Possibility

Как только Артур зашел во врачебные покои, он заметил в руках старого лекаря пузырек со снадобьем пленительно и в то же время отвратительно-оранжевого цвета. Принц не выспался. Мысли о вчерашнем дне не давали ему покоя до поздней ночи. Вчерашний ужин с отцом также прошел не очень гладко. Они с Морганой рассказали королю, как справились с угрозой, и обосновали невиновность Гвен, однако отец все еще остался недоволен тем, что вместо того, чтобы отправиться в возможное логово монстра с рыцарями, Артур взял с собой его воспитанницу и своего слугу. Моргана же была полна энтузиазма хвастать своим героизмом и храбростью, что делала скорее для того, чтобы успокоить короля. Сам Артур бросил пару комментариев о вреде магии и необходимости ее уничтожения, не упуская из виду всю иронию ситуации. Дюжина простых рыцарей на месте этого конкретного слуги потерпела бы неудачу в таком противостоянии. Сам он использовал факел лишь по настоянию Мерлина и потому, что меч был выбит из его рук. Образ монстра преследовал принца во сне. Там, когда к нему потянулись трехдюймовые когти и обслюнявленные челюсти, он замер в полном одиночестве. Затем ему привиделось, как темные пещеры исчезли, и он оказался на арене под полуденным солнцем, а клыки, пронзившие его плоть, были клыками двоих зеленых змей. После, наружная обстановка сменилась на декорацию банкетного зала, где в его сердце стремительно летел клинок колдуньи… Он проснулся, и покалывание в груди оказалось лишь холодным потом. Увидев зелье в руках Гаюса, Артур на мгновение засомневался в правильности выбора. С другой стороны, он не думал, что Мерлин предпочел бы смертную казнь в качестве альтернативы. А из других вариантов наименее бесчеловечным было постоянное ношение железных оков, что, как минимум, причиняло бы слуге массу неудобств и, как максимум, вызывало бы множественные вопросы в его адрес. — Ну вот и все, — Артур услышал, как случайные слова слетели с его губ, и осознал, что поправляет перчатки, чтобы хоть чем-то занять руки, чувствуя себя глупо под пристальными взглядами старика и Мерлина. — Сир, умоляю вас, — взмолился Гаюс. — Велика вероятность непредвиденного результата. Может вы передумаете… — Здесь не о чем думать, — категорично ответил Артур. Этому он научился у своего отца. Нельзя отказываться от уже принятых решений. — Мерлин, если ты не против… — он махнул рукой, стараясь, чтобы это больше прозвучало как просьба, чем как приказ. — Все в порядке, Гаюс, — сказал Мерлин, протягивая руку, чтобы скорее выхватить зелье из рук опекуна. — Артур, ты можешь мне пообещать кое-что? Принц двинулся вперед к столу, на котором лежало нечто, похожее на завтрак на двоих человек, и он мимолетно подумал о своем завтраке, который сегодня ему принес какой-то безымянный слуга — не Мерлин. — Сделаю, что смогу. — Если я выпью это, ты обещаешь, что на этом все закончится? Я имею в виду, что ты не будешь дальше… — ...искать способ наказать тебя? — мрачно усмехнулся Артур. — Нет, Мерлин. Ты принимаешь это зелье, и тот факт, что у тебя когда-либо была магия, остается между нами, даю тебе слово, — Мерлин поднес пузырек к губам. — Но это не значит, — добавил принц, с целью немного снизить напряженность ситуации, — что ты не будешь чистить конюшни и стоять в колодках за другие проступки. Мерлин рассмеялся, словно знал, что Артур так пошутит, и откинул голову назад, чтобы сделать пару глотков из пузырька с сомнительным варевом. Принц и лекарь видели, как он поморщился, глядя на остаток зелья на дне небольшого флакона, а затем снова поднес его к губам, чтобы опустошить