Нас бьют, мы летаем от боли всё выше,
Крыло расправляя над собственной крышей.
Нас бьют, мы летаем, смеёмся и плачем,
Внизу оставляя свои неудачи.
Неудачи…
Джахан Поллыева.
Если Джанлуке не давали уснуть дела сердечные, то нашим героиням было не до покоя из-за обсуждений планов противников и собственных действий. Как часто бывает, плодотворный день поздним вечером отдаёт головной болью и сонливостью, от этого любое дело удлиняется в разы. Но всё же положительные результаты греют душу и подстёгивают оставаться в тонусе.
Из прослушанного Леонсией было ясно, что Луиджи должны были принести книгу. Её действительно доставили днём, пока Каллиста самоотверженно отвлекала Луиджи, Иления смогла перефотографировать нужную информацию, и вот теперь отважный квинтет склонился над письменным столом, скрупулёзно изучая карту Императорских форумов.
— Согласно тексту, который я расшифровала, они собираются совершить своё грязное дело именно здесь, — сказала Каллиста, едва скрывая волнение.
— Да, местечко в такой ранний час будет пустынным, тем более, что на время съёмок вход закроют, — задумалась Иления.
— Судя по отметинам на карте, вложенной в книгу, их всего будет шестеро, нас… — Каллиста окинула взглядом комнату, — вместе с собакой нас четверо, плюс Клаудия…
— Спасибо большое, дорогая! — промурлыкала кузина. — Ты всегда была самого высокого мнения обо мне!
— Я сужу по способности драться! — закатила глаза Каллиста.
— У меня тогда тоже вопрос, а почему четверо, если за четвёртого считать собаку? С Рексом нас пятеро! — воскликнула Леонсия.
— Леа, ты забыла, что ты у нас штатный фотограф? Следовательно, ты будешь с парнями в это время, ты должна фотографировать их для журнала и нашего блога, также ты будешь помогать в процессе съёмок…
— Короче говоря, мне не предоставится возможности даже стукнуть какого-нибудь супостата по наглой физиономии объективом фотоаппарата? — возмутилась Леонсия.
— Леа, ты очень агрессивна! — испуганно-восхищённо воскликнул Роберто.
— А то! Я просто пышу адреналином! — гордо сказала Леонсия.
— Это чувствуется… Твоей энергией можно обеспечить освещение целого города!
— Поэт! — иронично вставила Клаудия.
— Ребята, не будем отвлекаться! — нахмурила брови Иления. В комнате снова наступила тишина.
— Прости, Леа, но на завтрашнем празднике жизни тебе придётся держаться в стороне от баталии, — сказала Каллиста, — твоя задача состоит в том, чтобы убрать ребят с самых нежелательных мест при возникновении угрозы, но только там, где мы не сможем обеспечить их безопасность с тыла. Только в этих местах… Важно, чтобы Луиджи ничего не заподозрил! Давайте ещё раз обсудим наши позиции и задачи каждого…
Потратив ещё час на обсуждения, компания поняла, что от волнения они вряд ли уснут этой ночью, хотя надо бы… Друзья решили, что они проведут оставшиеся несколько часов на балконе, вернее, так решили девушки, а Роберто всё-таки посчитал нелишними несколько часов сна.
Иления и Леонсия затянули сигареты, а Каллиста и Клаудия ограничились апельсиновым соком. Леа мечтательно откинула голову, любуясь звёздами, укутанными табачным дымом выкуренных сигарет.
— Девчата, а вы никогда не замечали, что звёзды светят как-то по-особому, когда смотришь на них с близкими твоему сердцу людьми?
— Леа, ты от Роберто поэтичностью заразилась? — усмехнулась Иления.
— Скорее, он от меня, — возразила Леонсия.
— Ты всё ещё пишешь стихи? — внезапно поинтересовалась Каллиста.
— Нет, — покачала головой Леа. — Пропала искра где-то в глубине души. Чего-то не хватает, чтобы начать их писать снова.
— А ты их писала? — удивилась Иления.
— Да, — коротко кивнула Леа.
— Почему я не знала?
— Ты не спрашивала. Ты вообще мало интересуешься поэзией, а между тем она прекрасна! Это, наверное, самый верный способ передать чувства словами.
