***
Я цокала языком, глядя на уставших пиратов, которые прошли через мои тренировки. Окей… Я и сама знаю, что так их тренировать — это не самая лучшая идея, но они не дети, чтобы я им поблажки, как моим младшим братьям и сёстрам, давала. — Рота, подъём! — после моего выкрика, они что-то проворчали и вставать не собирались. — Тот, кто сейчас не встанет, пойдёт на корм акулам! — и сделала серьёзный тон, чтобы звучать убедительнее, что у меня получилось. Это сработало на всех, кроме двоих… — Нобуо, Тэк-ни, вы, двое, знаете, что только из-за того, что вы двое следили за мной до четырёх лет, я не буду жалеть вас и выкину в море? — слегка раздражённо спросила я, хмурясь. — Ну не будь такой, Ноли-имото! — протянул, надувшись Тэкео — сын Набуо и всего-то на два года старше меня. — Что это за прозвище? И для тебя я «Канноли-сама», — прищурилась, ухмыльнувшись. — Не-е-ет! Ты — Ноли-имото! Моя милая сестрёнка! — Какая я тебе сестрёнка? Ты — мой подчинённый, — закатила глаза я, хотя, всё же не смогла сдержать улыбку от детского поведения единственного друга детства. — Этими словами ты обманываешь только себя! — утвердил он, всё ещё валяясь на палубе. А его отец, наконец-то встал и поплёлся за другими пиратами в столовую. — Почему ты не идёшь со своим отцом? Неужели, ты хочешь остаться без еды? — изогнула бровь я, указывая на Набуо, который вёл беседу с одним из навигаторов. — Ась? — он взглянул на своего отца и через секунду побежал к пиратам. — Хэй! Не трогайте мою еду! — Как-будто кто-то собирался это сделать, — раздражённо отозвался, закатив глаза молодой плотник, примерно на четыре года старше Тэкео. Когда все ушли с палубы, я тут же пошла к носу корабля. Облокотившись на фальшборт, смотря на появляющиеся звёзды, начала напевать под нос Саке Бинкса: — Йо-хохохо, Йо-хохохо, Йо-хохохо, Йо-хохохо, Йо-хохохо, Йо-хохохо, Йо-хохохо, Йо-хохохо… — я достала спрятанную бутылку Саке. — Отправляясь в дальний путь, Саке Бинкса я беру, Следуя за бризом моря по волнам бегу, Вдаль чрез глубь морских пучин, на закате не один С песней птиц иду вперёд, глядя на небосвод! — глотнув, скривилась. Гадость-то какая! За то подавляет вину за то, что не смогла хоть как-то остановить его смерть… — До свиданья, родной дом, всю печаль оставим в нём Идём вперёд, скорей на борт, расправим паруса Соль из брызгов золотых, в дар от волн к нам прилетит Даль манит, скорей вперёд, дуй ветер в паруса! — сделав ещё один глоток, начала слегка топать ногой по палубе для ритма. — Отправляясь в дальний путь, Саке Бинкса я беру, Мы — пираты, а это значит, нам нужны моря, Спать мы любим на волнах, море снова в наших снах Черепок, узнал, дружок, на наших парусах? — спев эти строки, взглянула на свой парус. Точнее… парус команды матери… — Небо помрачнеет вдруг, буря уже тут как тут, Танец волн нам в унисон грохочет и шумит, Если страх тебя скуёт, то беда большая ждёт, Сильным будь, тогда все вместе встретим мы восход! — непроизвольно вспомнила все моменты с ним… — Отправляясь в дальний путь Саке Бинкса я беру, Завтра день, сегодня день, сбываются мечты! А мы все в последний раз видимся с тобой сейчас Выше нос, зря месяц рос, чтобы ночью стать луной? — теперь мой взгляд перевёлся на полумесяц. — Отправляясь в дальний путь Саке Бинкса я беру, Идём вперёд, скорей на борт, петь песню морских волн И не важно, что потом может быть мы все умрём День за днём из уст в уста, история жива! — выпила всю бутылку и выбросила в море. — Йо-хохохо, Йо-хохохо, Йо-хохохо, Йо-хохохо, Йо-хохохо, Йо-хохохо, Йо-хохохо, Йо-хохохо… — от слёз, мой голос становился глуше, совсем неслышным. Я прикрыла глаза рукой. Не могу плакать. Нельзя плакать. Я буду не самым лучшим примером для своих младших и других людей на острове, если буду сейчас рыдать, как плакса, из-за чувства вины… Однако, не смотря на мои мысли, слёзы продолжали течь рекой из моих глаз. Как бы я не старалась успокоится и остановить их. Почему я такая слабая? Я же грациозная… идеальная дочь Шарлотты Линлин. Смышлёная, одарённая, очаровательная, красивая, добрая, сильная, безошибочная — этот список