Такой же, как я.

2 глава. Странные чувства. Рейтинг PG-13. POV Сес. Я долго не мог оправиться после того случая: мне все время казалось, что Зес смотрит на меня как-то не так, то его движения слишком похотливые, то он стоит слишком близко ко мне. Развивалась какая-то паранойя, и я уже хотел посоветоваться с мамой, что бы мне успокоительного попить, чтобы не потерять последние нервы в борьбе с противоречивыми чувствами к Зесу. Ладно эта паранойя, но вот новость которую преподнесла мама сегодня утром за завтраком, выбила меня из колеи, что я до сих пор не могу переварить. Вообще-то речь была обращена к Зесу, но слышал это я тоже! — Зес! Я с Сесом ездила несколько месяцев назад к моей старшей сестре. И взяли у нее обещание, что они приедут всей семьей к нам! Так вот — они приезжают через неделю! Я чуть ли не поперхнулся чаем. Я смотрел на маму круглыми от удивления глазами и с отвисшей челюстью, и не мог произнести ни звука, потеряв дар речи. Зеса это новость не удивила, и он только холодно поинтересовался, во сколько сиё «замечательное событие произойдет». — Через неделю утром, после завтрака я поеду их встретить. Так что, ты познакомишься еще с одними близкими родственниками! Мама излучала такое неподдельное счастье, что мне аж тошно стало. А Зес лишь поставил чашку с недопитым чаем (еще одна привычка, взятая у отца), и сухо поинтересовался: — А, это та старшая сводная сестра, у которой два сына? — Да, именно она. Убейте меня, один идиот хладнокровный, вторая обезумевшая от счастья мамаша! Боже мной... Из-за моей паранойи я все время наблюдал за Зесом, и было такое чувство, что я его вижу насквозь, знаю его всего, до самой мелкой детали его жизни, что для меня освещен каждый мелкий переулок его души... И, тем временем, не покидало ощущение, что я этого человека абсолютно не знаю. Зес так сильно был похож поведением на отца, что я частенько предугадывал многие его фразы, движения, решения, выводы... вобщем, модель поведения мне была знакома. Но что-то присутствовало в самом Зесе, что сильно отличало его от семьи, будто что-то, что родилось от союза душ родителей и кого-то еще... кого? Да, мама говорила, что у отца новая семья, и скорее всего его так воспитала мачеха. Ведь Зес не был таким уж и большим, чтобы иметь полностью устоявшуюся психику и модель поведения, свои моральные принципы и ценности. И все-таки... Он меня пугал. Он иногда смотрел на меня, как кот на сметану: облизывался, смотрел, как будто приценивался, примерялся, насколько я вкусный... Да, я согласен, тело у него было сногсшибательно: подтянутое, стройное, в меру мускулистое... эти плечи, руки, в объятия которых так и хочется оказаться, этот пресс... так и хочется облизывать эти кубики... узкие бедра, стройные длинные ноги... господи, да я чуть не кончил, когда увидел его без майки! Я даже втайне его сфотографировал и фапал на его снимки, как обезумевший. Но. Его поведение, до боли знакомое, поэтому жутко раздражающее, эти пугающие знаки с его стороны — это уже слишком! Моя психика не выдерживала и трещала по швам! Сколько я не пытался мириться с его сосуществованием со мной, сколько не тренировался держать себя в руках — казалось, что вот, я уже успокоился, так нет же! Единственное его появление в моем поле зрения и у меня уже сносит крышу! Нет, я не влюбился... Нет... я просто схожу с ума по его телу! У меня животный инстинкт. Я даже сбегал к нашей соседке — старушке, бывшему врачу, благо она все записывала и посоветовала мне некоторые успокоительные. Стало немного легче. Я даже старался не бывать часто дома. Гулял с друзьями, ходил на йогу — недавно записался, ещё до появления Зеса, потому что делать было нечего — пытался мыслить как обычный парень, которому нравятся девушки и большие сиськи. Но получалось у меня плоховато, потому каждый раз, когда я поздно приходил домой, то мама меня ругала, а брат уносил меня на руках пьяного в мою комнату. Боже, я был в раю в эти моменты... И хоть он жил у нас не больше недели, я никак не мог к нему привыкнуть, едва попадая в мое поле зрения, мой сексуальный радар зашкаливал при виде его. При случайном столкновении телами или частью тела, меня било током, и пах скручивало сладкой истомой. Как? Как мне обуздать себя и свое желание? Почему все так стало сложно... POV Зес. Как только я сюда приехал, меня не покидало постоянное ощущение, что я из одного дурдома переехал в другой. Если там отец сходит с ума по всяким пустякам, а так же по каждой юбке, а Хикари-сан изводится из-за поведения отца и судьбы своих двух дочерей, и постоянной суете на работе, то тут мать ведет как-то странно, очень, даже слишком непринужденно, весело, то и дело, подмигивая и подталкивая к Сесу. Я понимаю, что она хочет, чтобы братья подружились, причем не сводные, а настоящие, родные, но больно странно ее поведение. А Сес тем более странно себя ведет! Шарахается от меня, какие-то таблетки пьет, и вообще бегает от меня! А однажды тайком (хотя это он наверно так думает, а так он палился отменно) меня сфотографировал. Если надо, да я ему и так попозировал — я подрабатывал в модельном агентстве и много раз фотографировался. Да я вообще фотогеничен, это еще стало заметно в детстве — я отлично получался на фото! Да и сам люблю фотографировать, но я так, любитель, не профессионал. По приезду я хотел пройтись по моему родному городу, сфотографировать знакомые красивые места, так как самолично я его никогда не фотографировал, слишком маленьким я был, когда отец меня увозил в другой город. А так как могу заблудиться, да и одному не очень прикольно ходить по городу, я хотел, если не всей семьей, так с Сесом прогуляться, и вообще по-братски провести время. Но он от меня все время бегает, и я пока не потерял окончательно терпения дождаться финала этой беспричинной его беготни. Несмотря на то, что здесь атмосфера не лучше, чем там, в семье отца, но здесь я чувствовал себя в своей тарелке, как будто в этом доме я всю жизнь провел, и, несмотря на странное поведение членов этой неполной семьи, я ощущал намного больше сходства и единства с ними. Это моя настоящая семья, все мои кровные родственники — мама и брат. Я так рвался сюда, что даже некоторые трудности в налаживании контакта с ними не могут заглушить радости — я вырвался! Из того серого, мрачного дома, из этой постоянно стрессовой атмосферы в семье, от постоянных приставаний сестер... Отец через год после переезда женился на дерганной, истеричной, совсем неприспособленной к жизни, разведенной женщине Хикари-сан, у которой вдобавок к ее шикарным качествам характера была дочь Изуми, на год помладше меня. Поначалу девчонка мне даже понравилась: пухленькая, с большими глазками, с хвостиками или косичками, в красивом платьице (этим ее мама не обделила) она смотрелась как куколка. Немного картавила, но тогда это смотрелось довольно мило. Я иногда играл с нею, пока не пошел в школу и не обзавелся там друзьями-одногодками. Еще через год Хикари-сан родила ещё одну девочку, сильно похожую на мать. Назвали хоть прилично — Нами. Отец долго ругался и пылил, что она такая нерадивая баба, не могла ему сына родить, а мачеха сияла поярче любого солнца и гордилась своей дочуркой. Мне было абсолютно все равно на еще одну сводную сестру, но я чуть ли не возненавидел её, так как Изуми, дочь мачехи, поселили ко мне в комнату, потому что та жаловалась, что ее будит «крикливая сестра» и не дает выспаться. Я был во втором классе начальной школы, очень любил уединение и тихую комнату, в которой я жил. Но теперь половина комнаты была завешана какой-то безвкусицей, чем-то розовым, сопливым. Абсолютный диссонанс с моей обстановкой. Я уже ненавидел эту комнату, как позже и эту квартиру, и эту семью. Через год она влюбилась в меня, и приходилось постоянно выгонять ее, когда переодеваешься, потому что она постоянно рассматривала мое тело и спрашивала о моих частях тела, а после ответа, скромно потупив глазки и покрываясь некрасивым пятнообразным румянцем, предлагала показать, что у нее на теле. Да не волновало меня это! Ее жир на боках, выпяченные губы, как будто она жертва силиконовой операции... фу. До сих пор передергивает. Она даже уроки не давала спокойно делать, в школе не давала проходу. Это мне надоело до такой степени, что я надавил на родителей и перевелся в другую школу, хоть и с трудом. Изуми этого уже сделать не могла: она была мягкотелой рохлей, которая могла только плакать и что-то не внятно лепетать, так что от нее родители просто отмахнулись. Мне было не жалко покидать школу: к тому времени я уже перестал со всеми дружить и был везде один, преподаватели для меня все были на одно лицо. Для меня радостью были участия в кружках каратэ, дзюдо и литературы. Все это помогло мне в дальнейшем заставить заглохнуть очень многих своих врагов, что они до сих пор ко мне не суются и только вдали скалят зубы и сверкают злобно глазами. Кружки по единоборствам я давно уже бросил, но любовь к чтению не угасла — что-нибудь, да смакую перед сном, потому что достойную прочтения книгу не так легко найти. Но кроме чтения, в детстве я любил вышивать. Как бы это смешно не казалось. Отец ржал в голос над этим, а мачеха тайком от него таскала для меня принадлежности для вышивки и учила меня этому, потому что сама любила это дело, хотя получалось у нее не ахти как хорошо. Только за это я ей искренне благодарен. Но это было на тот момент, пока она растила младшую дочь. Как только та пошла в сад, мачеха нашла работу и устроилась на нее. Пошли стрессы, сплошные срывы и дома совсем не хотелось находиться. Отец еще в детстве доставал меня тем, чтобы я ее называл мамой, а не по имени. Но я упрямо не хотел ее называть мамой. Отец рвал и метал, Хикари-сан пыталась его успокоить. Бестолковая женщина, моего отца в порыве ярости ничего не остановит. И я спокойно разворачивался и уходил, не обращая более внимания на эти драки и перепалки. Как кошка с