———
Они сидели на раскладушке, прижавшись друг к другу. Слёзы Эллисон уже высохли, но тихие всхлипы всё ещё слышались — Томас, заслышав очередной судорожный вдох своей невесты, крепче обнимал её и ласково гладил по волосам, пытаясь таким незамысловатым жестом успокоить её. Принять правду было тяжёлым испытанием для Эллисон. Ей не хотелось верить, что душа одного из самых близких к ней людей оказалась заключена в тело чернильного волка. Но пришлось — и сейчас она «общалась» с Томасом, уже зная, что никакой это не «Борис». — Конечно я скучала. И очень переживала за тебя — знала ведь, что ты не мог просто бросить меня... — негромко шептала женщина, рассказывая Томасу о том времени, когда он только пропал. — Нет, я не вышла замуж за другого. Даже коротких интрижек ни с кем не было, не то что долгих отношений. — Том, молю, не надо так. Ты ведь сам знаешь, что я была заражена чернилами. Кому я была нужна такая? Даже ведь и рассказать не могла — ещё отправят в больницу для душевно больных. Приподняв печальный взгляд, Эллисон погладила Томаса по холодной щеке. Словно мертвец. Хотя, он ведь действительно мёртв — вернее его прежнее тело. Душа же вот, прямо перед ней, в чернильной оболочке. «Джоуи, ты монстр. Не все эти обезображенные люди, а именно ты» — с ненавистью к бывшему другу подумала Эллисон, уже не испытывая к нему прежней симпатии. — Всё будет хорошо, Том, вот увидишь, — женщина ободряюще улыбнулась чернильному волку, — Бобина поможет победить Чернильного Демона, а без его атак, может, сможем и выход найти из этого места... Нужно просто верить в свои силы, Том! А он лишь покачал головой и продолжил гладить её по висящим тёмными сосульками волосам. И он знает — даже если старательно смыть все чернила, волосам не вернётся прежняя светлость. Они чёрные, словно чернила, от корней до кончиков. Ведь он сам лично наблюдал подобный процесс у других людей, которые по какой-то причине были отравлены чернилами. Он всегда старался не задавать лишних вопросов и просто выполнять свою работу — и поплатился за это, пострадав от механизма, который собрал своими же руками. Дальше они сидели в полной тишине. Это было далеко не самое лучшее воссоединение, но Эллисон было достаточно и такого — теперь она знала о судьбе Томаса и пыталась найти выход из их положения. Но вся надежда была на Нормана — именно он был мозговым центром их команды, пусть его решения порой и могли Эллисон вывести из себя своей бесчеловечностью. Взять хотя бы то, как он был готов оставить истекать чернилами Сэмми после неудавшегося жертвоприношения — а ведь в результате «поехавший фанатик» был их верным сотрудником до недавнего времени! Пендл никогда не считала свою эмпатию чем-то «неправильным», даже если окружающий мир был жесток. В один момент тишину нарушили скрип и скрежет открываемой двери. Шаги, последовавшие после них, были почти не слышимы — так Эллисон признала в вошедшем Нормана, даже не повернув головы. — Надеюсь, я вам не помешал? — Пендл почувствовала, как напрягся Томас, и успокаивающе погладила его по плечу. — Нет, всё хорошо. Мы уже поговорили. В её голосе чувствовалась неподдельная тоска — чувство вины, что из-за её дружбы с Джоуи пострадал Томас (а Эллисон была уверена, что, не будь она другом для бывшего директора, то тот не попытался бы заманить её в ловушку), всё никак не отпускало её. Норман смотрел на неё с жалостью — от вида такого горя и вины в её глубоких синих глазах ему становилось больно на физическом уровне. И всё равно, что переживает она вовсе не из-за него, а из-за Томаса — если ей так больно, это уже ужасно. — Как ты себя чувствуешь? Сможешь с нами идти? — сменил тему на не менее важную Норман, взяв стул и пододвинув его поближе к раскладушке. Впервые за их разговор Эллисон повернула голову. — Да, я в порядке. Последний приступ был ещё когда вы не вернулись. Но