полностью. — Вкусно? — быстро спросил Пендрагон. Мерлин поставил пустой пузырек на стол и тут же бросился к чаше с водой, принявшись осушать ее большими глотками, не останавливаясь даже для того, чтобы сделать вдох. Затем слуга с грохотом поставил чашу на стол, вытер рот краем рукава и выдохнул: — Это ужасно. — Как ты себя чувствуешь? — настойчиво спросил Гаюс. Артур понял, что затаил дыхание в ожидании ответа, и целенаправленно выдохнул. — Думаю, со мной все хорошо, — ответил Мерлин, задумавшись на мгновение. — Мне стало просто тепло… немного. — Хм, — сказал Гаюс. — Если появятся какие-то другие симптомы — немедленно иди ко мне. Я надеюсь, вы позволите ему это, сир? — Конечно, — подтвердил Артур, хотя что-то в саркастичной вежливости старика слегка поубавило его щедрость. — А… сколько времени это займет? — Сутки, — ответил Гаюс. — Завтра в это время мы все узнаем, — он отвернулся к своему столу, и Артуру показалось, что он пробормотал что-то похожее на: «Так или иначе». — Итак, — начал Артур, глядя на своего слугу. — У нас сегодня много дел. Через полчаса я должен быть на тренировке. — Я прямо за вами, сир, — сказал Мерлин, с намеком на обычную насмешку. Вздох облегчение вырвался из губ Артура, но ухмылку он сдержать успел, вместо этого оборачиваясь и направляясь в сторону выхода. Он слышал шаги Мерлина за спиной, пока спускался по лестнице, пересекал двор и выходил на поле, где его ждали Бедивер, Пеллинор и Овейн, в то время как остальные занимались ежедневными тренировками. Артур обнажил меч, подходя к трем рыцарям и выкрикивая: — Сначала давайте — двое на одного, а затем... Мерлин, что ты делаешь? Слуга лениво сгорбился на скамье, стоящей на краю поля. Его руки были пусты, хотя обычно в это время он мог позаботиться о доспехах и оружии Артура, свободным от тренировок в данное время. А небольшой бочонок, из которого рыцари обычно пили во время тренировок и выливали воду себе на голову, спасаясь от жары, опустошенный, валялся рядом с ним. Мерлин не вскочил на ноги, чтобы быстрее исправить свою оплошность, и даже не стал отпускать насмешку, чтобы скрыть ее, а просто непонимающе посмотрел на Артура широко открытыми глазами. Пендрагон глубоко вздохнул, хотя это было больше похоже на рычание. — Вода, — приказал он, раздраженно жестикулируя. — Заполни бочку, Мерлин, или я должен тебе все говорить? — Ты все равно это делаешь, — пробормотал Мерлин, и Артур вновь сосредоточился на тренировке. Спарринг одновременно с двумя противниками был отличным способом отвлечься. По правде говоря, наследный принц немного нервничал из-за верности своего решения, которое принял по отношению к магу, поскольку это был всего лишь Мерлин. Он переживал, что у кого-то еще, кроме него, в зале совета, например, у отца, могут остаться подозрения. Он боялся, что кто-то мог быть свидетелем других странных случаев, связанных с Мерлином. Он волновался, что этот идиот может оступиться сегодня, пока зелье еще не достигло полноценной эффективности. Когда снадобье подействует, причин для беспокойств все же будет меньше. Тогда, какую бы глупость Мерлин не вздумает совершить, это никогда не приведет его к гибели на костре. Артур обнаружил, что более благосклонно относился к обезглавливанию нарушителей закона, чем к сжиганию их в огне. Последний вариант был слишком жестоким способом, особенно для тех, кто не сделал ничего дурного, чтобы заслужить такую смерть. Через некоторое время он отпустил рыцарей, велев им присоединиться к тренировке с остальными, прежде чем обернуться к бочке с водой. Сперва Артуру показалось, что Мерлин снова ссутулился на