got my body so wet

Шея становится влажной, воздух в аудитории будто накаляется, несмотря на то, что кондиционер охлаждает помещение. С другой стороны, здесь находится около ста студентов, а Чимин всегда был подвержен изменениям температуры. Альфа, сидящий рядом с ним, пахнет ладаном, всепоглощающим и пряным, горящим в носу у омеги. Обычно он не такой чувствительный, но сейчас даже его джинсы кажутся ему невероятно грубыми, словно картон. К счастью, осталось всего двадцать минут до окончания пары, и Чимин надеется поскорее вернуться домой и принять душ, потому что он чувствует себя ужасно липким, когда присаживается на свое место. Становится все труднее и труднее сосредоточиться, слова профессора начинают смешиваться в голове. — Дерьмо, — бормочет омега, втягивая воздух. Запах сандалового дерева и чайной розы наполняет его легкие. Он нервно проводит рукой по задней части шеи и плечу, раздражает, румянец наливает его щеки и грудь. Во рту пересохло. Он раздвигает ноги и… щелчок. Блять. Альфа рядом с ним больше не выглядит равнодушным, поэтому Чимин сводит ноги вместе, укладывая сумку на колени, целенаправленно избегая глаз парня. Он практически всегда выбирал места у выхода, и сейчас был как никогда этому рад, скидывая свои вещи в сумку, прежде чем выскочить из аудитории. К тому моменту, как Чимин выходит из лекционного зала, его член уже становится невероятно твердым, а кожа беспощадно пылает. Одежда на нем слишком теплая для поздней весны. Он бросается в прохладу дня, но не находит в ней спасения. Дерьмо, дерьмо, дерьмо. У него не было течки уже четыре года с тех пор, как она началась впервые. Тогда Чимин провел в своей комнате несколько суток: жар не спадал, течка продолжалась пять мучительных дней. Родители, к счастью, научили его пользоваться подавителями еще с шестнадцати лет. Но в этом месяце Чимину пришлось купить дозировку меньше, чем следовало, из-за нехватки денег, однако он полагал, что будет в порядке. — Черт, — ругается Чимин, с опаской оглядывая толпу на автобусной остановке. Возвращение домой пешком займет слишком много времени, а внутри него горит огонь, готовый поглотить его целиком. Он рискует: заходит в автобус и садится прямо за водителем. В нем нарастает страх, и Чимин опускает взгляд, когда наблюдает как люди проходят мимо него. «Может, они не чувствуют мой запах», — думает омега, а точнее убеждает себя. Спустя долгих двадцать минут, Чимин, наконец, выскакивает из автобуса. Меж его бедер уже очень влажно, дышать тяжело. Он чувствует легкое головокружение. Желание, которое он никогда прежде не испытывал, пожирает его. Чимин ругается себе под нос, сжимая руки в кулаки, когда добирается до общежития, молясь, чтобы Тэхен уже ушел. Квартира пуста, Чимин выдыхает с облегчением, но легче не становится. Кожа зудит, боль между бедрами не проходит, одежды на нем, кажется, слишком много. В свою комнату он заходит уже лишь в нижнем белье, остальные вещи швыряет в угол, закрывая за собой дверь. Щелкнув вентилятором, он падает на кровать, касаясь грубого хлопка нежной кожей. Его запах, жженая карамель, раскрывается с особой остротой. Чимин никогда так отчаянно не желал ощутить член в своей заднице, почувствовать, как узел альфы наполняет его. Естественная смазка стекает по его бедрам, впитываясь в нижнее белье. Чимин сжимает ладонью член, жадно глотая воздух ртом. — Блять, — шипит он, стягивая нижнее белье, и ткань болезненно ласкает его член. Кожа на нем покраснела, он твердый и истекает предэякулятом. Чимин берет себя в руки, большим пальцем нажимает на уретру, безумие оседает. Это отдает дрожью в позвоночнике, с его губ срывается сдавленный стон, и ему никогда не было так плохо. Течка никогда не проходила так болезненно. Чимин вспоминает, что течка переносилась легче, когда он не трогал себя и не обнажался. Тогда он провел целую неделю в своей комнате, как в ловушке, мокрый и все еще не удовлетворенный. Его родители дали ему подавители как раз после того раза, и Чимин был безумно им благодарен. Он слышал о побочных эффектах столько же, сколько и любая другая омега: пониженная фертильность, очень высокая температура тела, есть риск попасть в больницу. Чимин стискивает зубы, переворачивается, чтобы уткнуться лицом в подушку, и его рука движется сама по себе, он трясет запястьем вверх и вниз, совершенно не контролируя себя. Стон омеги прозвучал так высоко. Он ласкает себя двумя пальцами, но у него маленькие ручки, и угол абсолютно неловкий. Этого недостаточно. Чимин в отчаянии рычит, бешено гоняя себя, пока не почувствует узел в животе, сжимающий яйца, и он так близок. Так близок, оргазм накрывает его так быстро, но совершенно неудовлетворительно. Он дышит тяжело, чувствует вкус пота, когда облизывает липкие губы, перекатываясь на спину. На животе у него следы от спермы, и его член все еще тверд, но Чимин даже не может дотронуться до него, пальцы его мокрые от собственных скользких движений. Вытирая их об простыни, Чимин потирает глаза, кусая губы. Его возможности ограничены, и, хотя ему повезло, что его квартира находится на этаже только для омег, Тэхён в конце концов вернется домой. А Чимин не может перестать стонать и скулить, пока не закончится течка. Он не думал, что у него все еще осталось какое-то смущение, но эти мысли оседают в нем, и его щеки пылают. Поднимаясь с кровати, Чимин берет со стола горсть салфеток, вытирая сперму со своего тела, затем грязные салфетки летят в мусорное ведро. Ему удается добраться до своего шкафа. Потянувшись за обувной коробкой, которую он держал на полке, он замирает, когда улавливает запах. Бергамот омывает его, будто дождь, будто что-то земное и утешительное, и Чимин чувствует, как влажность вновь выделяется меж его бедер, и стонет. Свитер лежит на дне его шкафа, омега кинул его туда после того, как чуть не сорвался, вдыхая запах альфы. Но сегодня Чимин не имеет самообладания, поэтому он хватает его и сразу же подносит к носу. Пахнет, как Намджун, запах несколько поблек, но член омеги дергается, когда он падает обратно на кровать. Его кожа горит, горячий румянец вспыхивает на шее, и он не может этого сделать, он действительно не может. Чимин, вероятно, даже не нравится Намджуну, и он просто не сможет смотреть ему в глаза после этого. Тем не менее его голова утопает в свитере, и каждый вдох заставляет его вздрагивать. Чимин перестает хныкать, когда вспоминает, как Намджун укутывал его в этот свитер, так как он был