lee or kim (ft. han)

Ранним утром понедельника Гахён вскакивает раньше Юбин и, не сказав никому ни слова, но оставив на столе записку, чтобы онни не волновались, убегает на вокзал, встречать Юхён. По пути здоровается с Ёнсан и забирает из её рук книгу, обещая отдать Юбин. Переговаривается с Хандон, проходя мимо её дома, сообщает, что трава для её кошки готова, и передаёт юбинову книгу ей в руки, чтобы та, когда будет заходить за травой, занесла. Гахён знает, что может с Юхён задержаться, а Юбин станет раздражённой, не отдай так скоро книгу. Юхён сообщила точное время, во сколько прибывает поезд, но Гахён вышла гораздо раньше требуемого, боясь опоздать. Идёт пешком. Велосипед – помешает в прогулке с Юхён. Шляпу с головы Гахён не снимает, и жители подозрительно на неё косятся, вызывая у девушки улыбку. Это забавно – вводить людей в ступор. Она отшагивает по каменистой дорожке в центр города. Гладит всех встреченных котов и дружелюбно махает бабушке Минджи и Боры, проходя мимо цветочного магазина. Гахён знает, что Бора – вроде, девушка Шиён. Юбин пару минут отчитывала за безрассудство, и за чувства к обычному человеку. Гахён в это время сидела на лестнице и чиркала рисунок на бумаге – небольшую карту города, чтобы отправить Юхён. Она смеялась тихохонько, с хмурого шиёнова выражения лица, когда та выслушивала юбиновы ругания. Юбин причитала: – Шиён, ты знаешь, это опасно. И глупо. Зачем? Нас из ковена прогнать могут, узнай кто. Да и о безопасности Боры подумала? Она вечно с тобой, и с потусторонней силой. Гахён хотела влезть в их разговор и вступиться за Шиён, потому что – чувства не слушаются голос разума и, наверное, Юбин – сама глупая, не понимает раз очевидного. Тем более, находиться с ведьмами – не так опасно, как ворчит Юбин. Младшая дула миловидно щёчки и корябала ногтем сплетённый браслет на руке. Браслет дружбы. У Юхён есть такой же. Ей хочется вскрикнуть о несправедливости, что им запрещают сближаться с обычными людьми. Но в разборки онни лезть не стоит, а то, мало ли, дом взлетит от количества негатива. Да и духи разбегутся. Шиён сама за себя постоять была горазда. Она смерила Юбин недовольным взглядом и ответила: – Я не собираюсь поступать так, как считаешь правильным ты. Наш ковен – ничего мне не дал, отчего я должна следовать его правилам? Юбин открыла рот, скривилась, успокоилась. Выдохнула и зачесала ладонью каштановые, до плеч, волосы назад. – Почему ты так упёрлась? – Посмотри на мою руку! – не сдержалась Шиён. Подняла ладонь, выронив энциклопедию на коричнево-жёлтый ковёр. – Видишь? – спросила с угрозой. – Видишь? Сощурившись, Юбин приблизилась. Взяла шиёнову руку в свои. Ахнула, отшатываясь. – Да ладно, – простонала она. – Красная нить? С каких пор, родственные души – ведьма и смертная? Шиён гордо вздёрнула нос. Гахён промычала «вау», заинтересованно заглядывая на онни. – Я даже если захочу – а я не хочу – с ней расстаться, то не смогу это сделать. Юбин, она мне дорога. Очень, – едва не молит. Пусть они и ссорятся внутри семьи, всегда к советам прислушиваются, и Шиён неприятно, насколько против Юбин её с Борой отношений. Она с Борой провела вместе незначительные полтора месяца, но уже понимает, какое влияние в её жизни оказывает девушка. Нить судьбы – могли видеть исключительно те, кто знаком со скрытой стороной мира. Борины предчувствия, очень удачно появившиеся, оказались верными. Шиён знала с самого начала, с первой встречи, и видела чётко их мизинцы, обмотанные прозрачной ниткой, проявляющейся