— Давай просто допустим, что…
— Извини.— Тот случай…
Да нет никакого случая! Нет ничего! Позади — пустота, белый девственный лист. Позади — вакуум, лопающий барабанные перепонки своей тишиной. Морго посмотрел туда и заметил тени от вещей, выкрашенных белой краской, несколькими слоями лежавшей на них. Заметил очертания бутылок и кривых рисунков, колеса обозрения и маленького кольца. Голос в страхе попятился назад, но, споткнувшись, сам свалился в белую лужу.— Морго, перестань…
Нет, он не может.— Морго…
н е т н е н а д о
Мистер Голос собрал все бумаги в папку и положил в ящик к другим таким папкам и вышел из кабинета, напоследок грустно взглянув на него. Дверь закрылась, и он пошел к себе в комнату, где на кровати спокойно лежала кошка. Он бухнулся рядом с ней и закрыл глаза. Неудача сейчас в школе. Ну и хорошо. Видеть ее сейчас могло бы быть настоящей пыткой, учитывая, что он так и не объяснился перед ней за тот случай, да и вчера (можно сказать, сегодня) он сделал не самую адекватную вещь. Входная дверь хлопнула, но Морго просто тихо цокнул, глубоко вздохнув. Он продолжал лежать, слушая, как все громче и громче становились шаги из коридора, однако в один момент они стихли, а потом становились все тише и тише. «Неудача что-то хотела сказать?» — подумал Мистер Голос, однако ничего большего делать не стал. Он продолжал глядеть на серое небо. И в течение всего дня он старался минимально контактировать с Рамирес, потому что только при виде ее у него тут же включалась программа на самоуничтожение, он ставил ставки, как скоро его сердце окончательно сдавит, как скоро он задохнется в тисках собственных страха и стыда. — Мистер Голос, — резко сказала Неудача, когда тот уже напялил куртку и вот-вот собирался выйти на улицу — он уже не мог просто сидеть дома, ему срочно нужен был свежий воздух, чтоб привести хоть какие-то свои мысли в порядок. — Что такое? — развернувшись, спросил он. Неудача хотела что-то сказать, но молчала, глядя в пол. — С тобой все хорошо? — неуверенно спросила она, слабо улыбнувшись, — Просто то, что было ночью, да и сегодня ты никак не говорил со мной… Морго вздохнул и развернулся, потому что он никак не хотел, чтоб она такое спрашивала. — Да, все хорошо… — тихо сказал Голос и хотел уже уйти, как его тут же схватили за руку. — Нет! Все не хорошо! Ты опять мне врешь! — ее голос дрожал, а Морго ловил дежавю. Однако теперь он — все же — умер: он захлебнулся и сгорел, — Да и за что ты извинялся вчера? — Голос чувствовал, как Рамирес отпускает его руку, но тут же обнимает, — Поверь, ты не только себе делаешь больно. Так было, есть и будет всегда. Морго развернулся и обнял Неудачу в ответ, гладя по голове. — Хочешь мороженое? — тихо спросил мужчина. Рамирес подняла на него непонимающий взгляд, — Так да или нет? — улыбнулся он, и девушка резко кивнула, — Сейчас приду, — он отпустил ее и вышел на улицу. Было холодно и темно. Вечер, почти ночь. Белый свет, просачивающийся через облака, сливался с белым светом фонарей, стоящих вдоль тротуара. Снег под ногами хрустел. Морго внимал каждый звук, каждое отражение от чего-либо. Он пытался раствориться в этой атмосфере. — Мистер Голос! — выбился из общей тишины громкий крик за спиной. Мужчина посмотрел назад и увидел, как Неудача бежала к нему, — Я с тобой пойду, — серьезно произнесла она, и Морго хотелось засмеяться оттого, с какой серьезностью и решительностью она говорила о желании сходить с ним в магазин. Морго так хотелось засмеяться, однако он сдержался и выдал лишь небольшой смешок, отчего Неудача еще сильнее нахмурилась, — Ну все, пошли, — стыдливо произнесла она, опустив голову и пальцами коснувшись руки Голоса. — Да, — кивнул он, схватив Неудачу за руку. Он с мягкой улыбкой зашагал вперед, даже не посмотрев на Рамирес, которая сжимала его руку. На душе вдруг стало легче. Его умиляла эта серьезность на детском личике Рамирес, которая выглядела настолько неуместно, насколько только возможно. Возможно, это из-за морозного воздуха, слегка царапающего легкие и горло, возможно, из-за самой ситуации, однако Голос впервые за долгое время чувствовал такую непринужденность, чувствовал, как поводок, пережатый на шее, ослабевает, позволяет дышать. — Хочу такое! — громко произнесла Неудача, практически навалившись на холодильник. В супермаркете было тихо, если, конечно, игнорировать верный монолог Рамирес, потому что Морго в ответ лишь кивал и улыбался. Он не понимал, как она смогла так сильно перемениться в настроении — как серьезность могла так быстро смениться на легкомысленность.***
