Он (не) сдается

Кто-то сообщает о приступах в Ватикан. Позже Канда понимает, что Рувелье, похоже, был в курсе ситуации с Волкером, но ничего не предпринимал, а вот прознавшие Старейшины забили тревогу. Но поздно – Малкольм уже проклят Кандой до конца жизни вместе со своей шавкой, Вороны шныряют по всем углам Ордена, а Волкер не может даже шагу ступить из своей комнаты без связывающих заклинаний. Когда Воронов ненадолго отсылают встретить кого-то из главных шишек, Канда идет к Недомерку. Он знает, что это прямое нарушение приказа, и вся эта ситуация в целом грозит ему, мягко говоря, неприятностями, но... У входа в комнату стоит Линк. Мечник не знает, что скажет ему, ударит ли или просто попробует убедить (и это самый безумный вариант), но решает подумать об этом через несколько секунд – когда подойдёт к Инспектору вплотную. Они смотрят друг на друга молча, и только Канда открывает рот, ещё не зная, что сказать, как Инспектор отворачивается. От такой наглости мечнику в голову тут же приходят подходящие, но матные слова, и он почти начинает монолог, как замечает приоткрытую дверь. Говард Линк не смотрит на Канду и приоткрытую дверь комнаты Недомерка. - Пять минут, - одними губами шепчет Инспектор и мечник срывается в комнату. Волкер встречает гостя туманными глазами, но, узнав вошедшего, сразу как-то подтягивается. Только взглянув на Мелочь, Канда понимает, что не знает, зачем пришёл. Чего он хочет? Секса? Это настолько глупо в данной ситуации, что даже не укладывается в голове. Тогда чего, Канда Юу? Зачем ты царапаешь ногтями эту рану? Зачем ты здесь? - Канда, - шепчет Волкер, и мечник понимает, что это он не специально – у Недомерка сорван голос. У ЕГО Недомерка. А ещё забинтована рука, огромный синяк на удивлённом лице, изодранные в ошмётки губы и до ужаса красные глаза. Да как такого вообще можно хотеть?... Оказывается, можно. Но от секса это желание далеко. Больше всего на свете Канде хочется поцеловать его. Мальчишку, сидящего на расстоянии метра. Прикоснуться, прижать к себе и шептать-шептать-шептать, что всё будет хорошо, что они справятся, что всё образуется. Но Канда не из тех, кто будет давать заведомо ложные обещания. А Аллен не из тех, кто в них поверит. Когда единственный важный в этом мире человек умирает у тебя на руках, что ты будешь делать, Канда? Что ты скажешь ему в глаза? Волкер не пытается встать и приблизится – он тоже чувствует эту стену отчуждения. Расстояние вытянутой руки, которое они никогда не преодолеют. Он смотрит на Канду, прячущего глаза, на его напряжённый силуэт, впившиеся в Муген пальцы, чувствует напряжение и отчаянье, пропитавшее воздух. Когда мечник собирается с силами и заставляет себя посмотреть в серые глаза, тот отвечает спокойным взглядом приговорённого к смерти и смирившегося с этим. А ещё он плачет. Слёзы текут по щекам Аллена, очерчивая осунувшееся лицо и срываются с подбородка. Канда подрывается вперед – но его останавливает голос Недомерка. Останавливает, обрубает все концы, бьет наотмашь. И горькая улыбка. Канда шипит какую-то ругань, хватает Мелочь за шиворот, заносит кулак, пытаясь не смотреть в эти глаза... отпускает, разворачивается и вылетает из комнаты, практически сшибая ошарашенного Линка. Вылетает на минуту раньше отведенного им времени. Шаг-вздох-шаг-выдох. Я. Шаг-вдох-выдох-шаг-вдох-выдох. Тебя. Шаг-вдох-выдох-шаг-выдох-шаг-вдох-шаг-шаг-шаг-шаг-шаг-шаг-шаг-шаг. Люблю. Он не имел права мне это говорить. Не имел, блять, права! Зачем, мать твою! Зачем?! Только потом Канда поймёт, что Стручок с ним прощался. И никогда уже не простит себе эту минуту.

***

Когда Канда узнает, что Недомерок покинул Орден (а точнее сбежал, разнеся половину здания и скрывшись от всех цепных собак), он испытывает ярость, сожаление... и безразмерное удовлетворение. Почти что гордость. Странно, ведь это он сам должен был послать ЧО в далекое пешее – к Ноям или Богу, кому какая смерть больше нравится, и никогда больше не возвращаться. Но вот, посмотрите – Канда тут, Генерал с обновленной Невинностью, лоснящейся формой и незаживающими стигматами, а Волкер… Волкер наверняка заливался слезам и говорил что-то вроде «я люблю вас всех». Лыбился своей самой понимающей улыбкой, придурок. И Канде нестерпимо хочется увидеть ее еще раз.

***

Когда Канда находит Аллена, первым его желанием, что не удивительно, является жажда убийства. Потом оно плавно сменяется необходимостью покалечить. За то, что Мояши ушёл. И заставил потратить бесценное время на поиски. За то, что пытается решить все сам. И не дает возможности быть рядом. За то, что хоть и напряженно, радуется, видя Канду живым. Придурок, сам же спасал, куда мечник теперь денется. За то, что еле стоит на ногах. Слабак. Слабак. Слабак. Не смей сдаваться! За то, что сейчас и не намерен защищаться от надвигающегося Канды, а лишь смотрит на него удивлёнными, но почти счастливыми глазами. И когда мечник, наконец, сокращает расстояние до минимального, он замахивается и обнимает Стручка со всей дури. Всей возможной силы. Отчётливо слышно, как у мальчишки трещат кости и тот, резко выдохнув, практически повисает в чужих руках. Его так хочется прибить за все хорошее… но он, мать его, ни в чем не виноват. Но когда Канда отстраняется и видит улыбку Мояши – до одури счастливую, а потом ещё и замечает бегущую по щеке слезинку – он не сдерживается и всё-таки вдаривает по роже Коронованного Клоуна. И тогда в чувствах Канды Юу наступает полное умиротворение. Тащить бессознательное тело до отеля все же намного проще, чем вырывающееся.