скамье, но, как только они встретились взглядами, слуга мгновенно вскочил на ноги и протянул принцу полную чашу с водой. Артур принял ее, будучи благодарным за прохладную влагу, которой он смог смочить свое горло, и, как никогда, догадливого слугу. Затем он заметил, что Мерлин дышит с трудом. Не так, как будто он только что притащил тяжелое ведро с водой из колодца на другой стороне двора, но с затруднением. Почти также, как если бы он спал глубоким сном, но дышал более неравномерно. Возможно, как будто он плыл, часто выныривая для того, чтобы сделать вдох, прежде чем его голова снова оказывалось частично под водой. — С тобой все в порядке? — спросил Артур. Мерлин саркастично вздохнул, чтобы успокоить его. Или, возможно, — их обоих. — Здесь просто… жарко. Воздух слишком густой. — Тебе нужно сходить к Гаюсу? — снисходительно протянул Артур, стараясь скрыть беспокойство. Мерлин закатил глаза и фыркнул. Принц принял это как отказ. — Тогда возьми щит и… нет, меч оставь. Только щит. Краем глаз он следил за своим слугой, пока тот неторопливо шел к середине поля, а сам небрежно размахивал мечом, чтобы подготовиться. Причина, по которой Артур пришел в ужас от решения отца наградить человека, назначив его слугой наследного принца за то, что тот спас ему жизнь — с помощью магии, как это не парадоксально, — заключалась не только в неисправимой дерзости простолюдина, но и в полном отсутствии у него должной подготовки к исполнению таких обязанностей, как служению члену королевской семьи. Мало того, он понятия не имел, как обращаться с оружием и заботиться о лошадях. Совершенно. Он не знал, как и что делать, и не мог держать под контролем не то, что благополучие Артура, но и о свое собственное. Два недостатка, которые Артур пытался устранить в Мерлине одновременно — это забывчивость и небрежность, за которые он наказывал слугу, отправляя его чистить конюшни. Рано или поздно Мерлин выучит правила, которым должен следовать слуга, привыкнет к крупным животным и будет чувствовать себя непринужденно рядом с ними, что позволит ему присоединяться к Артуру в патрулях и походах, когда придется долгое время ехать верхом. Однако был единственный способ обучить Мерлина основам самообороны — с помощью практики. Этот навык был порой жизненно необходим на той же охоте или в походе. Со стороны все выглядело так, словно слуга помогает ему тренироваться, в то время, как Артуру от такого занятия не было никакой пользы, но он надеялся, что юноша поймет, чему принц пытается его научить. До сих пор все усилия Артура были тщетны: слуга лишь терпел и скулил, угрюмо следуя приказам, не понимая, зачем он все это делает. А Артур, которому просто не хватало на все это терпения, мог лишь насмехаться над ним и надеяться, что на подсознательном уровне у Мерлина выработаются элементарные навыки, которые однажды, возможно, спасут ему жизнь. Сегодня он решил не отправлять слугу в конюшню. И, должно быть, щита будет достаточно. Мерлину необходимо научиться, в случае атаки, уметь защитить себя, а не нападать самому. Они не часто выезжали из королевства в полном обмундировании, но, если Камелот настигнет война, Мерлину все равно придется служить принцу на поле битвы или за его пределами, чтобы передать послание или какие-то припасы. Через полчаса Артур сдался. Не было смысла притворяться, что сегодняшний урок принесет кому-то пользу, особенно Мерлину, который лишь молча и терпеливо ждал его окончания, и, скорее всего, ничего не запомнил из тех советов, которые Артур пытался ему донести. — Мы закончили, — недовольно сказал принц. Вкладывая меч в ножны, он смотрел, как