при пристальном наблюдении. Если не знать, что она есть – не заметишь. Прямо как шрам Боры на щеке. Наверное, он – их связал; послужил отправной точкой. Юбин поразмыслила, неотрывно смотря на шиёнову ладонь. – Ты счастлива? – просто спросила она, серьёзно всматриваясь в шиёновы глаза. Шиён под таким размякла, понимая, что Юбин резкая, лишь потому – что заботится и переживает. Она смущённо кивнула. Погладила свой мизинец, вспоминая озорную девчушку, быстро поселившуюся в сердце. – Тогда хорошо, – заключила Юбин. – Но, пожалуйста, осторожнее. И береги её, мало ли, какой злой дух решит воспользоваться твоей уязвимостью. Шиён будет беречь. Обещает-обещает. После того разговора Юбин с Гахён иначе смотрят на Бору. Юбин с лаской, и всегда приглашает, если что, приходить к ним в гости; или же обращаться с проблемами. Гахён относится, как к сестре, и рассказывает секреты Шиён, чтобы позлить онни и повеселить Бору. Потому, когда Гахён, направляясь на вокзал, встречается по дороге с Борой, она бежит к ней и накидывается с объятиями. – Привет, – Бора полуулыбается и легко гладит Гахён по макушке. – Куда спешишь? – Юхён сегодня приезжает, – сообщает с энтузиазмом она. – О, правда? Это прекрасно! – Бора осведомлена про гахёнову с другой девушкой переписку; по словам Шиён – очень долгую. – Да, – она морщит нос, почти светясь от счастья. – А ты куда? К Шиён идёшь? Она, кстати, со вчерашнего дня по тебе скучает. Бора тихо прыскает. Внутри отдаётся наиприятнейшим чувством. – Не-а, к сестре. Завтрак ей несу. А потом к Шиён. – Хорошо. А то, когда у Шиён скверное настроение, цветы вянут, – делится новым фактом Гахён. Она очень хорошо ощущает состояние иных людей. Шиён – всегда была чересчур эмоциональна; в ней хранится целый необъемный склад нежных чувств. И когда находится причина, отчего Шиён не по себе, всё выплёскивается наружу, влияя на растения. – И она расстраивается, когда цветы вянут, верно? – риторически спрашивает. – Постараюсь побыстрее к ней прийти и поцеловать. Гахён смешно морщит нос. – Без подробностей! Посмеиваясь, они расходятся каждая в свою сторону.

\\

Увидев в первый раз Юхён – Гахён пару секунд поражённо пялилась. Юхён намного выше её самой, а ещё её улыбка – ну очень яркая, что шляпа не спасает от солнца. Они долго-долго обнимались на вокзале, выражая в касаниях давнее желание повидать друг друга. Юхён ударила пару раз по гахёновой шляпе, подумав, вовсе отобрала, надев на голову. Ни слова не сказала, отчего Гахён её вообще носит. Юхён была в курсе, что Гахён ведьма. И ей не терпелось познакомиться с Юбин и Шиён, побольше узнавая про ведьмовство. Юхён заканчивает школу с гуманитарным уклоном и без ума от истории, фэнтези и загадок; и ей безмерно нравятся все интересно-непонятные штуки. – Покажешь мне город? – произносит Юхён, как только они выходят с вокзала, жмурясь от полуденного солнца. Юхён с интересом осматривает городских жителей и не стесняется открывать рот от восторга местной архитектуры. Всё такое одноэтажное, сплющенное на узких улочках и с указателями, написанными каллиграфическим почерком. Юхён думала, такое бывает лишь в сказках. Но раз её подруга – ведьма; то и город её – волшебный. В Сеуле такого не найти. – Покажу, – обещает Гахён. Она хватает Юхён за локоть, спрашивает, как та доехала. Юхён рассказывает, что соседи у неё были громкие и любители поесть, из-за чего у девушки не выходило в спокойствии почитать взятую с собой книгу. Жить она эту неделю каникул – будет у Гахён. Со всеми договорено