одет не по погоде. Из всех альф, которых когда-либо встречал омега, Намджун был единственным, кто сбил его с толку. Парень всегда соблюдал границы Пака, не забывая о его личном пространстве, и уважал его. А Чимин почти отказался от идеи встретить альфу, который не был бы высокомерным и невыносимым. Нервно выдыхая, Чимин убирает свитер в сторону и сворачивается калачиком, полагая, что он не может дрочить на запах Намджуна. Разве это не было бы жутко, сделай он это? Как бы он тогда вернул свитер? Тем более, в эти выходные омега должен увидеться с ним, чтобы старший помог ему с предстоящим экзаменом. Волна тепла закипает в нем, член ноет между его ног, и он еще находится в сознании, чтобы залезть в ванну и сесть под струю ледяной воды. Но Чимин знает, что это не сработает: ему нужен альфа. Или, по крайней мере, стоит где-то запереться, чтобы он в бреду не начал просить кого-нибудь его оттрахать. Подавив разочарованное рычание, Чимин заставляет себя подняться с постели, чтобы сходить на кухню за пакетом льда, и идея принять холодный душ звучит все более заманчиво. Если бы только он мог выдержать этот жар хотя бы пару часов, он мог бы сходить в больницу или что-то в этом роде. Омега прижимает пакет со льдом ко лбу, когда слышит как звонит его телефон и проигрывает запоминающийся мотив «Female President», прерывающий тишину в квартире. Чимин бросается к своей сумке, оставленной перед входной дверью, и копается в ней, чтобы добраться до телефона. Он застывает, когда видит, кто звонит. Намджун. На долю секунды он задумывается о том, что ему стоит пропустить вызов и отключить свой телефон, но течка заставляет его игнорировать каждую логическую мысль, поэтому он принимает звонок. Глаза Чимина расширяются, и он ругается себе под нос, прижимая телефон к уху, когда внезапно осознает насколько он голый. — Привет, — говорит Намджун, и Чимин не сдерживает ускользающее тихое хныканье, прикусывая нижнюю губу. — Чимин? — П-привет, — отвечает Чимин, хватая сумку и направляясь обратно в свою комнату. По его бедру скользит предэякулят, и это заставляет его скривиться. — Хей, — Намджун приветствует омегу и звучит довольно счастливо, хотя, возможно, Чимину просто кажется, потому что он хочет, чтобы это было так. Голос альфы такой глубокий, естественный и хриплый. Это плохо влияет на омегу, поэтому он опускается на пол, соскальзывая вниз по двери, сжимает ягодицы и пытается не сорваться на стон. — Я позвонил в неподходящее время? Чимин хочет смеяться, но он лишь сглатывает, содрогаясь от приятных вибраций мужского голоса, и отвечает: — Н-нет, я дома. Между ними повисает тишина, до тех пор, пока Намджун не прочищает свое горло: — Все в порядке? У тебя ведь были занятия сегодня, да? — Мм, да, — отвечает Чимин, пытаясь восстановить свое дыхание и упорно игнорируя то, что его тело, кажется, просто пылает от одного лишь голоса альфы. Он не может перестать думать о том, что Намджун мог бы сейчас находиться здесь, с ним, прижимать его к матрасу и трахать, и оттого ему приходится прикусить губу так сильно, что он чувствует вкус крови. Он уже задыхается, когда добавляет: — Все хорошо. А как ты, х-хен? — У меня все отлично. Сегодня должны прислать документы, — отвечает старший, но, честно говоря, Чимин его почти не слушает. Его мысли блуждают по губам Намджуна, и он представляет плюшевые губы Кима напротив его собственных, или около его члена. Он желает почувствовать альфу внутри себя, ощутить волну его узла и сперму, наполняющую его изнутри, и омега так озабочен, что даже не улавливает, что там говорит Намджун, за что ругает самого себя. — Прости, хен, я… Я не… Ах, не уловил, о чем ты… — говорит Чимин, сжимая основание своего члена, и, боже, что он делает? Он никогда не должен был принимать гребаный вызов. Его дыхание слишком сбивчивое и громкое, но этого недостаточно, чтобы заглушить сердцебиение. — Я просто говорил, что мы- Подожди, с тобой точно все в порядке, Чимин? — спрашивает Намджун, и Чимин, черт возьми, не может сосредоточиться, потому что он представляет взгляд альфы, направленный только на него, и маленькую бороздку между его бровей. От таких мыслей омега не может сдержать тонкое хныканье, свежая волна тепла накрывает его, и он вновь чувствует влагу между ног. — Д-да! Конечно, хен,  — слишком быстро отвечает Чимин, но он не контролирует себя, потому что отчаяние начинает преобладать. Он хочет, чтобы Намджун трахал его безрассудно, хочет, чтобы альфа вбивал свой член в него, пока он, омега, не станет рыдать, выкрикивая ругательства и имя старшего. — Ты уверен? Твой голос звучит немного странно, — давит на него Намджун. В его голосе появляется беспокойство, и Чимин ненавидит его, как ненавидит и то, что он тает при мысли о беспокойстве парня. — Я… — начинает Чимин, но прерывается. Он чувствует сухость во рту и тяжесть в груди, прижимает большой палец к головке члена, и, задыхаясь, бормочет: — Я в порядке. — Чимин, — говорит Намджун, и его голос становится тише, серьезнее. Чимин же не может помочь себе, он лишь сжимает свой член, и он так устал, ему так тяжело, мокро и жарко. — Чимин, что не так? — Ничего, хен, — выпаливает Чимин, практически не дыша. Хотя часть его знает, что Намджун уже догадался, потому что он слишком умен и, вероятно, уже встречался с омегами. От этой мысли он чувствует свирепую ревность, сжимающую его сердце. Он стискивает зубы, пытаясь обуздать свои чувства. Но то, как его имя звучит на губах Намджуна, просто восхитительно, и это все, что Чимин хочет слышать сейчас. Еще сильнее он бы хотел только прижаться к коже альфы, во время того как Намджун трахал бы его. В общем, как и Сизиф¹, он проигрывает в тяжелой битве. — Чимин, пожалуйста, скажи, ты можешь доверять мне, — звучит так, будто Намджун хочет подтверждения. Чимин закрывает глаза, чувствуя себя несчастным. — Я… — начинает Чимин, языком волоча нижнюю губу. Он чувствует слезы в уголках глаз, и Намджун, вероятно, думает, что он отвратителен. — Я принимал п-подавители. Намджун тяжело дышит, но ничего не отвечает, и Чимин сглатывает, сдерживая слезы. Намджун ненавидит его, он уверен. Не то чтобы он нравился ему прежде, но, говоря откровенно, Чимин просто хотел бы не покупать дешевые подавители, хотел бы быть с альфой. — Мой доктор сказал мне… — дрожит омега, и эта дрожь оседает на его конечностях, когда он объясняет. Это ужасно, это все так чертовски ужасно. Он просто хочет плакать. — Он сказал мне, что я… Что