Такой же, как я.

1 глава. Знакомство с братом. Рейтинг PG-13. POV Сес. «Ну почему сегодня? Ну почему не завтра? Или вообще никогда?!» Я метался по комнате в поисках чистой одежды. Потому что мы недавно приехали — а было это всего лишь пару месяцев назад! — и в хламе нестиранной, грязной, дурно пахнущей одежды должно было отыскаться хоть что-то капельку приличное! Этот брат, которого я не мог назвать братом, потому что я его вообще не видел ни разу в жизни, должен был вот-вот приехать, а встречать его мать заставила непременно! Да на какой он мне свалился?! Ни на какой... Ужас. С таким выводом я заглянул на самую верхнюю полку антресоли и к своему счастью заметил старые спортивные штаны и футболку большущего размера, которая на мне смотрелась не то что мешком, а даже хуже. Но это было собственно неважно для меня. Пусть я и выглядел в этой одежде, как самый бедный детдомовский ребенок, но главнее всего было то, что ОНА БЫЛА ЧИСТОЙ! Единственная чистая одежда в моей комнате. Да и вообще дома. Мама вообще по приезду домой только и ездила куда-то, а сколько я не выпрашивал денег хотя бы на хозяйственное мыло — так и иена не досталось. И вообще... Воспоминания о поездке были не лучшими. Я так хотел заполучить любовь Кико, а получил лишь жалкую ночь. Хотя не совсем жалкую. Несмотря на то, что в ответ на мое животное чувство был жесткий трах, я запомнил последний и нежный жест в ту ночь — ЕГО поцелуй... Легкий, как касание крыльев бабочки... Какое это было наслаждение! Но, чего не случилось, того не случилось. Кико давно любил Кенджи, это то, что никак не могу и не хочу понимать я. Но принимать это приходится. Смирение... Как все это надоело. Моя жизнь — сплошное смирение. Смиряюсь с грубостью и равнодушием отца, с рассеянностью и беспомощностью матери... С собственным чувством вины перед ней за свое появление на свет и собственным бессилием. Сколько раз я пытался быть сильнее, умнее, пытался всему научиться — я мало в чем преуспел! Каждый раз грызу себя за это. Хотя, не всегда мои мысли настолько мрачны. Например, в уборке, стирке, готовке я еще как преуспел! Я прям девкой должен был родиться. Шить и вязать у меня вообще отлично получается! По труду я всегда ходил на уроки с девочками. Весь класс смеялся надо мной. Но девчонки всегда заискивали передо мной, когда приходила пора сдавать работы по труду. Постоянно. Когда я приходил к парням, они все чуть ли не визжали похуже девчонок: «Ой, наше женоподобное пришло! Как ты еще с такими же как ты не снюхался?» Ой, а как же, снюхался. Только я делал то, что было задано за короткое время, и уходил к девочкам на труд. А все эти «мужики» провожали меня с распахнутыми глазами и открытыми ртами, откуда чуть ли не капала на пол слюна. Фу. Да, я человек-практик. Мама не раз говорила мне, что мозги мне не даны, потому что учился я всегда на удовлетворительно, и не горевал по этому поводу сильно, зато все мог починить в доме: от одежды до техники. Эх, что-то я совсем заностальгировал... Пора бы и квартирку слегка прибрать. Я забыл, что если мама торопит, то значит, времени до хрена и больше. А если времени совсем нет, то она даже не задумается о нем... Типа, и так опоздаем, чего торопиться? Да, не улыбнуться над мамиными тараканами невозможно. Я посмотрел на часы. Как минимум час у меня есть. Я успел убрать всю раскиданную грязную одежду по квартире, слегка протер полы и даже успел рис сварить. Все я это делал, мурлыкая себе под нос очередную песенку моей любимой J-рок группы, что даже не услышал, как моя мама вместе с гостем зашла в дом. По аппетитному запаху они, конечно же, прошли на кухню. Представляю, какие у них были лица. Мальчишка подросткового возраста, одетый в фартук, который был больше, чем его майка и такой же необъятный, стоял около плиты и мешал рис с закрытыми глазами, мурлыкая себе под нос песенку. Когда я обернулся, то застыл. В полнейшем шоке. — Так вот какой у меня младший братик... Этот голос... Заставил дрожать все мое тело... Разум... Он... Он... ОН БЫЛ БЕЗУМНО КРАСИВ!!! Прекрасно сложенное тело, черные