\\
На вокзале людей мало, оттого создаваемый ими шум – почти никому не мешает. У Юхён в зажатой ладони ручка набитого чемодана, а во второй – гахёнова ладонь. В чемодане аккуратно сложенная одежда и половина подарков, когда вторая – в зелёном рюкзаке. В Гахён много горести, хорошо скрываемой нервной улыбкой и желанием не показывать Юхён свою грусть. В кармане юхёновых джинс поставленный на беззвучный телефон, с десятком непрочитанных сообщение от мамы, и записанным номером Минджи, с красным сердечком рядом с её именем. Юхён готова ей писать, как только сядет в поезд; готова писать днём, ночью, получая скорые ответы. Несмотря на свою нелюбовь к электронному общению, через телефон – связь быстрее; через телефон – они могут поговорить, а Минджи перед сном сможет читать Юхён сказки, или рассказывать новые слухи. Через телефон – можно отсылать Гахён много-много фото, а ещё отправлять не одно письмо в неделю; можно – связываться со всей семьёй Ли-Ким-Хань, видя их через видеосвязь с помехами, с частым пропаданием, но – видеть. Неделя прошла чересчур быстро. Вот, Юхён вручает Гахён три цветка пиона, от смущения фырча в её шею и вот – они вшестером провожают девушку и неловко мнутся, стоя на платформе. Бора о чём-то спорит с Минджи, держась поблизости с Шиён; Юбин прижимает к себе Хандон за талию – неосознанно – и гладит длинными пальцами по ткани её платья, иногда вступая в разговор. Гахён дала слово, что в следующий раз – Юхён научат ведьмовству. Шиён с Юбин поддержали, а Юбин похвалила девушку – мол в языках хорошо разбирается, потому будет тем ещё талантом. – Я тоже хочу, – вклинилась в диалог Минджи и вытянула шею, чтобы видеть Юхён и Гахён, заодно стоящих позади Юбин с Хандон. – Давайте и меня в свой кружок берите. – Нет-нет, – рьяно протестует Бора, руку уложив на шиёново плечо и упираясь на девушку, – я потом с ней жить не смогу. Минджи нарочито громко фыркает. – Ты живёшь с Шиён. С ней тебе норм и со мной будет тоже. – Шиён не станет меня донимать ведьмовством! Шиён сбоку задумчиво промычала. – Зато я буду знать, как тебя заткнуть, – парирует Минджи, а Бора только надувается сильнее. Их перепалку прерывает звонкий юхёнов смех. Она поочередно на всех девушек смотрит, заходясь во всё большем хохотание. Взамен все девушки смотрят на неё, замолчав, и, через секунду, заулыбавшись. Юхён думает, хотя выговорить: «Я вас так люблю». Но признание понимают без слов. – Научим тебя, – Шиён перегибается через Бору и хлопает Минджи по макушке. – Вот! С Шиён я дружу, – усмехается и отправляет Шиён благодарный взгляд. Бора возмущённо говорит: «Брысь», отгоняя Минджи от Шиён, тем самым вынудив вновь смеху раздаться по полупустому вокзалу. – А мне тогда можно? – внезапно подумав, изрекает Бора. На Шиён озаряется, снизу вверх смотрит: как на её лицо падают лучи дневного солнца, как горят оранжевой обводкой её чёрные волосы. Шляпу из семьи Ли никто не надел. Лишь Юхён стоит, отказавшись снять подаренную Борой. – Можно-можно, – миролюбиво отвечает. – Но вы не думайте, что научитесь – и станете ведьмами. Не всем дано. Минджи с Борой огорчённо выдыхают. – А Хандон – потомственная ведьма, – делится Юбин; Хандон густо краснеет и шепчет Юбин: «Зачем сказала, это же неправда». – Серьёзно?! – изумившись, Гахён щупает хандонову щёку – неясно для чего, будто почувствовать ладонями может пропущенное. Юхён тоже заинтересованно посматривает – в желудке дрожь поселилась, заслушай приближение поездов. Шиён, на открывшуюся новость, реагирует усмешкой – вот почему Юбин не стала отрицать к Хандон чувства; их сестрёнка до сих пор побаивается непринятия высшей силой (враки). – Не серьёзно, – цокает Хандон языком, – так бабушка говорит, называя свою сестру. – О, тогда у нас с Борой в роду тоже есть ведьма, – хихикнув, рассказывает Минджи. – Это кто? – Помнишь тётушку Ким? – поворачивается Минджи к