Hyunjin (stray kids) | Lia (itzy) | Subin (victon) Stray kids — Levanter
Отрываясь от земли, чувствуешь невесомость. Притяжения нет. Есть только удивительное чувство полёта, словно кто-то или что-то несёт тебя в бесконечном потоке в неизвестном направлении, но точно — туда, куда тебе нужно. Ловишь руками перистые облака, ощущаешь мягкую, как хлопок, материю в своих руках, и не думаешь о том, что укачает. Это вряд ли. Впереди так много интересного, что было бы ужасно обидно, если бы тебя вдруг вырвало на ближайшей небесной станции. Лишь бы на повороте не занесло. Падать, наверное, не так приятно, как взлетать.***
Открываю глаза вместе с будильником, и вижу, что я по-прежнему на месте, в своей мятой постели, рядом на тумбочке разбросанные книги, тетради с лекциями, полупустая пачка из-под имбирных печений, завалявшаяся под кроватью бутылка колы рядом с тапочками, погрызанными псом. — Хёнджин, марш на кухню! Оладьи готовы! Живо! — сестра зовёт меня из кухни. Я вижу в зеркале опухшие зеницы и торчком стоящие каштаново-русые волосы. Наспех умываясь в соседней спальне, убираю волосы в короткий хвостик, заправляю кровать, собираю учебники наобум в рюкзак, надеваю свои любимые джинсы и свитер, и спускаюсь вниз. Так я встречаю своё двадцатидвухлетие. Мама на работе, её часто заменяла сестра даже тогда, когда мне было всего четырнадцать. Отец работает вахтами и приезжает раз в месяц на целую неделю, и привозит нам из Сеула то, что мы у него попросим. В прошлом месяце я выторговал конверсы за хорошую сессию, сестра — ноутбук для работы. Она преподаёт в школе математику, а я учусь в институте на переводчика. Моя девушка Лия с этого же факультета, она жила в Канаде в детстве, но потом семья перебралась в Кванджу, и вот она и я здесь. Есть ещё один человек, которого я забыл упомянуть. Чон Субин. Я считал, что добьюсь своего, если продолжу гнаться. — Быстро ешь и на учёбу, не опоздай на пары, — Хёна говорит со мной, параллельно допивая кофе, отвечая на звонок своего жениха и собирая сумку. Я скептически провожаю её взглядом, сканирую завтрак, а потом быстро его проглатываю и одеваюсь тоже. Сколько себя помню, Хёна всегда готовила оладьи на мой день рождения, и добавляла к ним мой любимый черничный сироп. А может, они стали любимыми, потому что она только их мне и готовила? Я выхожу на улицу и вижу на крыльце Лию. Лия — самый умный человек, кого я знаю. Во многом мои хорошо сданные сессии — её заслуга, потому что мы встречаемся с первого курса. Но оказалось, что там лишь пустота. — Хёнджини, с днём рождения! — она обнимает меня, её длинный конский хвост красиво развевается, пока дует тёплый мартовский ветерок. Я целую её в губы, которые пахнут ягодами, и мне это нравится. В целом деньрожденческое утро мне нравится. Знаю, что все хотят, чтобы этот день был идеальным, и я был идеальным бойфрендом, сыном и братом, и мне хочется таким быть. С запрыгиваем в автобус и он мчит нас в институт, а я слушаю рассказ Лии о том, что ночью была ужасная гроза, и, кажется, я опять всё проспал. На первом курсе мы с Лией ходили смотреть на звездопад в её день рождения, и кажется тогда я и понял, что пропал. Блуждая вокруг, я наконец понял, что тебя придётся отпустить. У Лии очень заразительный и высокий смех. От неё всегда приятно пахнет, а её волосы — просто заглядение. Она невероятно интересно рассказывает истории, у неё врождённый дар сочинять на ходу, но делать это так искусно, что никто не уличает её во лжи. Она не специально — для придания красок. Я бы слушал её вечно. Я обманывал сам себя. Автобус останавливается, и мы высыпаемся наружу вместе с другими студентами. Кампус оживлён, начало нового семестра. Для нас с Лией это последний курс. Для нас все дороги открыты, ведь нам всего двадцать два и мы молоды, дерзки, жадны и нам хочется успеть всего побольше. Нам хочется любить и быть любимыми, объездить страны, посетить галереи и музеи, прочесть ещё не одну дюжину книг, нырнуть с аквалангом и забраться в горы, стать смелее, увидеть, узнать, почувствовать. Проснувшись от очередного кошмара, я чувствую, как свет проникает внутрь. — Привет, Лия, — слышу я и чувствую, как невесомость меня держит за руку вместо её руки. Я вижу, как исчезает яркая картинка и смешивается с густыми холодными красками, я вижу лицо приближающегося к моей девушке и знаю, точно знаю, что он сейчас спросит. И знаю, что поцелует её прямо как я. — Сегодня? Я не перепутал число? — Ты же его лучший друг, ты перепутать не мог, — слабо улыбается она в ответ, и он правда её целует. Мой лучший друг. Субин с факультета истории, это тоже его последний курс. И в отличие от меня, они оба выпустятся. Я хочу быть самим собой. Лия всё такая же невыносимо красивая, но теперь у неё дрожат губы, а я всё вспоминаю. Субин обнимает её вместо меня, и в груди теплится от того чувства, что моя девушка и мой лучший друг всё ещё вместе. Если подумать, я всегда считал его третьим лишним в нашей компании, и он себя, наверное, тоже, а теперь словно бы всё было на своих местах. Я оторвался от тебя, и мне всё стало ясно. Невесомость всё ещё не давала мне упасть. Я знаю, что эти встречи редки, и только в свой день рождения, который, конечно, тоже фикция и не наступит, я могу быть рядом с ними. Со всеми, кто мне дорог. Провожать маму рано утром на работу, притворяясь спящим, есть оладьи с сестрой на завтрак, получать подарок в свою честь и опаздывать на пары. Так, словно я ещё здесь. Так, словно я ещё с ними. Я чувствую лёгкость, я ощущаю свет. Я всегда буду их Хёнджином. Я вижу, как Лия плачет временами, а Субин выматывает себя на тренировках, чтобы только не думать о том, что я уже не здесь. Но я всегда буду принадлежать им. Может быть, однажды они заметят мой знак, что я всё ещё рядом, потому что я не смогу уйти, пока им плохо. Но я искренне рад, что они вместе. Опавшие листья под деревом обернутся скрипучим снегом, а я поднимусь над тобой в ожидании весны. Потому что почему-то всегда принято считать, что только живые толкают со своей стороны, пытаясь увидеть хоть что-то, что дало бы им надежду, что тот, кто больше не с ними, всё ещё рядом. Это не так. Мы тоже со своей стороны толкаем. Они берутся за руки, оба словно оглядываясь в поисках кого-то, и я улыбаюсь мартовским солнцем, лучами отражаясь в зрачках их глаз, провожая их. Мне всегда будет двадцать один, но их время ещё не застыло, а значит, я всё ещё увижу. Их глазами. Теперь уже всё хорошо.