Последствия.
Сес начал шевелиться ближе к ночи, заворочался, слегка засипел, но лежал мирно. Томое сидела рядом и читала, периодически смотря на мальчишку. Сегодня он здорово заставил всех переволноваться за своё состояние. Парень лежал на боку и едва дышал. Он достаточно долго находился в этой позе, которая могла быть обманчиво расслабленной и в любой момент вновь начать скручивать судорогой. В этот момент страшно было представить, какие боли испытывало тело. Сес начал хрипеть, натужно, едва слышно, но чуткие уши сиделки уловили их. Томое резко встала и отложила книжку. Подошла к Сесу и медленно его перевернула. Мальчику совсем плохо, как и тогда в первый день приступа Юи. Все-таки наследственная эта дрянь, видимо. Но тогда они не знали, что делать, и её сестра могла просто умереть, а здесь Сеса нашли достаточно рано и уже могли начать терапию, благо у его матери было достаточно лекарств на любой случай жизни. Томое нашла Сеса сразу после разговора с Юи. Женщина была в приподнятом настроении и шла сказать парню, что они семья и все переживут. Зайдя к нему в комнату, она увидела его на полу; тот лежал на боку, безжизненно уставившись невидящими глазами, и из приоткрытого рта капала слюна. Тело среагировало быстрее, чем мозг — Томое уже бежала за помощью. Она сразу поняла, что Сес впал в такое же состояние, что и когда-то её сестра. В этот момент человек перестает понимать и воспринимать реальность, так что любой дотронувшийся до него считается врагом, и тело начинает вырываться, лягаться и любым способом пытается уйти от контакта. Хорошо, что руки знали, что делать, хотя мозг паниковал и трясся, как будто все происходило в первый раз. Будто кошмар продолжался, и Томое снова спасала жизнь родного человека. Женщина чувствовала огромную благодарность к сестре, потому что та сразу собралась и вынула аптечку, а не впала в панику и ступор. И помогала держать сына вместе с Кенджи. Припадок скручивал и зажимал мышцы, и нужно прикладывать усилия, чтобы их разжать, или тем более — открыть рот и заставить что-то принять. Можно ли парню более сильные лекарства, которые были назначены Юи, Томое не знала, поэтому решила перестраховаться и дать более легкие. Самого главного эффекта они добились — Сес расслабился и уснул. Доктор, который занимался лечением Юи, приехал как смог и его диагноз был не утешителен: мальчика нужно госпитализировать. У него болезнь проявилась сильнее, чем у матери в свои годы, и без серьезных препаратов они не смогут привести его в чувство. Сейчас парень находился почти в коме, реагируя только на звуки. Он посмотрел лекарства, что были у сестер, указал какие надо давать до утра, потом выписал направление на госпитализацию, и в какую больницу лучше обратиться. Оставив женщин в растрепанных чувствах, он ушел, грустно проводя их взглядом. Сейчас обтерев мальчика теплой водой и дав ему очередную дозу лекарства, Томое снова сменила его положение, перевернув на другой бок, и вновь села в кресло. В который раз она задумалась о том, что все могло быть по-другому, не так надрывно, не так страшно и неумолимо. Но жизнь имела свои планы на каждого из них и разыгрывала карты из своей колоды сюрпризов. Юи тихо подошла и села на стул рядом. В одной руке она держала крепкий кофе, что протянула сестре, а в другой крутой взвар чая. Ночью им нельзя было спать и нужно следить за состоянием мальчика, а утром отвезти его в больницу. Томое с благодарностью приняла кружку и сделала большой глоток. Горячая жидкость, смешанная с пряностями, приятно обожгла язык и глотку, давая ощущения, сродни крепкому алкоголю. Постепенно голова начала проясняться и более связно мыслить. — Как всегда, умелица ты напитки делать. — Это все мама, — с едва заметной улыбкой сказала Юи. — Она любила чаи и кофе, травы и специи. Всегда что-нибудь колдовала на кухне. И получала за это шлепок по заднице и отцовское «ведьма». — Но заметь, он пил все, что она давала, — усмехнулась Томое и посмотрела на Сеса, который неподвижно лежал и, казалось, будто не дышал. Женщина довольно часто проверяла зеркальцем, есть ли дыхание, и, удостоверившись в этом, садилась обратно. Ночь предстояла быть напряженной и сулила лишь усталость и грусть. Обвинять кого-то в происходящем не было смысла, все силы нужны были справиться с последствиями стресса и вывести парня из комы. Детей Томое отправила спать, чтобы утром они были собранными и самостоятельно поехали на вокзал. После того, как женщина поможет сестре с сыном, она отправиться к ним. Часы тянулись медленно, вальяжно, но в неторопливых разговорах, в очередной перевернутой