Ошибка Холмса

Потирая лицо ладонями и предвкушая то, как он вернется домой и развалится на диване, Ватсон сидел за столом своего кабинета. На часах было почти шесть, его рабочий день подходил к концу. Убрав в стол последнюю карточку за сегодня, Ватсон откинул голову назад и крутанулся в кресле. Прошедший день был не шибко наполнен событиями. Никаких сложных случаев не было, все банально, спокойно и даже скучно. Если не считать той брюнеточки, которая 'случайно' оставила ему бумажку со своим номером. Ну да, он, возможно, написал бы ей, позвал бы на свидание, если б не мысли о том, кто и в каком состоянии ждет его дома. Джону, как опытному врачу, было совершенно очевидно, что все это у Шерлока не "вполне обычное явление", как тот сам выразился, а препротивнейшая вещь, которую он старательно избегает. Ватсон предполагал, что, вернувшись домой, застанет своего соседа в плачевном состоянии. Ведь того, наверняка, раздуло, кожа покраснела и чешется. А, учитывая чувство гордости Шерлока, на улицу он в таком состоянии не отправится. Дома нужного лекарства нет - Джон проверял - поэтому сегодня вечером он будет холмовским спасением. Ватсон не сдержал улыбку, представляя себе, как удивились бы все те преступники, которых Шерлок упек в тюрьму, что приключилось с грозой преступного мира. Стоп-стоп! Не смеяться! Пациент болен, у пациента проблемы, это не смешно, нет. Джон не мог не вспомнить одного своего знакомого по имени Росс, который вместе с ним проходил интернатуру. Как-то того поставили дежурить в травмпункт, и Росс проявил ужасную несдержанность. Выслушивая удивительные истории о том, почему у пострадавших сломан палец или рука, он не мог порой сдерживаться, отлучался из кабинета и там, за дверью, хохотал в голос, если не начинал хихикать прямо в кабинете. Это сочли неприемлемым для врача, и интернатуру Росс не прошел. Как узнал в последствии Джон, тот вообще забросил врачебное дело. Дальнейшая судьба весельчака ему неизвестна. Перед тем, как покинуть больницу, Ватсон зашел в аптеку и купил еще кое-каких лекарств. Миловидная продавщица в белом коротком халатике и с кремовым маникюром завязала с Джоном светский разговор и в конце попыталась зазвать того на свидание. "Да что ж такое! - думал про себя Ватсон. - Именно в тот день, когда мой врачебный долг требует, чтобы я помог больному, мне на голову сыпятся девушки. И нельзя сказать, что и в другой раз я отказался бы..." И ей отказал Джон. Девушка долго смотрела ему вслед, надув губки. Идя по улице, Ватсон торопился. Он знал, что аллергия и ее последствия - в первый день, в данном случае, не опасны, но он боялся, как бы Шерлок не наделал глупостей. Никто не ставил под вопрос умственные способности Холмса, только знаете, как это случается с гениями? Они любую задачку решат, но в какой-нибудь бытовой проблеме наделают ошибок. И с одной стороны смешно - ведь как дети, а с другой - страшно... По той же причине, наверное. Мы можем предположить, что гении потому так гениальны, что их голова не забита повседневными проблемами. Рутина - это рамки в каком-то плане, ограничения, зашоренность мозга, какие-то предубеждения, порой предрассудки. Мозг гения - неудержимый поток, который не знает, что такое ограничение, бьет во все стороны с великолепной мощью и пробивает многие "шлюзы", "срывает мосты" - мозгу гения под силу задачи, неразрешимые для обычных людей. Если посмотреть на Шерлока и Джона издалека и немного заглядывая вперед, можно сравнить их с мощным потоком воды и "живой" канавой, где этот поток течет. Канава не ограничивает воду, но неотступно сопровождает, порой удерживая ее пыл, дабы та не вышла из берегов настолько, что начала бы крушить жилые дома. Придя домой, Джон обнаружил входную дверь незапертой. В сердце