Pretty Daddy

      Неуверенность отчетливо читалась в его глазах, в выражении лица и дёрганных, неловких движениях рук. То, как он смотрел на платье перед собой, как сжимал и разжимал кулаки, как тянулся взять наряд, но потом, будто ударенный хлестко плетью по пальцам, отдёргивал ладони. Чонгук смотрел за этим в щёлку двери и внутри него рождалось тёмное, рокочущее. Год назад он спросил, трансвестит ли Тэхён. Он как сейчас помнил то необъятное удивление, навалившееся на него при виде гардероба с рядами женской одежды. Тэхён на вопрос смущенно ответил «вроде того». Прошёл год и Чонгук знал, что то, что происходило с Тэхёном, не относилось к термину, что он однажды использовал. Он так много читал, что теперь знал — трансвестизм достаточно грубый термин, не определяющий Тэхёна и не подходящий ему. Трансвеститами сейчас называли фетишистов, для которых одежда другого гендера выступала в качестве увлечения. Но, как показало время, у Тэхёна это было глубже. Чонгук мог видеть, как комфортно тому было в мягких вещах. Тэхён будто находил в них тепло и заботу. Это не было поверхностным фетишем, не было часовым развлечением на «потрахаться». Тэхён страдал из-за того, что нуждался в этом постоянно, но этого «постоянного» у него не было. Хотя могло бы, но страх перед обществом иногда настолько велик, что мы душим всё внутри себя и живём так, как прописано правилам. Ты мужчина, ты не можешь носить платья, не можешь любить туфли и макияж. Возможно, когда-нибудь это изменится. Возможно когда-нибудь общество засунет мнение о правильном и неправильном поглубже в задницу, и не будет осуждать людей за их вкусы. Не будет запрещать им самовыражаться. В конце концов, раньше за гомосексуализм убивали, а сейчас разрешили браки и признали, что любить мужчине мужчину, а женщине женщину — не болезнь. Тэхён мог бы выйти из своего шкафа, он мог бы жить так, как ему нравится, но с постоянными укором и насмешкой где-то совсем рядом. Постоянное угнетение, роль вечного страдальца. Не каждый был готов на это. Роль прокаженного, по сути, ни за что, могла подвести к краю. Таких случаев сейчас не перечесть. Чонгук плакал, когда читал истории людей, прячущихся ото всех и, что не мало важно, — от самих себя. Было так печально осознавать, сколько на свете было людей несчастных, отверженных. И вдвойне сложнее было быть рядом с одним из них, пытаясь сделать хоть что-нибудь, что могло помочь.       — Хэй, — с тихим стуком костяшек пальцев о дверь Чонгук вошёл в комнату.       Тэхён дёрнулся, но на его лице была улыбка, когда он повернулся в сторону парня. Он уже был накрашен: выровненный тон лица, пушистые накладные ресницы и блестящая помада. Мило.       — Ты ещё не оделся? — спросил Чонгук итак очевидное.       Сам он готовенький стоял в костюме с бабочкой на шее цвета серебра — тон в тон к платью Тэхёна.       — Эм, ещё нет, — покачал Тэхён головой, поджимая губы.       Чонгук видел в чужих глазах борьбу. Неуверенность в них сцепилась с отвагой в кровавой, равной по силе схватке. Чонгук должен был помочь отваге выиграть.       — Хочешь я тоже платье надену? — выдал он первое, что пришло на ум.       Тэхён засмеялся. Его смех был заливистым, громким, шедшим из самой груди. Когда Чонгук не поддержал его, он, однако, резко прекратился.       — Ты сейчас не пошутил? — спросил Тэхён с подозрением.       — Я серьёзно. Если тебе будет легче — я сделаю это. Ты не будешь один.       — Хэй, детка, я знаю, что ты рядом. Я не один, — Тэхён покачал головой, глядя на Чонгука с тёплой любовью во взгляде. — И, без обид, но из нас я единственный, кому это подойдёт, — он, посмеиваясь, указал пальцем на платье.       Чонгук успокоился. Он кивнул, подходя к Тэхёну и обнимая его со спины.       — Помочь застегнуть? — спросил он в чужой затылок, носом вдыхая родной запах.       — Да, пожалуйста.