я должен был увеличить дозировку, но я этого не сделал, поскольку денег очень мало, и я извиняюсь, хен. Прости, я не должен был отвечать. Чимин плачет, икота прерывает его слова, и он сжимается, выглядя так отчаянно. Это ошеломляет, потому что все перемешалось внутри него: он в замешательстве, его сердце разбито, но он невероятно возбужден. Чимин даже не хочет слышать ответ Намджуна, и он озвучивает это: — Я… Я собираюсь сбросить вызов. Прости, хен. Ты, должно быть, ненавидишь меня теперь. — Эй, эй, Чимин, нет. Я не ненавижу тебя, — отвечает Намджун, и Чимин даже не уверен, что он верит в это, но в голосе альфы есть что-то, что заставляет его остановиться. — Пожалуйста, не сбрасывай, — и Чимин ничего не говорит, выдыхая в телефон и вытирая горячие слезы так быстро, как только может. Он чувствует себя таким глупым. Намджун сглатывает и продолжает: — Ты… То есть, я мог бы… — Ч-что? — Чимин замирает. Осознание находит на него быстрее, чем он ожидает, и его живот скручивает при этой мысли. — Ты… Ты хочешь, чтобы я помог? — на этот раз Намджун звучит менее неуверенно. Прикусив губу, Чимин думает о том, что Намджун просто не мог предложить ему переспать, хотя это именно то, чего прямо сейчас хочет затуманенный страстью разум омеги. — Я… Я думаю, я буду в порядке. Я имею в виду, я могу, — глотает Чимин, — я могу просто вызвать скорую помощь. Тебе не нужно везти меня в больницу. Спасибо за… Но Намджун прервал его, и тон альфы был такой командный, какой омега прежде никогда не слышал, и оттого волосы на его затылке встали от возбуждения: — Чимин, я не это имел в виду. — Извини, — скрипит Чимин. Извинение вылетает из него без всякой мысли, и Намджун звучит так уверенно, что член младшего дергается. Ему все еще так мучительно тяжело. Он начинает чувствовать себя туманно, ему ужасно жарко, а влажность между его бедер невероятно смущает. — Шшш, ты не сделал ничего плохого, — Намджун успокаивает его, и теперь он звучит мягче, слаще, но есть все еще что-то в его тоне, отчего Чимин забывает все остальное, стремясь уловить каждое его слово. Это поражает омегу, невольный стон вырывается из его рта. Видимо, Намджун использовал свой альфа-тон, но он никогда не делал этого раньше, никогда. — Я говорю, что я могу прийти, если ты хочешь, чтобы я… Потому что я хочу этого. Сердце Чимина замирает, на глаза вновь наворачиваются слезы, и он дрожит, когда отвечает: — Ты… Ты не сможешь. Альф не пускают на мой этаж! — Дерьмо, — проклинает Намджун, и Чимин ползет по полу, хватая свитер альфы, потому что бергамот — желанный комфорт. Он не может поверить в то, что предлагает ему альфа, сердце бешено колотится в его груди. — Тогда я могу прийти забрать тебя? Если с тобой все в порядке. Омега утыкается носом в свитер старшего, вдыхая запах Намджуна. Он случайно ударяется головой о спинку кровати, но все еще прижимает телефон к уху. Затем Чимин смачивает губы, горло его сжимается, тело все еще горит, горит и горит, но он неуверенно отвечает: — Да, если тебе не трудно? — Отлично, — выдыхает Намджун. — Я напишу, когда доберусь до твоего дома. — Хорошо, — отвечает Чимин, и только после того, как вызов обрывается, он осознает: Намджун хочет его. Ему понадобилось добрых десять минут, чтобы подняться, вытереть бедра, а затем надеть пару спортивных штанов и футболку, что были так неприятны к его коже. Омега целую минуту смотрел на свитер, а затем натянул и его, и щеки вспыхнули от осознания его наглости. Чимин идет в ванную комнату, где брызгает холодной водой на свое лицо, пытаясь остыть. Телефон находится рядом с ним. Намджун живет примерно в получасе езды от его дома, он знает, потому что рассчитал это время, когда возвращался от альфы после учебы. Ожидание будто убивает его, и Чимин не может перестать думать о том, как будет выглядеть обнаженная кожа старшего, насколько толстым будет его член и как узел парня растянет его изнутри. — Черт, — бормочет Чимин, взглянув на телефон, прежде чем понять, что должен предупредить Тэхена о том, что его не будет дома. Он посылает короткое смс, в котором почти ничего не объясняет. Смущение одолевает его. Тэхен перестал принимать подавители еще год назад, после встречи с Юнги, и его течка никогда не начиналась так же неожиданно, по крайней мере, насколько известно Чимину. Возможно, у него и был подобный опыт, но они никогда не говорили об этом. Его телефон гудит, как раз когда Чимин вынимает из морозилки пачку замороженного горошка и прижимает ее к шее. Чимин быстро читает сообщение: «Я почти на месте». Тело Чимина пульсирует, словно кто-то бьет в барабан, он дрожит. Его руки трясутся, когда он берет ключи от квартиры и сует свой телефон в карман. Ему, вероятно, пока не следует выходить, но от его терпения ничего не осталось, поэтому он почти бежит к лифту. К тому моменту как он начинает спускаться по лестнице, на его коже выступает пот. В фойе мимо него проходит пара, и омега пятится назад, глядя на передние двери, избегая чьих-нибудь встречных взглядов. Запаха от свитера Намджуна не будет достаточно, чтобы отшить другого напористого альфу, Чимин знает это, но все равно укутывается по самые уши, желая, чтобы Намджун приехал поскорее. Его желание сбывается, когда телефон снова начинает вибрировать; такси подъезжает к общежитию Чимина. Намджун выходит, сразу замечая его, и Чимин чувствует себя так, будто земля уходит из-под ног, и скользкая капля течет по ногам при виде альфы. Он никогда не хотел, чтобы кто-либо овладел им так же сильно, как он хочет Намджуна сейчас, и это чувство настолько подавляющее, что Чимин пошатывается. Но затем он устремляется вперед, альфа находится почти у входных дверей общаги, а Чимин уже утратил самообладание, поэтому он желает забыть все остальное, и бросается к Намджуну, прижимаясь лицом к его шее. Его аромат ощущается в сто раз сильнее, теплее и спокойнее. Чимин вздыхает, тело его тает в объятиях альфы. — Привет, — мягкий голос раздается над ухом Чимина, и он начинает дрожать, когда понимает, что делает. — П-привет, — отвечает Чимин, собираясь отступить, когда Намджун наклоняется, чтобы почувствовать его запах, и тянется носом прямо к уху омеги. Внутри все сжимается, с губ срывается тихий стон, когда рука альфы скользит по изгибу его спины, останавливаясь прямо над его задницей. — Ты носишь мой свитер, — Намджун ухмыляется, отстраняясь настолько, чтобы он мог видеть лицо Чимина. Его пальцы касаются подола свитера, задевая кожу омеги