стой... — не веря самой себе, Пендл всё же продолжила, — Ты хочешь, чтобы я пошла с вами? Она почувствовала, как руки Томаса крепче её обняли, а сам он ещё сильнее напрягся — и поморщилась от тех реплик, которые были направлены в адрес одного киномеханика. Хорошо хоть он сам не слышал их... — Да, — игнорируя негодование Томаса, кивнул Норман, — Не поймите меня неправильно, но нам сейчас позарез нужны лишние руки, потому что мало ли что может поджидать нас на подходе к Большой Чернильной Машине. К тому же, если мы не справимся, никто из нас не уцелеет, Чернильный Демон найдёт каждого, где бы он ни был. От этих слов Эллисон пробил озноб, от чего она ещё сильнее прижалась к Томасу. Осознание того, что совсем скоро будет финал этой долгой истории, взбудоражило её. — Но пока нам лучше поесть и поспать, набраться сил. Если тревожат какие-то травмы, лучше сказать сейчас — я нашёл бинты в одном уголке студии, неподалёку отсюда, — из своей сумки Норман вытащил несколько каких-то древних бинтов. Эллисон перевела взгляд на Томаса, а затем отпрянула от него — ей точно стоит поспать, с её-то организмом, вымотанным чернилами... Погружаясь в сон, она ещё услышала уже ставший родным голос Нормана: — И не смотри на меня так. Нам всем придётся сейчас поставить на кон всё. Это определённо не та фраза, которую хочется услышать перед сном...———
Они все были напряжены до предела. Оглядываясь по сторонам, Эллисон попутно пыталась услышать что-то кроме биения собственного сердца и их шагов. Даже хрипов повылезавших из чернил Искателей не было — почему-то Эллисон вспомнила, как затихает зал перед представлением. Словно все знали о том, что бобина находится у них, и куда они направляются. Вот и затихли в ожидании развязки этой истории, из темноты зала наблюдая за главными действующими лицами. Мёртвая тишина студии настораживала не только Эллисон — Норман тоже, как бы парадоксально это не звучало, стал бы намного спокойнее, если бы, когда они плыли по Чернильной Реке, из неё вылезло нечто опасное и попыталось их потопить. Или хотя бы Искатели попытались остановить их. Но нет, всё было слишком тихо. Норман чувствовал какой-то подвох от судьбы, ведь не может же быть всё так просто, и крепче сжимал в ладонях топор. Несмотря на то, что студия словно заснула, они так и не смогли хоть немного расслабиться. Даже когда причалили к Потерянному Прибежищу, напряжённое выражение не покинуло лиц людей и чернильного волка. Томас помог Эллисон перебраться на доски, которые образовывали извилистую дорожку к берегу. Женщина ещё успела «услышать», как тот её просит быть осторожней. Эллисон лишь грустно усмехнулась — понимала, что она и без того изрядно заражена чернилами. Очередное купание может закончиться окончательной трансформацией в чернильное существо, а о Потерянных Эллисон уже была наслышана и от Томаса, и от Нормана. Но когда они вышли из своих криво сколоченных убежищ, озноб пробил Эллисон. Слишком много горя было в их глазах, слишком неподдельными казалась тоска в них. — О боже... — выдохнула Пендл, — Сколько же их здесь? — Намного больше, чем ты представляешь. И часть ещё в БендиЛэнде обитает, — хмуро ответил ей Норман, спокойно проходя рядом с всё прибывающими Потерянными. Один из них поймал его за порванный рукав рубашки. Его голос на удивление оказался звонким, словно бьющееся стекло в тишине студии: — Где пророк? Где наш пророк? Ропот пробежал по толпе. Каждый словно спрашивал у Нормана — где их пророк? Где тот, кто обещал указать путь к свободе? А киномеханик лишь отводил притуплённый взгляд в сторону. Как объяснить этим людям, что Сэмми окончательно лишился рассудка и напал на своих же союзников? И будет ли это оправданием убийства их лидера? — Он мёртв. Мне жаль, — коротко и без эмоций произнёс Норман, искоса взглянув на Эллисон. Та стояла рядом с Томасом, у которого имелся топор вроде