Из тьмы приходит утро

-Гарри? Гарри поспешно сложил письмо Старборна и положил его в карман мантии, пока Коннор, пригнувшись, вошел в совятню. Гарри покачал головой и продолжил привязывать свой сверток к лапке Хедвиг, балансирующей на насесте. Когда Гарри убедился, что сверток не упадет, он отступил и посмотрел в золотистые глаза Хедвиг. - Пожалуйста, отнеси это Люциусу Малфою, девочка, - ласково сказал он. Хедвиг ухнула, склонившись к мальчику, пропустила прядку его волос через клюв, а потом взлетела, вздымая крыльями облако из пыли и перьев. Гарри чихнул и услышал, что Коннор чихнул позади него. Гарри улыбнулся. Это было одно из мирных мгновений с братом. И не последнее. - Гарри? - спросил Коннор хриплым от недоверия голосом. - Зачем ты посылаешь подарки Люциусу Малфою? Почему именно ему? Гарри повернулся к брату. Годрик, черный филин Коннора, пытался привлечь его внимание со своего насеста, но Коннор не обращал на филина внимания. Его взгляд был сосредоточен на Гарри, в широко распахнутых карих глазах было недоверие, как будто Гарри его предал. Гарри вздохнул. В последнее время он уже стал привыкать к этому выражению на лице брата. - Потому что я участвую в танце перемирия с ним, - просто ответил Гарри. Озадаченное выражение на лице Коннора не изменилось. Гарри пробурчал себе под нос. - Разве Сириус тебя ничему не учит? - спросил он раздраженно, протискиваясь мимо Коннора и направляясь к лестнице. - Он обещал, что будет. Ты должен знать о чистокровных обычаях, Коннор, об истории и чести для того, чтобы стать хорошим лидером. - Он учит меня магии принуждения, - сказал Коннор похолодевшим голосом, следуя за братом. - Я думал, ты будешь гордиться мной, Гарри. Думал, именно этому я должен научиться. Я учусь сражаться, чтобы выжить в войне, быть Мальчиком-Который-Выжил. Что еще ты хочешь, чтобы я сделал? Гарри обернулся и прислонился к противоположной стене лестничного пролета. - Коннор, как ты думаешь, что будет после войны? Лицо Коннора побледнело и приобрело не то, уже привычное, пустое выражение, которое у него появлялось каждый раз, когда Гарри не соглашался с его мнением о слизеринцах, а настоящее замешательство. - Что ты имеешь в виду? Я знаю, что мы победим. Сириус рассказывал мне, что Светлые Лорды всегда побеждают Темных, и именно этому он меня учит – быть Светлым Лордом. Гарри подавил дрожь. Он подозревал это, но теперь у него было другое представление о том, что может означать этот термин, после прочтения письма Старборна. - Хорошо, значит, мы выиграем войну. А что будет потом? Коннор ответил тоном человека не до конца определившегося с собственным мнением на этот счет: - Ну... думаю, что мы посадим Пожирателей Смерти в Азкабан, - Гарри придержал язык. Его брат и в самом деле не понимает, как сильно все взаимосвязано, что у Гарри есть связи среди бывших Пожирателей Смерти. - Затем мы будем лечить людей, которые пострадали в войне. И Дамблдор, вероятно, выступит с речью, - он тряхнул головой. - Я не знаю. А ты, Гарри, как думаешь, что произойдет после войны? Гарри вздохнул и потер глаза. - Думаю, что будет много людей, нуждающихся в исцелении, - ответил он. - А еще будут люди, затаившие на нас обиду из-за нашей победы. И будут чистокровные на нашей стороне, и чистокровные против нас. Я думаю, у нас будет много проблем, которые придется решать, Коннор, чтобы снова объединить волшебный мир. Если ты не знаешь историю и обычаи чистокровных, как ты собираешься это сделать? Тебе придется послать кого-то другого, чтобы говорить с ними, вместо того, чтобы сделать это самому, а это оскорбление. - Гарри, ты слишком много думаешь о подобных вещах! - вскричал Коннор и закинул руки на плечи Гарри. - А теперь идем. Сириус сказал, что ты можешь посидеть на моем уроке сегодня. Помнишь? Гарри сумел скрыть, что он вздрогнул. - Да, верно, - сказал он. «Я должен быть благодарным, - сказал он себе, в то время, когда они с Коннором торопливо спускались по лестнице. - Сегодня я должен провести время со своим братом, а все остальные люди, с которыми я мог бы провести это время: