Такой же, как я.

R. POV Сес. Ты мой. И это не обсуждается.

Свечи горят долго, освещая путь. Динамит срабатывает быстро, прокладывая путь. (с)

Я сначала не понял, что к чему. Помню, что хорошо помылся, и что даже неплохо получалось не думать о происходящем вокруг меня дурдоме. Что в коридоре чувствовался холодок на коже, который приятно отзывался по ней мурашками на оголенных участках тела. Что я зашел в свою комнату и классно потянулся. А потом… начался кошмар. Я все никак не проснусь от этого кошмарного сна! - Наконец-то я тебя поймал… братик. Мне стало неприятно зябко от этих слов. Мозги совсем отказывались работать, и я не мог проанализировать сложившуюся ситуацию. Я просто съежился и боялся обернуться. Грудь сперло и не хватало воздуха. Казалось, что из окружающей среды быстро выкачивают кислород и создают вокруг меня удушающий вакуум. У меня банально начиналась паника, которая грозила вскоре быстро перейти в нарастающую как снежный ком истерику. Я сойду с ума. Я просто сойду с ума. Я вздрогнул, когда почувствовал движение воздуха за спиной и шаги, которые приблизились ко мне. Мой затылок опалило чье-то тяжелое, неровное дыхание и шепот вновь проник острой болью в мое сознание: - Ты меня боишься? Не бойся, я тебе ничего плохого не сделаю. Вот этих слов-то я и боялся. Хотелось развернуться и крикнуть, чтобы уходил и не возвращался! Чтоб духу его не было! Как приехал домой, так нормальной жизни не ведал! Всё какие-то гонки сердца и пульса, и проверка на выносливость моих нервов! Просто невыносимо! И тут меня осенило такая простая мысль: а кто – он? Кто стоит сзади меня и вкрадчивым шепотом обещает мне ничего плохого? Кто стоит сзади меня и дышит в затылок? Кто пришел ко мне в комнату без моей надобности и приглашения?! Я даже не хотел знать, кто это или даже что это. Я просто хотел остаться один на один с самим собой в этой гребаной комнате! Резко развернувшись, я зажмурил глаза, чтобы не видеть, кому я это говорю, и прокричал: - Уходи! Я открыл глаза. Передо мной была только дверь и белеющая стенка. И никого. Тишина. В воздухе лунный свет играет бликами на зеркале и плафонах ламп. Легкий ветерок напоминает об усладе и спокойствии, и одновременно о ночной жизни, что теплится в темных похотливых душах маленьких людей, и бесбашенных головах тусующейся молодежи. Я тихо засмеялся, панически осознавая, что у меня началась паранойя. Так недалеко до мании преследования и шизофрении. Как раз у кого-то, по-моему, в роду по папиной линии было. Я сойду с ума с этими братьями. Лучше вообще не знать таких, чем иметь даже представления о них! Но моему ликованию по поводу развитии у меня паранойи в разы уменьшились, когда я услышал тот же шепот сзади: - А ты уверен, что я должен уходить? Нет, все-таки я уже псих. Мне начинает мерещиться одно и то же. Например, этот голос. Я вновь резко обернулся, обхватывая себя руками, так как от страха стало холодно. Передо мной стоял кто-то практически одного роста со мной, но против света, так чтобы я не мог разобрать, кто это. Но прикосновение рук к моим плечам подтвердили мою точку зрения – это не родной брат, это не Зес. Руки были теплыми, даже горячими, и они легко легли на мои плечи. Чуть сжав их, я почувствовал неприятное прикосновение острых подушечек пальцев костлявых рук. Я понял, что это не мой родной брат. Сначала, я подумал о нем. И прогонял я его с мыслью о нем. Я стал лихорадочно думать, кто это: если не Зес, то остаются два брата, потому что мамы бы так издеваться не стали и они выше. Кенджи это на фиг не надо. У него и так проблем целый воз. Значит… значит, это Кико? Значит… моего роста… худенький… костлявые теплые руки… - Пошел вон! Я резко скинул его руки с моих плеч и отошел поближе к двери. Фигура осталась на месте. Даже не шелохнулась, только руки вернулись к туловищу и легли вдоль него. Послышался смешок и тихий вздох. - Ты все также глуп, братик… - Нет… - меня