того же, что был у Нормана. Значит, она в сравнительной безопасности, Томас не даст её в обиду. Гул толпы затих — а из исхудалых чернильных тел образовалась огромная толпа, заполнившая собой больше половины Потерянного Прибежища. Кажется, все Потерянные вышли из своих кривых домиков, только чтобы услышать страшную для них новость. Выждав несколько секунд, Норман продолжил свой путь, попытавшись мягко отстранить в сторону одного из Потерянных на своём пути. Но внезапно тот ухватил его руку своими тонкими ледяными пальцами, оставлявшими чернильные следы на коже. Норман тут же всё понял и грубым толчком отбросил слабое существо от себя. — Убийцы... — прошёл ропот по толпе. Где-то позади испуганно взвизгнула Эллисон, — Вы убили его! Оставили Художнику в жертву, чтобы пройти! Но мы вас не пропустим... Потерянные двинулись, как единый организм. Норман отступил к союзникам, топором снося головы и руки самым резвым, вмиг потеряв любое сочувствие к Потерянным. — Эллисон, осторожней! Не лезь к ним, мы справимся, — выкрикнул мужчина, хотя очень сильно сомневался в этом. Да, они сильнее и крепче Потерянных, но у них был значительный численный перевес — как можно победить тех, кого нескончаемое число? Они бы рано или поздно проиграли бы. Не справились бы с напором огромной толпы, если бы на шум побоища не заглянул ещё один монстр студии. — Чернильный Лорд! — прокричал кто-то в толпе, создав новую волну беспокойства. Норман увидел, как по стенам Прибежища побежали длинные, извивающиеся словно змеи тени. Громкое биение сердца лишь на миг заглушило собой толпу Потерянных, которые помалу начали перетягиваться к своему лживому божеству — Сэмми не смог за пару разговоров выбить из их голов то, что хранилось там десятилетие. Полк понял, что это их шанс. — Эллисон, Томас, живо за мной! — поймав запястье актрисы озвучки, киномеханик бросился вперёд, просто расталкивая колеблющуюся толпу, которая не знала, к кому ей следовать — к «убийцам» пророка или смертоносному божеству. Внезапно Эллисон попыталась затормозить. — Том, нет! — в её крике слышалось отчаяние. Оглянувшись, Норман увидел, как в узком проходе встал Томас, с помощью топора и механической руки не пропуская к ним Потерянных, которые было начали их преследовать. — Нет нужды их задерживать! Норман одёрнул Эллисон, призывая следовать за ним. — Идём, он знает, что делает. Нам дорога каждая секунда. Внутренне Норман был готов к тому, что Эллисон вновь заупрямится, скажет, что они должны проделать весь этот путь вместе. Но, видимо, ещё и сам Томас твёрдо сказал ей уходить с ним — другого объяснения тому, что она, пусть и спрятав мокрый взгляд, последовала за ним, киномеханик попросту не находил. Чем дальше они уходили, тем тише становились звуки битвы. Хотя, это скорее была бойня — о какой битве с Чернильным Демоном могла идти речь? Это всё равно что с игрушечным пистолетиком выйти против настоящего танка. — С ним всё будет хорошо. Он умный, уже давно тут выживает в одиночестве, точно найдёт способ выкрутиться, когда больше не сможет их сдерживать, — Норман попытался приободрить Эллисон, когда уже всё стало очень тихо. — Да. Конечно, — от её голоса, лишённого эмоций, Норман почувствовал себя глупо. Они ведь оба понимают, что выбраться живым из такой бойни нет никакой возможности. Дальше они спускались молча. Этаж сменялся этажом, и все они были похожи друг на друга, словно две капли воды. И опять нигде не было ни души, словно всё живое сбежало куда подальше от низов студии, где вскоре разыграется финальная сцена. «Всё словно вымерло в ожидании чего-то» — Норману на ум пришло только одно сравнение, которое оказалось в разы светлее, чем проклятая студия. Это было похоже на то, как зимой всё засыпает, звери прячутся по норам и берлогам, не высовывая и носа, чтобы весной жизнь забила ключом. Только если сейчас «зима» в