***
Дверь открывается в четвёртый раз. Это конец? У меня больше нет сил таскать это всё. На этот раз меня навещает Вудхаус, что, кажется, и вправду говорит о конце. — К тебе пришли, — сообщает она. Джагги? Хотя нет, вряд ли. Мама не разрешила бы никому из моих друзей посещать меня. Это может быть только она. Я бреду за сестрой, и мы возвращаемся в мою комнату. Как я и ожидала, на койке сидит мама. Как всегда высокомерна и готова ко всему на свете. — Элизабет, — здоровается она. — рада тебя видеть. Присаживайся. — Спасибо, мама, но я постою, — шиплю я в ответ, отчего она вздыхает. — Я знаю, ты сердишься на меня. Но я тебе уже говорила, что это лечение для твоего же блага, — повторяет, будто мантру, мама. Упертая, как и всегда. — Здесь мне дают наркотики, — тихо говорю я, потому что почти уверена, что кто-нибудь из сестер подслушивает нас. — По-твоему, это лечение? — Вот поэтому ты здесь, Элизабет, — качает головой мама. — Ты уже просто одержима заговорами, тайнами и загадками. Ты здесь, чтобы забыть всё это и перестать ввязываться. Тебе ясно? Я молча отворачиваюсь от неё и смотрю в окно. Третий этаж, решётки даже не нужны. Тот план, которым воспользовалась Полли, чтобы сбежать, для меня не подходит. Расшибусь. Мама снова глубоко вздыхает и поднимается с кровати. — Джагхед и Арчи уехали из Ривердейла, — внезапно сообщает мама. — Не спрашивай куда, я не знаю. Они оба бросили тебя, Элизабет, так что возвращаться тебе не к кому, кроме меня. Советую начать разговаривать со мной, потому что вряд ли здесь есть тот, кто захочет слушать тебя. До встречи. Она выходит, а я задыхаюсь. Они уехали? Не может быть. Джаг не поступил бы так со мной. Он же любит меня, а я его. И что теперь со мной будет? Я одна. Помощи ждать не от кого. Отлично. Теперь мне нужно полагаться только на себя. Я ложусь на кровать и сворачиваюсь калачиком. Сегодня меня больше не будет никто донимать. План побега... Да, сейчас это моя главная цель. Но Джагхед не покидает мои мысли. Он бросил меня. Или он просто не знает, что со мной приключилось. Скорее всего это так, ведь Джаг не сделал бы мне плохо или больно. В большую часть времени, конечно, но это правда. И сейчас это не тот случай. Я засыпаю. В который вечер голодная, опустошённая и потерянная. Но это ненадолго. Я — Бетти Купер, в конце концов. Мне всё по зубам. Наверное.***
Джаг садится на камень, согретый лучами солнца, и открывает консервную банку. Не лучшая еда, которая может быть, но приходится довольствоваться тем, что есть, пока они с Арчи не добрались до Толедо. — Хей, Джаг, — Арчи окликает его. — Бетти так и не ответила? Джонс разочарованно качает головой. Сколько бы сообщений он не отправлял на голосовую почту девушки, она не перезванивает. Джагхед бы подумал, что та обиделась, но его Бетс не такая. Она должна понять всю сложность положения. — Похоже, у неё есть дела поважнее, — говорит Джаг и выковыривает вилкой паштет. — Дела поважнее тебя? — усмехается Эндрюс. — Метеорит? Землетрясение? Цунами? Что? — Я не знаю, Арчи, — снова вздыхает Джагхед. — Её мать — непредсказуемая женщина, она такое может придумать... — Это точно, — смеется Арчи и уминает кусочек хлеба. Джонс откладывает еду, так как аппетит пропал, и думает о том, как хорошо было бы, будь Бетти сейчас рядом. До Толедо дня два, плюс минус день, смотря как идти. Тогда Джагхед сможет договориться о том, чтобы Арчи остался там жить или же наоборот — на пару дней задержался, а потом снова пустился бы в бега. В любом случае, Джаг пробудет с матерью и сестрой не больше недели, затем вернётся в Ривердейл, к Бетти. Он выполнит миссию, поможет другу, а потом всё встанет на свои места — он с девушкой, в протухшем Ривердейле, рядом со Змеями. По-другому и быть не может.***
Я выскальзываю через чёрный ход на улицу и прячусь за кустами. Большой грузовик прибыл на территорию. На его боковой стороне написано, что это всего лишь поставщик продуктов, но и ребёнку понятно, что вместе с продуктами сюда завозят и наркотики. Я просто обязана узнать, откуда он приезжает, потому что этот грузовик — мой билет на свободу. И если я смогу проникнуть туда, то уеду. Сестра Вудхаус отходит от машины и возвращается в монастырь. Чёрт, сегодня не получится. Когда водитель уходит вместе с какой-нибудь сестрой в здание, машина остается без присмотра. Приезжает она сюда через каждые два дня, значит мне придется сидеть здесь ещё несколько дней. Внезапно мой взгляд пересекается с глазами водителя. Пускай он и возит наркотики, которыми потом пичкают детей, мужчина вызывает симпатию. Он никогда не смотрит враждебно на находившихся здесь несчастных детишек. Кажется, он даже проявляет к ним жалость. Пока мы смотрим друг на друга, приходит сестра Вудхаус и прощается с водителем. Он кивает, залезает в грузовик, но не трогается, пока сестра снова не скрывается в стенах здания. Тогда мужчина снова вылезает из машины, пишет что-то на листочке, затем оставляет на траве и уже потом уезжает. Я выбегаю из своего прикрытия и поднимаю бумажку. «В следующий раз забирайся в кабину и жди меня. Я подброшу тебя до Толедо, а там разбирайся сама» Я подпрыгиваю на месте от радости — мой билетик на волю сам упал ко мне в руки. Теперь залезть в грузовик не составит труда. Я сминаю бумажку и кладу ее в карман кофты. Заходя в здание, направляюсь туда, где и должна быть сейчас. Гостиная. Это большая комната, в которой, как маленьких детей, собрали ребят с одного крыла. Мы не обязаны здесь находиться, и при желании я могла бы отправиться в сад или в свою комнату, но лучше буду у всех на виду. Сестра Вудхаус замечает мое прибытие, но ничего не говорит. Скорее всего, она что-то заподозрила. Надеюсь, здесь не так много камер, чтобы она заметила мои переговорки с водителем грузовика. Я подсаживаюсь в круг девушек, которые играют в незнакомую мне игру и присоединяюсь к ним, не особо вникая в происходящее. Здесь просто невыносимо. Как мама могла добровольно жить здесь? Наверное, я умру быстрее, чем уеду отсюда. Вдруг перед глазами всё начинает плыть. Мир представляется таким, как в калейдоскопе. Похоже, у меня ещё и течет кровь из носа, но я не замечаю этого, потому что соскальзываю со стула и больно ударяюсь бедром о пол. Надо мной мелькают фигуры, которые однозначно являются сестрами. В следующую секунду я теряю связь с миром.