волосы ниже плеч, которые от света отливали черно-синим, эти широкие плечи, сильные, скрещенные на груди руки, длинные ноги... Эти длинные черные ресницы как крылья ночи, эти холодные голубые глаза... Да, именно они меня вернули на землю... Лед, холод... Полное безразличие и высокомерие. Собственник до мозга костей. Что все принадлежит ему одному. Это маленькая копия отца. Зес. Я сглотнул и закрыл глаза. Вдох-выдох, вдох-выдох. Открыл и понял: это всего лишь верхняя оболочка его личины. И она безумно красива. От нее взгляд оторвать невозможно. Но. Его стойка, манера поведения, речь и взгляд отталкивали с той же силой, с которой притягивало его тело. Гор. Мой отец был именно таким же подонком, которого полюбила мать. Но Зеса я любить не буду. Он все равно не навсегда прибыл сюда... Стоп! А что это я сразу подумал: буду любить — не буду любить? И тут мой подбородок взяли, и на меня дохнуло приятным ароматом: — Что задумался, малыш? Или я тебя сбиваю с толку? Меня это заставило улыбнуться. Малыш... Моя мама меня в детстве, да и до сих пор так называет. Только, слава богу, дома, а не на людях. Я поднял в глаза, которые объединяют нас всех троих, улыбнулся на их холодность и ответил: — Привет, брат. Давно не виделись. Глупо. Мы вообще не виделись. Он стоял, смотрел на меня, а потом... заржал. Да именно так. Не засмеялся, а заржал, как дикий конь. Я смотрел на него с непониманием и, тем не менее, хотел с ним вместе так же засмеяться. Все-таки не смотря на истеричность смеха, он все равно не резал ухо. Его можно было бы долго слушать. И самое главное — либо он так артистичен, либо так искренне смеялся. Его мелодичный смех стал пока главным фактором его очарования и главной силой притяжения меня к нему. Мама, пребывая в ступоре, смотрела на двух детей, которые безудержно смеялись и хватались за животы. Первым перестал смеяться Зес. Вытирая слезы, следом старался прекратить и я. Надо же было соответствовать брату. Тот посмотрел на меня вроде как бы с одобрением. — Ты все схватываешь на лету, братец, — слегка задумавшись, он произнес. — А ты хоть знаешь, как меня зовут? — Конечно, — улыбнулся я. — Зес Токомору, мой кровный брат, который старше меня на 4 года. — Тц, на 4 года и 2 месяца. Причем ровно, — настоятельно произнес Зес. — Неужели ты такой же досконально точный, как и Гор, сын? — улыбнулась Юи. Зес сверкнул глазами на мать, за что мне хотелось его стукнуть по голове чем-нибудь тяжелым, но он тут же смягчил взгляд и улыбнулся уже более натянуто. Либо я хорошо разбираюсь, где фальшь, а где искренность в проявлении эмоций, либо он так плохо владеет мимикой. — Да, некоторые черты отца мне передались, и она в том числе, но я не считаю, что это самая плохая черта. Также это не значит, что я копия отца, — он поправил волосы за ухо и приподнял ворот рубашки, после руки скрестил на груди. — То же самое делал отец, — хором сказали я и мама. Краем глаза я заметил, как тот даже немного опешил, потому, что я стоял и мешал рис, а мама вынимала тарелки из шкафа, то есть оба стояли спиной к нему и не должны были видеть его движения. Но он не знал, что мы с мамой настолько привыкли ко всем заморочкам отца, что когда это проделывал Зес, мы даже практически с точностью угадывали, что именно. По эмоциям, тону. То, что утверждает Зес — это абсолютно его иллюзии. Что видим мы — факты на лицо. — А... Что я сейчас сделал? — Поправил волосы за ухо, поднял воротник рубашки повыше и скрестил руки, — спокойно ответила моя мама, так и не поворачиваясь к Зесу. — Откуда ты знаешь?! Шокирован. Да ты с мамой толком не общался, оказывается! Тогда, брат, тебя ждет масса впечатлений! — Знаю. Что бы ты ни говорил, как бы ни отпирался, я знаю одно — ты маленькая копия отца. Когда ты был маленьким, ты уже сильно был похож на отца, то, что ты мой сын говорят только цвет волос и глаз. — Мам, я... — Не надо никаких объяснений, оправданий, — Юи наконец-то повернулась к нему и улыбнулась. — Ты с ним вырос. Ты такой, какой есть. Вскоре мы поели, весело болтая. Вроде бы непринужденная обстановка, даже можно