Позволь я спасу воспоминания и вас?

      Всем здравствуйте меня зовут… Кибутсуджи Мудзан. Я прекрасно помню свою прошлую жизнь и как ни странно очень сожалею. Если вы разрешаете, то я поведаю вам свою историю. Новую историю.       Лишь только я появился на свет, как сразу поведал вкус жестокого мира. Меня не любили, даже избивали. Хоть мне не было даже года. Родители были алкоголиками и наркоманами в одном лице. К 4 годам я прекрасно знал, что будет  если ты хоть слово скажешь в этом доме. И эту судьбу ты не сумеешь избежать. Голод был моим верным спутником, а синяки и раны словно суженой. В сад я не ходил, благо из прошлой жизни остались воспоминания.       Честно, я даже не сопротивлялся. Это было искупление грехов, хотя этого было ничтожно мало. Моя мать особо любила бить меня ремнём, по садистки любила, а отец… Хватал меня и швырял куда хотел. Словно куклу, без души и права голоса. Много раз меня пытались утопить в ванне, разбивали об меня тарелки и многое другое. Каждую субботу я днём шёл в родительскую комнату и оттуда выходил с новой порцией синяков. Особенно они любили обливать меня водой, если я особенно накосячил. Соседи не обращали внимания, ведь я особо то и не кричал и не подавал голоса.       Страшно было, даже один вздох мог стоить синяка. Пусть даже и так. Я пытался их любить, всё же они произвели меня на свет. В школу меня отдали кое как, моих родителей заставили соц. службы. К сожалению, они не увидели всего того что творилось дома.       Все мои синяки пришлось замазывать и говорить, что в драке получил. Учителя верили, ведь наша школа из самых низов. Тут за каждое неповиновение дети могли получить по лицу.       В 12 лет родители придумали страшную вещь, они начали продавать меня людям. Мальчик на ночь, так меня называли. Это было худшее время в моей жизни.       С 10 я работал уборщиком во дворах и делал любую работу, которую давали. Однажды учительница дала мне карандаши домой и так я понемногу учился, втайне от родителей рисовать.       Добром это конечно же не кончилось. В тот день я не уследил за временем, вернее отец пришёл слишком рано, а я как назло этого не заметил. Он словно мышь прокрался в мою комнату и улыбался как сумасшедший, он явно перепил в тот день. Тот взгляд и ту улыбку я не забуду никогда.       Он взял ремень и начался самый жуткий ад. Я впервые рыдал от боли и кричал. Меня душили, били, поливали водой, заставляли молить о пощаде, но ему все это было мало.       Я не буду это описывать, но просто скажу: Мой отец был худшим человеком на свете.       С того момента, родители запирали меня в комнате. Тёмной, тёмной, без единого окна и забывали там на несколько дней. Честно это было лучшее время. Меня не били и я отдавался себе. Бывало тихо плакал, чтобы не кричать при очередных побоях. Несмотря на это, они часто ругались. Отец избивал маму, она меня, а потом и отец подключался. И в конце концов он убил её.       В тот день мне исполнилось 17 и не выдержав я сбежал. Слезы лились из моих глаз, а я лишь корил себя и внутри кричал себе. Что во всем виноват только я, это моя карма. Но это не отменяло того факта, что жизнь ужасна. Я курил с 14, кое как находя у кого закурить, но алкоголь пробовать не хотел. Не хотел становится как они, только не как они.       Идя по одинокой зимней дороге, начал падать первый снег. Я взял одну последнюю сигарету, но увидел перед собой одного парня. Он остановил меня и тогда я услышал его мягкий и тёплый голос       — Мудзан, не стоит тебе курить. Это вредит твоим  легким. Да и плакать, столь молодому человеку не стоит.       — Ну и почему? — Не поднимая глаз спросил я у этого человека.       Его тёплый голос успокаивал, интересно, а он мог быть как у моей мамы, если бы она только не пила. По щекам покатились слезы, я это всё заслужил, но… но… Я не имел право плакать, но предательские слезы катились и катились по щекам.       — Ну не плачь. Хотя бы потому что погода хорошая.       Я наконец поднял свой взгляд и передо мной стоял он, Кагая Убуяшики. Тот которого я убил, тот который пожертвовал собой ради товарищей. В глазах моих был немой шок, а он лишь обнял меня и тихо говорил.       — А знаешь что? Хочешь, можешь поплакать. Иногда всем нам надо выплакаться, я не буду смотреть.       Ко мне впервые кто то проявил теплоту и мягкость. Горло разъедало от эмоций и я просто говорил, повторял, словно в лихорадке.       — Простите, простите, простите…       Слезы катились из моих глаз рекой, хотелось просто кричать из-за всего того что происходило в моей жизни. Наконец-то я перестал плакать и Кагая позвал меня к себе, он вёл себя так будто бы тогда между нами не было вражды мы всю жизнь были лучшими друзьями.       Он взял меня за руку и мы пошли к нему в гости, дома его встретила его семья, с улыбкой, объятиями и горячим ужином на столе. Его семья начала относиться ко мне как к своему сыну. В те дни я начал понимать что такое семья, доброта и спокойствие. Где-то через неделю по новостям передали что моего отца задержала полиция и скоро его ждёт суд. Я не помню, что он натворил, но я всего лишь был рад тому что он наконец-то поплатиться за свои грехи как поплатился я. С тех пор прошло восемь лет, я работаю заместителем директора, а Кагая стал директором. Жизнь была простой, у Кагаи уже была семья, у меня же любящая жена.       Всё было бы прекрасно если бы не один вызов от Кагаи посреди рабочего дня.       — Вызывали? — я осторожно приоткрыл дверь и зашёл в кабинет.       — Мудзан, помнишь мои слова о том что все когда — нибудь повториться?       — Да, помню… В чем дело?       — Демоны возвращаются, как и память наших учеников. Началось… — лицо Кагаи тут же изменилось на серьёзное, я впервые почувствовал такое напряжение.       — Мудзан, они все скоро все вспомнят, ты случайно не знаешь кто бы мог создать всех новых демонов?       — Да, есть у меня одно предположение — я запер дверь на ключ — Ояката — сама, я давно хотел вам о ней рассказать…