Драко, Флинт, Луна, Невилл, Захария, Джастин - поймут, хотя и неохотно, что провести день с братом для меня редкое удовольствие». Но Гарри надеялся, что хотя бы часть дня они с Коннором проведут вместе: полетают или поедят и повеселятся. Гарри не хотел в течение нескольких часов наблюдать магию принуждения в действии, потому что потом ему придется оправдываться из-за того, что его трясло и тошнило от страха и отвращения. Как будто читая его мысли, Коннор спросил тоскливо: - Гарри, разве нет способа сделать твое восприятие магии принуждения более комфортным? Ради меня? Теперь мы знаем, что это не темный дар… - Ремус утверждает обратное, - перебил его Гарри. - Ты помнишь, как он объяснял про Темную и Светлую магию в начале года. Коннор пожал плечами. - Ну, Ремус ошибается. Ты будешь верить ему или же всем книгам, в которых объясняют, что магия подчинения может быть светлым даром, и человеку, который учится им управлять? - В прошлом году у меня были неприятности из-за того, что я доверился книге, чуть не сказал Гарри, но вовремя остановился. Коннор это знал даже слишком хорошо. В конце концов, он тоже был одержим Томом Риддлом. - Могу я прочесть книгу, которая объясняет твой дар? Ну, ты знаешь, ту гоблинскую. Коннор моргнул, а потом улыбнулся: - Конечно! - без сомнения, он был в восторге от того, что Гарри, наконец, интересует что-то большее, чем отвратительный аспект магии принуждения. Гарри прикоснулся к письму в кармане и услышал шуршание пергамента. Старборн дал ему представление о том, что нужно искать, и теперь Гарри на самом деле хотел прочитать эту книгу, в надежде, что это поможет ему понять немного больше из загадочных намеков Старборна. ______________________________________________________________________ "…Северные гоблины давно провозгласили, что отличаются от южных гоблинов, живущих и работающих среди волшебников еще до Норманнского завоевания. С другой стороны гоблины Севера заявили, что будут уважать только того, кто соответствует определенному набору критериев…" - Очень хорошо, Коннор! Гарри моргнул и поднял взгляд. Коннор и Сириус были с ним в одной комнате в Воющей хижине, и Коннор, видимо, заставил кролика прыгнуть ему прямо в руки. Брат рассмеялся от восторга, в то время как кролик вырывался, сопротивляясь невидимому давлению на его тельце. Дыхание Гарри участилось, голова закружилась, а взгляд замер на крошечном пятне. Он торопливо отвернулся, решительно возвращаясь к книге Крюкохвата Фишбеггина. Гарри понимал, почему она так понравилась Коннору. Автор много говорил о магии принуждения смутными и абстрактными понятиями и отлично этим пользовался. Но он также хвалил свободу воли в высшем ее проявлении, и Гарри было интересно, как брат мог этого не заметить. Может, он просто не хотел видеть. Обозначенный гоблинами перечень критериев был очень разнообразным и был трудно определяемым, как для магов, так и самих гоблинов. Ниже приводился список слов и фраз на гоббледуке, языке гоблинов, которые могут быть приняты для обозначения такого волшебника. Гарри перевернул страницу и уронил челюсть. Коннор не шутил насчет списка терминов. Даже самые простые из них имели довольно специфическую трактовку, из-за чего вся страница была изрисована частыми вопросительными знаками. Halark mazkatin. Дословно эта фраза переводится как "открыватель дверей", но было непонятно, зачем гоблинам нужно это выражение, если у них уже есть слово "проводник". Кроме того, "двери" могут пониматься не буквально. Что это значит?.. Kevnaz. Это слово означает просто "провидец". По крайней мере, так я считал долгое время. Однако я понял, что имеется в виду не провидец-гоблин. (Подобно тому, как мы называем нелюдей "магические существа", так и гоблины Севера называют не-гоблинов.) Но, в то же время, неясно, верят ли гоблины, что у других магических видов тоже могут быть настоящие провидцы? Я так не думаю… И далее все в том же духе, похоже, Фишбеггин уже сам запутался, как и Гарри. Тут он услышал, как кто-то кашлянул, видимо, чтобы привлечь его внимание и оторвать от книги. Коннор стоял перед ним с легкой улыбкой на