так мимолетно, что это совершенно несправедливо. — Пахнет, как ты, — отвечает Чимин, сосредотачиваясь на губах Намджуна. Он тысячу раз задавался вопросом, каким будет вкус Намджуна, если он его поцелует. Будет ли это на вкус как Эрл Грей, или осядет, как капли дождя, на коже Чимина? — А у меня вот нет ничего твоего, чтобы хранить, — говорит Намджун, обиженно надуваясь, но в его голосе звучит юмор, и Чимин тонет, все еще желая альфу. — Ты можешь хранить меня, — выдыхает он, и голос его становится грубым. Омега, наконец, встречается с ним взглядом, подмечает, что обычно хорошо ухоженные волосы старшего сейчас растрепаны и падают на его глаза грязными волнами. Чимин прикусывает губу. — Дерьмо, — выдыхает Намджун, проводя пальцем по челюсти Чимина. — Мы отвезем тебя ко мне, да? Чимин кивает. Он ценит то, что альфа позволяет Чимину еще раз глубоко вдохнуть его аромат, после чего притягивает его к ожидающей машине. Намджун открывает заднюю дверь, заставляя Чимина сесть, но таксист говорит им остановиться. — У него течка! — выплевывает водитель, и Чимин предполагает, что он бета, потому что его запах не влияет ни на него, ни на альфу. — Моя машина провоняет омегой, я ни за что вас не повезу. Кроме того, он пахнет так, будто только и просит об этом. Рычание Намджуна звучит свирепо и достаточно громко, настолько, что люди, проходящие мимо них, начинают замедляться, наблюдая за тем, что происходит. Он рычит, когда садится в такси, и от него исходит ярость. Альфа почти задыхается, защищая Чимина. — Что, блядь, ты сказал, кусок ебаного дерьма? — Намджун! — омега задыхается от испуга, стараясь изо всех сил остановить старшего, чтобы тот не ударил водителя. Он выталкивает альфу из машины, уперев руки в его сильную грудь в попытке оттолкнуть его. — Намджун, пожалуйста, все в порядке. Хен, слушай меня! Все в порядке! — Он не может, блядь, говорить о тебе так! Феромон Намджуна такой ярый, буйный. Чимин еще никогда не встречал такого, и у него нет сил оттолкнуть альфу, но он изо всех сил пытается хотя бы удержать его. — Ты, подонок, выметайся из своего ведра и попробуй сказать это снова! — Намджун! — омега уже кричит, тревожно и беспомощно, люди начинают останавливаться, заинтересованно наблюдая за разворачивающейся сценой. Чимин делает единственное, что приходит ему на ум: пальцы сжимают рубашку старшего, чтобы дернуть его, рот Пака сталкивается с губами альфы, и они ударяются зубами, довольно болезненно. Ушибленный поцелуй совсем не похож на то, что Чимин представлял себе в качестве своего первого опыта. Намджун полностью ошеломлен, стоит, едва не шатаясь. Чимин устремляется вперед, заставляя его сделать шаг назад. Его ярость все еще очевидна, когда он просто закипает в хватке Чимина. Но он не отпускает, лишь целует парня вновь. Ким запускает пальцы в волосы омеги и сжимает до боли в затылке. Это как быть поглощенным, будто Намджун хочет проглотить его целиком. И Чимин готов, о боже, он готов. Кровь приливает к голове, смазка течет из него, и его запах заполняет воздух вокруг. — Хен, — задыхается Чимин, — хен, я… И Чимин сожалеет, что что-то сказал сейчас, потому что Намджун насильно отодвинулся, его зрачки расширились, розовый румянец разлился на щеках. — Черт, мы не можем, не здесь, — так же задыхается Намджун, затаив дыхание. Омега всхлипывает, чувствуя себя так, будто его бросили в печь. Он проводит рукой по лицу и слышит как таксист что-то им говорит, но ему все равно, поэтому он просто захлопывает открытую дверь. Такси исчезает в следующую секунду. Чимин обнимает Намджуна за талию, пытаясь вновь вызвать возбуждение. Течка отняла все силы, и он бы уже упал, если бы альфа не обхватил его своими крепкими руками сейчас. — Можем ли мы просто… Может, мы поедем на метро? — предлагает Чимин. Гнев альфы, казалось бы, иссяк, когда он вернулся к нынешней ситуации. Люди вокруг, кажется, двигаются вперед, не обращая на них внимания, и это немного успокаивает Чимина. — Нет, это слишком опасно, — отвергает Намджун, качая головой. Его рука обвивается вокруг шеи омеги, другая двигается вверх и вниз по спине, поглаживая. — Ты же будешь со мной, все будет хорошо. Я ехал домой на автобусе из кампуса, и ничего не произошло, — говорит Чимин, и Намджун снова напрягается. Он отходит на шаг назад и хватает младшего за плечи, стреляя в него своим недоверчивым взглядом. — Течка началась в кампусе?! — Намджун настороженно восклицает, и Чимин ярко краснеет. Глаза альфы едва ли не лезут на лоб. — Не то чтобы я мог это контролировать, — раздраженно, но испытывая стыд, фыркает он, кусая губы, и боже, он просто хочет, чтобы Намджун скорее трахнул его. — Я… Конечно, ты не мог это контролировать. Мне жаль, что так вышло, — извиняется Намджун, снова обнимая Чимина. — Я имел в виду, что было опасно возвращаться сюда. — Что еще я мог сделать? — бормочет Чимин, не в силах удержаться от того, чтобы вновь уткнуться носом в ключицы парня. Он задается вопросом: передается ли ему запах Намджуна, могут ли люди подумать, что они уже повязаны? — Позвонить мне, — отвечает Намджун, сжимая его руку в своей. — Мы поедем на метро, но ты должен пообещать, что будешь оставаться рядом. Чимин фыркает, желая уже не просто уткнуться в открытую ключицу парня: — Я действительно не думаю, что это проблема. Намджун смеется, отстраняясь. Он позволяет своей руке проскользнуть по запястью Чимина, прежде чем соединить их пальцы в замочек; его улыбка с ямочками заставляет желудок омеги мучительно скрутиться. — Хорошо. Чимин сглатывает, позволяя Намджуну потянуть его в направлении ближайшей станции метро, которая находится в десяти минутах ходьбы от дома омеги. Улица оживлена, потому как общежитие Пака находится на одной из главных дорог, и ему приходится идти позади Намджуна, укрываясь в его тени. Страх пронзает его кожу от того как некоторые прохожие смотрят на него. Они знают. Метро переполнено. Когда они спускаются по лестнице, Намджун перемещает Чимина вперед, держа его в поле зрения до тех пор, как они добираются до одного из турникетов. — У меня нет своей карточки, — паникует младший, поворачиваясь лицом к альфе. Присутствие стольких людей вокруг него внезапно становится слишком пугающим. Намджун немедленно успокаивает Чимина, лаская его волосы. — Все в порядке, у меня есть, детка, — говорит Намджун, обхватив рукой талию парня. — Просто сосредоточься на мне, хорошо? Ты можешь сделать это для меня, солнышко? Чимин расслабляется от