собакой, ей-богу. И однажды за завтраком в выходной день, когда я снова мачеху назвал по имени, он взревел и, взяв меня за шкирку, прокричал мне в самое лицо: «Почему ты не называешь ее мамой!?» Хикари-сан пыталась ослабить хватку отца, кудахтала вокруг, что-то там лепетала. Рубашка уже трещала по швам, и я со вздохом посмотрел на отца, как самого тупого человека в мире, и ответил, тихо и уверенно: «Потому что моя настоящая мама еще жива». Отец испуганно вытаращил на меня глаза, а Хикари-сан уронила на пол чашку, которая со звоном разбилась о пол. Мою любимую, между прочим. Повисла глубокая тишина, которая нарушилась лишь противным и требовательным голоском Нами и чавканьем Изуми. Бабье царство. Тихо повернувшись, я впервые увидел мачеху в таком сердитом настроении, что даже мой отец притих. Она тихо сказала: «Поставь ребенка на место» и меня живо опустили на стул. Я взял булочку и убежал из комнаты, не желая попадать под горячую руку этих вспыльчивых людей. Я не ошибся, что это был самый грандиозный скандал в этой семье. Оказывается, отец сказал, что его жена после развода умерла, не выдержав последствий развода. Вот оно что, сказочник. Моя мама всегда так называла отца, а я не понимал почему. Повзрослев и услышав этот скандал, я понял это. Я очень скучал по маме. По моей настоящей маме. Раньше я редко ей звонил, перед отъездом она мне всучила бумажку, где был написан ее номер, и попросила: «Звони. Когда хочешь звони. Я буду рада тебя услышать даже ночью». Но после исполнения 14 лет, когда мне все окончательно осточертело, и я дома мог подолгу не появляться, я стал ей чаще звонить. И вот недавно я спросил, могу ли я приехать к ней в гости. Сколько радости было, что, похоже, телефонная сеть не могла передать столько эмоций и звуков, сколько издавала на том конце провода моя мать. Она лишь спросила, когда я могу приехать. После этого оставалось одно: уговорить мачеху купить мне билеты и сломать отца. Всего ничего. С первым оказалось легче, чем я думал: я попал именно в тот день, когда Хикари-сан пребывала на удивление в хорошем настроении. А отца я уговаривал долго: тот не хотел мне уступать ни в чем. Я даже сумел отправить матери практически все свои вещи. Отец чуял, что это не просто визит к матери. Я хотел уехать надолго, если не навсегда. Мне так надоели они до скрежета зубов, что я хотел учиться в более здоровой обстановке. Уломал я отца практически в день своего отъезда: он требовал, чтобы я ему звонил и отчитывался каждый день. Я с легкостью согласился, зная, что отец стер все данные о матери, кроме штампа в паспорте. Он не сможет меня контролировать, и это было прекрасным ощущением.... Свобода... О брате я узнал от мамы в тот же день, когда с ней договаривался о приезде: я был так рад, что даже не помнил себя от счастья. У меня был настоящий брат, а не эти сплошные сопливые сводные сестры (почему-то в нашей семье все сплошняком друг другу сводные родственники)! Я еще больше захотел увидеть дом и его. Я был потрясен, я не помнил, что у меня есть брат, слишком маленьким был, чтобы запомнить его рождение. И мама постоянно щебетала насчет укрепления отношений между родственниками и как это важно. Да я теперь был только за. Но по приезду сюда мои мечты несколько поугасли: маму я сначала не узнал, хотя она не сильно изменилась. Вела себя как-то странно, даже дергано. Я, конечно, понимаю, что она тяжело переносила развод, но не знал, насколько. По приезду к самому дому я понял, что моя квартира намного лучше выглядит, чем этот дом в целом: маленький сад зарос, сам дом был каким-то обшарпанным, старым и обветшалым. Внутри он был лучше, но не намного. А когда увидел брата в этой мешковидной и явно старой одежде, мне стало немного не по себе. Я жил намного лучше! Но решил не отчаиваться, не велика беда начало. Но когда я увидел лицо Сеса, который дико похоже на меня, когда я был в таком же возрасте, как и он, что-то переклинило у меня в голове: я как будто стал сам не свой. Меня тянуло к этому мальчишке толстенными канатами. Те же волосы, те же глаза... И такие же холодные руки. Всю жизнь, в зной и холод, у меня они были холодными. А когда я возвращался с кухни, поднимаясь по лестнице на второй этаж, в комнату, в которую меня определила мама — оказывается, наверху было только две жилые убранные комнаты, одна Сеса, а вторая была маленькой, по соседству с Сесом, поэтому он ее иногда убирал — я просто обезумел от вида, открывшегося передо мной. Обнаженная спина, тонкая талия, завернутые в полотенце бедра, эти капельки воды на черных как смоль волосах... Да он таким красивым был сзади! Я потерял контроль над собой. Я даже не помню точно, что делал, лишь оказавшись в своей комнате, я понял, что пах раздирает, и болезненно упирается в штаны член. Я промучился полночи, пока не уснул. Я всегда думал, что просто не встречал девушки, которая бы мне понравилась. Но теперь я в недоумении: мне безумно понравился мой брат. Странно...