***
Не успел. В Безночном Городе царит хаос: на заклинателей нападают чёрные змеи, похожие на дым, флейта играет свою пугающую мелодию. — Вэй Ин, — Лань Чжань смотрит на стоящего прямо перед ним тёмного заклинателя. Названный прекращает свою игру и переводит взгляд тусклых, абсолютно безумных глаз на говорящего. Безумных — от огромной потери. — Лань Чжань. — Вернись со мной в Гусу! — с мольбой молвит Ванцзи, опадая на колени. Слёзы градом текут по щекам. Нет сил больше держать все эмоции в себе. — Зачем? Чтобы ты лично смог казнить меня за все мои грехи? — Вэй Усянь чуть заторможенно отвечает: он никогда не видел таким вечно холодного Второго Нефрита. Но всё равно отводит взгляд и подносит флейту к губам. Лань Чжань только и может, что наблюдать за ним, позволяя кристально чистым слезам катиться вниз. — Я хочу забрать и защитить тебя, — безвольно шепчет сломленный парень себе под нос. Старейшина Илин не слышит его. Не хочет слышать. Ванцзи не собирается мешать Вэй Ину. Он и так достаточно мешался у него под ногами. Сейчас он готов сделать что угодно, чтобы вернуться в те времена, когда безалаберный парень из Юньмэна только ступил на территорию Облачных Глубин, не дать ему свернуть не туда и всегда быть рядом. Но теперь ему остаётся только смотреть. Пусть его потом накажут за то, что он не остановил Вэй Усяня, пусть убьют его или запрут, но он не сможет поднять меч на дорогого сердцу человека. Перед глазами мелькают моменты из прошлого, заставляющие всё внутри болезненно сжаться.— Ванцзи-сюн. — … — Лань Ванцзи. — … — Лань Чжань! В воспоминаниях Ванцзи поднимает голову и обращает внимание на зовущего. Тот лишь заливается смехом и смотрит на него тепло. Лань Чжань помнит лишь двух людей, которые смотрели на него так: брат и мама. Пусть по лицу и не было понятно, о чём думает тот, юный Ванцзи, но он навсегда запечатлел эти улыбку и взгляд в своей памяти. Это был тот самый день, когда он впервые влюбился, хоть и не понял этого.
— Лань Чжань! Смотри, что я тебе принёс! — этот наглый паренёк забрался к нему в библиотеку через окно, радостно сверкая своими большими глазами. Из-за пазухи он вытащил двух прелестных кроликов, от взгляда на которых у Ванцзи перехватило дыхание. В ордене нельзя держать домашних животных. — Убери их, — слова сами срываются с губ. Вэй Ин надул губы: — Ну и ладно! Тогда я их зажарю и съем! — На территории Гусу нельзя есть животных! — Ванцзи возмущённо повернулся к снова смеющемуся парню. Фыркнул и отобрал малышей себе, на что Вэй Ин заулыбался так широко, что его глаза превратились в забавные щёлочки. Брат, когда увидел его с двумя кроликами на руках и стыдливо покрасневшими ушами, лишь нежно улыбнулся ему и позволил оставить их. После этого Ванцзи унёс кроликов на отдельную полянку и часто навещал: кормил, держал на руках. И как-то сразу было не до того, что он нарушил правило.Тот день, когда они застряли в пещере Черепахи-Губительницы, Ванцзи запомнил надолго. Мало того, что его нога была сломана этими ублюдками из клана Вэнь, так ещё именно эту ногу укусила эта махина. Вэй Ин обеспокоенно вертелся вокруг него и обрабатывал рану. Лань Чжань нахмурился — было больно. В месть он приложил эти же травы к ожогу от тавро на груди парня, заставляя того зашипеть от боли. — Зачем ты кинулся под тавро? — Ээ, Лань Чжань, пусть я и получил этот ожог, но я спас девушку от шрама. — Но теперь у тебя останется шрам. — Шрамы на теле мужчины — это нормально. — Но всё же, зачем ты полез спасать эту девушку? — Это мой долг как мужчины, спасать таких прелестных девиц, как Мянь-Мянь. А что такое, Лань Чжань? Ах! Я понял! Тебе что, нравится Мянь-Мянь? — честно, тогда Ванцзи впервые хотел треснуть этому болвану как следует и наорать на него. «Ты мне нравишься! ТЫ! А не какая-то там Мянь-Мянь!»