странице книги, в прогулках и никотиновой атмосфере Томое, рассвет все же пришел в этот дом. Сначала слегка посветлел только краешек неба на горизонте, но с каждой минутой становилось все белее, ярче, наливался красками небосклон. Воздух звенел в ожидании очередного чуда — солнечного света, который пробудит всю природу и заставит вновь жить. Вода играла яркими бликами звезды, и все окружение будто отмирало, становилось гулко от проснувшихся насекомых, ветер не смел играть и озорничать, будто сам, затаив дыхание, наблюдал за возрождением мира. Если бы не обстоятельства, Томое, как и Кенджи, встречали рассвет на улице, под раскидистым деревом, собирая первое тепло обнаженной кожей. Смотря на первые блики солнца, Томое медленно выпустила дым изо рта и утопила сигарету в пепельнице, что была доверху наполнена окурками. Женщина дико нервничала и понимала, что от такого количества никотина сама кони двинет. Но ничего не могла с собой поделать. Тряхнув головой и оставив эти тяжелые мысли на потом, она вернулась в дом. Зашла в гостиную, помогла Юи обтереть Сеса и переодеть в сухую одежду. Сестра ласково посмотрела на ребенка и погладила по щеке. Мальчик был бледен, дышал довольно часто, веки периодически дергались, но не открывались. Будто был в бреду и еще здесь, но застрял крепко в путах своего сознания, которое так некстати взяло отпуск и умотало в другую реальность. Томое лишь вздохнула и сменила Юи, а та отправилась на кухню готовить. После завтрака она оставила своим детям записку, аккуратно перенесла парня в такси и уехала вместе с сестрой в больницу. Томое сильно переживала, живот крутило от волнения. Она боялась за Юи и Сеса, за своих детей. Чтобы ничего не напутали. Все смешалось в единый ком в горле и давило, не проглатывалось и заставляло нервничать еще больше. Старшая сестра могла спокойно выдохнуть только через пару часов, когда их направление приняли, взяли нужные анализы и определили в отделение. Томое не пожалела денег и оформила для племянника отдельную палату. Его истерики и приступы лучше не показывать остальным, а то осознание, каким его видели, может сломать парня окончательно. Они стояли вдвоем возле кровати Сеса. Тот лежал тихо, бледный, как простыня, которой его укрыли, с пульсаксиметром на пальце и капельницей экстренных лекарств. Он выглядел истощенным, будто неделю пробыл в невротическом беспамятстве, а не сутки. Томое лишь крепче обнимала за плечи Юи и тихо шепотом обещала, что он обязательно очнется. Парень сильный и выберется из этой передряги, младшая же смогла. Мама Сеса лишь глотала слезы и шептала в ответ, что у неё рядом была старшая сестра, а у Сеса в голове только он. Там нет поддержки, внутри лишь топкая тьма и океан одиночества.***
Полгода спустя.
Это был самый долгий период в жизни Юи. Она каждый день ездила в больницу и находилась там по несколько часов, наблюдая за состоянием сына и рассказывая ему, что происходит в её жизни. Как снова нашла работу и теперь занимается продажей одежды и подбором образа. Работа тяжелая, кропотливая, требующая много сил и ума, психологической гибкости, но она справляется и хотя бы забывает, что у неё нелегкий эпизод жизни. Бывало, что приходила и рассказывала что-то гневно, если попадался какой-то странный или придирчивый клиент, который был недоволен всем, чем можно и нельзя, а ей надо было ему улыбаться и угождать. Или прибегала радостная, обновляя небольшие букеты на подоконнике палаты, и хвасталась своими успехами. Периодически зачитывала ему любимые абзацы книг, которые Сес все обещал прочитать, но так не прочитал. А теперь неизвестно, когда он это сможет сделать. Дома она писала стихи или маленькие зарисовки, а потом прибегала после работы и зачитывала их сыну, сетуя, что не рифмуется строчка или не идет на ум ассоциация. Или тихо сидела и напевала незатейливую мелодию, вышивая на небольшом полотне очередную яркую картинку. Но иногда ее одолевала такая тоска по этим родным голубым глазам цвета начавшейся грозы, по мягкой улыбке и звонкому голосу, что она садилась рядом с ним и безудержно плакала, тихо моля Бога, чтобы ее мальчик нашел дорогу обратно к ней. Так проходили дни, недели, месяцы. Уже прошла зима, со своими красочными праздниками, веселыми играми в снежки, замками из снега и льда. Закончились выставки искусных мастеров, которые из затвердевшей воды делали невероятные экспозиции или статуи. Юи с восторгом рассказывала об этом сыну, что лежал безучастно и даже не мог посмотреть на фото, которые сделала мама на память. А потом прошли февральские вьюги, пропели первые капели, озаряя лица яркими