Мерлин склонился под тяжестью щита, не сколько снимая его с плеча, сколько позволяя свободно соскользнуть со своей руки на землю. С красноречивым стоном, слуга незамедлительно присоединился к нему, устало растягиваясь на траве. Обычно они тренировались как минимум вдвое дольше. И у Мерлина всегда оставались силы, чтобы метать язвительные комментарии в его адрес. Когда юноша поднял руку, чтобы прикрыть глаза и прищурился, Артур шагнул туда, где его тень закрыла лицо Мерлина и стал внимательно смотреть на него. Он задыхался не от тренировки, а просто жадно глотал воздух большими вздохами, которые — Артур наклонился, чтобы развязать узел его шейного платка и сдернуть его с шеи слуги — да, которые неестественно выгибали его горло. — Эй! — запротестовал Мерлин. Артур отвернулся от него и зашагал к бочке с водой. Отвести Мерлина к Гаюсу? Может, он вообще напрасно беспокоится. Он обдумывал как бы ему незаметно проверить пульс Мерлина, рассеянно опуская ткань в воду. — Эй, — снова повторил Мерлин, уже вскочивший на ноги, чтобы последовать за принцем. — У меня их не так много. Знаешь ли, вчера ты уже один испортил, а сегодня… — Это всего лишь вода, — снисходительно ответил Артур. Он вытер мокрой тряпкой свое лицо, прежде чем бросить ее в сторону Мерлина. Отлично выкрутился. — Идем, — приказал он. — Мои покои нуждаются в уборке. Даже Моргана сказала, что там полный бардак — два дня назад. Мерлин выжал свой платок и бросил скрученную ткань на шею, перед тем как ответить: — Ты сам виноват, что вчера запер меня во врачебных покоях, а позавчера отправил заниматься другими делами — бегать по поручениям и помогать Гаюсу, — он преувеличивал, с издевкой подражая Артуру. — Я не был в твоей комнате со вчерашнего утра, и тогда ты не очень был заинтересован в моей работе. — Это потому, что… — Артур прикусил язык. Потому что он опасался магии, даже целительной, и не хотел долго находиться в комнате с ее обладателем. Мысль о том, что он почти два месяца ни о чем не подозревал действовала ему на нервы. (Поверь, Артур, это не худший показатель. Да, я опять тут не сдержалась). Однако Мерлин, казалось, не заметил этой неловкости. — Ну же, работа ждет тебя, — сказал он, и через мгновение ему пришлось напоминать своему слуге, чтобы тот забрал со стола на поле его перчатки, ножи и ножные латы. Мерлин подскочил к столу, чтобы все собрать на полсекунды медленнее, чем обычно, — подумал Артур. Но затем он обернулся к Пендрагону с такой озорной улыбкой, что тот отбросил в сторону все дурные предчувствия. До покоев они добрались без приключений. К счастью, Мерлин никак не продемонстрировал свою неуклюжесть, хотя и был заметно медлительнее. Может в этом была причина того, что он ронял вещи, когда торопился? В его скорости? Оказавшись внутри, Мерлин воскликнул от досады, в ужасе осматривая помещение. — Что?! Здесь?! Произошло?! — Я же сказал, что здесь полный беспорядок, — бросил Артур через плечо. — Да, но… ради всего святого, ты доводишь комнату до такого состояния, а потом удивляешься, когда появляются крысы? — Мерлин бросил вещи в своих руках на свободную поверхность небольшого столика, чтобы начать разбирать бардак на обеденном столе. Там стояло бесчисленное множество грязной посуды. — А те, кто приносили тебе подносы с кухни, не могли возвращаться, чтобы все убрать? — Оставь это пока, — приказал Артур. — У меня встреча с отцом после полуденной трапезы с Морганой, и ни один из них не оценит то, как я сейчас пахну, — он выжидающе протянул руки, и Мерлин раздраженно бросил собранные тарелки обратно на стол, прежде чем начать снимать с