***
— Давай, Эфиле! — Овен-отото. — Ещё немного, Монде! — это Компот-имото. — Ты сможешь, Амандо! — голос Дайфуку-отото. — Почти! Почти! Ну же, Аше! — поддерживал я Аше. Четверняшки Монде, Амандо, Аше и Эфиле встали и пытались ходить, в то время, как мы подбадриваем их. — Ва-а-а-а! — закричала Аше, падая на доски корабля. — Аше! — кричал я и другие мои братья с сестрой, пытаясь подбежать к сестрёнке. Трое из змеешеих четверняшек обеспокоенно смотрят на свою родную сестру. — Ты не ушиблась, нэ? — спросила из неоткуда появившееся нэ-сан, успев поймать сестрёнку Аше до того, как она упала бы вниз головой. Канноли-нэ-сан, как и всегда спокойна и идеальна. Ровная осанка, идеальная внешность, спокойный тон и глаза, которые всегда смотрят на нас с нежностью. Грациозна и элегантна — вот какая моя нэ-сан. — Неа… — пробормотала Аше-имото, а на её глазах начали появляться слёзки. — Ну уж нет. Ты ещё как ушиблась, — нахмурившись, сказала нэ-сан, увидев её разбитые коленки. — Тихо-тихо, — она гладила её по головке, поднимая и идя в медицинский кабинет, чтобы обработать её рану. — Зачем передо мной храбриться, нэ? Я ведь тебя очень люблю и всегда приласкаю, — успокаивающе говорила она, пока сестрёнка Аше уткнулась в бюст нэ-сан. Овен-отото, Дайфуку-отото и Катакури-отото посадили на спину змеешеих девочек и пошли за нэ-сан. Мы зашли в кабинет дока и нэ-сан посадила Аше на медицинскую койку. Открыв шкаф с лекарствами и другими медицинскими приборами, которые я не знаю, достала оттуда перекись водорода, вату и пластыри. — Будет немного больно, нэ, потерпишь чуть-чуть, хорошо? — спросила нэ-сан, наливая перекись на вату, поднося вторую к коленке сестрёнки Аше. Она неуверенно кивнула, а я сел, взяв её за руку и подбадривающе взглянул на неё, слабо улыбаясь. Когда нэ-сан положила вату на коленку имото, Аше зашипела и сжала мою руку, вонзая нестриженные ногти в его кожу, тем самым царапая её. Было больно… Но я, тем не менее, всё ещё улыбался, чтобы поддержать Аше. После этого нэ-сан накрепила на колено Аше два пластыря в виде крестика и повторила то же самое с другим коленом. Мы стояли вокруг них и улыбались маленькой для поддержки. — Всё! — сказала нэ-сан после того, как закончила обрабатывать колени имото и на крепила пластырь. — Видишь, это вовсе не больно, — улыбнулся я Аше, погладив её лазурно-синие волосы, чтобы утешить. — У-угу, — кивнула она.***
— Нэ-сан, почему ты никогда не целовала нас в губы? — спросил маленький Крекер. Мы все взглянули на нэ-сан, у которой были слегка и приподняты брови и она была удивлена этим вопросом. — Ах… Ну, — замялась она. — Видишь ли, Крекер-отото, в губы целуют только тех, кого по-настоящему любят, нэ. Что? Но разве она нас не по-настоящему любит? Крекер, на секунду задумавшись, подошёл к нэ-сан, сидящей на полу, и встав на носочки, поцеловал её в губы. Лицо нэ-сан стало ярко-красным. Впервые вижу, чтобы нэ-сан чего-то смущалась… — Что ты делаешь, Крекер? — спросила она, нахмурившись. — Ну, так я же тебя по-настоящему люблю? — младший брат не понял, что сделал не так. — М-м-м… это немного не та любовь, о которой ты подумал, нэ, — говорила нэ-сан, махая руками. — Просто вы ещё маленькие и не понимаете, — вздохнула она. — Когда вырастите — поймёте. Мы остались в недоумении, но через секунду все забыли об этом. Хотя, я всё ещё смотрел на нэ-сан, которая читала какую-то книгу, иногда поглядывая на нас…***
— Мама! Мама! Почему ты бросила меня, мама?! Я увидел самые настоящие эмоции своей матери, я увидел её слабость в первый раз, в отличии от нэ-сан, как видимо. Она просто стояла, как солдат, стоя позади мамы и держа в руках сладости. Нэ-сан протягивала их маме в виде утешения. Ей было неловко — это видно. От того, что я увидел слабость, человечность своей матери, я ахнул от шока. Это было моей ошибкой, ведь медленно в мою сторону повернулись две головы. Взгляд мамы ужесточился. Я хотел уйти, но дверь за мной захлопнулась, решив мою судьбу — позади меня стояла нэ-сан. Посмотрев в сторону матери, увидел абсолютную ярость. Я посмотрел в сторону нэ-сан, чтобы найти утешение и заботу, однако всего этого вовсе не было видно в её глазах, даже наоборот — в них было хладнокровие, когда она смотрела на меня, а как только она взглянула в сторону матери, в этих глазах читалось абсолютное подчинение. Я тоже взглянул на маму, по её щеке скатилась слеза. Однако, нэ-сан отчего-то была абсолютно равнодушна к этим слезам, что я нашёл странным. Она же сама всегда говорила: — Вы — моя семья, поэтому я всегда утешу и поддержу вас. Именно так и поступают члены семьи с друг-другом. Так почему?.. Поэтому я подошёл к маме, обнимая её за ноги. Я посмотрел на её хмурое лицо. — Я никогда тебя не брошу, мама, я обещаю! — сказал я, вкладывая в эти слова каждый дюйм своей любви, всю свою преданность. Она — семья, даже если сейчас просто взяла меня за шкирку и отбросила назад, выйдя из комнаты. После этого нэ-сан подбежала ко мне, поднимая и осматривая меня в поиске ран. Как только она сделала это, нэ-сан нахмурилась и сказала: — Перос-отото, то, что ты сейчас увидел… не рассказывай об этом никому и ни за что, ты это понимаешь, нэ? Никогда, даже под угрозой смерти! Мы все: и я, и ты, и твои братья с сёстрами — просто её скромные дети. Нам нужно будет сильно постараться, чтобы заслужить её любовь, нэ. Трудись ради мамы и нашего будущего и тогда она сможет забыть о том, что случилось, нэ.***
Сейчас же нэ-сан вздохнула и спрыгнула с корабля на берег. Стоило ей это сделать, как на ней тут же нависло шестеро младших — Крекер, Кастард, Ангел, Цукатто, Брюле и Брое. Они начали шмыгать носом и просить, что бы когда она вернётся, принесла им «что-нибудь этакое». Я же ничего не просил, кусая губу, чтобы не проронить слёзы. Хотя, через минуту мы сразу же полезли обниматься на прощание. Одежда нэ-сан потихоньку становится мокрой от слёз младшей шестёрки. И так мы обнимались около минут тридцати, пока все вещи в дом уже не занесли и нэ-сан сказали залезать на корабль, иначе без неё поплывут. В тот момент, мне так хотелось, чтобы нэ-сан сказала, что останется тут, с нами. Может быть, она бы так и сделала, если бы не чёртов старпом пиратов Рокс, который взял нэ-сан за шкирку, как котёнка, и понёс на корабль. Ублюдок… Когда они уже отплыли, то нэ-сан посмотрела на остров, где мы махали ей: — Мы будем ждать, обещаем! — закричал я. — Увидимся в следующий раз, нэ-сан! — крикнул маленький Опера. А когда настанет этот «следующий» раз?