губах. - Что? - спросил Гарри, когда брат просто продолжал улыбаться, вместо того, чтобы сказать то, что собирался. Коннор покачал головой, усмехаясь. - Просто хотел увидеть, много ли тебе потребуется времени, чтобы спросить "что", - ответил он. - Сириус хочет поговорить с тобой о чем-то. Увидимся в Хогвартсе, хорошо? - и он вприпрыжку направился в сторону выхода из тоннеля, проходящего под Дракучей ивой, чтобы вернуться обратно в школу. Гарри растерянно кивнул брату в спину, потом повернулся к Сириусу. Сириус опустился на кровать рядом с Гарри и опустил голову на руки. Гарри сразу напрягся. Похоже, это будет еще одна из самых худших встреч, вроде той, когда Сириус плакал и трясся. Гарри боялся их с тех пор, когда это в первый раз случилось, когда он впервые посетил занятия Сириуса и Коннора. Коннор просто стоял позади, с выражением сочувствия на лице, пока Сириус, всхлипывая, рассказывал Гарри, как он дорог ему, что Гарри – его крестник, а это многое значит для него, разве Гарри этого не видит? Гарри пришлось ответить неловкими извинениями и попыткой объяснить его желание держаться на расстоянии, но ничего не вышло. С тех пор Коннор всегда оставлял их с Сириусом наедине, чтобы они поговорили. Когда Гарри спросил его почему, Коннор заявил, что им с крестным просто нужно время, и все наладится. Гарри сомневался в этом. По крайней мере, ему уж совершенно точно не нужно проводить время с человеком, каким стал Сириус, или же еще только становился. Находясь несколько в шоке от горечи этой мысли, Гарри не был готов к тому, что подняв голову и потерев глаза, Сириус произнесет: - Твои родители прислали мне письмо, Гарри. Их допрашивали авроры. Авроры! В письме сказано, что у них был сын по имени Гарри Поттер, в данный момент, находящийся в Хогвартсе, но которого они не помнят, и пока с них пытаются снять заклятье, их сын собирается проводить свое время с бывшим Пожирателем Смерти по имени Северус Снейп. В письме также говорилось, что их сын выбрал своим опекуном Снейпа из всех доступных вариантов. Гарри уставился на крестного. Сириус уже дрожал не от возмущения, а от ярости. Глаза у него горели так же, как в тот миг, когда он напал на Снейпа в Большом зале. Часто дыша, он сцепил руки перед собой. Гарри чувствовал, что его магия инстинктивно отвечает на угрозу, разливаясь по его телу, готовая поднять заслоны, если Сириус нападет на него. - Почему? - прошептал Сириус. - Почему Снейп, Гарри? Почему ты выбрал его? В Хогвартсе есть я и Лунатик. Нам прислали по копии письма из Департамента магического правопорядка. Ты мог выбрать одного из нас. Почему ты выбрал его? - последнее слово Сириус прорычал. Гарри оскалился. Значит, вот до чего дошло? Отлично. Он избегал этого все лето, даже после того, как обо всем узнал. Теперь же нет никаких причин, чтобы избегать этого вновь. - Ты знаешь, почему я наложил это заклятье на моих родителей, Сириус? Какое заклинание, Гарри? - требовательно спросил Сириус, наклоняясь ближе. Зубы его обнажились, как у собаки перед нападением. - Что ты с ними сделал? - Fugitivus Animus Amplector, - ответил Гарри, так спокойно, как только мог, когда его крестный был к нему столь близко. Он понял, что хочет защищаться. Он хотел выкрикнуть Протего и удерживать между ними защитные чары. Он хотел бы, чтобы Снейп был сейчас здесь. Сириус уставился на Гарри, а потом покачал головой: - Это невозможно, - сказал он, - авроры поняли бы это и сняли заклятье. Гарри рассмеялся. Прозвучало это неприятно, от чего Сириус поморщился. - Для этого им нужно было использовать столько силы, сколько я вложил в заклинание, - ответил Гарри. - А я не думаю, что кто-нибудь из авроров был достаточно силен, даже если двое или трое из них действовали бы вместе. Вот. Он это сказал, впервые признался вслух в своей силе перед Сириусом. Посмотрим, как он это воспримет. - Гарри, - прошептал Сириус, обстановка в комнате как-то немыслимо изменилась и от гнева вернулась к печали. - Что ты сделал? Что с тобой стало? Что случилось с моим маленьким крестником, которому нравилось смотреть, как Коннор поет о Гриффиндоре, и