и обговорено. Ещё бы, Гахён кто смог отказать. Семье Ли – отказать никто не может. Диалог их протекает свободно и просто. У Гахён врождённая способность находить со всеми общий язык. Юхён ей близкий человек, потому темы не кончаются. И радость лопается внутри, от осознания, что вот, в живую, не через письма, она общается с дорогим ей человеком. Общается не так, как Шиён с Борой. Но платоническая связь у них – невероятная. Гахён покупает им двоим мороженое – себе шоколадное, Юхён мятное – и ведёт по бордюрам вверх по улице, приближаясь не спеша к дому на холме. Юхён везёт за собой небольшой чемоданчик, но он ей никак не мешает. Она заинтересована Гахён и городом; Гахён немножко сильнее. Подшучивает насчёт гахёнова роста, тыкает в каждый дом, чтобы узнать побольше. И смеётся с гахёновых шуток. Самое лучшее – без задержки во времени общаться. Юхён, конечно, письма любит больше электронных сообщений, но есть некоторые минусы переписываться именно так. С Гахён легко, как Юхён и думала. Потом Юхён решает, что очень хочет посмотреть на цветы. И в итоге находит вторую причину, отчего ей желается задержаться в этом городке подольше. – Добро пожаловать! – громко приветствует Минджи, обернувшись на зашедших посетительниц. Ничуть не удивляется, что на девушке, рядом с Гахён, надета прославленная шляпа семьи Ли. Она стоит за кассой; и весь магазинный воздух пропитан свежим запахом цветов и воды. Минджи, в окружении цветастых бутонов, – ещё прекраснее, чем отделка светлых тонов помещения. Юхён в глаза вдарило волной яркости. Подумалось, девушка, дружелюбно улыбнувшаяся им, никто иная, как: фея. Юхён была готова заглянуть за её спину, выискивая прозрачные розовые крылья или пыль в форме звёздочек над копной её персиковых волос. – Приве-ет. Знакомься, моя подруга – Юхён, – быстро её представляет. – О-о-о, я про тебя многое слышала, – Минджи приветливо улыбается именно Юхён, а Юхён теряет дар речи. Суетно поправляет свою футболку, и хочет посмотреть в зеркало чуть справа, проверяя свой внешний вид. – Да, я много кому про тебя говорила, – без стеснения заявляет Гахён. – Дашь нам посмотреть каких цветков? Юхён пожелала поизучать местные растения. – Ну, тут больше к Шиён обратиться нужно, она с подобным дружит, – шутит беззлобно Минджи, выходя из-за стойки. – Но, раз захотела, я могу самые красивые показать. «Да нет тут ничего красивее тебя» – проносится у Юхён в голове. Она встрепенулась, приходя в себя. У Минджи светлые волосы, заплетённые в высокий хвост, небесного цвета резинкой, со свисающим сердечком, покрашенным в золотой. Открывается её длинная и загорела шея, с серебряной цепочкой медальона. На руках звенят тонкие браслеты, она вся – драгоценность. Не снимает с пухлых, накрашенных бесцветным блеском, губ полуулыбки, будто без притворства рада новым посетителям и старо-новой знакомой, в роли Гахён. Минджи свежая; плавучая, не ходит – летает. Впрямь фея, вот никак иначе. Самое первое сравнение – самое верное. Юхён за ней внимательно наблюдает, осознавая, что этот город, наверное, такой очаровательный потому, что существует под светом этой девушки, в бежевом тонком фартуке и с блестящими жизнью глазами. – У нас популярны пионы, – между делом проговаривает Минджи. Юхён с Гахён следуют за девушкой. Обходят стенды, заставленные букетами, разными декоративными украшениями. Юхён ещё не сказала ни слова. Решает изменить это допущение. – А… Эм, как тебя зовут? – спрашивает неловко Юхён. Её голос сел, и слышится каким-то жалким. Минджи