— По-моему, мы слишком много всякого купили, — сказала Неудача, смотря на холодильник, доверху заполненный всем, что они только смогли найти в супермаркете. Морго протянул слегка подтаявшее клубничное мороженое Рамирес, которая все еще стояла к нему спиной, — Хотя хотели просто купить… а что мы хотели купить? , — Голос, отвлекшись, не заметил, как Неудача повернулась к нему и носом уткнулась в мороженое, — А… точно. Морго несколько секунд смотрел на Рамирес, у которой на носу было розовое пятно, которое постепенно деформировалось из-за капель, стекающих вниз. Он смотрел и смотрел, пока громко не засмеялся. Мужчина облокотился о стол и попытался успокоиться, однако тут же смотрел на Неудачу, на лицо которой было буквально написано: «Ты серьезно?», и это еще сильнее его смешило. Он перестал смеяться только тогда, когда его носу стало холодно под слоем пломбира. Теперь уже ехидно стала смеяться Неудача, однако и она долго не радовалась, потому что Морго тут же ткнул ей в щеку. В итоге они бегали по всему дому, стараясь, как можно сильнее измазать другого мороженым. — Ты где? — спросила Неудача, шагая по коридору. Ее шаги становились все громче, а когда она заглянула в гостиную, то тут же последняя половина от оставшегося шарика очутилась на ее лице. Картонный стаканчик упал на пол, Рамирес подняла взгляд на довольно улыбающегося Мистера Голоса, который в один момент спрятался от нее и через некоторое время пришел сюда, ожидая ее. — Стратегия помогла мне победить, — еще шире улыбнулся он, чувствуя, как пломбир стекает по его лицу. Неудача глубоко вздохнула и скрестила руки на груди. — Ладно, — с наигранной обидой сказала она и тут же не сдержала смешок. Морго поднял стаканчик и посмотрел на пол. — Надо будет это все убрать, — с легкой улыбкой вздохнул он, глядя на пол, который весь был в мороженом. — Мне лень, — резко произнесла Неудача, салфеткой вытирая лицо. — Значит, ты и будешь все это мыть. — Мистер Голос! — недовольно воскликнула она. Морго подошел и наклонился к ней, глядя прямо в ее глаза. — Что? — усмехнулся он. Неудача заметно покраснела, но тут же сунула прямо ему в лицо несколько салфеток. — Вытрись, — смущенно выдала она, отвернувшись. Голосу нравилось доводить ее до такого состояния. Ему было даже весело наблюдать за тем, как она краснела, как что-то бессвязно бормотала. Морго всю оставшуюся ночь не сводил взгляд с Неудачи. Он был будто опьянен ее счастьем. Он замечал какое-то неуловимое отличие, он замечал, но не мог его нормально описать. Неудача улыбалась и смеялась куда искреннее, чем обычно. Это счастье будто исходило откуда-то из сердца, оно проецировалось широкой улыбкой на лице, виднелось в больших карих глазах. «А до этого она была не искренна, да?» — усмехнулся Морго, наблюдая, как Рамирес громко обсуждает только что закончившийся фильм, активно жестикулируя. Каждый раз, когда он слышал ее смех, когда видел улыбку или когда замечал, как именно она на него смотрит, Морго думал, что все-таки это было не зря, что он не ошибся, что он счастлив, когда она рядом с ним. Если верить теории вероятностей, ты можешь запросто влюбиться в свою приемную дочь, которая совершенно не захочет видеть в тебе отца, и с которой вы уже даже целовались несколько раз. Если верить теории вероятностей, то шанс того, что наш мир был сотворен лисом, которого ударило током и которому прямо по морде заехали эбонитовой палкой, больше, чем шанс