Эйдан Келли и Ричард Норвуд: непростая жизнь подменыша

И таким образом мы поняли, что убийца — его сын, Майкл! Эйдан Келли посмотрел на свое отражение в зеркале и скептически хмыкнул. Речь пока что откровенно не получалась, вопреки всем его стараниям. Эйдан вздохнул и отпихнул ногой ехидно заскрипевший скейт. — И без тебя разберусь, старая ты деревяшка. Он вдохнул, выдохнул, вдохнул, выдохнул, понял, что старается оттянуть неприятный момент, посчитал до десяти про себя, снова выдохнул и начал заново: — Капитан! Мы с Норвудом прибыли на место через полчаса после поступившего вызова, потому что 35-ая и 17-ая были перекрыты. И да, я бы мог использовать дополнительные средства передвижения, — Эйдан покосился на скейт, смирно лежавший в углу комнаты, — но мой напарник не смог бы, а в прошлый раз вы не одобрили наше разделение. Фух. Репетиция речи давалась тяжело, но Келли держал в голове пословицу одной из своих дальних родственниц, которая всегда говорила: "Тяжело в учении — легко в бою". И действительно, в академии было тяжелее, чем на работе, в школе было тяжелее, чем на работе, так что в целом тетя была права, разве что слегка ошибалась временем, когда рассказывала про бои на Narochi, о которой Эйдан никогда не слышал. Келли понял, что отвлекся, плюнул (фигурально, у него все-таки были манеры) и продолжил: — А сын вел себя совершенно нормально, поэтому мы со спокойной душой поехали за ордером на видеозапись с камер охраны в их здании. А когда вернулись, у нее оставалось крови литра три. И я... Келли задумался, сбиваясь на том же месте в четвертый раз из всех четырех попыток. Не было способа объяснить это нормально, по-человечески, доступно для того, что не чувствовал запаха силы в крови. — И у меня снесло крышу! — нет, не вариант, сленг, а капитан этого не любит. С другой стороны, когда он узнает, как облажался Келли, ему будет не до сленга. Эх. — И я потерял голову! Норвуд носился по квартире, рассчитывая на то, что мы спугнули убийцу, звонил медикам, проверял, все ли в порядке с ее сыном, а я просто сидел и смотрел на нее, на эту рваную дыру на ее боку, почти под мышкой. Кровь уже лилась медленно, сочилась сквозь одежду, пропитывала воздух железом, делала его тяжёлым и непригодным для дыхания. И в этот момент, капитан, я должен был сопоставить рану, тринадцатилетнего подростка, то, как он практически ничем не пах. Я должен был понять, капитан, я не в первый раз встречаю упыря, хоть они и редки здесь, в отличие от Европы. Я, в конце концов, должен был оказать ей первую помощь! Из-под кресла донесся жалобный скрип, Келли замолк, провел рукой по лицу, стирая пот, и присел на корточки перед скейтомбордом. — Жалеешь меня? Скейт молчал, как и полагается честному спортивному инвентарю. — Ну и молчи, деревяшка. Давно пора на ролики переходить, доски уже сто лет как не в моде, — Эйдан посмотрел в сторону скейта, поморщился и проговорил по слогам, — буквально сто лет, мне тетя Мэриэнн рассказывала. Он задумчиво почесал подбородок, на котором от невнимательности опять выросла щетина, и продолжил убеждать самого себя в зеркале: — В конце концов, она потеряла больше половины своей крови! Ее тяжело было спасти. Тем более, что у нее была третья, не самый лучший вариант для переливания... Ладно, хорошо, — вслух признался Келли, — я проебался. Я попробовал ее кровь. Самую капельку, я где-то вымазал палец и бездумно сунул его в рот. Или мне только казалось, что бездумно? Она пахла одуряюще, я не понимал тогда и до сих пор не понимаю, как Норвуд мог спокойно стоять рядом и звонить 911. И да, он увидел. Я ещё облизывал фаланги, когда Ричард повернулся и застыл на мгновение, посмотрел мне в лицо с ужасом — господи, да он так не смотрел на меня, когда увидел изменение — и оттянул меня от женщины. Я едва мог говорить. Келли опустил голову и уткнулся макушкой в зеркало. Как объяснить то, что можно только почувствовать? Тепло на коже, жажду, смех? Не было слов, описывающих то, что произошло с ним в той маленькой квартире на окраине Чикаго. Эйдан почувствовал, как неслышно подъехавший скейт легонько ткнулся в его ногу. — Спасибо, приятель, понимаешь, — теперь Келли рассказывал свою историю скейту вместо зеркала, — я бы выдержал, если бы не полнолуние. Да что там, мальчик бы выдержал! Но все так неудачно сложилось, фаза луны, экзамены в школе, отец, изменяющий его матери. Для Майкла было слишком много эмоций. И я почувствовал в крови второй жертвы его страх. Он пил неряшливо, искусал ей весь бок, я чувствовал вкус его слюны, и все во мне вставало на дыбы. Моя суть не предполагает открытого столкновения с хищником, тем более таким сильным хищником как упырь. В такие моменты всем нам — не надо считать меня трусом — хочется спрятаться, измениться, уйти и забыть об этом. Но... Мне помог Ричард. Наш славный малый, стопроцентный человек, максимально глухой ко всему сверхъестественному. Он обнял меня, представляешь. Решил, что я переживаю из-за женщины, успокаивал меня тем, что скорая практически приехала. Гладил по волосам. Только из-за него я смог выпасть из ступора и кое-как объяснить ему, что нужно искать ребенка, что он может быть опасен. Хотя, возможно, это лучше оставить вне рапорта. Внеуставные отношения и все такое, да? Скейт неуверенно крутанул передним колесом, предлагая хозяину самому решить эту моральную дилемму. — Никакой от тебя помощи, конечно. Келли шмыгнул носом, прошёлся взад-вперед, шлепая босыми пятками по плиточному полу. Сел у стены, поджав ноги к груди. — Остаток истории я знаю по словам партнера. Ричард нашел Майкла на лестнице, он был не в себе, весь в крови и со "взрослыми" зубами. Этого было бы достаточно для дела, но парень сам рассказал, что произошло. Ему было страшно, ведь он не знал. Все время твердил, что ему жаль, и он не хотел. В общем, так мы и узнали, что убийца — их сын, Майкл. Келли встал и расправил затекшие плечи. В этот раз получилось не так уж и плохо, главное, чтобы Норвуд не оплошал со своей частью, и, возможно, он обойдется выговором без отстранения. Лишь бы он не упоминал тот момент с... Кхм... Объятиями. А то отдел будет вспоминать эту историю до следующего Белтейна, да и было в этом что-то личное. Что-то, чем Келли был согласен делиться только с партнёром.