Тот Вэй Ин отличается от нынешнего Вэй Ина. В глазах плещется горе напополам с яростью, лицо исхудало и приобрело заострённые, даже хищные, черты. Он не обращает на него никакого внимания, полностью охваченный местью. Ванцзи только и остаётся, что беспомощно смотреть. Самобичевания Лань Чжаня прерывает женский крик. — А-Сянь! — Цзян Яньли отчаянно зовёт своего глупого младшего брата. Вэй Ин прерывает свою игру и со страхом глядит в сражающуюся толпу, пытаясь отыскать свою шицзе. — Шицзе! — тёмный заклинатель спрыгивает с крыши в самое месиво. — Вэй Ин, — шепчет Лань Чжань, поднимаясь на дрожащих ногах и спрыгивая за ним. Он не будет ему мешать, он просто хочет защитить его. На пути к своей шицзе на Вэй Ина пытаются напасть обезумевшие заклинатели, но их мечи отбиваются точным взмахом Биченя. — Второй Нефрит ордена Гусу Лань заодно со Старейшиной Илин! — один из нападавших кричит это своим соратникам. Поднимается гвалт голосов, но Лань Чжаню плевать на их крики о том, что он «очерняет свою репутацию связью с этим преступником». Он продолжает методично отбивать удары. Вэй Ин лишь странно смотрит на него и продолжает идти к Яньли. Одному слишком наглому мужчине Ванцзи хладнокровно отрубает руку с мечом. Сейчас он не чувствует ничего кроме того, что он должен, просто обязан защищать Вэй Усяня. Слёзы уже высохли, оставив после себя лишь едва заметные дорожки на щеках. Краем глаза он видит, что до девы Цзян добрался не только Вэй Ин, но и глава ордена Юньмэн. Они уговаривают её уйти с поля боя. Глупая женщина. Но Ванцзи не может винить её. Он сам такой же — за близких ему людей готов на всё, даже на большие глупости. Вдруг взгляд Ханьгуан-Цзюня метнулся к одному заклинателю, который готовится нанести смертельный удар Старейшине Илин. Тело двигается само. Дева Цзян тоже видит это и хочет оттолкнуть брата, принять на себя этот удар. Но Ванцзи оказывается быстрее. Абсолютно забыв про Бичень, он хватает Вэй Усяня за плечи, прикрывает собой и чувствует дикую боль в груди. Изо рта хлынула кровь. Тёмные глаза напротив расширяются от ужаса. — Я не хотел! Я хотел убить Вэй Усяня! Он сам подставился под мой меч! — кричит ошарашенный заклинатель, пытавшийся заколоть тёмного заклинателя. — Лань Чжань! Лань Чжань, ты слышишь меня? — тот в свою очередь медленно опускается на колени, удерживая стремительно слабеющего Ванцзи. Лань Чжань знает, что умрёт. Слишком тяжело ранение, что он получил. Кровь быстро покидает тело, окрашивая белые одежды в алый. Ванцзи из последних сил шепчет: — Т-там… Среди повешенных… Нет А-Юаня… В-возможно, он жив… Кха, — Ванцзи прерывается кашлем с кровью, прикрывая рот рукой. Смотрит в такие любимые глаза, наполненные страхом, и выдавливает из себя улыбку, касается пальцами его лица: — В-вэй Ин… Я всегда… Л-любил тебя, — глаза Ханьгуан-Цзюня закрываются. Навсегда. Его тело свободно падает на Вэй Ина, который судорожно прижимает его к себе: — Лань Чжань! Лань Чжань! ЛАНЬ ЧЖАНЬ! Почему? Почему ты не мог сказать об этом раньше? Я бы забрал тебя! — Старейшина Илин сжимает в объятиях мёртвое остывающее тело и рыдает навзрыд. Тёмная энергия взвивается вверх. В чёрных глазах плескается ярость. — Цзян Чэн, шицзе, уходите отсюда. И… Позовите Цзэу-Цзюня — пусть заберёт Л-ла… тело Лань Чжаня. Ту ночь заклинатели трёх Великих Орденов запомнят надолго. Орден Юньмэн Цзян под предводительством главы Цзян отбыл в Пристань Лотоса сразу после просьбы Вэй Усяня, поэтому потерь с их стороны не было. Лань Сичень на дрожащих руках унёс тело младшего брата в Облачные Глубины. Оставив после себя горы трупов, тёмный заклинатель вернулся на гору Луань Цзан и нашёл больного ребёнка. На похоронах Второго Нефрита были все. Вэй Ин сжимает в руке флейту и смотрит на неподвижное тело. Да, он мог поднять Лань Чжаня и сделать его лютым мертвецом, но он не хотел осквернять его душу. Он и так достаточно натворил. — Молодой господин Вэй, — голос Цзэу-Цзюня севший от рыданий. Он протягивает руку, в которой лежит белая лента с вышитыми на ней облаками, — Я думаю, Ванцзи хотел бы, чтобы она принадлежала Вам. И, где ребёнок? — А-Юань восстанавливается после болезни, — тёмный заклинатель держит в руке лобную ленту и не отрывает от неё глаз. Подносит к губам и слегка касается ими. — Я буду беречь её. Обещаю. 2 года спустя Мужчина с ребёнком сидят в комнате на постоялом дворе. Ребёнок недовольно хмурится, когда гребень проходит по спутанным волосам. — А-Юань! Что такое ты сотворил со своими волосами? — молодой мужчина возмущённо пыхтит, пытаясь как можно аккуратнее прочесать этот один-единственный клок. — Папа! Я не знаю, — мальчик хлюпает носом и неуверенно продолжает, — И вообще, я хотел у тебя спросить кое-что. — Спрашивай. — У всех есть мамы. А где моя? — этот вопрос выбивает землю из-под ног Вэй Ина. Он старательно шевелит мозгами, думая, что ответить ребёнку. Неожиданно в голову приходит стройный силуэт в белых одеждах, с нежной улыбкой на губах и… С лобной лентой. С той самой лобной лентой, которую тёмный заклинатель с таким трепетом носит на руке. — Малыш, понимаешь… У тебя нет мамы. У тебя был второй папа. — Второй папа? А где он? — глаза Вэй* Юаня загораются — второй папа это даже лучше, чем мама. — Твой второй папа… Он… Он умер, А-Юань, — Вэй Ину всё ещё сложно говорить о Лань Чжане без слёз. Ему каждую ночь снится он, в окровавленных одеждах, с улыбкой на устах, произносящий свои последние слова. — То есть, второй папа теперь небожитель, да? — видя такую надежду в слезящихся как у него глазах у ребёнка, Вэй Усянь кивает и прижимает сына к себе: — Да, родной, он теперь небожитель. Он всегда наблюдает за нами с небес. — Тогда я вырасту и стану самым сильным заклинателем, чтобы папочка мной гордился! — Я уверен, так и будет, А-Юань, — мужчина целует мальчика в висок. «Лань Чжань, ты же смотришь за нами, правда?» — А какое у папы имя? — Лань Чжань, в быту — Лань Ванцзи. Впервые за два года Вэй Ину снится улыбающийся живой Лань Чжань.