того, что Морго не поехал крышей, потому что это настолько очевидно, настолько видно, что не надо даже заглядывать в книжки, где описывается нормальное поведение человека и сравнивать каждый пунктик, вычеркивая строчки, ставить галочки в надуманных и абсолютно неподтвержденных диагнозах. Когда-то он галочками рисовал чаек. Он выводил небрежные линии, рисовал их не там, где нужно, чтоб получилось нечто, с чего они долго смеялись. Она смотрела на свой портрет, накаляканный в небольшом блокноте, и широко улыбалась то ли оттого, что ей было приятно, то ли оттого, что было смешно. Морго внимательно смотрел на ее лицо, разглядывал каждый изгиб, чувствуя, как часто бьется сердце. Он закрыл дверь и вздохнул. Вместо алого заката у него имелся бледный рассвет. Вместо криков чаек тишина. А вместо… Вся жизнь постирония, глупая шутка, измазанная белой краской, запас которой вываливался из воображаемого шкафа. Мистер Голос сел на кровать и просто пялил в пол. Ощущение счастья и беззаботности постепенно уходило, мягкая улыбка ослабевала, а теплота губ Неудачи уже не так была заметна — перед сном он хотел поцеловать ее в лобик, однако она то ли случайно, то ли намеренно подняла голову, а потом быстро убежала в комнату. Морго, давай предположим, что ты любишь Неудачу, а Неудача любит тебя Голосу хотелось верить, что за всем этим беспокойством, за всеми поцелуями и непринятием его как отца скрывались какие-то чувства, однако он тут же вспоминал, кем была Рамирес еще не так давно (а может, является и сейчас), и все надежды рушились как карточный домик, на которого кто-то подул. Морго хотел надеяться, что вся его психика, которой он уделил немало времени, не может в один момент схлопнуться как карточный домик, но, вспоминая измазанную белой краской реальность, он понимал, что все это время делал непонятно что. Веки тяжелели, пока в душе только начинало накапливаться топливо для еще одного внутреннего взрыва, который будет отдаваться в каждой клетке его нервных окончаний. Сегодняшний день это светлое пятно на темном холсте. Морго вспоминал каждую улыбку Рамирес. Наяву чувствовал прикосновения, и как же сильно его коробило от этого. Старый дурак, наступающий на те же самые грабли.— Она отказала
Это первое, что он тогда сказал, когда она пришла и стала открывать окна, чтоб пустить хоть немного света и свежего воздуха, параллельно то спрашивая о том, как он до такого дошел, то ворча, что он взрослый мужчина, а так себя ведет, убирала со стола пустые бутылки из-под какого-то алкоголя. Ни он, ни она не знали, как сильно это затянется. Не знали, как сильно повлияет на их общение, которое снизится до минимума. Они иногда виделись на улице. Оба выглядели уставшими. Морго натянуто улыбался, а на ней была белая маска с накаляканой улыбкой. Иногда они перекидывались парой фраз, иногда даже разговаривали — о боже — больше десяти минут.— Давно не виделись, — неловко произнес он, — очень давно… — Да, — с улыбкой кивнула она, — Ты не изменился.
Голос посмотрел на нее и виновато улыбнулся, пожав плечами. Он до сих пор сидел на низкооплачиваемой работе, все свободное время проводя в одиночестве среди бутылок дешевого алкоголя — только такой мог себе позволить. Он хотел бы все бросить. Им уже не управляло то отчаяние после того, как его отвергли на колесе обозрения, после того, как его чувства смяли и выкинули. Морго жил по инерции, не в силах остановиться. Ситуацию усугубила новость о частых изменах. Он так влюбленно смотрел на нее, так ждал каждой новой встречи, так много думал о их счастливом будущем, пока она ему врала. Пока он не спал по ночам, не мог дождаться их очередной встречи, пока ее кто-то зажимал в туалете элитного клуба. Морго тонул в ощущениях своей никчемности и бесполезности. Кому он нужен? Кто он, если не человек второго плана, на которого всем наплевать. Но ей было не наплевать.— Я недавно родила… девочку, — тихо и почти стыдливо говорила она. — Поздравляю, — улыбнулся Голос, не сразу въехав в происходящее.