вновь начала поглощать беспросветная истерика. Я просто хотел, чтобы меня оставили в покое, но этого видимо не случится сегодня. Как не зря, я чувствовал, что мне не поздоровится. Только не осознавал полностью последствий этого происходящего. – Я не глуп. Просто ты до меня какой день… домогаешься! Тихий смех… переходящий в какой-то сатанисткий, нервный и даже… даже немного грубый и эгоистичный. Собственнический. Мне стало банально страшно. До приступа рвоты противно и до судорог всех мышц страшно. - Не подходи ко мне, - голос был похоже больше на всхлип. Мне хочется покоя, а меня вновь с силой засовывают в тот же кошмар, который преследует меня уже который год. А у меня уже нет сил сопротивляться. Мой крик срывается на визг, который оглушает своим фальцетом даже меня. – Оставь меня в покое! Фигура резко срывается с места, обхватывая, словно плетью, мою талию рукой, а второй затыкает мне рот. Я кусаю от отчаяния задохнуться ему пальцы, но тот лишь зло шипит, отрывая от меня руку и косо ударяя по моей щеке ногтями. Боль слегка ослепила меня, от неожиданности я даже перестал кричать. В этот момент меня резко кинули на кровать и сдернули полотенце, которое было обернуто вокруг моих бедер. Я остался беззащитным, обнаженным и практически обезумевшим от всего, что происходило. Я начал просто рыдать, тихо плача, понимая, что паника скрутила все мои мышцы, и отрезала напрочь пути к отступлению. Язык стал вялым, а горло резко пересохло так, что я мог только хрипеть. Мой разум капитулировал до конца этой оргии, и не решал даже носа высунуть, чтобы посмотреть и оценить происходящее. Я умирал сейчас на собственной кровати под чьими-то обжигающими поцелуями, рванными и частенько причиняющими боль прикосновениями. Мне больно. Мне страшно. Сердце отчаянно кричит: «Зес!... Спаси…» Когда разума нет, я был готов кричать это, и не важно, что пришли бы мамы, не важно, что все увидели бы этот позор и грязь – я был бы хоть в какой-то относительной безопасности от этого маньяка. И вот мне резко вздернули ноги и уже хотели видимо придавить их, как я сильно дернулся, замерев после этого от неожиданности сам, что смог это сделать, и насильник чуть съехал, дав маленькую свободу и надежду вырваться из этих нежелательных объятий. Но меня так просто отпускать никто не собирался. Быстро среагировав, он вцепился мне в горло, чуть сжав его, но больно впиваясь ногтями в тонкую кожицу. Я судорожно вздохнул, не решаясь пошевелиться. Жить очень хотелось. А еще больше хотелось, чтобы меня не насиловали. Замутненным взглядом я заметил короткие волосы, лихорадочно блестящие глаза… Эти тонкие запястья и пальцы, что впиваются в мое колено, разводя ноги шире. Нет сомнений, это… - Кико… отмороженный ублюдок… - если я мог плюнуть ему в лицо, я бы это сделал. И непременно ни один раз, чтобы он сука захлебнулся в моей слюне! - А… Все-таки разлепил глаза, маленькая шлюха, - оскалился Кико. Такое ощущение, что его накачали наркотиками, и ему окончательно снесло крышу. Зачем? Зачем ему все это нужно? - Спросишь, зачем я это делаю? – осторожный мой кивок, и его еще больший оскал, все больше становящийся похожим на дикий. – Да за моего братца. Не хрен перепихиваться с ним было. - Так не я ж… - его рука больше надавила на горло, и я начал уже кашлять от недостатка воздуха. – Я…кхе… Зес спал…кх… - А до Зеса мне не дотянуться. А ты близко… Беспомощен… За тебя никто не заступится… Тебя вообще никто не услышит… Матери так привыкли к этому, что вообще мало что замечают… Да, и кстати… - я почувствовал, как что-то теплое потекло по моей шее, с ужасом догадываясь, чем это может оказаться. Он медленно приблизил свое лицо к моей шее и лизнул ее. – Ммм… соленая… пахнущая железом… Я это тело знаю намного лучше… Я могу тебя свести с ума и поднять до небес… Могу опустить в самые недра ада… Я не прав? - Нет… - отчаянно, на самой последней хриплой ноте моей