•

      На входе в здание, похожее на строение века эдак девятнадцатого, стояли охранники. Два таких грузных мужика, рядом с которыми Тэхён жался к предплечью Чонгука теснее, а пальцами сжимал руку крепче. Он был на каблуках, и потому возвышался над Чонгуком сантиметров примерно на пять, и было странным, что он всё равно казался беспомощнее Чонгука, даже возвышаясь над ним. Охранники наградили их тяжёлыми взглядами и остановили, попросив билеты. Чонгук с нейтральным выражением достал их — золотые, маленькие, с индивидуальным номерами. Было сложно достать их, но Чонгук, конечно же, не скажет этого Тэхёну.       — Проходите, — на удивление голос охранника был любезен и доброжелателен, когда он открыл перед ними двустворчатые двери.       Как только они вошли в коридор, высокие стены которого были полностью зеркальны, Тэхён немного расслабился. Пространство из-за этого казалась бесконечным — одно отражение повторяло другое, и получался эффект зеркального коридора. Это немного дезориентировало — казалось, что вокруг неограниченное множество дверей и самих их, державшихся за руки посреди чертовски странного места.       Хоть Тэхён и ослабил хватку на руке Чонгука, его осязаемое напряжение всё равно витало вокруг, и Чонгук даже чувствовал удушье. Идея с балом больше не казалась такой уж вдохновляющей.       — Если тебе некомфортно, мы можем уйти, — шепнул он Тэхёну на ухо, и тот резко повернулся.       Как жаль, что за маской Чонгук не мог увидеть выражение его лица. Она у Тэхёна была практически на всё лицо. Лишь маленькая часть щеки с правой стороны была видна, открывая вид на уголок губ, который нервно дёрнулся вверх.       — Со мной всё в порядке, сладкий. Пойдём, — отворачиваясь, он потянул Чонгука вперёд по коридору.       Серебро платья блестело и колыхалось легко и плавно, как шелк на ветру. Каблуки звонко стучали о чёрный мрамор. Тэхён шёл женственно — его бедра покачивались, и глаза Чонгука завороженно бегали туда-сюда, наблюдая за их движением. Со спины Тэхёна можно было принять за девушку с короткой стрижкой и фигурой перевернутого треугольника. Он был мягким и стройным, и резонанс его фигуры с женской одеждой не бросался в глаза. Вот если бы Чонгук оделся так… хм, разница бы сразу была заметна.       Двери, за которыми приглушенно звучала бьющая по ушам громкая музыка, вела в совершенно другой мир. Чонгук знал, что это был современный бал-маскарад, но не думал, что настолько. Это походило на простую, однако довольно помпезную вечеринку для богачей. Буржуазная тусовка, где люди были в костюмах, дорогих платьях и масках, с шампанским в руках и бегавшими вокруг них официантами. Как и в ночном клубе, всё было окутано темнотой и завораживающими огнями цветных прожекторов.       — Круто! Вечность не был на вечеринках! — кричал Тэхён Чонгуку на ухо, стараясь быть услышанным.       Во мраке он, казалось, наконец смог расслабиться. Чонгук отметил, что уголок его губ, видневшийся в участке, не закрытом серебряной витиеватой маской, был широко растянут в улыбке.       — А я вообще никогда не был! — крикнул Чонгук в ответ, взволнованно притесняясь к Тэхёну, вмиг среди шума и гама ставшего рыбой в воде. Такой блестящей, хищной рыбкой, которой всё было нипочем.       — Правда?! Неужели ты не был подростком с поддельным удостоверением личности, что тайком сбегал от родителей в ночные клубы?       — Я был подростком, который ел по ночам начос и смотрел фильмы про супергероев, — покачал Чонгук головой, удивляясь.       Как он, обычный подросток, смог получить всё, что имел сейчас? Ответ таился на поверхности: Тэхён.       Тэхён засмеялся. Он взял с подноса официанта два фужера и протянул один из них Чонгуку. Золотое шампанское пузырилось, и когда Чонгук сделал глоток, ему показалось, что он выпил шипучки.       — М, хорошее! — крикнул Тэхён. Его бёдра, да в принципе всё тело, покачивалось в такт музыки.       Чонгук улыбнулся. Для храбрости он осушил весь фужер и, поморщившись, встал позади Тэхёна. Он вспоминал все части фильма «Шаг вперёд», положив руки Тэхёну на бёдра и начав двигаться им в такт. Ох уж эти горячие бразильские танцы.       