Pure morning

Джесси не позволяет себе надолго расслабиться. У них огромные проблемы, и Пинкман вспоминает об этом каждый раз, когда находится в лаборатории, когда взвешивает получившийся мет, когда смотрит на Уолтера. Только в последнем случае хотя бы становится легче. Джесси знает, что им конец, и знает, что их не могут убить просто так, в открытую. По крайней мере, пока. Уолтера некому заменить. И от этого становится страшнее, потому что Гас – опасный, по-настоящему опасный человек, и Пинкман даже не знает, что с ними могут сделать. Но есть в нём какая-то дурацкая, совершенно нелогичная уверенность, что мистер Уайт что-нибудь придумает, что они что-нибудь придумают, потому что всегда всё получалось. Наверное, Гаса нужно убить, думает он. От этого слова до сих пор мурашки по спине, а внутри будто что-то переворачивается, не хочется вспоминать. Хочется услышать какие-то ободряющие слова, но Джесси привык справляться один. На самом деле привык, даже практически не осознаёт этого, не надеется, пытается придумать что-то сам. Выходит не особо, и Пинкман совершенно об этом забывает, потому что Уолт вырывает его из мыслей, строго напоминает, что времени мало, ругается. А потом появляется у него что-то такое, от чего Джесси не хочет отрывать взгляд, будто ждёт чего-то: и мистер Уайт улыбается перед тем, как отвернуться; Пинкман даже думает, что показалось, но нет. И становится легче. Он старается подавить в себе странное чувство, которому он даже не может дать названия. Сравнивает с воздушным шаром, так легко становится, когда вспоминает вчерашний вечер. Его немного пугает это, потому что так было только с Джейн: ощущение нужности, сравнимое с поездкой на машине, когда под сто миль в час, когда на грани между смертью и полётом. Они подходят к машине Уолтера, Джесси докуривает сигарету и не спешит садиться на своё место. Он перекатывается с пяток на носок, оглядывает рабочих, которые не обращают на него ровно никакого внимания, а потом смеясь задаёт вопрос: - Мистер Уайт… Мы типа чё, теперь вместе? Он щурится на солнце, боится посмотреть, а потом добавляет, убеждаясь, что его правильно поняли: - Типа встречаемся? Типа как нормальные люди? - А ты этого хочешь, Джесси? - Ну, типа да. Почему бы и нет. Да. - Ну, тогда типа да, Джесси. - Вау! Типа круто. Пинкман выкидывает сигарету, шагает к двери, чтобы сесть в машину; Уолтер усмехается чему-то и бросает самоуверенный взгляд в сторону мойки, думая о том, что он, в конце концов, победит. Всегда побеждает. Уайт не уверен, что хочет думать на тему их с Джесси отношений. Он бы и не назвал их никак, но Джесси – это Джесси, и ему всегда нужно подтверждение. Никогда не уверен в себе и в Уолтере, его нужно постоянно направлять, постоянно напоминать, что нет, Джесси, я не предам тебя, доверяй мне уже, чёрт возьми. С Пинкманом Уолтер чувствует своё превосходство. Чувствует, как Джесси зависит от него, как он нуждается в нём. Знает, что Пинкман всегда с ним, всегда на его стороне, и это осознание выливается в ту самую самоуверенную улыбку и взгляд, который он позволяет себе бросать на Гаса. Но Уайт с трудом может себе признаться в том, что ему так же нужен Джесси. Он не думает об этом, однако это лежит на поверхности. Ему не нужен умный партнёр, ему нужен тот, кому он может доверять – полностью и без каких-либо сомнений. Может кричать, оскорблять, говорить всю правду – в глаза, и знает, что его могут за это ударить. Зато честно и правдиво – вот так у них получается. Уолтер может быть в ярости, когда Джесси вытворяет какую-то неумную херню, а потом чувствовать острую вину: снова обидел парня, на котором все и так отыгрываются по полной. Может удивляться, когда Пинкман в очередной раз против смертей, против этих смертельных планов, когда можно и по-другому. Сложнее, муторнее, но можно. И всё это, все эти качества Джесси не дают утонуть окончательно, оставляют Уайта Уолтером, а не Хайзенбергом. Он не знает, почему именно Пинкман – ходячее недоразумение – способен на это. Почему не способна Скайлер, которая становилась всё более мстительной; будто впитав в себя часть Хайзенберга, она училась лгать, строить планы и отмывать деньги. - Заедем поужинать? Джесси дёрнулся, будто всё это время был мыслями где-то далеко, а потом улыбнулся против своей воли, не хотел выглядеть совсем счастливым дебилом, но не улыбнуться не получилось. -Да. Да, чувак, отличная идея. Они едят медленно, потому что Пинкман вдруг вспомнил какой-то случай из школы, рассказывает, отодвинув тарелку в сторону, довольно ржёт, а Уолтер вспоминает те дни – как же всё это было давно. Джесси тоже вдруг это понимает, думает: в какой же они идиотской ситуации сейчас. Потому что чёрт знает, сколько осталось Уолту, сколько осталось им двоим жить в этом мире. Это добавляет какого-то сумасшествия в их отношения, а ещё немного грусти: он не хочет думать, что придётся когда-то без мистера Уайта. Джесси знает, что у него два пути, и почему-то хочется