— Что касается чувств, я всегда придерживалась в этом мудрой цитаты Лао-цзы: «Знающие не говорят, говорящие не знают». Я очень любила отца и сейчас люблю, однако я ему этого не говорила, и он мне, так как мы оба знали. Он сказал это один раз… За минуту до… — голос Илении дрогнул, и она снова закурила сигарету. Помолчав с минуту, девушка продолжила:
— Также я не говорила никогда вам, что вы значите для меня, мы все это прекрасно понимаем. Вообще мне порой кажется, что слова созданы для того, чтобы установить между людьми какой-то барьер, потому что каждый, произнося слово, рисует в голове свой неповторимый образ. Тактильные ощущения тоже придуманы для того, чтобы люди отвлекались от мистического, невидимого единения друг с другом. Весомое вытесняет невесомое, прикосновения тел заменяют прикосновения душ, фасад заменяет содержание, сексуальность — душевность, суета города — мудрую размеренность природы… Этот список можно перечислять бесконечно. Жизнь закручивает гайки, темп набирает обороты, а всё потому, что человеку страшно остановиться, узнать себя настоящего!
Иления замолчала и достала из пачки ещё одну сигарету, однако зажигать её не стала, лишь только крутила её в руках. Каллиста слегка наклонилась вперёд, приобняв колени:
— Интересная мысль, Иления, однако я не могу сказать, что слова такие уж ненужные в нашей жизни. Порой они заставляют человека быть мужественным, чтобы озвучить сокровенное нужно иметь смелость, часто слова помогают разрушить невидимые бастионы непонимания и отчуждения.
Иления поморщилась и всё-таки закурила. Кольца дыма скрывали от подруг её глаза, наполненные слезами:
— Не знаю, я за свою короткую жизнь убедилась, что слова не стоят ничего.
— Оттого, что человек их обесценил, их роль в жизни человека не умалилась. Человек и из молчания может сделать убийственное оружие, — не отступала Каллиста.
Внезапно раздалось сопение… Это Клаудия уснула в кресле.
— Хоть кому-то наши псевдофилософские изыскания помогли, — едва сдерживая смех, сказала Леонсия. Девушки усмехнулись и продолжили смотреть на звёзды.
— Когда я была маленькой, я выбрала себе звезду на небе, чтобы с ней разговаривать, когда бывало грустно, — внезапно сказала Каллиста. Подруги внимательно посмотрели на неё. Девушку редко тянуло на откровения, она была прекрасной слушательницей, внимательным другом, интересным собеседником. Каллиста могла о многом рассказать, если это не касалось её личной жизни. Её редкие откровения были подобны вскрытому нарыву.
— У моих родителей… У них были натянутые отношения, но это из-за болезни отца. Паркинсон… Это жестокая болезнь, страдает не только больной, но и окружающие его люди. Папа любил потянуть жилы из мамы, всегда чувствовал себя в чём-то обездоленным, лишённым нужного количества внимания… Порой, когда мы с мамой уходили на какой-нибудь концерт, выставку, он либо по возвращении устраивал скандал, либо всю неделю падал, а мы должны должны были его поднимать, так как он вставать был не в состоянии… Всевозможными способами привлекал к себе внимание.
Каллиста помедлила прежде чем продолжить. Подруги не задавали ей вопросов. Они понимали, что девушка заговорит, когда соберётся с духом.
— Однажды он разбил мамину любимую вазу, которую подарил ей на годовщину свадьбы… Он увидел в окно маму и их соседа, который просто помог ей донести тяжёлые сумки. Отец заподозрил их в связи… Свою жену, которая любила его всю свою жизнь, которая была верна ему!.. Мама тогда с достоинством выдержала его приступ истерики, однако сама полночи проплакала.
— Мужчины большие эгоисты, и они всё-таки примитивнее нас, женщин, думая, что без вот этого мы никак не можем, — не выдержала Иления.
— Ты поэтому боишься вступать в отношения? Из-за детской травмы? — с сочувствием поинтересовалась Леонсия.
— Нет, из-за другого… В институте мне нравился один парень, мы иногда с ним встречались, проводили время… Я чувствовала себя необычайно счастливой! Мне казалось, что мы понимаем друг друга с полуслова, что между нами существует это пресловутое родство душ… Боже всевышний! Какой слепой я была!
Каллиста закрыла лицо руками. Иления и Леонсия тревожно переглянулись.