принца доспехи. Этот процесс проходил в полном молчании. Артур сосчитал количество вдохов, которые делал юноша, но они, кажется, были в пределах нормы, и он не заметил других признаков ухудшения его состояния. Когда слуга снял с его плеч куртку, которая была под кольчугой и отвернулся, чтобы убрать ее, Артур остановил его, положив руку на плечо. Его большой палец намеренно нащупал пульс на шее юноши. Обычно он не использовал для этого большой палец, но эта вена на шее пульсировала достаточно сильно, чтобы Артур был уверен, что ощутит именно его пульс, а не собственный. — Большую часть времени, — начал он, — один... два… — я знаю, может показаться, что… — четыре… пять… — я жесток с тобой, — восемь… девять… — Но, Мерлин, я хочу, чтобы ты знал, — тринадцать… четырнадцать… — ты стал лучше, с тех пор, как мой отец сделал тебя моим слугой, — он опустил руку. Сердце Мерлина билось достаточно медленно, чтобы он мог успокоиться. У самого Артура пульс был значительно быстрее, с учетом того, что он только что поднимался по лестнице в полном обмундировании. — Я хочу, чтобы ты знал, что я не жалею об этом. — Ты уволил меня во время турнира три недели назад, — напомнил Мерлин. Артур закатил глаза. — Я был зол и унижен, — сказал он, скрываясь за ширмой, чтобы снять с себя, пропитанную потом, одежду. — Я вернул тебя не только потому, что ты оказался прав, знаешь. С другой стороны ширмы Мерлин недоверчиво выдохнул, почти заглушенный возобновившимся звоном посуды. — Ты... заслуживаешь лучшего от меня, — тихо сказал Артур. Мерлин говорил правду, рисковал собой, чтобы уберечь Артура от опасности, а тот, из-за своей уязвленной гордости и, возможно, из-за ужаса перед грозящей смертью, сказал что-то, что не имел в виду, принял неверное решение. Даже если он имел полное право уволить слугу без веских причин, это не делало его поступки правильными. После того, как Артур помылся и переоделся, он остановился у двери, взглянув на Мерлина, стоящего у стола, но слова, которые он хотел сказать, вдруг застряли у него в горле. — Не забудь о стирке, — велел он. — И полы нужно помыть, и все это… — До моего прихода, — с сарказмом сказал Мерлин одновременно с ним, не отрывая глаз от работы, небрежно склонившись над столом, вместо того, чтобы выпрямиться при разговоре с принцем. Это было так ужасно непрофессионально, что Артур чуть не улыбнулся. "С ним все будет хорошо", — сказал себе Пендрагон, закрывая дверь и настраиваясь на предстоящую встречу. Когда Артур вернулся, было уже далеко за полдень. А, когда открыл дверь, в первую очередь заметил, что Мерлина там не было — слишком тихо — и, что он вообще ничего не делал. На полу, как и прежде, виднелась засохшая грязь, на кровати валялась куча грязного белья. Все свечи горели, несмотря на яркий полуденный свет, а на столе… Лежал Мерлин. Его бедра свисали с края стола, верхняя часть тела неподвижно распласталась на его поверхности, скомканная тряпка все еще была в его руках, а подкошенные ноги безвольно висели. Артур не мог видеть его лица, повернутого в другую сторону. Пару раз принц заставал Мерлина, дремлющего на рабочем месте. Он не особо беспокоился: работа слуги, безусловно, выматывала. Обычно он просто пинком будил юношу — несильным, конечно, чтоб не нанести повреждений, лишь, чтобы выразить свое недовольство — и наказывал еще одной возможностью пообщаться с лошадьми. Но ведь никто не мог заснуть в подобной позе, верно? Артур отметил эти медленные вдохи, от которых едва ли приподнималось его тело, обходя стол, чтобы увидеть лицо Мерлина. Его глаза были закрыты. Губы посинели, ногти тоже.