указывает на свой бейджик, перебирая связки цветов. Юхён считывает маленькие буковки. Какое прекрасное имя. Минджи. Юхён ничего совершеннее не знала. Сколько прочитала литературы, никакого такого же сладкого слова, в тоже время отдающего тёплым и вкусным ветром – не находила. – Она сестра Боры, – поясняет Гахён, пока Минджи занята. – Помнишь, я про неё писала? Юхён помнит. Юхён кивает. – Которая девушка твоей сестры? От стороны Минджи раздаётся приглушённое хохотание. Юхён от этого едва подпрыгивает. Какой внезапный звук; какой чудесный звук. – Мне Бора все мозги проела Шиён, – говорит Минджи, и вытаскивает три цветка бледно-розовых пионов. – Она недавно вот заходила, и вся была на нервах, спешила к Шиён. – Ага, у нас похоже, – понимающе проговаривает Гахён. Минджи к ним подходит, тянет цветы вперёд. Юхён нерасторопно перехватывает, касаясь минджиновой руки. Минджи касание не замечает, опирается бёдрами об стойку кассы и смотрит сплошь на Гахён, продолжая диалог. – Я уже хочу с ней познакомиться. А то всё из третьих уст. – Не боишься? – подначивает Гахён. Юхён самозабвенно крутит пионы в руках. Ей нужно что-то сказать; как-то вклиниться в диалог. Стоит тенью призрака, никак не привлекая минджиново внимание. Непорядок. Юхён планирует отобрать всё её внимание. – Ой, да ладно тебе, – отмахивается Минджи. – Что вас бояться? Вон, недавно Джисон по городу бегал, орал, заявляя, что встретил Лохнесское чудовище в озере, пока ловил рыбу. У нас вечно что-то да происходит. Подумаешь, ведьмы. – Насколько часто такое происходит? – подаёт голос Юхён. Глаза её загораются предвкушением. Минджи переводит на неё взгляд – и Юхён не поймёт, спрятаться хочет, или всегда-всегда пересекаться с нею взглядами. У Минджи идеальное лицо; как высеченное мастером скульптуры. Юхён разбирается в искусстве, потому не врёт, думая, что Минджи – даст фору любому всемирно признанному искусству. – Раза три в неделю точно, – отвечают ей. Гахён переводит с одной девушки на другую взгляд и, в связи со своей гиперчувствительностью к чужим эмоциям, замечает нечто необычное. Ухмыляется. – Ты можешь побольше рассказать об этом? – рьяно просит Юхён; потому что с Минджи провести время хочет, и потому что узнать об мелких деталях местных происшествий хочет. – Конечно, – пожимает Минджи плечами. Гахён считает разумным не соваться в их разговор, и не говорит, что сама способна многое Юхён поведать. – Но только по вечерам. Днём, сама понимаешь, работаю. – Договорились, – Юхён робко улыбается. – Сколько за пионы? И, когда Юхён с Гахён выходят из магазина, Юхён несколько не понимает, что ей делать с цветами. Но от них пахнет приятно, и Юхён неосознанно связывает этот аромат с Минджи, потому тычется носом в душистые лепестки. – Ты же не против, что я побуду некоторое время порознь от тебя? – спохватилась Юхён. С неё спало влияние первой с Минджи встречи и она начинает переживать, что скажет на такой юхёнов поступок Гахён. – Совсем не против, – хмыкает Гахён. – Как я могу мешать любви? – Скажешь же, – Юхён чуть краснеет, прячась в бутонах. Гахён дружески похлопывает Юхён по спине, и говорит: – Я выпытаю у Боры инфу, что Минджи нравится. А то откуда ты узнаешь, куда вести её на свидание. От Юхён раздаётся приглушённый писк. Она падает головой на гахёнову грудь, и старается унять своё клокочущее сердце. – Цветы тебе, – решает Юхён, и дарит букет той, кто очень важен для неё. – Спасибо, – по-доброму фыркает Гахён. – А теперь пошли, занесём твои вещи и пойдём погуляем.