***

- Отпусти меня, - пальцы впиваются в чёрную ткань с красной отделкой до треска. Голос Аллена звенит. - Пожалуйста, хватит меня держать, - шепчет он на срыве, упираясь носом Канде в грудь. Пальцы сводит от напряжения, но они продолжают сжимать форму экзорциста. - Не надо! Это очень больно… - Волкер сгибается неестественно, становясь совсем невысоким по сравнению с мечником, горбится так, что его лица совсем не видно, - пожалуйста… Канда стоит, не шевелясь и равнодушно-уставше смотрит на белобрысую макушку. Его руки свободно вытянуты вдоль тела. - Отпусти… – еле слышно просит Аллен. Он стоит почти вплотную к мечнику, намертво впившись в воротник его плаща пальцами. Он просит отчаянно, как молитву повторяя одно и то же слово. Потому что нельзя ТАК держать. Потому что нельзя ТАК привязывать. Без наручников, верёвок, обещаний и даже слов. Одним присутствием в его жизни. Он почти стонет. - Отпусти… Канда, небрежно обхватив Волкера за плечи и прижав к себе, спокойно произносит: - Хуй тебе. - - - Полчаса назад Волкер приходит в себя в дешевом номере отеля и сразу пытается выпрыгнуть в окно, но уже на подоконнике его удачно хватает Джонни. Пока сотрудник научного отдела вещает соплежуйную тираду о дружбе и взаимопомощи, Аллен мечется между желанием свалить как можно скорее и взглянуть на Канду, сидящего в глубине номера, хотя бы на секунду. Сомнения нарушает, как обычно, сам виновник: - Если попытаешься сбежать, я убью тебя прямо здесь и сейчас, Недомерок. - Я Аллен. Странные у тебя методы спасения, БА-КАН-ДА. Ситуация накаляется за секунду. Двадцать минут назад Аллен пытается отбиться от озверевшего мечника: - Я не хочу вам навредить! Оставьте меня и вернитесь уже в Орден! Я в порядке! Канда, вконец задолбавшийся сдерживаться, не упускает шанса подлить масла в огонь: - Вижу я, как ты в порядке! Давай уже, уступи Ною, может с ним проще договориться! Не успев увернуться от неожиданно резкого выпада, мечник получает увесистый удар в челюсть от Джокера Бога. Десять минут назад После внезапного приступа боли, уложившего Аллена на пол, в комнате наконец наступает напряженная тишина. - Какого черта ты бросаешься свободой, добытой таким трудом! – рвано выдыхает Волкер, и в этих словах столько сожаления, злости и внезапной обиды, что Канда не может их проигнорировать. Но неожиданно находит ответ для самого себя. - Лучшее доказательство моей свободы – то, что я сейчас здесь. Аллен смотрит в потолок и больше не пытается подняться. В тишине комнаты отчетливо слышится урчание живота экзорциста. Пять минут назад Джонни выходит из номера, чтобы купить хоть какой-то еды, пока Избранные Богом успокоились и не пытаются отправить друг друга к этому самому Богу. - - - Сейчас Аллен стоит вплотную к Канде и чувствует тяжелую руку у себя на плечах. - Хуй тебе. - Значит, я утяну тебя за собой. На самое дно. Я... - и эти слова даются ему очень тяжело, - не хочу тонуть один. - Жду с нетерпением. Аллен Волкер сдается. Аллен Волкер сдается только Канде Юу. * * * Канда будет рядом, когда Тимкампи навсегда обратиться в горстку песка. Канда будет рядом, когда Недомерок осознает, что во время очередного припадка убил Джонни. И покалечил несколько экзорцистов – еще не известно, выживут ли они вообще. Канда будет рядом, когда Аллен попытается разбить свою голову о стену. И когда он будет раздирать проклятую руку в клочья – по собственной воле. Канда будет рядом, когда Мояши будет метаться в кошмаре и шептать кучу имён в агонии – и его, Канды, чаще всех. Канда будет рядом, когда Аллен Волкер вырвет 14 Ноя из себя, и перестанет понимать, где заканчивается чужая память и начинается собственная. Мечник не собирается поддерживать, сочувствовать или заводить сопливые разговоры о любви и дружбе. Но Канда точно будет методично вытаскивать Недомерка из всего этого говна за шиворот. Канда будет рядом. Так долго, насколько сможет. * * Если мы когда-нибудь не сможем быть вместе… Нет, не так. Когда мы не сможем быть вместе, а это обязательно случится – мы, всё же, на войне. Так вот… когда нас разделит судьба-время-расстояние-точка зрения. Когда кто-то из нас (или сразу оба) умрёт, или покинет Орден, сбежит, встанет на другую сторону, будет бороться со всеми или против всех… Когда кого-то сделают генералом или объявят предателем… когда кто-то проиграет войну с Ноем или самим собой.. Когда нас разделит это война и мы будем по разные стороны баррикад… когда ты возненавидишь – разлюбишь - забудешь – не захочешь меня вспоминать… Когда все закончится плохо (а так и будет, я знаю), и мы не сможем быть вместе, я не буду жалеть ни о чем, ни об одной секунде, проведенной с тобой. Потому что буду знать, что сделал всё, что мог. И это всё – каждый вздох, слово или движение рядом с тобой – было правильно.