бесконечен и заполнен не только хорошим, но ещё и матами дозорных… Но никто бы никогда не сказал бы то, что я — плакса. Так почему я веду себя так? Почему я не могу остановить эти слёзы? Почему это так трудно? Я почувствовала тёплые руки, обнимающие меня сзади. — Ты же знаешь, что ты в тот момент не могла остановить его смерть никак, так? — спросил он. — Тэк-ни… — пробормотала я дрожащим голосом. — Не стоит, Ноли-имото… Бесспорно. Это точно он. Тэкео может быть тем ещё ребяческим идиотом, но он понимающий идиот. Он — мой друг детства. Но я, всё же, не понимаю, как он — и другие единственные люди, которых я действительно считают друзьями — всё время может понять мои эмоции, даже когда я умело их прячу и могу не показывать на публике. Он всегда знает из-за чего я могу грустить, радоваться или сердится. Знает, как утешить… Он идеален, а не я… — Т-ты… ты уже поел…? — попыталась я сделать свой тембр голоса обычным. — Это действительно единственно о чём ты думаешь сейчас? Поел ли я? — фыркнул он, прижимая мою спину к своей груди и положив свой подбородок на мои лавандовые волосы. — Нет… Это не так… — призналась я, осознавая, что от него бессмысленно скрывать свои настоящие чувства. — Хочешь плакать — плачь, — сказал он, наконец всё же, перевернув, и прижав мой нос к его груди. Сравнивая мой рост с его, я выгляжу действительно миниатюрной, хотя, я вроде не низкая… Через минуту он добавил: — Никто не услышит твоих рыданий. Все уже лежат в своих кроватях. Твои младшие тоже. Я не заплакала… Не смогла заплакать при человеке. Даже при лучшем и друге детства. Не могу плакать при какой-либо аудитории. При людях я должна быть сильной. Я просто обняла его в ответ, головой опираясь на его сильный торс. Всё это продлилось около минут тридцати, прежде, чем я заснула…***
Как только я проснулась, почувствовала что-то неприятное, прилипшее к носу. Скривившись, открыла глаза и поняла, что это за неприятная хрень. Неприятной хренью оказалась бумажка, которая была приклеена скотчем к моему носу. Я встала и, убрав бумажку с носа, прочитала то, что было на ней написано корявым почерком:Спокойной ночи, соня моя! (Или доброе утро?..) Кстати, тебе еда снилась (или может я? Пф…)? Просто ты слюнки пускала… Ха-ха-хах! Ну, ладно, если хочешь, то я тебе еду куплю, а то, как я понимаю, тебе голодом морят! (Без обид, Ноли-имото! ;))
Твой обожаемый лучший друг и старший брат — Тэкео-сан!
Фыркнула, закатив глаза. У него два облика или как? Как он может в один момент быть понимающим и серьёзным, а в другой — обычным ребяческим подростком? Тем не менее… Мило, что он всё это написал… Передо мной резко выскочило окно:Внимание! Новое задание! Цель: Поблагодарите своего друга детства — Тэкео Награда: +5 опыта, +100 к отношениям с Тэкео В случае отказа: -150 к отношениям с Тэкео
Отмахнувшись от окна, улыбнулась и подошла к столу, взяв фото, на которой улыбающийся шестилетний Тэкео одной рукой машет в камеру ден-ден муши, а другой обнимает меня за плечи. Его тёмно-красные, как кровь, волосы, развиваются на ветру, а зелёные, как трава, глаза, искрятся восторгом. На правом глазу у него был шрам, который он получил из-за меня. Он был одет в, растрёпанную и слегка намокшую, белую рубашку, у которой расстёгнуты нижние три пуговицы, и в чёрные шорты, которые держит кожаный ремень с черепом пиратов Биг Мам. А четырёхлетняя я пытаюсь вырваться из сильной хватки друга, которая чуть ли не душила меня, и смотрю на него своими нежно-пурпурными глазами так, мол «ты идиот?». Хотя, если присмотреться, то всё же можно увидеть лёгкую улыбку на моих устах, которую я пыталась скрыть. Мои лавандовые волосы на тот момент были короткими и тогда я у меня была чёлка, которая прикрывала мой правый глаз. Сделала я это так, чтобы легче себя чувствовать после того, как он получил шрам. На мне одето розово-белое платье до колен. А на ногах розовые балетки и белые носки. Положила фото обратно на стол, а бумажку рядом с ней, и взяла расчёску со стола. Надо привести себя в порядок и выйти на публику. Надо снова стать идеальной. … Ну, и конечно же, поблагодарить Тэкео.