обстоятельствах? — Нет, — быстро и искренне ответил Мерлин. Возможно, разумнее было бы согласиться, а позже найти выход, но… Артур пытался вести себя с ним честно, меньшее, что он мог сделать — ответить тем же. Принц нахмурился, глядя на него, и маг попытался объяснить: — Иногда это происходит случайно, хотя я учусь контролю. А если ты, Гаюс или кто-то другой будет в опасности, и моя магию будет единственным вариантом, я использую ее несмотря ни на что. — Но если тебя поймают, ты будешь казнен, — напомнил Артур. — Я готов пойти на риск, — слегка отчаянно ответил Мерлин. — А я — нет. Я не могу тебе этого позволить, — принц был непреклонен. — Мой долг — соблюдать законы Камелота. Я не могу отпустить тебя и не могу позволить продолжать использовать магию. Мерлин решил не озвучивать, что вариантов оставалось не так много. — Если я сейчас отправлю тебя к Гаюсу, ты пообещаешь не сбегать? — спросил Артур. Маг задумался. Он мог согласиться, а затем воспользоваться своим шансом, но куда и зачем? И что тогда подумает Артур о нем и остальным магах? А как же судьба, о которой говорил дракон? Если магия не делала его монстром, а была дана для определенной цели, то стоило верить в нее, вместо того, чтобы бежать из-за страха за собственную жизнь. — Конечно, если ты сбежишь, — небрежно добавил сын Утера, — мне придется пустить собак по твоему следу… Мерлин фыркнул. Что ж, Артур уже мог убить его, но все же не сделал этого, а значит существовала огромная вероятность, что он сможет справиться с любым решением, которое примет принц. Он ведь дал ему шанс все объяснить. — Хорошо, — кивнул маг, — я останусь. Он верил в то, что Артур сделает правильный выбор.

Есть вероятность… (есть вероятность…) Что все мое... станет твоим Все мое... по прежнему будет твоим