мягкости его голоса, запах альфы обволакивает его, он чувствует себя защищенным. — Д-да. — Хороший мальчик, — бормочет Намджун, целуя омегу в лоб и показывая свою карточку рабочему, стоящему у турникета. Он покупает билет и для Чимина, после чего они оба проходят. Младший немного встревожен. Когда они заходят в вагон, Чимин слишком сосредоточен на том, как ему жарко, он словно закипает изнутри. Намджун направляет его в угол, он оказывается в ловушке между грудью альфы и дверьми. Чимин использует это как оправдание, чтобы прислониться к Намджуну; его член болит под давлением пояса его спортивных штанов. Аромат старшего не приносит того же облегчения, что и раньше, и наоборот служит только для того, чтобы еще больше его возбудить омегу, и, боже, почему они до сих пор не потрахались? Намджун обвивает рукой его талию, крепко сжимая бедро, чтобы омега не вжимался в него так сильно. Чимин, раздражаясь, кусает шею парня, стягивая вырез его рубашки еще ниже, чтобы он смог достать до ключиц. — Чимин, — предупреждает Намджун, поворачиваясь так, чтобы он мог встать между омегой и парнем, стоящим особенно близко к ним. Чимин изо всех сил пытается оторваться, выдыхая на следы от зубов, которые он оставил на коже альфы. Какое-то собственническое чувство проснулось в нем и сейчас заставляет его откинуться назад, кусая его сильнее, до тех пор, пока он не услышит рычание Намджуна, сжимающего его бедро с новой силой. — Извини, — шепчет омега, облизывая отметку. Кожа Намджуна, соленая от пота, источает мускусный аромат. — Просто хочу тебя так сильно. — Черт, но от этого не легче, не так ли? — альфа вздрагивает, прижимая Чимина обратно к двери, грубо целуя его. Язык скользит по губе Чимина, и он дрожит, почти срываясь на стоны. Все внутри парня содрогается от возбуждения и пылает от жара, словно в его животе раскаленный уголь. Омега не может терпеть уже только из-за этого: рот Намджуна такой гладкий и горячий. Поезд трогается, Намджун случайно наваливается на Чимина. Член младшего трется о бедро альфы, отчего Чимин скулит, кажется, слишком громко. Парень позади хищно смотрит на Пака, за что получает грозное рычание от Намджуна. Это пробуждает жжение в животе Чимина, которое отдается мучительной болью. Он снова становится невыносимо влажным, так что он почти уверен, что скоро пропитается потом. Чимин не может удержаться, борясь с трением и остротой его аромата — карамели и корицы, что наводняет вагон. Намджун вонзает руку в волосы омеги, удерживая его, пока шипит ему на ухо: — Если ты не прекратишь вести себя так блядски, мне придется наказать тебя, ты хочешь этого, детка? Хочешь, чтобы я надел кольцо на твой симпатичный маленький член, пока я буду трахать тебя? — Н-нет, нет, пожалуйста, хен, — задыхается Чимин, не в силах игнорировать то, как тон Намджуна заставляет его дрожать, а отчаяние от одобрения поглощает его. — Я буду хорошим, хен, пожалуйста. — Хороший мальчик, — шепчет Намджун, и его одобрение становится очевидным, так как его хватка в волосах ослабевает. Чимин понятия не имеет, как далеко они находятся от нужной остановки, но когда двери поезда открываются, Намджун выталкивает его из вагона на практически пустую платформу. Они едва ли не бегут вплоть до остановки, где садятся на автобус. Намджун прижимает Чимина к себе. Он начинает чувствовать себя одурманенным, боль нарастает в костях, когда жар вновь накаляется. И он уверен, что если бы в конечном итоге попытался скрыться в своей комнате, то непременно оказался бы в больнице. Он правда благодарен Намджуну, и пытается выразить это, обхватив его руками и упираясь в грудь. — Все хорошо, Чимин, — шепчет Намджун, поглаживая омегу по спине. Это ощущается хорошо, но одежда кажется Чимину ужасной, и он хочет оказаться голым, хочет, чтобы это закончилось. — Мы почти приехали. После этого все кажется размытым: Намджун помог Чимину выбраться из автобуса, и он не уверен как ему удалось дойти до квартиры парня, потому что он отчаянно скулил и умолял альфу трахнуть его уже в лифте. — Пожалуйста, пожалуйста, хен, мне больно! Хен, ты сказал, ты сказал… Ах, пожалуйста! — почти кричит Чимин, ругаясь на Намджуна как может, прижимаясь к нему так близко, только для того, чтобы старший, наконец, коснулся его. — Черт, Чимин, мы почти на месте, я обещаю. Ты… Ах, блядь, — проклинает Намджун, толкая омегу к стенке лифта, чтобы заставить его оставаться на месте. Его лицо прижато к волосам младшего, и Чимин, определенно, может чувствовать член Намджуна у своей талии. Он такой тяжелый. — Ты сводишь меня с ума. В ответ Чимин скулит, выгибаясь навстречу альфе, и встает на цыпочки, в попытке вновь уткнуться носом в шею альфы, чтобы вдохнуть бергамот и петрикор, землистый и прохладный. Двери лифта открываются, Намджун обхватывает омегу под бедрами, поднимая на руки, а ноги Чимина обвивают его талию, пока старший несет его в свою квартиру. Бесстыдно, младший вновь толкается пахом навстречу мужскому телу и ловит стон, который вырывается из губ парня, а также задерживает взгляд на узкой бороздке между бровями альфы, когда тот смотрит на него. — Не думал, что ты так сильно хочешь меня, — шепчет Намджун на ухо Чимину. Он отпирает дверь своей квартиры, входя внутрь с омегой на руках, и Пак, кажется, уже полностью пропах альфой. Он чувствует как смазка медленно выделяется из него, когда он глубоко вдыхает чужой запах и кусает мочку уха старшего. — Всегда хотел тебя, — признается Чимин. Слова словно застревают в его горле, говорить становится все тяжелее и тяжелее. Неожиданно Намджун грубо прижимает омегу к двери, все еще крепко обхватывая его под бедрами и держа на весу, а затем сжимает его руку в своей. — Правда? — спрашивает Намджун, возвышаясь над Чимином, и младший просто хочет, чтобы они, наконец, поцеловались. У него возникает чувство, будто одного присутствия альфы достаточно для того, чтобы припереть его к двери, потому что он абсолютно не может контролировать свое тело. — Д-да, — Чимин сглатывает, глаза его устремлены на губы Намджуна, а руки плотно обернуты вокруг шеи парня. Он стонет, чувствуя, как пальцы альфы прижимаются к его промежности, секрет начинает впитываться и даже просачиваться сквозь ткань его хлопковых штанов. — Не могу поверить, что ты такой мокрый, — выдыхает Намджун, целуя уголок губ Чимина. — Только для меня, да, детка? Хочешь, чтобы я трахнул твою тугую попку? — Да, пожалуйста, хен, — Чимин тяжело дышит. Вообще-то, он уже даже