надежды на спасение. Нет, этого не случилось, меня не отпустили. Меня просто сейчас используют, как последнюю дешевую шлюшку в подворотне, и я уже не смогу себе представить Зеса рядом с собой, еще неиспорченного парня рядом с уже использованным, порочным и даже морально грязным мной… Мне вновь вздернули ноги, и я уже хотел сопротивляться, как рука снова вернулась на мое горло, обездвиживая меня и заставляя задыхаться. Другая рука скользнула по животу, вниз, рисуя круги по моему лобку, покрытому тонкими волосами, и проводя ногтем по моему еще не возбужденному члену. Я тихо заскулил, понимая, что приятно, и при этом, что ласкает нелюбимый человек. Я хотел свести ноги вместе, чтобы он не трогал меня в самых интимных местах, но он лежал ровно между ними, и я только сильнее обхватывал его тело. Я закрыл глаза. Чтобы не видеть того, что со мной делают. Может мой разум окончательно капитулирует, и я провалюсь во тьму. Пусть, что хотят делают, я уже не смогу его остановить. Мое ухо опалило горячее дыхание, и язык прошелся по его раковине, оставляя ощущение прохлады. Язык продолжил свой путь вниз, по шее, вновь слизывая кровь, спускаясь к ключицам и ощутимо прикусывая их зубами. Резко перешел к плечу и сильно укусил, оставляя следы зубов и как будто метку. Я протестующее замычал, и его пальцы еще больше сомкнулись вокруг моей шеи и ногти сильнее впились в кожу. Я сейчас умру от недостатка воздуха. Вторая рука активно щипала мне соски, доводя до исступления, так как тело рефлекторно отвечало на ласки, хотя слезы лились рекой от обиды и сопротивления. Периодически его рот отрывался от моей плоти и возвращался к лицу, чтобы слизать с него слезы и вырвать поцелуй уже опухших губ. Я был еще готов такое стерпеть. Но после того как меня настиг оргазм, я выгнулся навстречу его руке и упал без сил на кровать. Тяжело хрипя, все предметы сливались в одну дымку, я ничего не видел. И тут… Толчок… В меня проник палец Кико. Я даже не ожидал такого. Я тихо взвизгнул, но снова надавили на мое горло, от чего я стал хрипеть. А к пальцу присоединился второй, толкаясь в мое горячее лоно. Я хотел сжаться, выталкивая из себя пальцы, но к ним присоединился третий и Кико с силой вдалбливал их в меня. Я скулил, метался, сжимая колени, но этим самым я только крепче к себе прижимал Кико. Я так не хотел, чтобы во мне был кто-то, кроме брата… родного брата… - Нет… нет… не… кх…- шептал панически я, а мое горло то зажимали, то вновь немного отпускали, давая мне дышать. Видимо мертвого брата не так интересно трахать. - Да, да… о да… - шептал мне в ухо уже не на шутку возбужденный Кико. Он уже ничего не слышал, все так же, как в ту ночь, когда я овладел Кико, а потом Кико резко овладел мною. Тут из меня резко вытащили пальцы и оставили внутри какую-то пустоту и облегчение. Мой кошмар на секунду закончили, чтобы вновь ощутить около входа что-то горячее, твердое, что толчками пытается проникнуть внутрь. - НЕТ! – что было силы крикнул я, мое горло сжали до приступа удушья. Он практически вошел в меня на головку своего члена, но тут резко ослабла рука на моей шее, его тело свалилось на меня мешком и толчки прекратились. «Я спасен…» Эта мысль заставила мой мозг окончательно выключиться. Я упал в темноту. Я очнулся от того, что меня легонько трясли за плечо, и я слышал чей-то голос, обеспокоенный, тихий, такой родной… - Сес… Сес… Я все слушал и слушал этот милый голос, который как бальзам на душу, успокаивал мои исстрадавшиеся сердце и душу, в прохладе комнаты мое тело ощущало облегчение и покой. Я не хотел прерывать данный миг блаженства, чтобы ненароком не спугнуть такой прекрасный сон. Но меня все трясли за плечо, и голос становился все более обеспокоенным и громким. - Сес! Сес, прошу тебя, очнись! Я все-таки попытался разлепить глаза. Это оказалось нелегким делом: такое ощущение, что на край век налили основательно клея, и они слепились насмерть. После