солнечными бликами на каплях воды и ранними подснежниками. Такой небольшой букетик из этих цветов стоял и у Сеса в палате, но их красоту не мог оценить парень. Его глаза так и были закрыты, лишь мерно двигалась его грудная клетка под аппаратом искусственного дыхания, да пиликал датчик пульса. Юи лишь с грустью смотрела на сына и ждала, когда откроются эти родные глаза, и он посмотрит на неё нежно, извещая, что вернулся. Но чем больше проходило время, тем быстрее увеличивался темп уносящихся друг за другом дней. Врачи давали лишь неутешительные прогнозы. Возможно, его кома продлиться еще долго, активности мозга в нужных участках они не видят, и это служит неприятных звоночком к тому, что парень может не очнуться. Её сестра Томое изредка навещала их и ругалась с докторами, требуя у них сделать хоть что-то. Те лишь огрызались, что делают все в их силах. Но парень в коме, а из этого состояния нельзя выдернуть без последствий препаратами, они же не хотят себе овоща вместо сына. И так продолжалось вновь и вновь. Уже отцвела вишня и Юи рассказывала сыну о подсолнухах, что растит на заднем дворе. Как они идут за солнышком, тянутся своими яркими желтыми головками прямо в небо. Что уже Кенджи покинул дом и уехал в другой город серьезно заниматься боевыми искусствами, а точнее кендо. Что Кико в бешенстве, но Томое не разрешила ему отправиться за братом, аргументируя тем, что он еще не закончил школу. Когда в первый раз Зес сумел позвонить матери, он был в шоке от новости, что Сес в коме. Он винил и казнил себя, что не дал достойный отпор отцу, что не приехал. Но это не решало ровным счетом ничего. Даже порывался навестить, но Гор не позволил и теперь тщательней следил за ним. Вырваться из этого контроля не представлялось возможным. Прошло еще немного времени, и наступил день рождения Сеса. На этот день Юи поменялась со своей коллегой рабочими сменами, и целый день была в палате у сына. Её пытались выгнать, когда закончились часы приема. Уговоры не помогали и, отчаявшись, она позвонила Томое, слезно рассказав все ей. Та лишь попросила дать трубку врачам, что она и сделала. После короткого разговора ей отдали телефон и оставили в покое. Что такое сказала сестра, Юи было подумать страшно, но женщине был важен результат — она осталась в палате. Весь день щебетала о чем-то простом, о своих мыслях, планах, догадках, мечтах. Как в перерывах на работе смотрела сериалы и теперь рассказывала все перипетии дворцовых интриг или детективов. Это было её страстью: размотать клубок сюжета раньше, чем фильм или сериал подойдет к концу. Юи стояла и смотрела в окно, наблюдая за алым закатом. Последние лучи солнца освещали комнату через стекло, лицо матери, что безутешно пыталась своим голосом пробудить сына. В тяжелых думах она услышала сигнал о получении голосового сообщения от неизвестного номера. Женщина не знала, как реагировать и стоит ли удалить это сообщение, мало ли очередные мошенники. Но любопытство пересилило, и файл был скачан. Нажав на кнопку, мать услышала голос и чуть ли не завопила от восторга. Оно было от Зеса! Решив, что это будет кощунством, если только она послушает поздравление, и подошла к кровати сына. Отодвинув отросшие черные волосы Сеса, Юи ласково провела ладонью по прохладной щеке и поцеловала в лоб именинника. А потом тихонько на ухо сказала: — Сес, родной. Тебе поздравление Зес прислал, сейчас с тобой послушаем. Пока говорила, женщина тепло смотрела на лицо сына и ей на миг показалось, что дрогнули ресницы. Она лишь вздохнула и решила, что это ее надежды подкидывают иллюзию желаемого. И отыскав файл в скаченных материалах, она нажала на play и положила телефон рядом с ухом сына. «Привет, Сес. Это я, твой старший брат, Зес. Я знаю, ты в коме и вряд ли ответишь на мое сообщение, или хотя бы обрадуешься ему, но все же. Я хочу поздравить тебя с твоим юбилеем, тебе исполнилось 15 лет. Почти год прошел, как я тебя не видел и мне… я жутко скучаю. Скучаю по тебе и маме, по нашему дому и саду, по твоим глазам и объятиям. У отца тоскливо, одни цифры, перспективы его компании и надоедливые сестры. Ты… ты возвращайся к нам, к маме, к жизни. Когда-нибудь я вырвусь из этого ада и приеду. Обниму тебя и больше никогда не отпущу. Еще раз… с днем рождения, брат. Я люблю тебя». Юи сидела и плакала от отчаяния и бессилия. За то, что жизнь забрала ее двух сыновей и не хотела возвращать ни одного. Будто много она просит! Как будто мало пережила! Она еще и еще ставила на воспроизведение и слушала голос старшего сына. Пока ей не показалось, что она услышала другой звук, отличный от её и