Люди, что были вокруг них, не обращали никакого внимания на парочку, что, тесно прижимаясь друг к другу, страстно танцевала. Никому не было дела до мужчины в серебряном платье, что, изящно выгибая шею, держался руками за парня позади себя, выгибаясь подобно змее. Это был их маленький купол, шар, в котором были только двое.       А потом пузырь лопнул. Затихшая из-за атмосферы уединения музыка вновь стала чересчур громкой.       — Хэй, Чонгук-а! — окликнули громко парня.       Одного взгляда на пухлые губы, не скрытые маской, хватило, чтобы опознать в человеке Чимина. Тот ярко улыбался, одетый в кожаные облегающие штаны и футболку-сетку.       — Я твою задницу за милю могу узнать! — кричал Чимин, подходя к Чонгуку близко-близко.       — Это что… — Чонгук шокированно ахнул, глядя на лицо своего друга, — бдсм маска?       Чимин с довольной ухмылкой кивнул. На нём была чёрная кожаная маска котика с острыми ушами и железными клипсами. Визажист беспечно пожал плечами, отпивая из своего фужера.       — Это было единственное, что я нашёл в доме, — ответил он, а потом, наконец, обратил внимание на пару своего друга. — Ох ты ж блять, — поперхнулся он игристым, заходясь кашлем.       Чонгук перевёл обеспокоенный взгляд на притихшего Тэхёна. У того губы были напряжены, а подбородок воинственно приподнят — он явно был готов ответить на атаку в случае чего.       — Точнее, я хотел сказать, — вытер Чимин губы, его глаза в прорезях маски бегали от Тэхёна до Чонгука, — что вы выглядите замечательно, мистер Ким.       — Спасибо, — голос у Тэхёна был твёрдым, как сталь. Чонгук от его тона весь покрылся мурашками, а Чимин едва заметно дёрнулся.       — Что ж, я пойду тогда, — махнул он рукой позади себя, делая короткие шаги назад. — Удачно вам провести вечер! — крикнул Чимин напоследок и в одно мгновение скрылся среди людей.       Чонгук только сейчас заметил, что Тэхён сжимал его руку до боли. Он дёрнул ей, но его не отпустили. Казалось, что Тэхён впал в астрал, не двигаясь и ничего не говоря. Сердце Чонгука ухнуло куда-то вниз. Плохи дела.       — Хэй, Тэ? — спросил он обеспокоенно.       — Ты не говорил, что здесь будет твой друг, — сказал холодно Тэхён, отпуская руку Чонгука. Та онемела и совсем ничего не чувствовала.       — Эм, я благодаря нему об этом месте узнал, — сбито объяснял Чонгук, чувствуя себя последним дураком. Хотел как лучше, а получилось, как всегда — через зад. — Я не думал, что он признает меня. Прости, Тэхён.       Тэхён молчал, его руки были крепко прижаты вдоль тела, пальцы сомкнуты в кулаки.       — Ты не должен переживать на счет него, правда, — продолжал говорить Чонгук, обеспокоенно облизывая губы, — Чимин не пойдёт никому говорить об этом. Он не такой.       — Ты не знаешь, какой он, — возразил Тэхён, отчего Чонгук опешил. — Пойдём домой, — кивнул мужчина в сторону выхода, уже направляясь к высоким дверям.       — Но…       — Домой, Чонгук.       Растерянный, Чонгук поставил фужер на ближайший столик и, протискиваясь мимо танцевавших людей, поспешил за своим рассерженным парнем на выход.       Когда Чонгук вышел на улицу, Тэхён был далеко впереди. Чонгук не знал, стоило ли ему идти к нему, или следовало дать пространства и не догонять, пока к Тэхёну, оторвавшись от стены здания, внезапно не подошли два мужчины.       — Хэй, красавица, куда спешишь? — спросил один из них. Он явно был пьян, идя вразвалочку. Тэхён на вопрос молчал, лишь его шаг ускорился, разрезая тёмную тишину улицы звонким цоканьем каблуков.       — Да подожди же ты, — сказал второй, хватая Тэхёна за запястье.       Тот резко выдернул свою руку и обернулся на преследователей. Он угрожающе прошипел:       — Отцепитесь.       Его голос говорил, что он явно не красавица — скорее красавец.       — Ну нихуя ж себе, — шокированный, мужчина и сам отошёл. Второй от шока выронил бутылку абсента на асфальт. Чонгук прибежал как раз в тот момент, когда она с дребезгом разбилась.       — Эй, нам не нужны проблемы, — сказал он, вставая справа от Тэхёна.       — Да уж, блять, вам их явно хватает, — пробормотал мужик, от которого за версту несло перегаром.       — Пиздец, мужик в платье, — бормотал второй с отвращением. Его лицо было брезгливо перекошено. — Фу, блять.       Пальцы у Чонгука сжались в кулаки. Он неосознанно подался вперёд, желая вмазать одному из них по роже, потому что никто не смел выражаться так, но Тэхён вовремя остановил его.       — Пойдём, — сказал он властно, потянув Чонгука вперёд. Чонгук слушался, кипя внутри от гнева. Это должна была быть просто мимолётная неудачная встреча с двумя пьяницами, оставившая после себя осадок и не более. Однако когда они отвернулись, послышался звук плевка.       Слюна одного из изрядно пьяных мужчин текла по красивому, невероятно дорогому серебряному платью. Тэхён остановился. Прежде, чем Чонгук успел понять, что вообще происходит, его парень обернулся и занёс кулак в воздух. Костяшки пальцев встретились с чужим подбородком с отнюдь не женской силой. Звук удара был оглушительным. Мужчина застонал от боли, хватаясь за своё лицо.       Чонгук шокировано выдохнул и моргнул, не веря в то, что это и правда происходило. Ему не стоило закрывать глаза даже на секунду — когда он открыл их, Тэхёна били в ответ. Его маска от силы удара слетела с лица и упала на землю. Кровь выступала на его губе. Чонгук похолодел. Не раздумывая он встал впереди Тэхёна как раз в тот момент, когда второй мужчина опомнился и тоже захотел принять участие в бое. Чонгук поставил блок около своего лица, как учил отец, но удара не последовало. Когда он открыл глаза, охранники, что стояли на входе, подоспели к ним, оттаскивая пьяных мужчин подальше. Чонгук благодарно кивнул им. Тэхён прикрывал своё лицо, стоя позади.       — С вами всё в порядке? — осведомился один из охранников, удерживая брыкающегося мужчину так, будто это не доставляло ему никаких проблем.       — Да, спасибо, — пробормотал быстро Чонгук, ища ладонью руку Тэхёна. Когда же его пальцы наконец встретились с чужими, они у Тэхёна были холодными, как лёд, и дрожавшими, словно листья на ветру.       — Стоит вызвать полицию, — сказал другой охранник.       — Нет-нет, мы бы предпочли тихо уйти. Правда, нам очень хочется домой, — говорил Чонгук, делая свой голос тонким и молящим. Не хватало им сегодня ещё больших проблем.       Охранники понимающе кивнули. Мужчины с красными от выпитого спиртного лицами смотрели в сторону Чонгука и Тэхёна волком, но предусмотрительно молчали — никто из них не хотел бунтовать в присутствии свидетелей.       Приобняв Тэхёна за талию, Чонгук поспешил увести его в сторону припаркованной машины. Этот вечер был отвратительным, и он чувствовал невероятную тяжесть вины на плечах. Хотя, конечно, он не был виноват в том, что земной шар был переполнен придурками.       — Ты как? Очень больно? — спросил парень Тэхёна, растирая его голую руку, что либо от прохладного ночного ветра, либо от случившегося недавно, была покрыта мурашками.       — В норме, — ответил Тэхён. Он звучал так подавлено, что Чонгук внутренне заскулил.       — Давай я за руль сяду, — предложил парень, и Тэхён в ответ лишь кивнул, быстро садясь на пассажирское сиденье.       Никто не упоминал, что если на дороге их остановят и засекут в крови один несчастный бокал шампанского — будет худо. Чонгук быстро пристегнулся и протяжно выдохнул, стискивая руль пальцами. Он смотрел на Тэхёна, что сидел с низко опущенной головой и сгорбленной спиной, через зеркало заднего вида, и чувствовал после всего случившегося отвратительные, ужасные эмоции.       — Прости, — прошептал Чонгук, нажимая на кнопку зажигания.       — Ты ни в чем не виноват, — отозвался тут же Тэхён, не поднимая при этом головы.       Чонгук с очередным вздохом вырулил на дорогу. Они вдвоем ехали весь путь до дома, сидя в напряжённой тишине и гнетущей, безрадостной атмосфере.       Стоило машине затормозить на подземной парковке, как Тэхён тут же выскочил из автомобиля. Чонгук остался сидеть в ней ещё некоторое время, размышляя обо всём и одновременно с этим ни о чем конкретном, прежде чем выйти, медленно следуя за своим убежавшим, словно золушка от часовой стрелки, парнем. Каждая его нога при этом, казалось, весила около центнера, из-за чего шаги давались с трудом.       