хлопать в ладоши? Гарри глубоко вздохнул: - Это был не я, - сказал он. - Это был... Это был твой крестник. Это был тот, кем я был, кем меня сделали мои родители. Сириус застыл, а затем произнес: - О чем ты говоришь, Гарри? Лили и Джеймс никогда не заставляли тебя петь, если ты не хотел. Гарри сжал кулаки и встал, скатившись с кровати. Он чувствовал, какой леденящий вокруг него воздух, как его ярость и сила растекаются вокруг. - Ты же был гриффиндорцем, Сириус. Когда это ты успел стать чертовым трусом? Ошеломленно молчавший Сириус не успел ответить, потому что Гарри повернулся к нему и начал кричать на него. Как же чертовски здорово кричать, осознал он. Ярость внутри абсолютно точно не стала еще горячей, даже немного ослабла, и уже казалось менее вероятным, что она выплеснется и обернется чем-то вроде льда. - Они причиняли мне боль, Сириус! И ты знал об этом, потому что мать рассказала тебе обо всем в прошлом году, и ты все равно позволил им делать это! Они сковали и исковеркали мой разум и мою магию, связали меня и превратили меня в такого человека, каким я никогда бы не стал, если бы не они! Я до сих пор не знаю, зачем они это сделали, за исключением того, что им нужен был защитник для Коннора, и почему они решили, что именно я буду это делать! Но они были обязаны помогать мне защищать его! Они – взрослые. Ты – взрослый. Пусть вы и не вели себя как взрослые, но вы ими были! Ты должен был знать! Какого черта ты не пытался забрать меня у них, Сириус? Почему ты обращаешься со мной, как будто я сделал что-то неправильное, только потому, что я был распределен в Слизерин? А теперь ты нападаешь на меня, потому что я выбрал Снейпа в качестве моего опекуна, - Гарри пытался засмеяться. Но смех застрял у него в горле. - Тебе хоть когда-нибудь приходило в голову, что, возможно, я чувствую себя в безопасности с ним, потому что он пытался сделать хоть что-то, чтобы помочь мне, в то время как ты ни хрена не сделал, чтобы держать моих родителей подальше от меня, Сириус? Никогда! Ни хрена! Лицо Сириуса стало пепельно-белым к тому времени, когда Гарри закончил. И стало серым, как одеяние дементора, в следующее мгновение. Он покачал головой. - Есть так много вещей, которые ты не понимаешь, - пробормотал Сириус, - так много... - он вдруг неожиданно разрыдался, как будто его ударили, откинулся и снова забился на кровати. Гарри закрыл глаза и отвернулся. Нет никакого удовлетворения в том, чтобы орать на кого-то настолько слабого, и он уже почти чувствовал, как на смену ярости вползает чувство вины. На самом деле это не Сириус ранил Гарри. Это сделали его родители. Но Гарри содрогнулся от одной мысли, чтобы ссориться с ними, потому что все, что он скажет им, повлияет на его связь с Коннором. Они были и его родителями тоже. «Обязательно быть таким эгоистичным?» Гарри склонил голову в сторону. Именно так звучал голос его матери, и он, несомненно, шел изнутри… «Почему все должно вращаться вокруг тебя? Ты можешь не знать, что другие люди тоже страдали в своей жизни, и что твои страдания не отменяют их переживаний или же делают их не столь значительными?» Вспышка света и огня в глазах подсказали Гарри, что именно произошло. Сеть Феникса возрождалась, возможно, разбуженная испытанным взрывом ярости, и теперь она тянется к таким мыслям, чтобы снова укрепиться в его разуме. Голос матери неумолимо продолжал. «Значит, ты был обучен как защитник Коннора. Разве это так важно? Было время, когда ты боролся бы со всеми, только бы не отдать эту роль. Значит ли это, что мы должны извиниться за то, кто ты есть: человек, которым восхищаются Снейп и Драко? Они бы никогда не обратили бы на тебя внимание, если бы ты не был иным, если бы ты был просто старшим братом Мальчика-который-выжил». Гарри слабо покачал головой. Это не может быть… нет, это неправда… «Твоя магия лишь потому столь сильна, что была ограничена. И когда сковывающие ее цепи спадут, ты сможешь вновь обрести силу, которую всегда имел. А потом ты будешь нуждаться в родителях, в твоем крестном отце, но они повернуться к тебе спиной, потому что ты никогда не ценил