Две судьбы

      Владимир никак не мог поверить в то, что только что услышал. Отчисление Зои за плохую успеваемость или неправильное поведение молодой человек принял бы, как есть. Высказал бы своей супруге свое недовольство, а потом начал бы думать, как можно исправить ситуацию. Но отчисление из-за замужества никак не укладывалось у Владимира в голове.       «Кто рассказал? — думал молодой человек. — Откуда в гимназии это узнали?»       Неожиданно в голову Владимира пришел другой, более пугающий вопрос.       «А что будет с матушкой? — подумал молодой человек. — Ее ведь явно по головке за такое не погладят».       — Успокойся, Зоя, — сказал Владимир. — Что-нибудь придумаем. Не надо плакать на улице, холодно, можно простудиться.       Не торопясь, молодые люди дошли до дома.       — Зоя, — решил попробовать узнать правду Владимир. — Может быть, ты с кольцом однажды пришла на учебу? Или сказала что-то где-то?       — Нет, не говорила, — ответила Зоя. — Никому. С Асей обо всем разговаривала так, чтобы никто не слышал, а сама Ася разболтать не могла.       — То, как я разговаривал с вашей инспектрисой, тоже, вроде бы, никто не видел, — сказал Владимир. — Да, я приходил в гимназию, но кто знает, может, у меня были какие-то срочные новости для матушки…       В безуспешных догадках прошло еще несколько часов. И лишь приход Эльвиры Марковны прекратил бесполезное обсуждение.       — Матушка, — практически с порога спросил Владимир. — Что произошло? Откуда все стало известно?       — Шила в мешке не утаить, — не слишком радостно ответила женщина. — Сколько вы по улицам вместе ходили, кольцо тоже люди видели. Вот и принесли птички известия Нинель Осиповне. Так и знала, что когда-нибудь, в один прекрасный день, буду иметь неприятности из-за вас.       — Надеюсь, хоть у вас все обошлось? — с надеждой, но не слишком веря в свои слова, спросил Владимир и подумал. — «Если матушку уволят, то прокормить семью из трех человек будет гораздо труднее».       — У меня-то обошлось, если можно так сказать, — ответила Эльвира Марковна. — У меня дело окончилось выговором и предупреждением на будущее. А вот где будет учиться Зоя и как получать свой документ об образовании, решать должен уже ты. Наверное, не стоило даже пытаться восстанавливать ее в гимназии.       Зоя стояла неподалеку и не вмешивалась в этот разговор.       «Может, папу попробовать попросить мне помочь? — подумала девушка. — Да, он не считает, что я должна учиться, но, может быть, если попробовать упомянуть честь фамилии, он как-нибудь смягчится…»       — Не знаю, о чем и как ты разговаривал с Зоей, но она, хотя бы, учиться начала, — сказала Эльвира Марковна. — Перестала вести себя, как блаженная. Вот что ты ей сказал? Мне слишком интересно.       — Ничего особенного я не говорил, — ответил Владимир. — Просто удивился, что она не может выучить совсем чуть-чуть, а потом сказал, чтобы она садилась учиться и я лично проверю ее. Наверное, не захотела, чтобы я и дальше проверял, другого не скажу.       — Раз у тебя все так просто получается, и перед экзаменами так же проверишь Зою, — сказала Эльвира Марковна. — Явно же захочешь, чтобы она где-нибудь сдавала их в объеме гимназической программы.       Зоя не слышала все эти разговоры. Девушка усиленно пыталась придумать, как она будет разговаривать с отцом и какие слова лучше подобрать.       Разговор с Михаилом Павловичем было решено отложить на завтра. Зоя не хотела прямо сейчас куда-то бежать, боясь, что на эмоциях не сможет достаточно убедительно говорить, кроме того, Владимир решил поговорить со своей супругой и обсудить ее возможное будущее.       — Взять какую-нибудь гимназию подальше отсюда, — говорил молодой человек. — Чтобы до нее слухи не дошли. Попросим матушку подать твои документы. Мне идти, наверное, не стоит, чтобы не плодить слухи, а тебе тоже, наверное, рановато самой такими делами заниматься. Подготовишься, сдашь все, что нужно. Получишь аттестат. И будешь полноценным членом общества с документом об образовании. Пусть он тебе никогда не пригодится, но мало ли, как жизнь сложится?       — Хорошо, — вздохнула Зоя. — Я не знаю, может быть, это и к лучшему. Все равно в гимназии мне больше всего нравилось разговаривать с Асей. Годы настоящего обучения были давно и, наверное, уже безвозвратно ушли…       — Не ушли, а ты просто учиться не хочешь, — ответил Владимир. — И такое может быть.       На следующий день Зоя, дождавшись того, что муж и свекровь уйдут из дома, быстро собралась, закрыла дверь и, спрятав ключ под крышей бани, помчалась в родительский дом.       