Знай, что когда ты уйдешь... (знай, что когда ты уйдешь…) Ты украдешь мое сердце и смысл жизни… Ты уйдешь, как вор… украв мое сердце и смысл жизни… Я потерплю поражение, когда ты уйдешь…

Последнее, что помнил Мерлин — это то, как он вытирал стол. Глядя на широкую гладкую поверхность, он вдруг ощутил себя бесконечно уставшим. Даже твердая древесина выглядела привлекательной для сна, и он решил, что ничего не случится, если он опустится на нее… лишь на мгновение… А затем кто-то позвал его по имени и потряс за плечо, и у него заболели грудь и бедра, словно он лежал на столе уже несколько часов. Он слегка качнул ногами, пытаясь найти опору, а затем оперся на руки, чтобы приподнять себя. — Что случилось? — спросил Мерлин, раздраженный тем, что его разбудили, застав уклоняющимся от выполнения своих обязанностей без веской причины. — Если тебе было холодно, почему ты просто не оделся, вместо того, чтобы разжигать свечи? А если ты устал… Мерлин скользнул ладонью по поверхности стола и слегка приподнялся, а затем повернулся и решил сесть на него, вместо того, чтобы слезть. Он прищурился в направлении голоса принца и увидел тень, двигающуюся перед слабым светом вдалеке. — Мне не холодно, — сердито ответил юноша. — А свечи я зажег — которые, очевидно, уже погасли, но он не собирался зацикливать на этом внимание Артура — потому, что здесь так темно, а устал я, возможно, из-за того, что уже слишком поздно? Доверившись своему восприятию, он считал, что принц находится в другом углу комнаты, поэтому подскочил от неожиданности, когда чья-то рука коснулась его, и попытался вырваться из хватки Артура, который вдруг схватил его за плечо и дотронулся до подбородка. — Сейчас еще полдень, — сказал Пендрагон. — И совсем не темно. Что-то не так с твоими глазами. — А что с моими глазами? — спросил он, прищуриваясь, чтобы попытаться рассмотреть Артура в темноте. — Посмотри на меня, — приказал принц, и Мерлин усмехнулся. Это было именно то, что он сейчас делал. — А теперь на свечу. Где-то рядом вдалеке мелькнула крошечная искра света. Мерлин пытался сосредоточиться на ней. — У тебя что-то с глазами, — снова сказал Артур. — И если тебе не холодно… пошли, я отведу тебя к Гаюсу. — Но зачем? — заскулил Мерлин. Он ненавидел признаваться опекуну в каких-либо своих недугах. Гаюс невольно заставлял его думать, что он сам виноват в каждой своей травме и каждом промахе. Особенно после сегодняшнего утра. — Потому что моя комната нуждается в уборке, а ты совершенно бесполезен, если ничего не видишь. Мерлин чувствовал руки Артура, которые пытались направлять его и вести, и не прекращал сопротивляться. Он был слишком уставшим и, в глубине души, напуганным, но не хотел, чтобы принц помогал ему, не хотел, чтобы Артур видел его таким. Возможно, ему сейчас действительно был нужен Гаюс, хотя он и не был с ним так близок. Больше всего он, инстинктивно, желал присутствия своей матери. Однако Артур не сколько ни уступал ему в упрямстве, и, к тому же, был куда сильнее. Схватив Мерлина за локоть, он повел его к двери, затем по коридору, вниз по одной лестнице, вверх — по другой. Точно так, как если бы он был арестован. На мгновение Мерлин действительно подумал… но его страхи развеялись, когда он почувствовал знакомый запах трав. — Что случилось? — немедленно спросил Гаюс, слишком близко. Мерлин снова непроизвольно отшатнулся. Рука Артура подтолкнула его, и юноша подчинился, радуясь тому, что сразу наткнулся на стул и смог опуститься на него, не отпуская края сиденья. — Он странно дышит, у него что-то с глазами, а его губы и ногти посинели. Мерлин сразу же поднял руки, чтобы рассмотреть их, но не смог ничего увидеть в сумерках, которые, казалось, охватили всю цитадель. Гаюс, однако, прикоснулся к ним, и слуга, несколько раздраженно, смирился с этим осмотром. — Его зрачки сужены и не реагируют, — пробормотал лекарь. — Пульс замедлился… Что ты чувствуешь, когда дышишь, Мерлин? — Как будто мои легкие сделаны из кожи, — признался он. — Я думал, что это из-за того, что я таскал ведра с водой, а затем из-за тренировки… Я считал, что зрение помутилось потому, что я долго был на солнце, но глаза все никак не привыкали, и тогда я решил, что… уже вечер? — Твоему телу не хватает воздуха. Это звучало глупо. Он ведь дышал, не так ли? Мерлин вновь вздрогнул от внезапного прикосновения пальцев к его шее, а затем обернулся лицом к Артуру, пытаясь узнать его тень. — Я забыл свою… — Мерлин! — воскликнул Гаюс. — ...