нескольких попыток я сдался. Ну, невозможно. - Воды… - Что? Кто-то приблизился ко мне и подставил к моему рту ухо, так что упругий край раковины я ощущал высохшими губами. Я сделал судорожный вздох и с последними силами выдохнул в ухо: - Ва…ды… - А, ясно. Пить хочешь, - алилуя, меня услышали! Господи, спасибо тебе, о, добрый человек! Наконец-то я попью. Стоп. А кто этот добрый человек? А вдруг Кико решил надо мной посмеяться? Поимел, а теперь хочешь водички? Но пока я раздумывал и решал, кто это, меня приподняли, на бедро - по ощущениям, казалось, что туда - положили голову и шею, которая сразу же заныла, как старушка. К губам преподнесли что-то прохладное и стеклянное – наверно, стакан. Прохладная жидкость коснулась губ, и я сразу открыл рот, чтобы впустить ее. Теперь, я отчасти понимаю, как это быть жаждущим пить в пустыне. Мое горло мне показалось суше, чем пустыня Сахара. Поначалу немного неприятно холод коснулся моих осушившихся связок, вязкий комок не хотел проглатываться, и хотелось его откашлять. Но я пил до конца, почему-то казалось, что если не выпью – больше не дадут. И вот последняя капля коснулась моего языка, и стакан убрали. - Ема… - прохрипел я. Ё моё, нет бы первым словом сказать «спасибо», что ли? А я сразу материться. Вечная эгоистическая натура человека неисправима. И, по-моему, моя – особенно. Надо что ли выразить вторым словом благодарность, а то совсем как-то хреново. Кто бы пить не давал, надо все-таки его поблагодарить. – Спаси…кхе…ба…кхе-кхе… - Не говори ничего! Просто дыши. Просто лежи и дыши. Ну, вот, сказать толком не смог, да еще и заткнули. Ну и ладно, главное, обо мне кто-то заботиться. И кстати, голос не похож на тот безумный голос Кико. Он больше похож на брата… Зеса… Этот милый, родной… - Аа… - Я сказал, молчи! Ты слов не понимаешь? Я заткнулся. Точно Зес. Ну, тогда я в кайфе и абажуре. Мне бояться нечего. Обо мне заботиться мой милый брат. Я услышал звук воды, как будто стекающей куда-то в железную посуду, потом почувствовал холодное прикосновение тряпки к моим вискам. Я вздрогнул, кожа покрылась мурашками от резкой смены температур, но я не отодвинулся. Долго он протирал мне тряпкой глаза, виски, щеки, лоб, подбородок. Потом прополоскал тряпку и промокнул мои сухие губы. Потом скользнул и протер уши, от чего мне стало холодно, и я старался хоть как-нибудь поближе прижаться к теплому телу брата. Шею долго тер, как будто от чего-то оттирал. Прошелся по плечам, тихонько, легким движением по груди, вниз по животу, что от холода я его втянул в себя и задрожал мелкой дрожью. -Чуть-чуть еще потерпи. Я лишь рвано выдохнул. Тряпка скользнула вниз, по моему лобку, члену и яичкам. Я сжал ноги, прижав их к животу, так тряпка скользнула по ягодицам, проникая между половинками и пару раз протерев вверх-вниз. Я снова опустил ноги, слишком резко, от чего зашипел. - Чего ты дергаешься? Я его протираю, а он на меня шипит. Но пытка холодной тряпкой закончилась, и мне снова к губам приставили стакан. Я послушно выпил всю воду и почувствовал облегчение. Теперь реально хорошо. - Открой глаза. Попробуй. Я кивнул. Медленно, будто боясь порвать края век, и оставить ресницы с верхнего века на нижнем, я открыл глаза. Веки показались мне из свинца, тяжелыми, неподъемными. Но приоткрыв их, по глазам резанул свет от ночника. Виделось все в мутном свете, как будто в тумане. Будто веками не мыли стекла окон и вдруг решили сквозь них разглядеть улицу. Моргнув раз, я все шире открывал глаза, каждый раз моргая для того, чтобы расширить радиус моего видения. И вот я открыл глаза. Картинка немного прояснилась. Я увидел шкаф, стоящий напротив моей кровати, и изящное запястье руки, что лежало на моей груди. Возмущаться по поводу «Где лежит твоя рука?!» было неуместно, поэтому я просто медленно повернул голову в сторону. Там на полу, в самом углу лежал связанный Кико, который зыркал на меня из полутемени