выбрать тот, где они умрут вместе. А ещё хочется научиться не тратить время на ерунду. -Эй, вы придумали что-нибудь насчёт… - Пинкман многозначительно смотрит на Уолтера и подаётся вперёд, - …нашей проблемы? Уайт смотрит на него спокойно, задумчиво, как делает это частенько. Джесси не умеет ждать абсолютно, вертится на месте, спрашивает глазами: «Ну?». -Мы справимся, - отвечает он твёрдым тоном, и Пинкман смотрит недоверчиво – притих, ждёт чего-то ещё, и тогда Уолтер добавляет: - Не беспокойся об этом. Я придумаю что-нибудь. Я обещаю. Джесси кивает и возвращается к еде. Через два часа они сидят дома за телевизором, пьют пиво, и всё как обычно. Только Джесси не может забыть эту мысль, ту, которая про ускользающее время, и Уолтер будто специально находится рядом. Пинкман знает, что тот никуда не денется в ближайшее время, что сейчас всё будет спокойно и тихо, ничего нового, и в то же время ощущение дозволенности медленно сводит с ума, отвлекает от мыслей и заставляет действовать. Только Джесси не знает, как. -Мистер Уайт… -Что? Он крутит в руках бутылку, потом делает глоток и задаёт вопрос, не отрывая взгляд от телевизора: -А я… ну, могу вас Уолтером называть, да? Уайт молчит, потом медленно поворачивается к нему и смотрит таким взглядом, будто Пинкман снова сказал что-то глупое, совершенно не в тему разговора, и Джесси чувствует себя не в своей тарелке. -Это же типа… логично. Пинкман чувствует себя маленьким мальчиком перед грозным учителем, и его это бесит, бесит своя неуверенность, в конце концов, не он сегодня с утра лез целоваться и вообще. -А ещё, - Джесси расслабленно откидывается на диван и спокойно продолжает, - ещё я мог бы спать в вашей спальне. Здесь типа неудобно очень, да. -Да? Неудобно? – интересуется мистер Уайт светским тоном, притворно удивляясь. -Да-а, - подтверждает Джесси и думает о том, что нужно сказать что-то ещё. – И так было бы удобнее вставать по утрам. -Это почему? -Ну, знаете: ваш будильник, мой будильник, точняк не проспим. -Если кто-то из нас проспит, другой может его разбудить в любом случае, - пожимает плечами Уолтер. -Но… тогда вам не придётся постоянно убирать мои вещи с дивана, йоу. -Да ничего, это не так сложно. -Черт, мистер Уайт! – Джесси не выдерживает и смотрит на него. Уолтер едва сдерживает смех, но Пинкман всё равно успевает это заметить, взрывается и обижается. -Мудак! -Стой. Джесси, ну стой, - Уолт хватает его за руку и возвращает на место – рядом с собой. – Хорошо, я разве против? -Вот так бы сразу, - бубнит Пинкман в ответ, но вырваться больше не пытается. -Ты сегодня какой-то загруженный. Джесси отрицательно кивает головой, мол, ничего страшного не случилось, всё в порядке. А потом серьёзно смотрит на Уолтера и тянется к нему, целует, старается не думать о том, к чему всё идёт. Это страшно. Желанно, странно, ново, но всё равно страшно. Однако Уолт делает ему так хорошо, идеально справляется, и Джесси хочется признаться ему в любви – мистер Уайт, ну вы же сами всё знаете, да? Уолтер знает. Он надеется, что Джесси – тоже. Они лежат очень долго и смотрят в потолок; уже пять часов утра, почти светло, но спать не получается. Джесси решает заговорить – слышит, что Уолтер всё равно не спит – и прочищает горло. -Вы сказали, что я загруженный. -Да, - чуть удивлённо отвечает Уайт и поворачивает голову к Джесси, - что-то случилось? -Случилось. Ваш рак случился. Уолт устало вздыхает, поговорить сейчас самое время, но он не знает, что сказать. -Я понимаю… -Нет, не понимаете, - прерывает Пинкман и продолжает смотреть в потолок: так легче. – Моя тётя, она единственная, кому я нужен был. Всегда. Она правда была клёвой, мистер Уайт. И любила меня. Я не знаю, что будет, если… Он молчит. Уолтер тоже, и Пинкман принимает это за плохой знак. Потому что Уолт всегда – черт возьми! – всегда умеет найти слова. Джесси собирается сказать что-то ещё, как Уайт прерывает его таким успокаивающим тоном, будто сам верит в свои слова – а может, и правда верит. -У меня ещё есть время. У нас есть время, Джесси. Я разберусь с Гасом, и больше ничто не будет угрожать нашим жизням. – Он зачем-то целует его в плечо, по старой привычке, может быть, но парень кивает, совсем не против такого, и слушает дальше. – У меня всё ещё ремиссия. И… давай просто не будем думать о плохом, ладно? Будем просто использовать оставшееся время с толком. -Да, вы… ты прав. Джесси чувствует облегчение. Он абсолютно уверен в будущем – впервые за несколько лет. Уверен, что теперь не придётся быть совсем одному, что его всегда прикроют – если что. Не страшно закрывать глаза и слышать эту тишину. Пока слышно дыхание человека, лежащего рядом. Утренний свет режет глаза, не даёт остаться в темноте. Джесси смотрит в окно и засыпает. Рассвет. p.s. Спасибо огромное человеку, которому посвящён фф, - Мэтт. За комментарии к каждой главе, за дополнение этой, за вечное вдохновение и поддержку. И всем, кто этот фанфик прочитал, - отдельное спасибо. Вы чудо.