Лед и краски

      Неделю спустя так ничего и не изменилось. Я всё также сидела перед бумагой или компьютером, из комнаты показывала нос только помыться и покушать, разве что ту работу я все же доделала, даже в электронном варианте. И, если честно, то финальный вариант с графического планшета выглядит куда лучше его бумажной копии.

***

      Снег. А сегодня выпал снег. Нет, он и раньше лежал, но только теперь почему-то захлестнуло осознание наступающей зимы. И до Нового года недалеко… Ну да, всего месяц, подумаешь. Я хмыкнула. Вот и почему я настолько романтизирую все? И людей, и события… Дура я. Но сегодняшний день я уж точно не упущу, стоит хоть иногда вылезать из своей комнаты, а то у меня появилось чувство, что я скоро прирасту либо к стулу, либо к кровати.       Но всем давно известно, что сказать гораздо проще, чем сделать, так что покинуть квартиру у меня получилось только ближе к семи. Ну и ладно, все равно мне терять уже нечего, родители в ночную сегодня.       Улица встретила холодным ветром в лицо и всё более сгущающейся темнотой. Почти сразу начало покалывать пальцы, а перчатки благополучно забылись дома. Как-то сами, да-да, никак иначе. А все-таки, я рада, что вышла. Сколько еще таких вечеров у меня осталось? Всего неделя… А Питер прекрасен ночью, особенно зимой. И почему я раньше никогда не выходила так? Родителей часто не бывает дома по вечерам… Хотя, всё дело, пожалуй, в том, что такое место в моем сердце занимает именно зимний Питер. В межсезонье слякоть, и никакие «первые листочки» и «листопады» не скроют этого. Можно сколько угодно рисовать, и это будет красиво. Я согласна, за это можно любить и весну, и осень… Только слякоть никуда не денется. А лето… О, это время, к которому я питаю особую ненависть. Пыльно, душно, мозги будто плавятся. У зимы же только один недостаток — лёд. Лёд , который я обожала до пяти лет, до автокатастрофы. Но теперь он — самый страшный враг, хуже только лестницы со слишком узкими ступеньками. А ведь меня тоже собирались отдавать в секцию по фигурному катанию… Конечно, ни к чему у меня бы так не лежала душа, как к рисованию. Хотя… Возможно, это место бы занял как раз лёд. Рисовать-то я начала, когда перестала ходить… По крайней мере, ходить самостоятельно, без кресел и костылей. Жалко, конечно. Но, в целом, жизнь у меня ведь не такая плохая. Не катаюсь, да, но кто сможет отобрать у меня рисование? А ведь именно фигурное катание у меня могли отнять и травмы, полученные непосредственно на льду, и я вполне могла столкнуться с ненавистью остальных… Их можно называть «ученики»? Не знаю… А так, у меня есть любящие родители, хобби, которое я собираюсь сделать профессией, лучшая подруга, расположение учителей, и, если не любовь, то хотя бы приязнь одноклассников… У меня есть свой мирок, в который не вписать коньков, даже если бы мне завтра сказали, что я могу выкинуть костыли и бежать на лёд… Я не знаю, смогла ли бы я так резко сломать все границы так тщательно выстроенного мирка. Глупо, я так мечтаю о «переменах» в своей жизни и в то же время боюсь их. А ведь я даже смогла отмыться от прозвища «дефектная». Ну да, видок после аварии у меня, наверное, был тот еще. Обгорелые с правой стороны волосы, трясущиеся руки, куча шрамов на правой части лица, поломанные ноги… И, в довершение, гетерохромия, врожденная и не особо мешающаяся, но все же… И теперь… Теперь я просто не смогу сломать всё и стать другой, даже если мне дадут такой шанс.       Ноги (а вернее, ноги плюс костыли) принесли меня в до боли знакомый с самого раннего детства парк. Вот и каток, на который меня вывели в первый раз, да и все последующие разы тоже. А вон лавочка, на которой я сидела первые выходные, боясь встать на коньки. Я встряхнула головой. Ну, если на коньках нельзя, то будем без коньков! Так никто не запрещал!       Шажок, другой… Слишком скользко, костыли остались на земле у входа, без них ноги слишком дрожат. Блять! Я растянулась на льду, со всей дури ударившись лицом. Это несколько остудило мой пыл, с которым я только выходила туда. Хорошо, что никого нет. Вот так свалиться было бы очень стыдно, если бы это кто-то видел… А так это просто…       — Это чё за херня?!       …неприятно. Ан нет, кто-то все-таки был. Ладно, голос мне незнаком, человек, соответственно, тоже меня не знает. Получается, не так уж все плохо. С этим человеком я вижусь в первый и последний раз в своей жизни.       — Отойди! — меня, еле поднявшуюся на ноги без опоры на бортик, наглейшим образом отодвинули в сторону, при этом я уперлась в тот самый пресловутый бортик и только благодаря этому не упала. Однако всё мое возмущение моментально утонуло в удивлении, стоило мне увидеть пришедшего человека. Что на этом катке, находящимся в самом дальнем углу парка, до которого никто и никогда не доходит, делает Юрий, блин, Плисецкий?!       — Ладно, — я улыбнулась. Правда, больше своим же выводам о его далеко не ангельском характере. Ну, это конечно, неприятно, но еще одна причина держаться от него подальше. — Ну, не всем же дано выигрывать в финале Гран-При в пятнадцать! Тут, как говорится, ничего не попишешь, — Плисецкий промолчал, но при этом гордо поднял голову. Да уж, талант имеется, самомнение — тоже. Хотя, тут оно вполне допустимо, его достижения впечатляют.       Я подобрала костыли и ушла на лавочку. Обидно, что не захватила графический планшет, такая возможность порисовать упущена. Можно, конечно, сфотографировать, но это не то. Плисецкий делал какие-то прыжки, дорожки… Я совершенно не разбиралась в этом, но нельзя было не признать, насколько это было красиво. Словно другой человек. Я закусила губу, наклоняя голову. А ведь он восхитителен, когда увлечен. Если кто-то что-то очень любит, это видно. Так вот, Юрий Плисецкий любил фигурное катание.       Я поднялась. Пора, наверное, домой… Едва ли он будет рад, увидев меня тут, а на еще одну перепалку я не хотела нарываться. Сначала он отметил только мое неумение кататься, пустяк, я и без него это прекрасно знала. Но вот если дойдет до костылей и «дефектной», то собирать по кусочкам самооценку и самоуважение придется долго. Слишком уж я стала чувствительной после того, как мне сказали, что сама я уже едва ли смогу передвигаться на большие расстояния, чем квартира. Нечего мне тут делать, пусть мне словно дали надежду на сказку, в которой я могу лично наблюдать за ним. А я буду умнее, стоит ли рисковать своим вполне неплохим мирком ради этого? Не думаю, такой, как он, слишком быстро оборвет крылья. А собрать себя еще раз я уже вряд ли смогу. Так что не стоит лезть туда, где мне заведомо не рады.