студии, то что ознаменует наступление «весны»? Спуск закончился как-то резко, слишком уж быстро. Или так просто показалось Норману, который находился в своих мыслях. Отругав себя за несобранность, которая могла и стоить им жизней, киномеханик оглянулся на Эллисон. — Не трогай рисунки и бобины, — предупредил Норман, — Мы не можем знать наверняка, жив ли Художник. Лучше не нарываться лишний раз. Эллисон рассеянно кивнула. И какое ей сейчас может быть дело до каких-то катушек и бумажек, когда недавно только нашла и вновь потеряла Томаса? За это можно не беспокоиться — она вообще ничего не будет трогать в таком состоянии. Коридор до Кинохранилища закончился быстро — и вот Норман опять стоял в тёмном коридоре. Он достал из рюкзака верный фонарь и осветил дорогу для Эллисон, сам он и без света неплохо ориентировался по помещению, всё-таки недавно был здесь. Где-то в душе его гложили сомнения, а стоило ли включать фонарь? Место, где недавно произошла потасовка, было залито чернилами, вот только тел не было — и если Сэмми растёкся чернилами буквально на глазах Нормана, то вот куда делся Художник очень интересовало мужчину. Киномеханик начал освещать округу, каждое ответвление, приостановившись в прохождении Кинохранилища. Нашёл он Художника за ящиками, до которых шёл уже частично высохший чернильный след. Монстр, словно почувствовав на себе чужие взгляды, поднял на них разбитое лицо-экран, которое пару раз мигнуло — Эллисон от вида испуганного чертёнка на экране пробил озноб. — Это Сэмми его так?.. Ей не верилось, что тот, кто прошёл бок-о-бок с ними большую часть пути, мог растерзать таким способом другое существо, которое с рассказа Нормана было мирным. — Да, — Норман тяжело вздохнул, смотря на ещё больше изуродованное тело бывшего приятеля, — У него было одно преимущество перед Генри — чёртов топор, который мы сами ему и вручили. Пендл нарочно громко подошла к почти ослеплённому Художнику и осторожно погладила по голове — чернильный монстр отозвался печальным непроизносимым звуком, смесью шипения и урчания. — Идём, — позвал Норман, хотя ему и самому не хотелось оставлять ставшее беспомощным существо здесь, — Скоро всё закончится. После победы над Чернильным Демоном мы заберём его и подлатаем, может, твоё милосердие опять вернёт память. Грустно кивнув, Эллисон успокаивающе потрепала Художника по здоровому плечу — второе было сильно повреждено в драке с Сэмми — и поднялась. — Мы скоро вернёмся, Генри, — пообещала женщина и поспешила за Норманом. — Норман постой! — окликнула его Эллисон, — Знаешь, мне одно не даёт покоя. Зачем Джоуи вообще было заманивать меня в студию тогда? Зачем он устроил ту ловушку? Норман вздохнул. Она действительно сама не понимает, что директор попросту избавлялся от ненужных свидетелей, или просто отказывается это принимать? Чёрт, да Норман уверен, что и та их давняя стычка с Сэмми, в результате которой он выжил только чудом, попутно отравившись чернилами, была совершенно неслучайной! Или это уже паранойя у него разыгралась... — Ты слишком много знала и видела, — коротко ответил Норман. Эллисон ничего не ответила, только глубже ушла в свои мысли. А они уже дошли до самой дальней комнаты Кинохранилища — Норман помнил, что на одном из документов говорилось, что именно отсюда и идёт дорога до Большой Чернильной Машины. Можно ли назвать это последним рывком? Фонарь за ненадобностью отправился обратно в сумку, Норман заодно проверил и бобину «Конец». Убедившись, что даже та драка в Потерянном Прибежище не повредила её, Норман поплотнее закрыл сумку и оглянулся на Эллисон — у неё было крайне сосредоточенное лицо, но в глазах всё ещё плескалось горе. Молча они прошли извилистый коридор, пока не оказались в поистине огромном пространстве — Норман даже не мог примерно прикинуть размах этой пещеры. А вот параметры Большой Чернильной Машины знал — всё