не в состоянии просить, просто хочет, чтобы его задницу, наконец, оттрахали. — Ты так хорошо пахнешь, — выдыхает Намджун, мучительно медленно целуя Чимина, прослеживая впадинку над его верхней губой и проводя языком по нижней, и рот омеги открывается сам по себе. Альфа оттягивает его верхнюю губу, прижимая язык ко рту Чимина, и младший может чувствовать напряжение в плечах парня, связанное со сдержанностью. Они так плотно прижались друг к другу, но бедра омеги все равно соскальзывают, проезжаясь по животу Намджуна, а член мучительно ноет. — Хочу съесть тебя. — Тогда сделай это, — стонет Чимин. Намджун толкается вперед, и трение о его пах восхитительно. Омега может чувствовать твердость члена альфы и не может не подметить, насколько он велик. Младший содрогается при мысли о том, что Намджун сейчас, фактически, трахает его. — Ты становишься таким безрассудным только из-за прелюдий? — Намджун хихикает, ухмыляясь, и, возможно, Чимин бы разозлился в любой другой ситуации, закатывая глаза на самодовольство и уверенность альфы, но в данный момент это не совсем ложь. Омега рвется навстречу, лаская плюшевые губы Намджуна, и отчаяние заставляет его сосредоточить внимание на боли в паху и чрезмерном жжении внизу живота. Кажется, Намджун не хочет отходить от двери, и Чимин рычит от разочарования, больно оттягивая волосы старшего. Его голос срывается и он издает стон, когда альфа начинает крутить своими бедрами в ответ на его действия. — Хен, ты такой, ах, ты н-несправедливый. — Я? — бормочет альфа, припадая к шее Чимина, и он просто хочет закончить это, хочет, чтобы Намджун прекратил дразнить его. Вместо этого Намджун кусает его шею, облизывая новые засосы, и его бедра лишь сильнее врезаются в пах Чимина. Их тела находятся так чертовски близко. — Мне просто нравится смотреть на то, как ты отчаянно нуждаешься в моем члене, потому что так ты выглядишь еще более возбуждающе. — Хен, — проницательно скулит омега, когда Намджун скользит рукой по его спине. Вскоре пальцы достигают его влажных половинок, и он потирает немного раздраженную дырочку Чимина. Чимин же словно теряется на мгновение, сжимаясь вокруг изящных костяшек альфы, тело его обмякает, когда голова откидывается назад, к двери, и его оргазм уже неудержим, поэтому он кончает, пачкая и Намджуна. Омега действительно становится вялым: он тяжело дышит, его член все еще чертовски тверд, однако теперь его разум более менее прояснился. — Тебе понравилось, детка? — Намджун спрашивает, бормоча, и отталкивает их от стены. Он все еще удерживает Чимина на весу и его рука все еще находится на заднице омеги и немного давит на промежность, что сводит младшего с ума. — Я думал о том, чтобы заставить тебя кончить так много раз, думал о том, как твоя чертова задница принимает мой член. Чимин стонет, лицом утыкаясь в шею Намджуна, потому что он не может даже смотреть на него прямо сейчас. Каждое слово заставляет его краснеть, аромат становится более сильным и мускусным. Альфа ведет носом вдоль челюсти омеги, выдыхает в ухо Чимина, пока несет его в спальню. — Ты заставил меня ждать так долго, — говорит ему Намджун, и младший невероятно возбужден, но слова все-таки проникают в его разум, цепляясь. — Ч-что? Альфа осторожно опускает Чимина на кровать, нависая над ним и проводя рукой по волосам парня, останавливаясь на затылке. У него хищный, голодный взгляд, распухшие розовые губы и ямочки, появившиеся на щеках. Он продолжает возвышаться над омегой, кажется, становясь все больше и больше, пока Пак лежит и ожидает дальнейших действий парня, всегда ощущая себя таким крошечным в присутствии Намджуна. Он любит это, настолько, что его кожа на руках покрывается мурашками; Намджун в это время прослеживает форму губ Чимина и острый разрез его челюсти. — Я всегда чувствовал твой запах и понимал, насколько сильно ты меня хотел, Чимин, — медленно объясняет Намджун, наблюдая, как омега вспыхивает. — Скажи мне, детка, ты когда-нибудь заставлял себя думать обо мне? — ухмылка альфы расширяется, когда Чимин издает удушающее хныканье, почти зажмурившись. — Ты делал это, детка? — Намджун тяжело дышит, грубо толкая омегу на кровать, отчего Чимина обдает новой волной дрожи. — Держал мой свитер, думая о том, как бы я трахал тебя, да? И ты даже не надел нижнее белье, тц-тц. Чимин скулит, смущение душит его, но Намджун снимает с него рубашку, смотрит на мышцы, худые и подтянутые. Он сглатывает, ненавидя то, что альфа все еще находился в собственной одежде. Чуть раньше зуд не был таким сильным, но сейчас он все еще чувствует себя неловко из-за жары, вызванной течкой, и желает избавиться от всех неудобных вещей. Омега не может оторвать взгляд от Намджуна: альфа стягивает джинсы, боксеры все еще остаются на его бедрах, но даже так контур его члена огромен, из-за чего глаза Чимина расширяются. — Иди сюда, — подзывает Намджун, и младший поднимается с кровати, позволяя парню стянуть с него свитер и футболку одним движением, а затем вздыхает с облегчением. Альфа проводит рукой по шее омеги, пальцы задерживаются на плечах. — Ты такой красивый, детка. Просто великолепен. И этот твой рот, блядь. Чимин извивается из-за похвалы, ресницы развеваются, когда он смотрит вниз, но Намджун подтягивает его за подбородок, дергая на себя. — Взгляни на меня, Чимин. Разве ты не позволишь хену рассмотреть какой ты красивый? — Я не, — начинает Чимин, чувствуя, как становится все влажнее там из-за глупой потребности и комплиментов, распаляющих его еще сильнее, — не так красив. Намджун поджимает губы, затем садится на бедра Чимина, расставляя колени по обе стороны от таза омеги, и прижимает его к кровати. Он ведет рукой по торсу парня, большим пальцем намеренно потирая сосок, и тот начинает дрожать. — Кто тебе сказал, что ты некрасив? Чимин не реагирует, но неприятный дискомфорт оседает внутри, и он хочет отвести взгляд от Намджуна. Однако у него не получается, потому что альфа смотрит на него с неописуемой нежностью. Это вызывает чувство вины у омеги, но старший не ждет ответа, осыпая поцелуями дрожащий живот Чимина и царапая кожу зубами во время укусов. — Каждый сантиметр твоего тела великолепен, детка, — говорит ему Намджун, оставляя засос прямо под пупком омеги. У Чимина возникает ощущение, будто электричество пронзает основание его позвоночника, вызывая покалывание кожи. — Ты такой стройный, в самый раз. И эти руки, — говорит Намджун, и его ладонь скользит сначала по предплечью Чимина, а