Dead Weight

       Калинкин послушался Шакулина, но в какой-то момент он начал подозрительную игру с самим собой, поэтому, записавшись к врачу, не пошёл на прием. Каждый миг его начал пропитываться ложью, все думали, что Женя лечится, но нет. Калинкин уверенно гробит себя дальше. Новые ролики регулярно выходили. Женя начинал носить маску не только на камеру. Кажется, ничего больше не исходило от него, кроме навеянной солнечности. — Слушай, — погрязая в своих мыслях, Калинкин не замечает, как на диване рядышком пристраивается Шакулин, — сходишь со мной на ужин? — умоляющими глазами посмотрел, словно щенок. Калинкин не может отказаться, но его ломает при каждой мысли, что там будет еда. Но всё, о чем думал Женя, — и была еда. Ложное представление о нем всё портило. Шакулин точно заметит что-то подозрительное и прицепится, а ведь всё только стало налаживаться. — Как насчёт другого места? Я бы хотел прогуляться, — предлагает Женя, надеясь, что сработает. И так оно и было. Конечно, на лице Васи появилась легкое непонимание, он нахмурился, но пожав плечами, согласился и улыбнулся. Какой же Вася всё-таки молодец. Калинкин свободно вздыхает, но чувствует, как по телу пробегается дрожь. Ему становилось в последнее время очень холодно, хотя в помещении тепло. Даже большие толстовки не грели, зато ему казалось, что в них он выглядит худее (точнее, они скрывают его безобразную фигуру). Шакулин целует Женю в щеку, заставляя того покраснеть. Их отношения стали быстро развиваться. Они и раньше что-то чувствовали друг к другу, но не придавали особого значения. Калинкин вряд ли бы мог подумать, что может быть так привлекателен Васе. Этот парень удивлял его, ибо Женя никогда бы не влюбился в такого урода, как он. Что уж тут, он даже бы не заговорил и не желал бы смотреть в его сторону. — До встречи, Женя. Надеюсь, ты в порядке, — слабо, но тепло улыбается Вася, прощаясь. Он уходит и оставляет Женю одного. Он не хочет уезжать из офиса. Не хочет покидать это место. Ничего, он, блять, не хочет, кроме как умереть. Но выдавливает из себя улыбку в ответ и хрипло отвечает: — До встречи, Вась. Кажется, так и ломаются люди. Женя ощущает себя безумно уставшим, не способным даже встать с несчастного дивана. Тело ужасно болело, ведь недавно он решил для себя, что если и съедает что-то — то должен приседать и отжиматься. Калинкин старался это делать как можно чаще и нагрузку повышал мгновенно, к чему совсем не был готов. Но всё же оставаться долго в студии не следует. Выйдя на улицу, его посетила мысль, что неплохой идеей было бы дойти до дома пешком, но чёрт, он живет в Химках, а это очень далеко от студии. Поэтому Калинкин как всегда заказывает такси и уезжает домой, прожигая холодное стекло авто своим хмурым взглядом.

***

Время медленно, но уверенно близилось к встречи. Женя вовсе не знал, что надеть. Он не хотел идти помятым как всегда. Но он и не хотел выделяться на фоне других. В последнее время он вообще не хотел выделяться. Стать невидимкой для всех — отличное решение. Ведь людям плевать на невидимок, а это значит, они искренне подходят к тебе, потому что всем нам на самом деле плевать друг на друга. Женя всё-таки останавливается на какой-то поношенный кофте, хотя она и казалась достаточно милой. Попрощавшись со своей кошкой, Калинкин покинул квартиру, выдвигаясь к парку, где они планировали встретиться. По сообщениям Женя понимал, что Шакулин уже ждёт его, из-за чего Калинкин ускорил шаг, надеясь, что не вспотеет как свинья, когда дойдёт. Дыхалка на исходе, но он замечает знакомый силуэт Васи, поэтому невзирая на усталость, быстрым шагом идёт к нему. — Ооо, привет! — улыбается Вася, заключая Женю в объятия, будто они не виделись целую вечность. Калинкин ощущает легкий дискомфорт, ведь всё тело ломило, так ещё и Вася давит. — Привет. Кидает робкое приветствие, осматривая Шакулина. Как всегда прост, но выделяющийся. Иногда Женя не понимал, почему Вася такой яркий. Кажется, это просто его изюминка — быть заметным. Калинкин хотел извлечь пользу в их прогулке, ведь чем больше он пройдёт, тем больше сожжет калорий. Это отлично. — Как ты себя чувствуешь? — вдруг спрашивает Вася, выдергивая Женю из собственных раздумий, — Тебе хоть чем-то помогает психолог? Женя пытается придумать, что ответить. Он не ходит к психологу, хотя обещал. Ему не хотелось копаться в себе с помощью чужого человека, которому он ещё и будет платить. Жене достаточно и себя, ведь никто лучше не понимает его, чем он сам. Но честно, в какой-то момент Калинкин перестал и себя понимать. Он не осознавал свои мотивы, действия. Он до сих пор с трудом контролировал себя, хотя сейчас это малозаметно. И это прекрасно. Женя начал игру в невидимку, где он гробит себя, пока другие думают, что ему хорошо. — Отлично. Помогает, — холодно выдаёт Калинкин, давая понять Васе, что эта тема вовсе неинтересна ему. Сейчас руки тянулись к пачке ментоловых и ненавистных сигарет, но он не хотел позволять себе курить в парке, хоть сейчас уже темно и безлюдно. — Ладно. Шакулин не видел особого прогресса. Женя наоборот стал более замкнутым, как бы он это не отрицал. А, казалось бы, врачи должны были ему помочь, как и забота от всей их команды, но Калинкину было всё безразлично. Неожиданно для Жени, парень хватает его за руку и переплетает холодные руки, пытаясь согреть своей теплотой. Калинкин почему-то начинает приходить в смятение, но Вася не будет докапываться. — Неплохой выбор. Мне нравится этот парк, — старается поддержать разговор Вася, ведь идти в темноте и тишине ему не хотелось. — Да. Я знаю, — бегло ответив, Женя поджимает засохшие губы, чувствуя какой-то будто металлический вкус, хотя вроде не прокусывал их. — Вроде бы парк, но вроде и похож на лес. Главное, что не как Битцевский, — усмехается Шакулин, считая, что это прозвучало достаточно смешно или хотя бы остроумно. Но Женя молчит. Такое чувство, будто ему все равно на все, что происходит вокруг. И Вася не исключение. Остановив его, Шакулин хмурится. — Так. Мне это молчание ну совсем не нравится, Жень, — серьезно говорит Шакулин. Женя пожимает плечами, дрожа то ли от холода, то ли от истощения. — Что с тобой? — Шакулин задаёт достаточно громкий вопрос, но Женя, кажется не слышит его. — Смотри на меня. Что с тобой? — он повышает тон, Калинкин молча мотает головой, выводя Шакулина из себя. — Ты, блять, понимаешь, что я не могу узнать, что у тебя в голове? — кричит он, медленным движением прижимая Калинкина к дереву, — тебе такое чувство, будто похуй на меня. Я не могу терпеть долго, я не стальной, — Вася смягчается за счёт непонимания. — Я просто устал, — тихо отвечает Калинкин, ощущая, как голова кружится и в глазах темнеет. Он перестаёт чувствовать под ногами землю, как и видеть всё остальное. В ушах звон и чей-то крик, но это уже не имеет значения. Ничего не имеет значения. И перед глазами, и перед глазами мрак Ты в меру жив И, возможно, чуть позже захочешь назад.