с тех же чертежей. Чернильное озеро же напрягло его — насколько там глубоко? И не придётся ли ему нести невысокую женщину на руках? Эллисон хрипло выдохнула «вау», с потрясением рассматривая творение своего жениха. Наверняка он никогда не водил её сюда на экскурсии, чтобы обезопасить от всего, что происходило здесь. Подойдя к краю обрыва, Норман осмотрел озеро — конечно же, дна он не увидел. — Элли, подержи мою сумку, — киномеханик протянул ей свою сумку. Пендл рассеянно взяла сумку, негромко прошептав: — Только не говори, что ты собираешься прыгать в... Всплеск чернил заглушил окончание её фразы. Стоя по пояс в чернилах, Полк повернулся к ней. — Хорошо, я промолчу, — согласился киномеханик, — Но ко мне на руки я бы рекомендовал перебраться — тебе нельзя контактировать с чернилами. Вообще-то ему тоже нельзя. Но Нормана это волновало куда меньше — себя он давно записал в ряды обречённых. Наградив киномеханика осуждающим взглядом, Эллисон перекинула лямку сумки через плечо и села на край обрыва — Норман осторожно подхватил её на руки, бережно прижав к себе, и не спеша понёс. И сейчас в этом жесте не было ни капли романтики — он просто помогал ей перебраться к Большой Чернильной Машине, и не нахлебаться чернил. Только когда они дошли до подъёма и отдохнули пару минут, звук биения чужого сердца наполнил просторную пещеру, а длинные тени-паутина поднялись, казалось, до самых верхов, стремясь поглотить весь свет. Выругавшись, Норман ухватил растерявшуюся Эллисон за руку и повлёк за собой вглубь гигантского механизма, походившего на какой-то дворец. Только вряд ли во дворцах есть «колбы» в стенах, где находятся несчастные «подданные» этой страны. Короткий коридор заканчивался закрытыми железными дверьми и рычагом, который Норман сразу же опустил. Двери начали со скрежетом расходиться в стороны. Им нельзя сейчас медлить. Норман сразу же понял одно — им обоим не достичь цели. Кому-то придётся опять остаться и задержать тварь, потому что Чернильный Демон буквально за их спинами — секунда сомнения может стать роковой. Именно поэтому, отбросив прочь все сомнения, Норман развернул Эллисон за плечи лицом к себе и взглянул в её испуганные сапфировые глаза. — Бобина. Ты должна вставить её в проектор, — он насильно всучил женщине старую бобину с надписью «Конец». Последние слова он почти прошептал одними губами, — Прошу, береги себя. Осторожно приподняв её голову, Норман быстро поцеловал её в лоб — а затем с силой оттолкнул в следующий зал и поднял рычаг. Весь коридор опутали чёрные тени. Потерянные в «колбах» испуганно зажались в углы, сверкая из мрака своими горящими, полными страха и отчаяния глазами. — Это наш последний мультфильм, — усмехнулся Норман, выставляя вперёд бесполезный топор на шипящего Чернильного Демона.———
— Норман! — её отчаянный крик разрезал скрежет металла закрывающихся дверей. Рванув вперёд, Эллисон ударилась боком о холодное железо, чувствуя, как по её щекам скатываются слёзы. Она была слишком медленная, чтобы понять, что сейчас произойдёт. А теперь Норман остался наедине с этим монстром! Есть ли хоть какой-то шанс у простого человека против Чернильного Демона? Как бы Эллисон не хотелось этого признавать, но ни одного шанса не было у Нормана. «Только если ты не вставишь бобину. Давай же — спаси его, спаси всех! Осмотрись, тут точно должен быть пустой проектор». Послушно, словно кукла, Эллисон поднялась и развернулась к странному залу с уродливым троном. Прижимая бобину к груди, она двинулась вперёд, словно заключённый на смертную казнь. Побелевшие губы были сжаты в тонкую нить смирения, но по щекам продолжали течь чёрные от пятен чернил на лице капли. В этом просторном, светлом зале было множество проекторов — каждый из них показывал цикличную сцену из различных серий приключений чертёнка Бенди. На одной из них был даже запечатлён момент из серии «Посланницы небес» — дебютная серия Алисы Ангел. Её родной вид придал Эллисон уверенности. Но не было ни одного свободного проектора. Да и как в них заряжать бобины? Если ей когда-то давно удавалось быть свидетельницей, как Норман вставлял в проекторы бобины, это не значит, что спустя десять лет она сможет это всё повторить. «Посмотри, возле трона есть устройство, в которое идеально устроится бобина». Норман говорил, что чернилам нельзя доверять. Что нельзя ломаться, когда они попытаются уничтожить личность и взять тело под свой контроль. Но сейчас Эллисон ослушалась и осторожно провела ладонью по странному устройству — раньше ей не приходилось его видеть. А затем, не давая самой себе усомниться в действиях, вставила бобину в это устройство, смотря на надпись на катушке «Конец». Поочерёдно на всех экранах стала зажигаться надпись «Конец». Вот что это была за бобина — она запускала концовку на всех экранах, как бы ожидаемо это не звучало. Оглушительное рычание вернуло зачарованную происходящим действием Эллисон в реальность. Преобразившийся Чернильный Демон в своей угрожающей и более пугающей форме упал на пол, рядом лежало изорванное, покрытое полностью чернилами тело. Казалось, монстр находился совсем рядом с Эллисон — та отскочила от испуга, упав в мягкое кресло, заслоняясь рукой. Запоздало она поняла, что видит то, что происходит за железными дверьми, где остался Норман и Чернильный Демон. Демон бился в агонии, рычал на Эллисон и экраны, пока Джоуи с записи вещал о том, что Чернильного Демона можно победить тем, с чем ему никогда не приходилось сталкиваться — концом. Ослепительный свет заставил Эллисон закрыть глаза. Вновь открыла она их уже в светлой, но маленькой и изрядно захламлённой квартире, которая нуждалась в небольшой генеральной уборке. Боль и усталость прошли, чернил словно никогда и не было на её одежде и коже. Словно она всего пару часов назад вышла из своего дома, перед этим хорошо выспавшись и приведя себя в порядок. Бегло осмотрев гостиную и оставив какие-то наброски на столе без внимания, женщина прошла в следующую комнату, откуда доносился свист. — Джоуи?.. — тихо позвала Эллисон, заглядывая в светлую кухню. Уже престарелый мужчина обернулся к ней, а затем улыбнулся, со странной искрой в голубых глазах взглянув на актрису озвучки. — Элли, давненько не виделись! Значит, ты всё-таки получила ту записку? — Джоуи осторожно опёрся на стол, усаживаясь в инвалидное кресло, — Прости, ноги всё хуже и хуже слушаются меня... Наверное, впервые в жизни буду говорить с тобой, смотря снизу вверх. Невысокая Пендл негромко рассмеялась и склонила голову на бок. Хотя в душе ей было совершенно не смешно — беспокойство мешало ей насладиться компанией старого друга. — Да, я получила записку. Это правда? — она испытывающе посмотрела на Джоуи. Тот всё также улыбался ей. — Конечно. Знаешь, в своей жизни нам всегда периодически приходится сталкиваться со слухами. Уж не тебе ли не знать? Та история со Сьюзи породила множество слухов о нас, но мы оба знали правду. В ней и сила! Чем больше лжёшь, тем легче запутаться в собственном вранье. Да и когда правда вскроется, ты останешься совершенно один, без друзей. Только почему ты мне не объяснила этого раньше? Улыбка исчезла с лица Дрю, теперь он смотрел на неё с осуждением. Эллисон опешила от удивления, но не успела ничего ответить — Джоуи указал рукой на дверь, прежде закрытую. — Вернись в старую студию. Они тебя ждут. Эллисон кивнула и покорно направилась к двери. Открыла её, вдохнула запах пыли и гниющей студии — и сжала в ладони неподписанную записку. «Эллисон Пендл, верно? Десять лет назад пропали Томас Коннор и Норман Полк — ты ведь ещё помнишь их? Я знаю кое-что об их пропаже. Тебе нужно вернуться в старую «Студию Джоуи Дрю» — она хранит массу тайн, включая и ту, что случилось с твоими женихом и приятелем».