куртку в твоей комнате, — моргнул слуга. Его щека горела, а Артур почему-то стоял рядом с ним, словно за мгновение преодолел футов десять. — Что это было? — требовал принц. — Что происходит? Что случилось? Мерлин не был уверен, кто задает вопросы Артур или Гаюс. — Вы о чем? — Ты начал что-то говорить, а затем… замер, — сказал лекарь. Его голос был наполнен беспокойством, и он каким-то образом вдруг оказался сидящим на краю скамьи, которая только что стояла в противоположном углу. — Я сказал, что забыл у тебя куртку, — повторил Мерлин. Артур проигнорировал его. — Это из-за зелья? — спросил он, оборачиваясь к лекарю. — Вполне вероятно, — ответил Гаюс. — Будем надеяться, что… Возможно, если в комнате будет больше зажженных свечей, он будет лучше видеть. В конце концов, Артур хотел, чтобы он навел порядок. Он потянулся к своей магии, но она выскользнула из его рук, словно была лишь отражением на поверхности воды. Мираж надежды столкнулся с жуткой реальностью. Возможно, такова была его судьба. — Мерлин! Руки Артура лежали на его плечах, шея болела так, словно его тело безжалостно трясли, а Гаюс говорил что-то слишком быстро. — Нет, сир, это не поможет. У него припадок! "Припадок?" — попытался удивиться Мерлин. Он хотел повернуть голову к Гаюсу, но едва смог качнуть ею. Это было очень странно — Мерлин совершенно не чувствовал своих рук и ног, словно они просто исчезли. Синие ногти, — вспомнил он. Это были пальцы на его ногах… Наверное, было неуместно ходить босиком перед принцем… ...Который, по какой-то причине, находился в покоях Гаюса. — Артур? — спросил он. — А что ты здесь делаешь? Принц уставился на Мерлина так, словно это он был не на своем месте. — Дайте ему минуту, — сказал Гаюс. — Дезориентация должна пройти. Он все вспомнит. Мерлин слегка наклонил голову, глядя на опекуна и гадая, почему Артур должен быть дезориентирован, а затем начал вспоминать что-то о магии… о решении… О. Артур все знал. Сердце Мерлина вдруг подскочило в груди так сильно, что он вдруг задохнулся и поперхнулся… Зелье… Тогда Артур заговорил: — Ты можешь что-нибудь сделать? — Может быть… соль с водой или… Но прошло уже несколько часов… я не знаю, поможет ли ему что-то. Мерлин понял, что принц и лекарь немного отошли, чтобы обсудить… о, вероятно, его самого. Он моргнул и, даже в сумраке, заметил, как один из маленьких стеклянных пузырьков Гаюса упал на пол сбоку от его сапога. Юноша наклонился, чтобы поднять его, чтобы сделать хоть что-то полезное, пока не был частью их важного разговора, но его пальцы с синими ногтями лишь соприкоснулись друг с другом, едва касаясь пузырька, который просто ускользал от него. Также как и его магия. Попытки поймать флакончик были абсолютно бесполезны, но Мерлина это нисколько не останавливало. Он пытался снова и снова, и был готов продолжать попытки до тех пор, пока… — Что ты делаешь, Мерлин? Рука Артура вновь легла ему на плечо, удерживая в вертикальном положении. Почему он пытался коснуться пола? Мерлин сосредоточился на пальцах, но, не ощутив ничего под ними, позволил себе опереться на принца. — Что? — Возможно, лучше уложить его в кровать? — предложил Гаюс. Было темно. Наверное, ночь. И довольно глубокая. Наверное поэтому Мерлин не мог ясно мыслить и вспомнить, как он провел прошлый день. "Заработался", — подумал он, чувствуя сильную усталость. А что же он делал? Ах, болезнь… монстр… — Артур! Неужели мы его убили? Магия… принц знал. Он использовал острый клинок и… Но руки Артура были так нежны, когда он приподнимал и вел его. — Все в порядке, Мерлин, все будет хорошо. Он доверял этому голосу и был готов следовать за ним.