Эйдан Келли и Ричард Норвуд: непростая жизнь подменыша

— Ладно, хорошо, я тебе верю, — Ричард покрутил головой, утрамбовывая в ней новые знания о мире. — Но если она — русалка, то кто ещё существует? Санта Клаус? Эйдан рассмеялся: — Нет, конечно, ты что шутишь? Норвуду было немного неловко за кроху надежды, вспыхнувшую в нем, дань ребенку, для которого рождество всегда было важнее дня рождения. — А я уже не знаю, Келли, если существуют русалки и орки, тролли и горгульи, почему бы не существовать какой-нибудь Зубной Фее? Ричард упрямо шел вперед, ругаясь на непонятный дивный мир. Келли было хорошо, это был его дом, он знал правила, а Норвуд постоянно бродил вслепую и вызывал смех у коллег. Как в тот раз, когда он предположил, что лепреконье золото можно будет отследить в банках, и остановил работу всего отдела на добрый час. Пока секретарша шефа Джессика (почти человек, одна восьмая крови гномов, у нее даже борода не росла) не объяснила, что ни один банк не примет такое золото, их приборы просто не покажут, что это металл. Вот и теперь, может быть Ричард и сказал глупость про Санту, но и Эйдану совсем не обязательно было надо ним смеяться! Норвуд обернулся, чтобы посмотреть, закончил ли хихикать напарник, и увидел на его лице настоящий страх. Ричард автоматически пробежал глазами вокруг, выискивая опасность, но ничего не заметил. — Эйдан, что-то случилось? Келли наконец отмер, комично нахмурился (надо будет сказать ему, что у людей обычно не такие подвижные брови) и начал быстро и настойчиво шептать: — Ты что, с Иггрдасиля упал? Называть ее имя, да ещё и сейчас, в е ч е р о м?! Ричард ничего не понял и переспросил: — О ком ты говоришь? О Зубной Фее? Брови напарника наползли одна на одну и нервно затряслись. — Ричард! Прекрати, она тебя услышит! — Эйдан оглянулся по сторонам, взял Норвуда под руку и потащил к выходу из парка, не слушая возражений. Всю дорогу до дома он шептал на неизвестном языке, а когда вошёл в квартиру, сразу же бросился на кухню и приволок солонку. — Садись, — Келли показал на диван, и, дождавшись пока Ричард усядется, обсыпал его солью вокруг. То есть, наверное, он хотел сделать именно круг из соли, но вышел кривенький овал, плюс засолился ковер, диван, журнальный столик и немножко сам Норвуд. — Ну теперь-то объясни, — попросил Ричард, вытряхивая соль из волос. — Что я такого сказал? Чем нам грозит Зу... Эйдан не дал ему договорить, зажав рот ладонью. Очень солёной ладонью — понял Норвуд, попытавшись заговорить. — Ричард. Келли был убийственно серьёзен, Норвуд уже и не помнил, когда он видел напарника в таком состоянии. — Ты не должен говорить до утра. Ричард согласно помычал сквозь чужие пальцы на руках (длинные пальцы, твердые, с силой сминающие его губы). Эйдан расслабился, его плечи опустились, на лицо вернулось слабое подобие обычной улыбки. Он на секунду задумался и прошептал, наклонившись к самому уху Норвуда, опаляя горячим дыханием его шею: — Если она приходит, она забирает не только зуб из-под подушки. Она забирает в с е зубы.