Она когда-то давно призналась ему в любви, однако голова того была полностью забита другой. Тем не менее, они остались хорошими друзьями, часто общались, много времени проводили вместе. Однако Морго все равно чувствовал какое-то напряжение в их отношениях из-за ее чувств, поэтому, когда она сказала, что познакомилась с хорошим молодым человеком, и они вроде даже как-то встречаются, Голос был искренне рад этому. Через время они снова встретились, и кажется, заметив, что с Морго что-то не так уже на все сто двадцать процентов, она вновь стала слишком много уделять ему времени. Постоянно звонила и спрашивала, как он. Заставила записаться к психологу, наркологу и готова была еще записать его к какому-нибудь «ологу», однако дома буянил муж и ревел маленький ребенок. Ему становилось лучше, зато ей намного хуже. Морго пытался что-то самостоятельно сделать со своим состоянием, чтоб не нагружать лишний раз ее. Какое-то время он порой заходил к молодой семье. Познакомился с отцом, от которого несло перегаром, и встретился с чудесной девочкой, очень похожей на мать. Каждый раз, когда она приводила Голоса домой, на него радостно набрасывалась девчушка, внешность которой он, к сожалению, уже не помнит, а также он постоянно чувствовал на себе презрительный взгляд. Морго обрубил все связи с ними, когда узнал, что мужлан (другого слова он не мог подобрать) постоянно на почве ревности к Голосу избивал свою жену, иногда срываясь и на дочь. Больше они и не виделись. Морго открыл глаза и увидел, как бледный солнечный свет пробивается через щель между шторами. Он так и не смог заснуть сегодня. Голос так пытался это забыть. Так пытался не думать об этом, будто этого и не было. И сейчас, когда он прокручивать все эти сцены, ему было очень и очень плохо. Он чувствовал, как собственное ничтожество течет по венам, чувствовал, как ком встаёт в горле, не давая дышать, а голова раскалывалась на маленькие кусочки. Было ощущение, что где-то в своём пути он схалтурил. Заклеил огромную трещину в своей душе изолентой, авось поможет. Проснулся он черт знает когда, а уснул тоже черт знает когда — в один момент все же смог, но когда тот момент был, он не знал. Голова закружилась, стоило ему только встать и осмотреться. Он чуть не упал, выходя из комнаты. — Надо сходить, — тихо сказал он, обдумывая, как все это будет выглядеть: вот он придет и скажет: «привет, я слышал, ты в определённый момент спилась, но я помогать тебе не стал, ибо работал очень много, я не ты, чтоб свою счастливую — очень — жизнь отдавать.» «Надо поговорить с Неудачей о том, что ее беспокоит» — думал он, глядя на разбросанные по полу и не только фантики, а также пятна от мороженого. Стоя в магазине, он все пытался откопать в голове, какие же фрукты она любила, какие конфеты, что она вообще предпочитала кроме помощи жалкому Голосу. А ему точно стоит идти к ней, если он даже такого не помнит, несмотря на то, что они дружили еще со школы, находясь в одном классе? «Нет» — понял он, но только когда стоят перед белой дверью в больнице. Морго постучался и после знакомого «заходите» — от столь знакомого и одновременно незнакомого голоса свело где-то в районе желудка, — он открыл дверь. — Морго?! Привет! Не ожидала тебя увидеть, — Голос, неловко улыбаясь и смотря на женщину, кивнул и только сейчас обратил внимание на девчонку, сидящую рядом с ней, — Это моя дочь, Рамирес, может, ты ее помнишь, — улыбнулась она, обняв Неудачу, — Это Морго, он приходил к нам, когда ты была маленькой, помнишь? — говорила она уже Рамирес. — Да, я помню, — кивнула она, — Здравствуйте, Мистер Голос, — обратилась Рамирес к Морго, который, не скрывая своего удивления, не мог понять, как и почему. Если верить теории вероятностей, то всякая херня может произойти в жизни. Да, шанс крайне мал — нуль и еще много нулей после запятой, пока не появится хотя бы одна отличная цифра, однако он есть. В этом и смысл.