Две судьбы

      На четвертом часу ожидания Зоя услышала, что Эльвира Марковна о чем-то разговаривает с инспектрисой. Любопытство взяло верх и девушка подошла чуть поближе к кабинету, чтобы прислушаться.       — Елена Игнатьевна, не вижу смысла заставлять Владимира приезжать сюда, — сказала Эльвира Марковна. — Он послушает вас, вспомнит своих наставников, пожалеет Лыкову и пойдет вместе с ней домой утешать. Пусть Лыкова постоит в рекреации, сколько вы посчитаете нужным, и идет на все четыре стороны.       — Эльвира Марковна, то вы были против, чтобы я вызывала Михаила Павловича, все боялись за Лыкову, — ответила инспектриса. — А сейчас чего боитесь? Что Владимир будет утешать Лыкову? Так кто ему мешает утешать Лыкову и без вызова в гимназию? А так, может быть, они хотя бы поговорят.       — Дело ваше, — сказала классная дама. — Только сразу хочу предупредить вас — толку будет мало.       — Будет мало толку, значит, пусть не удивляется, когда ее отчислят за неуспеваемость, — ответила Елена Игнатьевна. — Конечно, сейчас она стала поспокойнее, но такие оценки недопустимы.       Дальше слушать уже не хотелось. От мысли, что она может быть отчислена, девушке стало неприятно.       «И какой смысл мне был так мучиться, если толку от этого нет? — подумала Зоя. — Ходить на учебу, чтобы даже не окончить ее…»       Примерно через час за Зоей зашел донельзя раздраженный Владимир.       — Зоя, радость моя, вот зачем ты так поступаешь? — возмутился молодой человек. — Мало того, что мне после уроков не домой нужно идти, а сюда бежать, так еще инспектриса отчитывает меня, будто это я учиться не хочу. Тебе что, так трудно взять и на тройки учиться? Неужели мать так много спрашивает? Я тут пересказ твоего ответа услышал, думал, это шутка. Разыграть пытаются. Нет, ты и вправду так отвечала. У меня в голове не укладывается, как можно так себя позорить?       — Решил, что Геллер мало, решил сам меня повоспитывать? — возмутилась такой неожиданной реакции супруга Зоя. — Можно подумать, сам учился на одни пятерки!       — Меня матушка заставляла учиться без троек, — ответил Владимир. — А тебя даже не без троек заставляют учиться, а без двоек! Это что, так уж трудно? Сесть, зазубрить десять страниц текста и потом ответить?       — С января будет уже не десять страниц, а гораздо больше, — сказала Зоя.       — Так надо было вовремя учить! — изумленно сказал Владимир. — И не в последний вечер перед уроком, а заранее. Сколько тебе страниц нужно запомнить?       — Не знаю, надо матушку спрашивать, — ответила Зоя. — Может, двадцать, может, больше. И не заучивать, а просто прочитать.       — Просто прочитать? — еще больше изумился Владимир. — То есть ты мне сейчас хочешь сказать, что тебе надо было всего-навсего прочитать что-то и запомнить, а ты не могла это сделать? Зоя, а как ты вообще эти полгода проучилась? Ни разу книжку не открывала?       — Не открывала, — ответила девушка. — Иногда, конечно, брала в руки, но, в основном, старыми знаниями обходилась.       — Зоя, мне совершенно не хочется подменять собой матушку, но иного выхода я не вижу, — сказал Владимир. — Сейчас придем домой и ты сядешь учить все, что было задано. Потом мне перескажешь. И пока не перескажешь мне — я от тебя не отстану. Надо учиться, Зоя, а не ерундой страдать.       На следующий день Зоя пришла в гимназию в плохом настроении.       — Что случилось? — спросила Ася подругу.       — Завьялова вчера Герхардовича вызывала, — ответила Зоя.       — И что он? — с неподдельным любопытством спросила Ася.       — Повозмущался, что я ничего не учу, а потом заставил все выучить и пересказать ему, — ответила Зоя.       — Я уж подумала, в угол поставил, — рассмеялась Ася. — И что, ты такая расстроенная от того, что в кои-то веки что-то пришлось учить?       — Он оценивал… — сказала Зоя. — По-моему, из наших учителей никто так не оценивает. К каждому слову цеплялся, чуть ли ни наизусть учить заставил! Видите ли, я по-своему текст пересказываю, не так, как в книжке написано! Да Геллер половину из того, что я выучила, даже спрашивать не будет!       — Теперь убедилась, что лучше учить самой, без помощников? — спросила Ася.       — Убедилась, — вздохнула Зоя.       На следующем уроке по педагогике Зоя исправила свои оценки. Четыре четверки и одна пятерка были вполне достойным результатом, поэтому, если бы Зоя узнала, что вскоре после этого инспектриса сказала Эльвире Марковне, что она недооценивала своего сына и надо было вызывать Владимира в гимназию гораздо раньше, девушка бы ничуть не удивилась. Вполне благопристойное поведение и выровнявшаяся успеваемость, казалось бы, убедили всех, что Зоя наконец-то осознала свои ошибки и исправилась. Девушка периодически ходила в гости к родителям, вела вполне спокойный образ жизни, научилась кое-каким хитростям по хозяйству и со стороны виделась если не идеальной женой, то кем-то, похожим на нее. Поэтому, узнав, что ее вызывает инспектриса, Зоя немало изумилась.       — Заходите, Лыкова, — сказала Елена Игнатьевна. Дождавшись того, что Зоя подойдет поближе, женщина добавила. — Сказать по правде, я бы не изумилась вашему отчислению из-за поведения. Не удивилась бы, если бы вы были отчислены за неуспеваемость. Да что там говорить, если бы вас отчислили с волчьим билетом за политику, я бы тоже не была удивлена. Но… Как бы мне не казалось это странным и неправильным, я вас отчисляю за замужество. Нинель Осиповна узнала о том, что вы уже жена и вполне справедливо заметила, что замужним женщинам в гимназии учиться не положено. Поэтому, Лыкова, как бы мне не хотелось, чтобы вы доучились и получили свой документ об образовании, я вынуждена с вами попрощаться.       — Мадам, — изумленно произнесла Зоя. — Неужели нельзя ничего сделать? А Эльвира Марковна, неужели она ничем не может помочь?       — А Эльвира Марковна, Лыкова, сейчас у Нинель Осиповны, — ответила инспектриса. — И скажу вам прямо: ей бы себе помочь. Жаль с вами прощаться, но завтра вы можете на уроки не приходить.       Не понимая ничего, Зоя вышла из кабинета Елена Игнатьевны. На душе девушки было тяжело, Зоя не представляла, что делать дальше. В состоянии полной растерянности девушка пришла домой, немного посидела в пустой комнате, а потом пошла навстречу Владимиру — сегодня у молодого человека не было частных уроков, а занятия в университете должны были вот-вот закончиться.       Чуть ли не плача, Зоя шла по улице. Встретившись с Владимиром, девушка услышала вопрос, обращенный к ней:       — Зоя, что случилось? Опять ничего не выучила и матушка тебя наказала?       — Нет, Володя, — ответила Зоя и, расплакавшись, уткнулась в грудь мужа. — Меня отчислили из гимназии.       — За что? — спросил молодой человек, усиленно перебирая в уме возможные поводы.       — За то, что я вышла замуж, — ответила Зоя и разрыдалась в голос.