бешенными и злыми глазами. Мне стало дурно, и я решил повернуть голову в другую сторону. Там был голый торс брата. Были виден плоский живот, выступающие слегка ребра и резинка шорт. Этот вид был приятнее. Я поднял голову и увидел нежный взгляд брата и его такую растерянную улыбку, что глаза защипала вновь от слез. Только теперь это не слезы печали или злости, это слезы радости. - Я так рад тебя видеть… Зес… Он улыбнулся шире, так и не произнеся ни слова. Я так рад тебя видеть, что сердце в висках стучит радостным маршем. Что разум уже согласен быть с тобой, лишь бы ты защищал меня, лишь бы берег, всегда рядом был. Готов смириться с любой участью рядом с тобой, лишь бы ты сейчас вот так смотрел на меня и улыбался. «Я люблю тебя», - шепчет в отчаянии мое сердце, задыхаясь от счастья. Какой же я собственник и ревнивец. Я влюбился только тогда, когда понял, что выбрали не меня. Когда понял, что брат интересуется другим братом. Меня как на кол посадили. И сейчас я умирал от счастья в его объятиях, понимая, что хочу, чтобы Зес сидел вот так и держал меня. Вечно. Я сначала не понял, а потом до меня дошло, что в своих мыслях о любимом, который не подозревает о моих чувствах, я отключился от реальности и совсем не заметил, как брат повторял свою фразу уже непонятно в какой раз. - Ты в порядке? - А? – Я медленно выходил из грез своих мыслей и не сразу понял, о чем спрашивают. - Ты в порядке, глухня, витающая в облаках? - А… да. С тобой – в полном. Он вновь так тепло и мило улыбнулся. Тут открылась дверь в мою комнату, и кто-то вошел. И я потянулся за краем одеяла и попытался на себя его натянуть. - Да господи, чего я там не видел? - Ну, наверно, все у всех одинаково, но лучше учесть желание пострадавшего, - усмехнулся Зес, укутывая меня одеялом. Мне сразу стало тепло и уютно. Меня как маленького ребенка укутали и прижали к груди. Ура, я чувствую себя просто на небе от счастья и детского удовольствия. - А, ну ладно. Где тут… А, вот ты где! – Кенджи медленно подошел к связанному Кико. Тот протестующе замычал, пытаясь отползти подальше от надвигающегося на него брата. Уперевшись спиной в стенку, он еще громче замычал, пытаясь что-то говорить, но кляп во рту, искусно вставленный в рот Кико, не давал никакого шанса. Кенджи присел на корточки перед Кико, ближе к лицу. Усмехнувшись, он повернул голову к Зесу: - И кто был учителем по связыванию? - Хех, нашлись. - Отменно, отменно. Долго не развяжется, - рассмеялся Кенджи. – Ну, и что тут произошло, милый братец? Тот демонстративно уткнулся в пол носом, не желая отвечать, а точнее мычать в ответ на вопросы родного брата. Тот лишь вновь усмехнулся. - Не хотим отвечать? Ммм… Но это тебя не спасет от твоей уже определившейся участи, - он встал и подошел к Зесу. – А вкратце? - Да практически изнасиловал Сеса. - Ммм… Ясно. Ты как? Я просто кивнул. Мое состояние было написано яркими красками на моем лице, поэтому я счел лишним говорить что-либо еще. - Ну, ладно, - сказал Кенджи, крякнув. – Я оставляю вас наедине, - подмигнув Зесу, он направился к Кико, не видя, как Зес нахмурился на его слова. – Ну что? Пойдем, малыш, тебя ждет суровая ночка, полная страшилок и наказаний. Готовь свою попу морально, однако. А физически я о ней позабочусь. Заодно мне расскажешь, что ты там так отчаянно искал у Сеса, и чего тебе так не хватает. Взяв и перекинув через плечо тонкое тельце Кико, он пошел к выходу, придерживая его за колени и спину. Его глаза были такими умоляющими, что я даже прыснул от смеха. Так тебе, скотинка негодная! Конченный маньяк! Как только за кузенами закрылась дверь, Зес облегченно вздохнул. Я посмотрел на него с грустью и ожиданием. Мое тело полностью воскресло в объятиях брата и напомнило, что его возбудили, а полного удовлетворения не было! И оно требовало его со всей своей эгоистичностью. Но брат явно не спешил развивать активные действия по моему соблазнению. Он