сказать семейная. Но у меня было не очень хорошее предчувствие... Иногда у Зеса по лицу проскальзывали такие выражения лица, что мне становилось не по себе. Мама будто ничего не замечала, беззаботно смеясь. А может, притворялась, что не замечает. У нее была хорошая школа, будучи женой Гора. Вот мы помыли посуду (а точнее я в одно свое милое лицо) и все отправились по своим комнатам, в том числе и я со спокойной душой отправился в свою. Настолько впечатленный приездом ТАКОГО брата, я был вымотан и решил даже не узнавать, куда распределит мама брата. Для меня стало шокирующей новостью, что брата подселяют в соседнюю от меня комнату! Столько комнат дома, но обязательно надо было сюда! Проходя мимо, мама шепнула мне: «Надеюсь, вы подружитесь» и как-то необычно для своего поведения подмигнула мне. Я впал в ступор. О чем она?! Я вышел из ванной, обмотанный одним полотенцем вокруг бедер, и сладко потянулся. Я чуть не вскрикнул, когда до моих ребер коснулась холодная рука. А не крикнул я только потому, что вслед за первой рукой вторая легла мне на рот. — Что ж ты так шумишь? Я всего лишь хотел пошутить. Этот голос... Опять я вхожу в ступор. Нет, мне надо видеть его глаза, чтобы как-то приходить в себя! И тут меня осенило: холодные руки. У меня такие же. И у мамы. Значит, волосы и глаза — это не единственные вещи, которые нас объединяют. И тут в груди поднялось такое знакомое мне пакостное чувство как любопытство. Да, именно оно подтолкнуло меня к тому, чтобы узнать, смогу ли я завоевать любовь Кико. Только теперь у меня возникла еще безумнее идея: узнать, как еще брат схож с нами и... может ли он влюбиться в меня? Но... Нет! Нет, нет, нет!!! Хватит, в прошлый раз это кончилось плохо! Очень плохо! Кроме унижения, обиды, разбитой мечты и болящей задницы я ничего не получил! Но... это как жажда, манящая утолить ее... Запретный плод так сладок... В то время пока я разжевывал и переваривал свои мысли, рука брата с ребер спустилась по моей талии и прошлась по бедру, мягко, но достаточно ощутимо, чтобы я почувствовал и спустился наконец-таки на землю. В моем ухе прошелестел голос: — Ты такой красивый и хрупкий... как девчонка... Горячий язык прошелся по краю уха и пощекотал мочку. Я рвано вздохнул: — Да еще такой сладкий... И так красиво дышишь... Неровно, словно дыхание рвется из груди птицей... — А ты, оказывается, поэт, умеешь сладко говорить. Или ты так все досконально просчитал? Каждое свое слово? Рука, находившаяся на моих губах, которая за время ласки брата переместилась на плечо, и вторая рука сразу исчезли с моего тела. И величественная фигура брата удалялась по коридору, показывая как бы обиженность. Брат открыл дверь и сказал: — Умеешь ты все испортить, Сес. И исчез теперь в своей комнате. И я как будто очнулся и водопад эмоций и вопросов хлынул в мои мысли: что это было? К чему это было? Зачем он это сделал? Игра? Или что-то другое? Я не понимал, почему я не оттолкнул. Ведь вроде бы я считал, что пора возвращаться в нормальное состояние общества, ну типа в нормального гетеросексуального парня, обсуждать с парнями девчонок... А не восхищаться красивыми парнями, мускулами и волосами на груди и что у него вон какой стояк! Но... сейчас явно что-то переклинило. Я буквально... да, черт возьми, я таял от его ласк! Да что со мной такое... Да что с ним такое?! И тут до меня начало доходить, что стою я после душа, не в таком уж теплом доме, и что мне уже холодно. Я засеменил в свою комнату. Оделся в свою любимую пижаму и лег в кровать. В голове потихоньку начал успокаиваться рой этих уже ненавистных вопросов, на которые мне до жути хочется узнать ответы, но которые я себе запретил узнавать самому и проявлять какую-то инициативу. Если мне удастся узнать от него самого, но только потому, что он сам мне расскажет — да что угодно! А самому — нет... Но что-то мне подсказывало, что я сам буду бегать и искать ответы, но на самый главный вопрос я узнаю ответ от... да, все возможно. С этими мыслями я погрузился в глубокий сон, и мне приснилось что-то до боли знакомое и невероятное...