Две судьбы

      После обеда Зоя пошла к подруге, чтобы узнать домашние задания и, заодно, поболтать обо всем на свете. Переписав к себе в дневник все, что было задано сегодня, девушка сказала:       — Геллер что-нибудь говорила обо мне?       — Ничего о тебе не говорила, будто тебя не существует, — ответила Ася.       — Даже не знаю, хорошо это или плохо… — задумчиво произнесла Зоя.       — А что здесь думать? — изумилась Ася. — Это нормально, так и должно быть. Ну ты сама подумай, что бы она могла о тебе говорить? Что ты с ее сыном весело проводила время? Что она могла сказать?       — Не знаю… — задумалась Зоя.       — И я не знаю, — ответила Ася. — Поэтому надо радоваться, что про тебя ничего не говорили. Кстати, чем ты занималась сегодня?       — С сыном Геллер весело проводила время, — сказала Зоя. — Знаешь, Ася, я что-то сегодня задумалась и сама даже не заметила, как Владимир не просто платье с меня снял, но и к корсету руки потянул. Я только тогда смекнула сказать, что он зашел слишком далеко.       — Не удивлюсь, если скоро он тебя сделает женщиной, а ты и не заметишь, — ответила Ася. — Ты что, Зойка, ненормальная? Тебя вовсю раздевают, а ты ничего не говоришь!       — Мне понравилось, — сказала Зоя. — И только потом я решила, что стоит остановиться.       — Геллер на тебя нет, — ответила Ася. — Когда на учебу, кстати, выйдешь?       — Наверное, завтра надо… — задумчиво сказала Зоя. — Завтра же будут выставлять оценки за поведение, Геллер будет в дневнике расписываться. Потому что увидит папа, что у меня нет оценки и подписи Геллер — сразу узнает, что я прогуливала.       Посидев еще немного с подругой, Зоя пришла домой.       — Как успехи в гимназии? — спросил дочь Михаил Павлович.       — Все хорошо, — ответила Зоя.       — А почему тогда у тебя нет оценок? — продолжил расспросы мужчина.       — Меня не спрашивали, — ответила Зоя.       — Знаешь, Зоя, — уже начиная возмущаться, сказал Михаил Павлович. — Я сегодня просто шел по улице. И совершенно случайно встретил вашу классную даму. Мне не хотелось с ней встречаться, хотя ты подумай: что это такое? Что я, гимназист, чтобы избегать таких встреч? Так вот, ваша классная дама спросила меня, как ты себя чувствуешь. Я ответил, что более чем хорошо. Тогда мне был задан следующий вопрос: вернешься ли ты в гимназию на этой неделе или будешь приходить в себя до понедельника? Я ответил, что ты и без того ходишь в гимназию, на что мне было сказано, что ты, по-видимому, ходишь не на учебу. Так скажи мне, Зоя, когда я тебя учил врать? Когда я учил тебя выставлять меня дураком? Почему ты так себя ведешь?       — Папенька, я себя нехорошо чувствовала и мадам сказала, чтобы я шла домой. Идти домой я не посмела, потому что вы велели мне учиться, — ответила Зоя.       — Значит, надо было не слоняться не пойми где, как бродяжка, а идти домой и говорить, как есть, — сказал Михаил Павлович. — Знаешь, Зоя, тебя что-то тянет шататься там, где не стоит. В первый раз я тебя пожалел, хотя сомневался, стоит ли, сейчас не вижу смысла жалеть.       Зоя не могла даже подумать, что ее тайна будет так глупо раскрыта и уж тем более, что отец поднимет на нее руку. Девушка проревела весь день, а потом, ближе к ночи, вспомнила, что у нее сделаны далеко не все домашние задания, поэтому начала спешно их выполнять.       Наутро Зоя проснулась полностью больной: болела голова от слез и недосыпа, пылали щеки и, казалось, температура снова зашкаливала. Однако что-то кому-то говорить Зоя не планировала, поэтому пошла в гимназию.       — Зойка, что с тобой? — спросила Ася подругу, едва увидев ее.       — Все нормально, — ответила Зоя.       — У тебя вид какой-то странный, — сказала Ася.       — Отец так выдрал, что даже мама вмешалась и сказала, что во всем нужна мера, — ответила Зоя. — Папа же сказал, что с моей тягой к бродяжничеству надо бороться и выставил маму из комнаты.       — У тебя горячка! — изумленно сказала Ася, потрогав подругу за руку. — Иди к Геллер и проси ее отпустить тебя с уроков.       — Домой не пойду, а бродяжничать мне не велено, — упрямо ответила Зоя.       — Пожалей себя, ты же за парту не сядешь, — сказала Ася.       — Скажу, что упала на улице, — ответила Зоя. — Постою где-нибудь в конце класса.       — Ну и дура, — устала перепираться Ася. — То прогуливала уроки, потому что так Геллер сказала, то решила больной мучиться на учебе.       Махнув рукой на подругу, Ася больше ничего не сказала. Однако Эльвира Марковна, едва увидев Зою, отозвала ее в сторону и спросила:       — Вы больны?       — Нет, мадам, я полностью здорова, — ответила Зоя.       Эльвира Марковна приложила руку ко лбу Зои и изумленно сказала:       — Я вас не пущу больную учиться. Идите домой.       — Мне не велено, — ответила Зоя.       — Бог с вами, идите к Владимиру, если он еще не ушел, — сказала женщина. — Пусть даст вам порошок от жара и не лезет с разговорами.       — Мне нужно учиться, — ответила Зоя.       — Дневник давайте, — сказала Эльвира Марковна.       В полном недоумении Зоя достала дневник и отдала его классной даме. Вскоре девушка увидела, что там появляется тройка за поведение и подпись Эльвиры Марковны.       — Даже оценку выставила, иди уже, не строй из себя мученицу, — сказала женщина. — В понедельник чтобы пришла на учебу, больше гулять не позволю.       В некотором недоумении Зоя вышла из гимназии и пошла к Владимиру.       — Что с вами, Зоя? — изумленно спросил молодой человек.       — Отец наказал за все мои ошибки, — ответила Зоя.       Решив, что Зое попало больше за аморальщину, нежели прогулы уроков, молодой человек спросил:       — Зоя, но как ваш отец узнал, что именно вы делали здесь?       — Владимир, если бы мой отец узнал, что именно я здесь делала, то уже была бы заперта под домашним арестом, а вышла оттуда только под венец, — ответила Зоя.       — Так за что же вы были так наказаны? — изумился Владимир.       — За пропуски уроков и вранье, — ответила Зоя. — За тягу к бродяжничеству.       — Ничего себе! — изумился Владимир. Молодой человек задумался и сказал. — Зоя, может быть, вам стоит скорее замуж выйти? Чтобы не мучиться!       — Мой отец и без того хотел меня замуж выдать, я не захотела, — ответила девушка.       — А если бы я к вам посватался? — спросил Владимир.       — Владимир, — ответила Зоя, не захотев обсуждать этот вопрос. — Гимназисткам нельзя выходить замуж, это сразу же отчисление. Мне сейчас не насколько хорошо, чтобы обсуждать все подряд. Мадам сказала, чтобы вы мне дали порошок от жара и не приставали с разговорами.       — Вас матушка сюда отправила? — изумился Владимир. — С чего бы это?       — Да, я здесь с разрешения мадам, — ответила Зоя. — Поэтому позвольте мне отлежаться и прийти в себя.       — Хорошо, Зоя, ложитесь, — сказал Владимир. — А я пока что схожу вам порошок развести.       Девушка осторожно улеглась на диван. Сразу же заныли синяки на спине, напоминающие о драке с Асей. От этих воспоминаний девушка расплакалась.       — Зоя, что с вами? — удивленно спросил Владимир. — Почему вы плачете?       — Веду себя, как идиотка, за что и поплатилась вчера, — ответила Зоя.       — Это вам от жара все кажется, — сказал Владимир. — Выпейте порошок, полежите, отдохните.       — Хорошо, — ответила Зоя, вздохнула, выпила порошок, отдала стакан Владимиру и, закрыв глаза, задремала.