Михаил Павлович уже собирался уходить на службу, однако, девушке удалось застать его дома.       — Что случилось, Зоя? — изумленно спросил мужчина.       Первым делом Михаил Павлович подумал о том, что дочь поругалась с мужем или свекровью и не придумала ничего умнее, как прибежать домой.       — Папенька, пожалуйста, выслушайте меня, — сказала Зоя, а потом начала плакать.       — Хорошо, Зоя, — ответил мужчина. — Только не слишком долго, мне не хочется опоздать.       — Папенька, пожалуйста, помогите мне, — сказала Зоя.       «Точно, какие-то скандалы в семье, — подумал мужчина. — Шла бы к матери с этим вопросом, это как-то правильнее, что ли?»       — Вы всегда говорили о чести фамилии, — продолжила Зоя. — Помогите же мне не запятнать ее.       — В чем дело, Зоя? — спросил Михаил Павлович.       — Меня отчислили из гимназии за замужество, — ответила девушка. — Информация как-то дошла до Нинель Осиповны и все, я больше не гимназистка.       — Этого и стоило ожидать, — сказал Михаил Павлович, заметно повеселев — обучение в гимназии не было для мужчины слишком серьезным вопросом, из-за которого можно было так переживать. — Не расстраивайся, Зоя, все произошло так, как должно было произойти.       — Папенька, но мне бы хотелось окончить учебу! — воскликнула Зоя.       — Это твои очередные глупости, — ответил мужчина. — Вспомни, сколько ты сделала глупостей в своей жизни и не удивляйся тому, что в эту головку пришла еще одна. Свято место пусто не бывает.       — Папенька, пожалуйста, прошу вас, — Зоя бросилась целовать руки отца. — Не надо так говорить. Помогите мне, не оставляйте без своего внимания!       — У тебя, Зоя, теперь есть муж, которого ты можешь просить о том, о чем посчитаешь нужным, — ответил Михаил Павлович.       — Вы же устроили меня в эту гимназию, неужели вы не сможете устроить меня туда еще раз? — изумленно воскликнула Зоя. — Я не поверю, что для вас ничего не значит честь фамилии!       — Ты об этом не думала, когда тебя отчисляли за крамольные высказывания, — сказал Михаил Павлович. — Почему же решила подумать сейчас?       — Вспомнила ваши слова о чести фамилии, — ответила Зоя.       — Зоя, не пойми меня неправильно, но я не хочу опоздать на службу, — сказал Михаил Павлович. — И вспомни, что ты теперь замужняя женщина, все просьбы нужно направлять мужу, а не родителям.       Михаил Павлович ушел. Александра Витальевна, невольно ставшая свидетельницей этой сцены, спросила дочь:       — Зоя, скажи мне честно, муж со свекровью учиться заставляют? Вот кому надо, чтобы ты училась, пусть тот тебя и пристраивает туда, куда считает нужным.       — Не в этом дело, — вздохнула Зоя. — Я только-только начала учиться так, как хотела когда-то: без постоянных наказаний, сплошных нулей, просто спокойно узнавать что-то новое, а меня взяли и лишили этого.       — Как домашнее хозяйство, справляешься? — спросила Александра Витальевна.       — Вполне, — ответила Зоя. — Ничего не умею, но получается учиться.       — Лишь бы тебя все устраивало, — ответила женщина, не мыслящая, как можно тянуть все домашние дела одной или даже с участием свекрови.       Прошло несколько дней. Зоя, до сих пор держа в душе обиду на отца, никак не могла смириться с тем, что после замужества ее, родную дочь, вот так взяли и вычеркнули из своей жизни, посоветовав адресовать все свои желания исключительно мужу.       «Женщина — человек второго сорта, — вспомнила Зоя фразу, которую услышала когда-то давно. — Дело женщины — удачно выйти замуж. Что я и сделала».       Зоя усмехнулась и поставила в печь протвень с хлебом. С высокой долей вероятности это был бы очередной перевод продуктов и времени, то, что получилось бы после выпечки, скорее всего, вряд ли бы стал есть даже нищий, но Зоя пыталась хоть как-то заполнить избыток своего свободного времени.       Сегодня хлеб получился нерастронувшимся, гораздо хуже покупного, но хотя бы съедобным. Посмотрев на то, что, скорее всего, уже вечером будет пущено на сухари, девушка подумала:       «Хорошо, что меня еще никто не ругал за перевод продуктов. Интересно, получится ли у меня научиться печь хлеб нормально, чтобы его можно было есть?»       В обед пришла Эльвира Марковна. Посмотрев на свежеиспеченный хлеб, который можно было есть без особого риска для здоровья, женщина сказала:       — Только что-то начало получаться по дому — снова в гимназию возвращают. Сходила бы хоть отца своего поблагодарила. Его заслуга.       «Не может быть!» — подумала Зоя и расплакалась от счастья.