того, что имел. Ты хочешь остаться в одиночестве? Похоже, ты напрашиваешься на это». И чем дальше звучал голос, тем он все больше и больше становился похож на голос Лили, даже в том, как она использовала слезы в конце. Похожий плач Гарри уже слышал несколько раз, когда ребенком он пытался отказаться от обучения, говоря, что устал. «Хочешь, чтобы Коннор умер? - спрашивала она его. - Неужели ты хочешь, чтобы твой брат лишился жизни только потому, что ты не будешь знать, как выполнить эффективные щитовые чары?» Поэтому вместо того, чтобы лечь спать, сначала Гарри должен научиться защищать Коннора от проклятий. И каждый раз Гарри собирался с силами и возвращался к своим книгам. Он сможет позволить себе ощутить усталость позже. В одной из книг это объяснялось лучше всего: в ней говорилось о Светлом Лорде, боровшемся против Темного Лорда шесть веков назад, и заканчивалась она фразой "Покой – для мертвых». Гарри смутно чувствовал, что упал на колени. Сеть Феникса сейчас простиралась перед его взором, превращая все в дымку огня и золота, натягиваясь, чтобы сдержать его разум. То, что еще минуту назад казалось возможным, становилось все более незначительным. «Почему я накричал на Сириуса? Какая разница, что Сириус не противодействовал моим родителям в том, как они обращались со мной? Я не хотел, чтобы он это делал. Он бы расстроился. И вот, что случилось с Ремусом, когда он вмешался. Он тоже стал жертвой во благо магического мира или, по крайней мере, его память. Я причиняю такую боль, когда протестую, обижаюсь на одних и на свои отношения с другими. Я этого хочу? Я хочу, чтобы однажды Коннор посмотрел на меня с отвращением? Чтобы он спросил, кого я выберу: слизеринцев или его, а когда я стану колебаться, Коннор отвернется от меня, и возможность выбора будет навсегда потеряна? Он - мой брат. Драко - всего лишь друг. Как я мог так поступить с ним?» Гарри закричал от горя и услышал внезапно ускорившиеся шаги по тоннелю, который вел от Дракучей ивы. - Гарри? Сириус? - через минуту в комнату вошел Ремус, обнял Гарри и прижал к себе. Гарри склонил голову Ремусу на грудь и перестал дрожать. Сеть Феникса отступила, отодвинутая присутствием человека, который, по-видимому, все еще очень дорожил Гарри, несмотря на то, что Гарри кричал и применял магию к другим людям. Гарри закрыл глаза и постарался справиться с бешеным сердцебиением. Он чувствовал, что Сириус и Ремус переглядываются у него над головой, а потом услышал, как они спорят, приглушенными голосами. Он мог уловить только обрывки их разговора через боль и хаос в голове. ... не должен делать этого... … Снейп его опекун, Лунатик! Снейп... ... есть причины... ... чтобы проводить с нами больше времени... ... что случилось... … Нет способа, как рассказать ему, что случилось! Никакого... … Тише, Сириус, я знаю, я знаю. Давай спросим у него… Ремус осторожно протянул руку и приподнял подбородок Гарри, пока их глаза не оказались на одном уровне. Оборотень улыбнулся ему все той же нежной улыбкой. - Гарри, - сказал он обычным тоном, - ты знаешь, что я могу свободно бегать в ночь полнолуния с тех пор, как начал принимать аконитовое зелье. Гарри моргнул, пытаясь избавиться в мыслях от всепоглощающей смеси вины за свои поступки и гнева на мать и Дамблдора, в первую очередь за то, что они вложили сеть Феникса в его голову. - Правда? - спросил он осторожно. - Я думал, что ты все еще остаешься... ну, здесь, или в своем кабинете. Ремус мягко рассмеялся. - Вряд ли! Теперь я человек в теле волка и могу перемещаться и работать без потери контроля над своим инстинктам. Сириус превращается в Бродягу и идет со мной, - он заколебался на мгновение, затем кивнул, словно убеждая себя в правильности решения: - и мы бы хотели, чтобы ты пробежался с нами. В основном мы побежим через Запретный лес. Я думаю, что это может быть хорошим способом развеяться для твоей магии. Гарри мог представить, как это будет. Единственное о чем он не хотел сейчас думать, это как ему теперь проводить время с Сириусом после всего, что крестный наговорил ему. Но разве это и в самом деле вина