защемило - когда-то давно он несколько раз ездил на скорой, и раскрытая дверь всегда сулила труп или смертельно опасный случай. Первое все же было, когда вместе с ними приезжала полиция. Джон зашел в квартиру и огляделся. Ничего необычного не было, все на месте. Сняв ботинки, Ватсон прошел на кухню. Никого. В гостиной тоже было пусто; все двери открыты настежь, кроме двери, ведущей в комнату Шерлока. Без стука Джон отворил ее, и его глазам предстала довольно душещипательная картина: Шерлок сидел в углу комнаты, подтянув ноги к груди, обхватив коленки руками и уткнувшись в них лицом. Он не шевелился. Беспорядок в комнате был ужасный. Конечно, Шерлок и прежде не отличался особой аккуратностью, но в этот раз... Простынь измята и наполовину сброшена с кровати; одеяло огромной бесформенной кучей валяется на полу, несколько книг лежали раскрытыми, их страницы измяты. Фигурка индийского слона, прежде стоящая на тумбочке недвижима и неприкасаема, сейчас лежала на боку. От кончика хобота отломился маленький кусочек. Последняя деталь этого разгрома окончательно убедила Джона в том, что произошло что-то серьезное - одна струна скрипки лопнула. - Шерлок, - тихо позвал Ватсон. Нет ответа. - Шерлок, - сказал он уже громче. Нет ответа. - Шерлок, я с тобой разговариваю! Джон подошел к скрючившемуся Шерлоку и, сев перед ним на корточки, положил ему руки на плечи. - Шерлок? Шерлок поднял лицо, и Ватсон еле сдержался, чтобы в ужасе не отшатнуться: кожа на лице детектива была красной, с прыщами, в некоторых местах расчесана до крови. - Чего тебе? - мрачно сказал Холмс. - Шерлок, тебе надо принять лекарства. Слышишь? Немедленно. Иначе тебе станет еще хуже. Ватсон не стал пока допытываться, почему дверь открыта, а причина разгрома стала ему более-менее ясна. Нехотя, понимая, что делать ему все равно нечего, что лучше ему просто так не станет, Шерлок встал на ноги. Тем временем Джон извлек из портфеля таблетки и бутылочку воды. Выдавив несколько штук на ладонь, он протянул их Холмсу. - На. И запей. Потом он принялся поправлять простынь и одеяло. - Ложись, - он указал Шерлоку на кровать. - Зачем? - не понял тот. - Укол делать, - безапелляционным тоном сказал Джон. Шерлок опешил. - Ну нет! Ты? Нет, нет... Давай я сам. - Мистер Холмс! - строго сказал Ватсон. - Сейчас я - ваш врач, хоть и неофициальный, и, как врач, я приказываю вам лечь и спустить штаны! Возражения не принимаются. В глазах Джона Шерлок прочел решительность, но все-таки попытался отвертеться от неприятной процедуры. Он начал что-то бормотать, но Ватсон сжал его плечи руками и кинул на кровать. Шерлок и не думал, что Джон может так "железно" хватать за плечи, но объяснение он нашел - армия. Детектив, слегка отвернувшись, расстегнул брюки, изо всех сил пытаясь скрыть свой стыд. Признаемся сразу, что последний раз ему делали укол, когда он был еще мальчишкой, и с тех пор он ни разу не оголял свой зад ни перед кем. - Давай уже. Делов-то. Подумаешь, укол! И Джон, к великому возмущению Шерлока, стянул с него штаны и положил на живот. Холмс чувствовал, что готов провалиться сквозь землю. Тем временем Ватсон извлек из сумки ватку и спирт. Послышалось бульканье, и сыщик почувствовал, что к его ягодицам что-то прикоснулось и принялось тереть. Щеки запылали... Потом он услышал звук разрываемой обертки, прошло несколько мгновений, и в кожу воткнулась иголка. - Ай! - вскрикнул он. - Ну Шерлок! Прекрати... - сказал Ватсон. Холмс сжал зубами простынь и сумел стерпеть экзекуцию до конца, не издав ни звука. - Все, - весело сказал Джон, вставая с кровати и убирая все в сумку. - Теперь каждый день будешь пить лекарства и получать укол и через неделю, я тебе гарантирую, все пройдет. Это был один из самых жутких дней в жизни Шерлока.