Боре; Минджи слушают, а Юхён заставляет своё сердце не болеть. Бора неуверенно кивает. – Я недавно отрыла старую коробку писем на чердаке, когда его разбирала – Дончжу захотел убежище с друзьями, потому надо было с вещами разобраться. Нашла пыльную шкатулку с письмами, фотографиями, странными вырванными страницами, с незнакомым мне почерком. Спросила у бабушки, а она: «Ой, да то моя взбалмошная двоюродная сестрица. Из дома ушла, сказала – её предназначение ведьмой стать. Больше ту дуру не видели». Как-то так. – Офигеть, – отзывается Бора. – Я ни разу не слышала. Мне отец говорил, она уехала покорять столицу и сбежала от семьи. – Может так оно и было, – пожимает плечами Минджи, замечая лёгкий шок у пятерых девушек, – в любом случае, раз у нас – в роду была ведьма, получается, научиться будет проще. – Во дела, – резюмирует Шиён и смеётся звонко, – хорошая компашка собралась. Юхён, ты как в Сеул приедешь, спроси у своих, есть ли у тебя – ведьма в родственниках. Юхён, прикусив губу, кивает. – Может поэтому вы с Борой смогли легко обвенчаться? – предполагает Юбин. Шиён отмахивается; без разницы. Бора с ней солидарна. На их шеях поблёскивают амулеты – синим и оранжевым; Шиён неосознанно касается пальцами камушка, кинув на Бору скорый взгляд. Без разницы. Они всё равно – вместе. Над головами раздаётся неразборчивый голос, сообщающий, что поезд до Сеула – приближается к седьмой платформе. Юхён вздрагивает всем телом. – Ну… – выдыхает она. Не сговариваясь, девушки налетают на Юхён, заключая в объятия. Неловкие, кое-как сомкнутые на чужих руках руки; Юхён хочет улыбаться и плакать. Тёмная макушка Гахён упирается в подбородок, их рост, когда они стоят плотно-плотно – заметен, как никогда; позади обнимающих Боры с Шиён, пристроилась осторожно Минджи, протискиваясь ладонь сквозь чужие тела, чтобы погладить Юхён по плечу – Юхён чувствует, что касание от Минджи; она её везде способна почувствовать. Юбин и Хандон с другого бока, приобнимают, а Хандон тормошит юхёнову щёку. У них ещё несколько минут и Юхён отпускать не желается. Юхён не знает, на кого ей именно смотреть, в деталях запоминая образ каждой. Застопоривается на Минджи. Её отливающие персиковым волосы, её запах пиона – по которому Юхён запоминает лето; дразнящая улыбка на пухлых губах и блеск жизни в карих глазах; её спрятанные в карманы джинсового комбинезона ладони, которые пахнут алоэ, которые мягкие и ловкие, ощущающиеся на юхёновой коже – самыми нужными. Юхён теперь каждое утро просыпаться будет с её именем в голове. Будет просыпаться, писать Гахён про свои цветастые и сумасбродные сны, потом сообщит коротко – что снилась вновь Минджи; чтобы, волнуясь чересчур сильно, написать Минджи: «С добрым утром», получив в ответ фотографию пионов от ярко улыбающейся цветочницы. Шиён ещё несколько раз даёт напутствия, прося Юхён быть осторожной и сообщить, как доедет. Шум поезда чётко слышится, потому девушки спешат, как могут. Юбин впопыхах обнимает, говорит, если что за помощью обращаться (Юбин прекрасно знает, что Юхён не бросит свои исследования мистики, слухов, ведьм, им не-подобных; знает, что Юхён будет заходить в тупики и ей понадобятся советы. Знает – что Юхён в следующем году вознамериться насовсем приехать, оседая в домике, неподалеку Ким, и начнёт серьёзно, по-научному, изучать город). Хандон нежно целует в щёку, признаваясь, что не ожидала, как сильно полюбит Юхён за одну неделю – и как поразительно, что она долгие месяцы привозила Гахён именно юхёновы письма, не обращая на них должного внимания. Ветер от прибывшего поезда растрепывает волосы. Юхён не может никому ничего ответить; только терпит щиплющие глаза и сухость в горле. Бора опускает остроконечную шляпу на юхёновы глаза, поднимается на носочках, прямо на ухо: «Будем тебя ждать. Минджи особенно». И, довольно ухмыльнувшись, отпрыгивает к Шиён. С Минджи они