\\

Бора находит Шиён у открытого окна. Она осторожно подходит к дому (велосипед сегодня понадобился мелкому Дончжу – двоюродному их с Минджи брату), открывает калитку, сразу закрывая, чтобы предостеречь Шиён от ворчания Юбин, и подкрадывается к окну, с деревянными ставнями. Немного наблюдает за девушкой, с завязанными в пучок волосами, что заправляет непослушно сползающие пряди за маленькое ушко. Сколько бы времени не прошло – Бора не перестанет удивляться тому, насколько Ли Шиён невероятна. Не верится, что такой человек существует в скучном мире. Такая совершенная ведьма, с забавными веснушками и любовью к простым вещам в одежде; а ещё с улыбкой, доставляющая то ли боль, то ли избавление. Бора резко выныривает, подпрыгивая, и забирается ногами на лавочку, ровняясь с Шиён ростом. Теперь видит её прямо-прямо. Шиён никак не реагирует, давно привыкшая к подобным от Гахён проделкам. Бора, набрав в лёгкие побольше воздуха, проговаривает: – Ты выйдешь за меня? Шиён даже не отрывается от своего дела. Безмятежно отвечает: – У нас в стране запрещен… Погоди, что? – до неё доходит смысл сказанного, и она ошарашено поднимает на Бору взгляд. – Ты выйдешь за меня? – повторяет, говоря чётче, позволяя Шиён насладиться сочетанием букв, как дивно они складываются в, казалось бы, ничем не примечательное предложение. Бора от удовольствия скачет на скамейке, поднимаясь и опускаясь на носочках – а всё из-за реакции девушки в окне, замерзшей с недоделанной мазью в длинных пальцах. Шиён смущается очень картинно. – Ты сейчас шутишь? – Вовсе нет. – Откуда такие мысли? – она ставит посудину на столик, вытирает ладони. Опирается локтями об поверхность и наклоняется к Боре поближе. Хаотично рассматривает её лицо, проверяя, правдива ли Бора в своих намерениях. Но Бора только улыбается, прищурив один глаз. Она осторожно тянется правой рукой, чтобы не задеть плошки с растениями на широком карнизе окна, и притрагивается пальцами к шиёновой щеке. Ласково проводит. Шиён льнёт к касанию. – Я разговаривала с Минджи утром, – начинает пояснять Бора, – и она начала нести всякий бред, как обычно. – Про магию и заговоры? – предполагает, посмеиваясь. Перехватывает борину ладонь, чтобы сплести с ней пальцы. Боре чуть неудобно, в каком положении сгибается рука, но не возмущается. У Шиён приятные ладони и Бора хочет-хочет, до прерванного дыхания, чувствовать её кожу своей. Будто их красные нити в такие моменты заплетаются в одно целое. – Ага. Но было в её словах кое-что здравое. – Что? – Венчание у ведьм. Оно же как-то особенно проходит, верно? Типо, не нужны всякие от государства разрешения. И такое намного ответственней, – она взволнованно заглядывает в шиёновы глаза; и, Господи, как много, ужасно много, в них ответной любви. От такого сжимается сердце. – Ты хочешь со мной обвенчаться? – полушёпотом изрекает догадку. Шиён едва не прослезилась от трогательности. – Именно, – Бора привстает на носочках, чтобы дотянуться губами до Шиён. – Мы уже связаны душами, но я бы хотела… Ну, официально. По законам твоего… народа. Что-то такое. Шиён рискует свалить плошки и хандонову траву, поддаваясь приближению Боры. Высовывается из окна, чтобы поймать собственными губами её. Тычется неуклюже; смазано и целомудренно. Хватает для широкой улыбки, рвущейся на загорелое лицо. Бора вечность целовать Шиён желает; и провести с Шиён эту вечность. Шиён, как иначе, желает того же. – Ладно. Я согласна, – выдыхает Шиён в поцелуе. Рывком падает обратно в дом. Но рук с Борой не расцепляет. – Венчаются после заката, так что – сегодня? – Точно-точно сегодня, – в подтверждение сжимает шиёнову ладонь. Потом чуть хмурится, говорит: – А мне кольца купить нужно? Или что там? Чёрт, а платье? Или смокинг. Родителей позвать может нужно? А-а-а, стоп, мы успеем? – Бора внезапно начинает паниковать, встречаясь в голове с мирскими законами свадеб. Шиён качает головой из стороны в сторону, любовно смеётся. Делает второй порыв дотянуться до Боры, упираясь рёбрами в стол. Затыкает её переживания новым поцелуем, и чеканит, в её тонкие и отдающие бальзамом губы: – Я люблю тебя, синичка. Хандонова трава падает на землю, шмякаясь со звонким ударом. Шиён так всё равно. Важен лишь смятенный шёпот Боры, вибрациями что в губы отдаётся: – И я люблю свою ведьмочку.