— Он обманул тебя? — спросила Леа.
— Жакоб… Его зовут так… Он признался мне в любви, я ответила, что испытываю к нему некоторую склонность, но попросила не торопить меня, даже поцелуй тогда не позволила… Это была преграда, которую мне было страшно преодолеть… Однако вчера, вернее, уже позавчера это с лёгкостью сделал Пьеро, — Каллиста запнулась, густо покраснев, и опрокинула залпом содержимое в стакане.
— Однажды вечером Жакоб пригласил меня к себе, сказав, что к нему приехала бабушка и наготовила так много, что они даже вдвоём не съедят, кроме того, она уже давно хотела со мной познакомиться. Я согласилась, потому что безгранично доверяла ему. Я приехала к нему… При первом взгляде на него я поняла, что он несколько пьян… Жакоб тогда отшутился, что это он так… Для храбрости…
Каллиста сжала кулаки. Её голос сделался стальным:
— В квартире не было ни бабушки, ни ужина, мы минули кухню и оказались в спальне, где была большая кровать и маленький столик с наполовину выпитой бутылкой какого-то алкогольного напитка. Жакоб резко захлопнул дверь и запер её на ключ. Потом он попытался заключить меня в объятия, но я резко отскочила и потребовала от него объяснений… Он решил, что нам пора уже проверить свою сексуальную совместимость, а то вдруг мы друг другу всё-таки не подходим… Пообещал, что в любом случае я не пожалею, получу опыт на будущее… — на глаза Каллисты навернулись слёзы, и она выхватила сигарету у застывшей Илении.
— Какой мерзавец! — воскликнула Леонсия, забыв о том, что Клаудия уже спит, однако та не подала никаких признаков пробуждения. — Я надеюсь, ты ему дала достойный отпор!
— О да! — горько усмехнулась Каллиста. — Я ему честно призналась, что вступлю в близость с любимым человеком только после брака. Сказала, что для меня это серьёзно, что я, как верующий человек, не могу брать на себя ответственность за другого без благословения Господа… Девочки, вы бы слышали, как он стал ругаться, какими словами… Сказал, что таких дур, как я, в мире уже не осталось, что я трусиха, что я только сейчас так говорю, а стоит мне побороть эту пошлую девичью застенчивость, как через несколько минут я уже в корне изменю своё мнение… — снова пауза.
— А ты? — спросила Иления. — Как ты всё-таки его поставила на место?
— Я сказала ему твёрдое нет… Он… Жакоб, очевидно, принадлежит к числу тех людей, которых алкоголь делает агрессивными… Он ударил меня, я отлетела в сторону, но я успела сгруппироваться и быстро вскочила на ноги. Он не ожидал от меня такого, поэтому я смогла перехватить его руку и показала приём «бросок через плечо», а потом подбежала к окну, благо был второй этаж, распахнула его и выпрыгнула… Вот оно, первое чувство, безнадёжно разбитое о чужую похотливость!
— Каллиста, не надо, — Иления удержала руку подруги, которой она хотела пульнуть стакан, — у нас так посуды скоро не останется.
— И правда, — усмехнулась Каллиста. — Но благодаря пережитой боли я сблизилась с вами и с Роберто, мы с ним оказались товарищами по несчастью. Он уже много лет безнадёжно влюблён в Клаудию, а она его в упор не замечает.
— Ой, а мы с Иленией и Клаудией думали, что он был твоей первой любовью, — воскликнула Леа.
— Нет-нет, — замотала головой Каллиста, — мы просто товарищи по несчастию. А вот сейчас, признавшись себе, что люблю Пьеро, я боюсь, боюсь ужасно, что ему нужно от меня то же, чего хотел Жакоб. Мне будет очень больно, если всё действительно так…
— Не загадывай, просто соблюдай дистанцию, я буду рядом, — поддержала подругу Иления.
— Да, девочки, несладко вам пришлось, — сочувственно сказала Леонсия, — а у меня в семье всё было гладко до тех пор пока мой родитель не захотел выдать меня замуж за какого-то сыночка богатеньких друзей… Для слияния капиталов, так сказать. Я отказалась, и родители предоставили мне право выбирать: либо я поступлю по их велению, либо буду зарабатывать на жизнь сама без их помощи, я выбрала второе. Благо, институт я тогда уже окончила и курсы фотографии прошла для души, профессию получила, а вот удачи до недавнего времени не было, перебивалась случайными заработками. Спасибо тебе, Каллиста, что пригласила на это дело! Моя пылкая натура давно жаждала сделать что-нибудь стоящее в этой жизни!