затем по запястью. — Посмотри на эти мышцы. А твои тонкие запястья, они такие красивые, — он целует кисть Чимина, поднимается и целует его плечи. — Я мог бы целовать твои ключицы весь день, — продолжает альфа, теперь целуя синяки, которые он оставил на коже Чимина, и кончик плеча, а затем переходит на шею. — Посмотри, какая у тебя красивая челюсть, она такая острая. А твои скулы и милый нос, — и он целует омегу во все эти места, обводя языком верхнюю губу Чимина. — А твои губы самые красивые, разве не так? Я хочу целовать тебя без остановки. Чимин чувствует ком в горле, он вздымается, пытаясь не разрыдаться, но Намджун еще не закончил, он продолжает медленно целовать его и облизывать губы. — У моей детки такие красивые глаза. И ты только посмотри на эти горошины, — добавляет он, проводя пальцем по контуру груди Чимина, — твои милые маленькие сосочки. Ммм, а твои плечи такие крепкие. Спорим, ты бы выглядел очень горячо, если бы хен одел тебя в хороший костюм из трех частей, а? — Намджун-хен, — рыдает омега, закрывая лицо руками. Он чувствует, как горячие слезы скатываются вниз, он просто ошеломлен похвалой Намджуна. Альфа продолжает оставлять поцелуи и маленькие следы, пока он спускается по торсу Чимина, всасывая сосок и перекатывая его между зубами. Омега тяжело дышит, когда Намджун говорит ему, как сильно он любит его живот. Альфа особенно сильно кусает Чимина, когда добирается до его ног, а затем лижет след, который он оставил, и его нос вонзается в кожу. — Но твои бедра, безусловно, нравятся мне больше всего, — говорит Намджун, целуя внутреннюю сторону бедер омеги, находясь так близко к его члену. Он дразнит его, проводя языком вдоль ствола, а затем закручиваясь вокруг головки. — А еще у моей детки невероятно милый член. Дыхание Чимина прерывается, кожа пылает, словно он находится в огне, когда Намджун обсасывает его яички, а пальцами снова сжимает ягодицы омеги и потирает узкий вход. — И твоя задница, черт, твоя задница нереальна. — Хен, пожалуйста, — задыхается Чимин, пытаясь хотя бы немного контролировать свое тело, но у него не получается. Он плачет и икает, дрожь пронзает его тело, и в совокупности эти чувства сводят его с ума сильнее, чем что-либо, что случалось с ним ранее, в течение всей его жизни. — Что не так, детка? — Намджун спрашивает, одной рукой потирая живот омеги, а второй проталкивая два пальца в нутро Чимина. Одновременно с этим он берет в рот головку члена, языком припадая к уретре. Омега отрывается от кровати, хватаясь за волосы Намджуна, когда альфа и вовсе опускается на член Чимина до основания, и младший млеет оттого, насколько у него влажный и горячий рот. Чимин даже не знает, что сказать, но любит Намджуна так сильно. Он толкается в рот альфы, рыдая, когда старший глубже вгоняет пальцы в его дырочку. Непристойные звуки заполняют комнату, заставляя кожу омеги пылать. Намджун устанавливает устойчивый ритм: голова его поднимается и опускается, вверх и вниз, пока он трахает омегу, добавляя третий палец. Язык Намджуна начинает ласкать головку члена Чимина, а рука омеги сжимает копну волос альфы, отрывая его от паха. Намджун переворачивает младшего на живот, и Чимину едва хватает времени на то чтобы сделать вдох, прежде чем старший раздвигает его ягодицы и добавляет язык к пальцам, стимулируя омегу еще сильнее. — Черт, — Чимин хрипит, пальцами сминая простынь, когда язык Намджуна так же, как и пальцы, проталкивается в его нутро, а нос утыкается в ложбинку между ягодицами, и он практически вгрызается в Чимина, словно и вправду пытается его съесть, вырывая из него отчаянный крик. Он прижимает палец к простате омеги, трется об нее, и Чимин понимает, что долго не продержится, потому что он сильно напряжен и по-настоящему разбит. Слюна размазывается по лицу омеги, а рука Намджуна сжимает задницу Чимина так сильно, что он уверен, что через несколько часов на ней появятся синяки. — Пожалуйста, хен, хочу кончить, пожалуйста, — умоляет Чимин, зарываясь лицом в простынь. Его голова пуста, он не может думать ни о чем, кроме языка Намджуна внутри и его пальцев, скребущих и раскрывающих нутро омеги. Только когда задница Чимина начинает сжиматься и сковывать движения альфы, Намджун вытаскивает язык, заменяя его четвертым пальцем и наполняя омегу еще больше. Чимин оборачивается, чтобы взглянуть на альфу: его лицо покрыто натуральной смазкой омеги, губы, нос и щеки блестят, и из-за этого Чимин издает невероятно громкий стон. Он чувствует, как тяжелеют его ресницы из-за слез. — Давай, детка. Позволь хену почувствовать, как сильно ты напряжен, — говорит Намджун, облизывая губы, когда начинает трахать Чимина сильнее, каждый раз прикасаясь пальцами к заветной точке. И этого достаточно: стенки омеги судорожно сжимаются вокруг пальцев альфы, когда он кончает, и обильные брызги спермы пачкают простыню и живот Чимина, когда он смотрит на альфу, чувствуя, как сильно вздымается его грудь. Но Намджун не прекращает трахать его до тех пор, пока омега не вздрагивает, а рука падает ему на глаза. — С-спасибо, хен, — говорит Чимин, затаив дыхание. Теперь комната наполнена запахом Чимина — свежими яблоками и сладкой карамелью, приправленной корицей. Намджун оседает рядом с ним, целует омегу, и он может почувствовать вкус собственной смазки на губах альфы. Омега чувствует себя грязным, будучи покрытым спермой и потом, но альфа целует Чимина так, что он не может насытиться. — За что, детка? — Намджун спрашивает, обсасывая язык Чимина. У альфы теперь острый вкус, а тело омеги будто израсходовано, однако оно, наконец, остывает. — Если я стану твоим альфой, я должен буду позаботиться о тебе, не так ли? Слова застали Чимина врасплох, сердце застучало в ушах. — Ты… Ты хочешь стать моим альфой? — Только если ты хочешь, чтобы я им стал, — бормочет Намджун, все еще целуя омегу, но ему удается схватить одну из отброшенных рубашек, чтобы вытереть Чимина. Чимин же смотрит на свои руки, краснея, когда осознает количество засосов, оставленных альфой на всем его теле. Они повсюду: на груди, животе, бедрах. Он знает, что у Намджуна тоже осталось несколько крупных на шее и плечах, и Чимин быстро осматривает метку, которую он оставил на шее парня в метро, и он рад тому, что она не пропала, а потемнела и стала пурпурной. Чимин облизывает губы, слегка кивая головой. — Я-я хотел бы этого. — Да? — Намджун тяжело дышит, вновь отбрасывая рубашку. Чимин собирает все свое мужество, чтобы