сообщения. Вытерев глаза и поставив на паузу сообщение, она посмотрела на сына и … обомлела. Сес лежал и едва приоткрытыми глазами и тянул пальцы в сторону звука, будто не осознавая, здесь он или там. Юи схватила его за руку и быстро заговорила: — Сынок! Сес! Я тут! Малыш, я здесь, просыпайся! Но его глаза потухли и закрылись. Юи помяла пальцы, пошевелила его рукой, но было бесполезно. Он вновь канул в свой темный мир. От нахлынувшей ярости и бессилия Юи вновь и вновь ходила по палате, как загнанный зверь и ругала всё и всех, на чем свет стоит. Плакала и снова бранилась. Пока окончательно не устала и не села вновь у кровати. И снова включила голос Зеса, такой родной, близкий и далекий одновременно. И заметила, что Сес вновь заворочался и тянул пальцы в сторону мобильника. Едва приоткрытые глаза и тихий выдох сквозь губы. Женщина взяла сына за пальцы и поднесла к уху динамик телефона, где уже который раз Зес поздравлял брата с днем рождения. И тут случилось … чудо? Юи даже не знала, как это назвать, но Сес открыл глаза и сжал ее ладонь, слабо, но ощутимо. Женщина даже не знала, как реагировать: смеяться, плакать, танцевать или ругаться. Её просто парализовало, и она не отрывала взгляда от мальчика. А тот медленно открывал и закрывал глаза и тихо прохрипел «Зес…». Что загнало в кому, то и пробудило? Возможно. Боясь спугнуть такой желанный момент, Юи наклонилась над сыном и посмотрела ему в глаза. Тот поначалу глядел расфокусированными зрачками вперед, будто сквозь неё, но со временем взгляд становился более осознанным, и парень начал узнавать. Его глаза стали наполняться слезами, и он прошептал «Ма…». Не выдержав ни секунды более, Юи всхлипнула и обняла сына, рыдая и благодаря всех, кого можно — её сын проснулся!***
Это было реальным чудом: врачи только разводили руками и радовались за парня. Все показания были ниже среднего, и мозг не подавал никаких реакций на окружающую среду. То, что он среагировал только на определенный голос — оставалось загадкой для них. Но самый главный процесс был один — реабилитация. Не смотря на то, что мама Сеса ежедневно разминала мышцы и обтирала кожу, его двигательные функции нужно было восстанавливать с самого начала. Учиться жевать, садиться, держать спину, а потом в руках ложку. Нужно было вновь набирать вес, увеличивать мышечную массу, а потом снова учиться ходить. Сес плакал, в ярости кидал костыли, злился и ругался, но Юи всегда была рядом и неизменно помогала сыну. От Зеса больше не приходило сообщений, но Сес каждый день слушал его голос, будто без него он вновь уйдет в кому. Парень знал наизусть все слова, паузы, вздохи, улавливал сквозь шум и помехи динамика эмоции. И трепетал всей душой, едва начинал слушать запись поздравления. Сообщение, которое спасло его жизнь. И все же терпение и труд ставят на ноги даже самого последнего инвалида, поэтому вскоре Сес вновь начал оживать, вернулся домой и стал проходить курсы подготовки в школу. В свой класс он вернуться не мог, но среднее образование получить стоило. Со временем, больше сидя с репетиторами дома, чем бывая на улице или в общественных местах, Сес стал чаще готовить и открыл в себе новую страсть — выпечка. Кексы, панкейки, оладушки, пирожные, торты, бисквиты, печенье, шоколад, мармелад — все было перепробовано и сделано. Весь интернет был перерыт, а знакомые были поставлены на уши — всюду искались необычные рецепты для парня. И с течением времени Сес понял, что хочет быть кондитером. Ему доставляло невероятное удовольствие замешивать тесто, выпекать, делать крем и украшать свои произведения искусства. И он решил поступать в соседний город на повара. Мама была не против, после временной потери сына она была согласна на любую профессию парня, лишь бы был здоров и жив. До поступления в училище, несколько раз приезжали Томое и Кико. Сес никогда бы не подумал, что будет так рад этой светловолосой занозе в заднице. Так искренне смеяться и общаться с ним. Хотя многие воспоминания подтерлись, и достаточно большое количество происшествий просто не было в памяти, а некоторые не восполнялись даже с фотографиями и рассказами. Но он помнил, кто его мама, родная тетя Томое, кузены Кико и Кенджи, и его родной брат Зес. Отца Гора и его семью он не помнил напрочь, как и приезд. Видимо мозг блокировал болезненные ощущения и не давал вновь упасть в пучину собственных негативных эмоций. Поэтому женщины решили не напоминать ему и стали ориентировать парня на жизнь в настоящем. Поэтому Сес был безмерно им благодарен за поддержку и любовь. Ведь осталось всего ничего — просто счастливо прожить свою жизнь.