Время бежит очень быстро, особенно когда его проводят за задушевными разговорами. А между тем край неба уже тронула полоска света…
***
Было решено, что команда соберётся на римской штаб-квартире. Каллиста и Иления были раньше всех и очень нервничали, хотя и скрывали это. Девушки сразу засели за бумаги в офисе, ожидая, когда группа уедет, чтобы тут же начать действовать.
Пьеро и Иньяцио сидели в комнате отдыха. Инья уже сколько минут пытался утешить друга, однако его миссионерская деятельность не увенчалась успехом:
— Видишь? Она теперь всё время с Иленией ходит, подруга словно стала её тенью. Даже переговорить нельзя уже второй день! Трусиха! Ну ничего, во время съёмок клипа я найду эту возможность, вырву её зубами, если понадобится.
— Ты, скорее, Каллисте платье порвёшь! Тебе хватит наглости!
— Нет… — помедлил Пьеро, — я не хочу быть с ней грубым, но и возможности отступить не дам! Эта девушка создана для меня!
— Не волнуйся, не волнуйся, частный собственник! — отмахнулся от друга Инья.
— Кто бы говорил! — воскликнул Пьеро.
— Не, кричи, менеджер ты наш недоделанный! О, а вот и Джан! Привет, дружище, ты даже почти не опоздал! Джанлу, что с тобой? У тебя такой вид, как будто тебя конкретно отчихвостили, ещё мешки под глазами. Почему у нас каждый день что-то происходит?
— Режиссёр здесь? — взволнованно спросил Джан, проигнорировав тираду Иньяцио.
— Я здесь, а в чём дело? — послышался голос режиссёра из глубины коридора. — Джанлука! У тебя сегодня съёмки! Почему ты такой невыспавшейся? Гримёру придётся хорошенько поработать, чтобы придать твоему лицу свежий вид!
— Простите, я ночью рисовал, меня внезапно посетила идея! Моя партнёрша в одном из клипов должна быть в красном, лучше в песне Non farmi aspettare… К сюжету очень подходит… Она появится в кадре в двух нарядах: в красном платье и в алом покрывале, в нём она ещё будет танцевать какой-нибудь плавный танец… Вот эскизы! — Джанлука порывисто протянул работы режиссёру.
Тот, кажется, уже перестал удивляться. Он без труда понял, что парни как-то одновременно помешались… Простите, влюбились. Он раскрыл папку, а Инья и Пьеро встали позади, им было крайне любопытно, почему Джанлука так взволнован.
— Очень интересно! Удачные, интересные, весьма чувственные образы! — оценил режиссёр, приятно удивившись. — Это находка! Я принимаю работу!
Следует сказать, что режиссёр ребят в работе всегда лишь намечал линию сюжета, а дальше уже на месте предоставлял волю своей чуйке и находкам парней. В этот раз он был несколько удивлён фантазии Джана.
Раздавшийся громогласный голос Торпедине объявил, что пора в дорогу. Комната отдыха мгновенно опустела.
***
В машине Иньяцио обратился к Джанлуке:
— Ну ты, парень, даёшь! Уважаю! А что тебя сподвигло на сие творчество?
— Да так, не мог вчера уснуть и пришло в голову… — скороговоркой произнёс Джанлука. Ему не хотелось рассказывать ребятам о снах, которые он видел.
— Однако ты говорил о костюмах так взволнованно, что я не удивился бы, если бы Иления промелькнула на одном из эскизов в костюме Евы, — засмеялся Инья.
— Ты что! Я бы до такого не опустился! Перебьётесь! — возмутился Джанлука.
— Конечно, ведь в таком случае это были бы твои последние съёмки, — решил сострить Пьеро.
— Нет, просто зрителем костюма Евы будет только тот, кого она полюбит… И я очень надеюсь, что мне удастся завоевать её благосклонность, а как… Время покажет, — возразил Джанлука.
— Ребята, готовьтесь, мы подъезжаем, Леонсия с оператором уже на месте, — прервала беседу Барбара, сидевшая впереди. Услышав имя Леонсии, Иньяцио оживился.