посмотреть альфе в глаза, и его щеки горят. — Да, — отвечает он, голос ломается. По привычке он закусывает нижнюю губу, и альфа внимательно наблюдает за ним, словно ястреб. — Черт, — выдыхает Намджун, вновь наклоняясь, чтобы поцеловать Чимина, несколько раз поглаживая его руку. — Моя детка будет хорошим омегой для хена, да? — Да, хен, — отвечает Чимин, позволяя альфе опрокинуть его. Он проводит руками по телу Намджуна, скользя рукой вдоль позвоночника, пока его руки не задевают пояс трусов парня. — Хен, а ты не хочешь… — Хочу что, Чимин? — альфа спрашивает, но его ухмылка говорит о том, что он точно знает, что омега имеет в виду. Чимин скулит, надуваясь, прежде чем вновь задеть нижнее белье парня. — Ты не хочешь трахнуть меня, хен? — на этот раз смелее озвучивает омега, чувствуя, что его разум немного прояснился. Он знает, что это лишь временно, но все равно чувствует себя лучше. Брови Намджуна ползут вверх от столь откровенного вопроса. — Не знал, что у меня на руках настолько ненасытный маленький омега, — комментирует альфа, помогая Чимину снять с себя белье. Чимин же смотрит на член Намджуна, твердый и красный, истекающий предэякулятом, и он настолько большой, что задница парня сжимается от предвкушения. — Ты такой большой, хен, — бормочет Чимин, ведя рукой по телу Намджуна, а затем сжимая член альфы. Он даже не может сомкнуть пальцы вокруг ствола, и он знает, что его руки не самые большие, но это смешно. — Представь, каким большим он будет внутри тебя, — шепчет Намджун, раздвигая ноги Чимина. В этот момент омега настолько мокрый, что с него капает смазка, и он чувствует себя слегка униженным, но Намджун стонет, когда замечает это. — Твоя дырочка самая красивая, Чимин, — улыбается альфа, наблюдая, как Чимин вспыхивает ярко-красным, когда он направляет свой член к его входу. Альфа медленно проталкивает головку, наблюдая как омега глубоко вдыхает, и подмечает, что у омеги отличная растяжка. Член Намджуна медленно распирает его, заполняя до тех пор, пока Чимин не может вспомнить, как дышать, потому что член альфы такой толстый и большой. — Блять, ты чертовски узкий, детка. — Хен, п-пожалуйста, — задыхается омега, наблюдая, как пот стекает по лицу Намджуна, и альфа выглядит очень сосредоточенным в попытке не сорваться на бешеный ритм. — Трахни меня, хочу, чтобы тебе было хорошо. — Тссс, — прерывает Намджун, положив руки на бедра Чимина, когда он начинает совершать первые толчки, двигаясь медленно и позволяя омеге привыкнуть к его размеру, — тебе хорошо? Чимин кивает головой, его рот приоткрыт, он стонет, едва удерживая глаза открытыми. Волосы Намджуна мокрые от пота, они прилипают ко лбу, а широта его плеч заставляет омегу задержать дыхание, когда он обращает на это внимание. — Быстрее, хен, пожал. Ах! — Блядь, так ты маленькая шлюшка, детка? Тебе так нравится мой член? — Намджун спрашивает, толкаясь в Чимина сильнее, звук шлепков раздается эхом по комнате. Стоны омеги становятся громче, альфа сгибает омегу пополам, закидывая его ноги на свои плечи. — Давай, скажи хену. какая ты маленькая шлюшка. Так жадно принимаешь мой член. Твоя дырочка такая влажная, Чимин, ты, черт возьми, течешь. Чимин скулит, его голос сейчас высокий и нуждающийся, поскольку он пытается ответить. — Хочу быть… Ха… шлюшкой хена. — Правильно, — стонет Намджун, пальцы сильнее впиваются в бедра Чимина, и Чимин хочет, чтобы у него остались синяки, хочет, чтобы Намджун надавил везде, где болит. Альфа вбивается в него, кровать шатается и скрипит, когда он непрерывно трахает омегу, и Чимину нравится то, как грязно звучит эта какофония звуков. — Только хена. Эта узкая маленькая задница теперь принадлежит только мне. — Да, да, да, — тянет омега, рыдая, когда Намджун замедляет темп, целенаправленно практически полностью выходя из Чимина, прежде чем вновь толкнуться и вогнать член по основание. — Только хена, хочу быть только твоим. — Боже, детка, ты такой хороший, — хвалит альфа, и Чимин делает глубокие-преглубокие вдохи, словно задыхаясь, когда Намджун сильно проезжается по простате, долбит его с бешеной скоростью, и омега так близко к тому, чтобы кончить, ощущение очень болезненное, его член ноет, желая, чтобы к нему прикоснулись. — Такой прекрасный для хена. Такой послушный мальчик, все, чего я мог желать. — Намджун-хен, — стонет Чимин, подступая все ближе и ближе к оргазму, и он понятия не имеет, как альфа продержался так долго; он хочет, чтобы старший коснулся его. — Хочу кончить, хен, п-пожалуйста, мне б-больно. — Да, детка, конечно, — отвечает Намджун, обхватывая член омеги, и Чимин шипит, выгибаясь, когда тот продолжает двигаться и начинает дрочить ему. Толчки становятся неустойчивыми, но омега чувствует, как набухает узел альфы внутри него. Теперь узел безжалостно трется о его простату, растягивая его нутро еще сильнее, и Чимин снова плачет, выкрикивая имя альфы, когда он вдруг вздрагивает, испытывая сухой оргазм, потому что он полностью опустошен. Он видит черные пятна перед глазами и дрожит, но Намджун не останавливается, продолжая трахать омегу, пока тот беспомощно сжимается вокруг его узла, будучи сверхчувствительным и доведенным до предела. Горячая сперма обжигает его внутренности, альфа все еще вбивается в него и стонет, звучит так красиво, что Чимин желает, чтобы он мог заглушить все остальные звуки. Теперь он толкается медленнее, узел распирает стенки и они сцепляются, а сперма Намджуна находится внутри, не имея возможности покинуть тело омеги, и Чимин стонет от этой мысли. Притягивая к себе альфу, омега лениво целует его, а Намджун притягивает его как можно ближе. Они лежат так какое-то время, Чимин старается не двигаться, потому что узел удерживает его на месте. — Боже, ты потрясающий, — стонет Намджун, целуя челюсть младшего. Он трется о спину Чимина, а затем переворачивает их так, что омега оказывается сверху, лежа на его груди, и его сердцебиение отдается эхом. — Такой прекрасный мальчик для меня, просто идеальный. — Хен, — сонно скулит Чимин, — я должен поблагодарить тебя. — Ты не должен благодарить своего альфу за такое, — парирует Намджун, вновь скользя пальцами по бедрам Чимина, прослеживая край, где его член входит в омегу и все еще находится внутри. — Это глупо, — отвечает Чимин, но прижимается ближе к альфе, устраиваясь поудобнее и готовясь ко сну. Намджун что-то говорит, но омега не замечает этого, проваливаясь в сон, лишь ощущая, как старший тоже сильнее прижимается к нему.