безмолвно друг другу кивают – большего им не требуется; требуемое не совершить в последние секунды. Гахён пускает слезу на юхёнову рубашку, скрестив за спиной руки, едва не залазит на Юхён с ногами. Тянется ввысь, в спине изгибаясь и много-много ободряющего шепчет. – Всё, иди, опоздаешь, – Гахён от девушки отрывается, широко улыбается ей. Прощание самая худшая часть. – Угу, – шмыгает носом Юхён, ещё раз обнимает Гахён и, с силой себя отцепив, направляется к вагону. Гахён примыкает к шиёнову боку и махает без продыху Юхён, пусть та ещё не села в поезд; Шиён успокаивающе гладит младшую по голове и плечам, а с другой стороны у неё Бора, тыкающаяся локтем в локоть Шиён, и взявшая шиёнову руку в свою, переплетая привычным движением пальцы. Юхён катит за собой чемоданчик, а рюкзак подпрыгивает. Она, не дойдя до открытых дверей вагона, оборачивается – всего на секунду. Сердце глухо ухает, оставаясь камнем на дне лёгких. Перебегает по девушкам взглядом. Чертыхается. – Лучше попытаться и жалеть, нежели жалеть не попытавшись, – бормочет Юхён под нос. Срывается с места, уронив ручку чемодана – пластик встречается с асфальтом, звякнув, а Юхён – встречается с Минджи, резво сократив меж ними расстояние. Замечает недоумевающие минджиновы радужки; она хочет что-то спросить, но Юхён не позволяет – целует, сжав обеими ладонями её покрасневшее лицо. Бора успевает восхищённо вскрикнуть, прежде чем юхёновы губы коснулись минджиных. Шиён от неожиданности отводит взгляд, терпя желание закрыть глаза и Гахён, которая глупо улыбается, радуясь. Юбин закатывает глаза, прыскает, а Хандон – немного в шоке. Юхён отстраняется так же внезапно, как притронулась. Поцелуй их торопливый, пылкий, безбожно чувственный. Минджи моргает часто, ощущая себя сокрушённой. Сглатывает нервный ком в горле; зная, как со стороны она смешно выглядит. Опешила и не придумывает, какие буквы надобно произнести. У Юхён очень мягкие и горячие губы; влажные, напористые. Почувствовать их своими – исполненная мечта. Юхён ничего не говорит, не требует от Минджи. Беспечно улыбается, выдохнув с облегчением, и юрко сматывается обратно, едва успев поднять чемодан и запрыгнуть в тронувшийся поезд. Лишь спустя несколько секунд до Минджи доходит – ею поставленное условие Юхён смело нарушила; и почему-то не чувствует себя скверно. Прикрывает ладонью губы и вовсе прячет лицо в руках. Нечестная девчонка. Поцеловала и сбежала, вынудив Минджи с ещё большим трепетом ждать повторения. Юхён машет им из вагона, а Гахён чуть пробежала за ней, тоже раскачивая рукой и крича вдогонку: «Удачи». Бора, сдерживая ехидный смех, хлопает Минджи по спине. Минджи, подметив что-то живое рядом, утыкается этому живому в грудь, чтобы справиться с нахлынувшим, и решает: – В отпускные я поеду в Сеул. Юхёнов поезд отдаляется всё дальше от маленького волшебного городка. Она, с успокоившейся душой, усаживается на своё место, закинув сумку наверх. Из кармана выуживает телефон: Гахён только что отправила сделанную вчера совместную фотографию. На ней: Юхён, сидящая у изножья дивана, со стаканом вина и налицо – пьяная; рядом улыбчивая Гахён, делающая пальцами знак пис, закинувшая на Юхён руку; над ними – сёстры Ким, соприкоснувшиеся щеками; со стороны Боры – Шиён, вымученно улыбающаяся, ещё ворчливая; со стороны Минджи – Хандон, показывающая в камеру бутылку пива; и, заключая, стоя за диваном, Юбин – в остроконечной шляпе. Следом приходит фото с рэп-баттла. Юхён с Минджи – хитрюга Гахён соизволила только теперь прислать. Юхён прижимает телефон к груди, ласково улыбнувшись. Экран звонко стукнулся об кулон на её шее. Юхён смотрит в окно, на сменяющиеся деревья, бесконечные поля и низенькие дома; с точностью способная назвать подозрительные участки, а рукой – указать на мост не-признаний. Прощание самая лучшая часть, ведь после идёт неизбежная встреча.the end. or not?