медленно положил меня на кровать, а сам лег рядом, заложив руки за голову. Лежал и глупо улыбался, смотря на потолок. Я посмотрел вверх и увидел…звезды. Я совсем и забыл, что у меня такой потолок. За столько лет привыкаешь, что уже это не кажется в диковинку, а другие конечно же замечают. Я потянулся и выключил ночник. Звезды вспыхнули белым светом ярко и так заманчиво. Они мерцали очень четко ближе к середине комнаты, а дальше их свет тух к ее углам. Но все-таки красиво. Когда подзабываешь, то ощущаешь какой-то невинный детский восторг, невольно вспоминается детство… - Когда я был маленьким, таких обоев еще не было, - тихо сказал Зес. Он смотрел искренним взглядом на потолок, готовый начать вслух пересчитывать звезды. Меня это насмешило. Он повернул ко мне голову и тоже рассмеялся. Минута беззаботного, счастливого смеха. Как будто никогда с ним не расставались, а так и жили вместе. Все-таки здорово, что он у меня есть. Зес. Я так люблю тебя. И как брата, и как человека. У меня всеобъемлющая любовь, на все фронта, на все отношения с тобой. Лишь бы они никогда не кончались. Тут Зес приподнялся на локте и стал рассматривать в темноте мое лицо, освещенное лишь краешком лунного света, проникающего в комнату через незанавешенное окно. После пару минут созерцания, он приблизил ко мне лицо и нежно коснулся моих губ. Я от блаженства закрыл свои глаза, ловя эти прекрасные мгновения проявлений его ласки. Вот сейчас я был практически на седьмом небе от счастья. Вот если бы он меня еще и обнял… Как будто он читает мои мысли – через секунду после того, как я подумал о его объятиях, он оторвался от меня, придвинулся ближе, обняв мою тонкую фигурку, обернутую в одеяло, и вновь поцеловал, только более страстно, прося ответа. И я отвечал, как мог. Вкладывая всю свою любовь и тоску по нему. «Принадлежи… Принадлежи только мне!» - вновь надрывно кричало мое сердце, а мой разум критиковал его: «Что ж паренька мучаешь? Скажи, что любишь!». Но все это мои мысли. И я подумал, что я хочу его. Хочу так сильно, что готов все делать сам, лишь бы он не ушел, лишь бы остался и понял. Лишь бы раскрылся. Но едва я об этом подумал, как Зес оторвался от меня. Медленно покачав головой, он посмотрел мне в глаза. - Не сегодня. Ты устал. Он что, реально телепат? Он мои мысли читает? Но нет. Не все. Видимо, он слушает реакцию моего тела, потому что он исполняет все физические мои желания. Если бы он читал мысли, он бы уже прочитал эту банальную, приносящую боль и счастье мысль: «Я люблю тебя». Но нет, он этого не слышит и не читает в моих глазах. Или боится этого и отчаянно это скрывает. Но тогда зачем эти поцелуи? Зачем вечно спасает? Нет, что-то не складывается. Меня бережно опустили на подушку, выпустив из объятий. Я не хотел, чтобы меня отпускали. Я отчаянно хотел, чтобы меня сейчас взял брат. Чтобы не отпускал. Даже если сейчас Кико занят, и его занимает Кенджи. Меня это не страшит. Я хочу тебя, Зес! - Спи, завтра день будет длинным. Он начал вставать с моей постели, а мой мозг отчаянно искал выход из ситуации, чтобы только оставить брата на месте. Оставить в комнате. Лишь бы он остался! И ничего лучше я не смог придумать, как быстро выпутаться из одеяла и схватить его за руку, потянув вниз. Он удивленно обернулся и вспыхнул, едва скользнул взглядом по моему телу. - Оденься… или укройся… - такая жалобная просьба… Такая тихая мольба… Будто он сейчас сгорит, если я не прикрою свою наготу. - Зачем? Ведь все у всех одинаковое. - Ну… видимо нет… я стесняюсь… пожалуйста… - Зес… - я чувствовал его дрожь. Как будто он плачет. Еле сдерживает какой-то неясный порыв. Хотя… точнее, до боли ясный. Ну, по крайней мере, мне так хочется думать. Я тихо подползаю ближе к Зесу, опуская его ладонь себе на бедро. Тот лишь съеживается, все также дрожа. - Зес… Я хочу тебя… - Не надо… Сес… не надо… - Брат… - Ты мне только брат! - Зес… - Что? - Я люблю тебя…