Тэхён нашёлся в ванной их спальни. Он смывал макияж с лица ватным диском, яростно растирая кожу. Он был голым, и Чонгук с ужасом заметил, что край серебряного платья свисал с конца мусорного ведра. Его грудную клетку будто сжали тисками — дышать стало трудно.       — Мог бы ты выйти и закрыть дверь, пожалуйста, — попросил Тэхён ровным, бесцветным голосом.       Чонгуку вдруг захотелось плакать.       С тихим щелчком он закрыл дверь и сел на край кровати. Всё его тело дрожало, охваченное тремором ужаса. Он знал, что случившееся сегодня повлияло на Тэхёна слишком сильно. Это был первый раз, когда он вышел на улицу в той одежде, которую по-настоящему любил, но мир не принял его с распростёртыми объятиями, а, напротив, выплюнул.       Сегодня они должны были сделать шаг вперёд, а в итоге прыгнули назад так далеко, оказались настолько позади, как ещё никогда не были. Чонгуку пришлось поджать губы и подавить в себе рвущийся наружу всхлип. Если он чувствовал себя так подавленно, то он не представлял, что сейчас должен был переживать Тэхён.       Доллар мявкнул и прыгнул Чонгуку на колени. Говорили, что кошки чувствовали эмоции и приходили к человеку, когда тому было больно. Чонгук поверил в это, когда Доллар просто лёг рядом и принялся мурлыкать, будто бы пытался успокоить Чонгука и тот ураган эмоций, что в нём бушевал.       Вскоре Тэхён вышел из ванной. В пижаме. С рубашкой, имевшей длинные рукава, и в штанах, достигавших щиколоток. Он никогда за весь год их отношений не спал в таком. Закрытом, прячущимся. Обычно это были короткие шелковые сорочки на тонких бретельках, но это…       — Тэ, ты…       — Иди в ванну, Чонгук, — перебил Тэхён, быстро скользя под одеяло.       Чонгук чувствовал себя маленьким и беспомощным. Тэхён был так близко, но казался сейчас невероятно далеким. Немедля Чонгук встал, снимая на пути дурацкую, сдавливавшую его шею галстук-бабочку. Однако он остановился возле самой двери и повернулся к Тэхёну, походя на провинившегося щеночка. Грустного и брошенного, никому ненужного.       — Тэ, хочешь, чтобы я ушёл? — голос его колебался.       Тэхён, закутанный в одеяло, молчал. Он думал, и Чонгук вновь хотел плакать из-за того, что Тэхён рассматривал перспективу остаться в одиночестве лучше, чем вместе с ним. Послышался тяжёлый вздох.       — Нет, сладкий, я не хочу этого, — ответил Тэхён осипшим, но при этом странно мягким голосом. — Прими душ и возвращайся ко мне.       Сглатывая, Чонгук поспешил стянуть с себя одежду. Он старался не смотреть в сторону того угла, где стояла урна, с края которого свисало раньше нечто значимое, но сейчас ставшее не более, чем ничего не значащий мусор, платье. Чонгук яростно натирал кожу мочалкой, проклиная своё решение, этот вечер и людей, что вечно всё портили.       Он вышел из ванной, даже не до конца вытеревшись — противная капля текла с его затылка по линии позвоночника, закатываясь под кромку нижнего белья. Тэхён лежал на кровати, под подбородок укрывшийся одеялом. Его глаза были закрыты, будто он спал. Чонгук не был уверен в этом, но всё равно постарался лечь тише. Он тяжело вздохнул и уставился в потолок. От напряжения пальцы у него подрагивали, и Чонгук никак не мог избавиться от тяжести во всём теле. Его конечности словно были вылиты из свинца — всё тело казалось неподъемным.       Сомнения в том, что Тэхён не спал, подтвердились, когда послышалось тихое шмыганье носом. Чонгук перестал дышать. Он резко перевернулся на бок и потянул Тэхёна к себе, прижимаясь крепко к его спине и становясь тем самым «большой ложечкой».       — Хочешь поговорить? — спросил он шепотом, боясь слишком сильно беспокоить окружавшую их мирную тишину.       Тэхён покачал головой. Его тело вздрагивало каждый раз, когда он всхлипывал, а сердце Чонгука сжималось.       — Они были пьяны, не расстраивайся из-за них.       Чонгук чувствовал себя беспомощным в бесполезных попытках утешить. Он продолжал обнимать Тэхёна, гладить его по рукам и целовать в заднюю сторону шеи до тех пор, пока всхлипы не прекратились и всё, что можно было услышать от Тэхёна — это тихие вздохи и сопение через рот из-за заложенного после внезапных слёз носа.