только Сириуса? Ты должен и сам догадаться, прежде чем задумываться об этом. - Хорошо, - прошептал он. - В это полнолуние? Ремус с энтузиазмом кивнул. - Только на одну ночь, Гарри. Я даже не знаю, чем все закончится, если ты будешь бегать с нами все три ночи, - он улыбнулся. - Но ты должен нас увидеть. Есть... некая дикость в Запретном лесу, что я ощущаю, когда я не человек. Я думаю, тебе тоже это понравится. Гарри сглотнул несколько раз. - Хорошо, - наконец прошептал он. - Отлично! - Ремус еще раз обнял его и встал. - Тогда идем. Я голоден и хочу пообедать. Гарри улыбнулся и с ним за компанию покинул хижину. Он знал, что Сириус последовал за ними, но не осмелился оглянуться назад. Гарри не был уверен, чего же он хочет в данный момент: то ли набросится на Сириуса, чтобы обнять его и попросить прощения, или же попытаться отделить плоть с его костей одним только острием своей магии. _______________________________________________________________________ Когда Гарри пришел к профессору, чтобы помочь ему закончить варить аконитовое зелье в этот вечер, Снейп бросил на него лишь один взгляд, прошел через комнату, поймал за подбородок и пристально посмотрел ему в глаза. Гарри отвел взгляд и поднял свои окклюменционные щиты. «Он не поймет, - шепнула сеть Феникса. - Разве он захочет пожалеть Сириуса? Он его ненавидит. А ты должен попытаться понять Сириуса. Очевидно же, что что-то случилось с ним. Ты должен попробовать и понять, Гарри. Каждый заслуживает второй шанс». - Что случилось? - требовательно спросил Снейп, не давая Гарри пройти. - Ничего, - прошептал Гарри. - Если ты не расскажешь мне, я не смогу тебе помочь, - Снейп все еще не позволял ему пройти. Гарри хотел рассказать ему. Искушение было сильным, слова так и вертелись на кончике языка. Но тогда Снейп будет злиться, бушевать и гневаться, защищая его, а потом они с Сириусом снова поссорятся, и на этот раз Дамблдор может действительно уволить Снейпа. Как Гарри сможет вынести тот факт, что именно он является причиной этого? Он еле устоял под напором нахлынувших воспоминаний, которые сеть Феникса навязывала ему целый день. В них он причинял вред другим людям своим волшебством или своим эгоизмом. Он прочистил горло. Снейп ждал, пристально глядя на него. - Я не хочу говорить об этом, - прошептал Гарри, а потом вырвался и подошел к одному из ожидавших котлов. Своим взглядом Снейп почти проделал дыру у него в спине. Гарри нарезал и смешивал, и снова нарезал, и продолжал так, пока не почувствовал, что Снейп вернулся к своей работе. Он облегченно выдохнул. - Даже не думай, что я забыл об этом, - тут же произнес Снейп, голосом мягким и беспощадным. - И даже на секунду не представляй, что я не знаю, кто тому причиной. Запаниковав, Гарри поднял на него взгляд, но увидел только, что Снейп сидит, уставившись взглядом в запертый шкаф, стоявший в комнате. - Твои родители, - прошептал Снейп. Гарри расслабился. Нет, это ненормально, что Снейп так злится на Джеймса и Лили, но, по крайней мере, они в Годриковой впадине, а не здесь, в Хогвартсе, где Снейп мог бы причинить им вред. - Да, - сказал он, словно соглашаясь. В оставшийся вечер Снейп больше ничего не сказал, кроме указаний по приготовлению зелья. Иногда, не слишком часто, его пристальный взгляд возвращался к запертому шкафу. И Гарри гадал, что же там лежит такое, что так интересует Снейпа. ________________________________________________________________________ - Готов, Гарри? - спросил Сириус, улыбаясь, что делало его гораздо более похожим на самого себя. Гарри стоял неподалеку от замка, чуть подрагивая на холодном ветру. Они были на лужайке перед Запретным лесом, казавшимся сейчас темным, черным и странно привлекательным. Над головой с неумолимой ясностью полыхала полная луна, как подожженная кем-то кость. Взгляд Гарри ненадолго обратился к оборотню, стоявшему по другую сторону от Сириуса. После превращения удлиненными ногами и вытянутой пастью Ремус вовсе не походил на волка. Но шкура у него была серой, а голова была поднята так, чтобы он мог держать нос по ветру. И он еще ни на кого не напал. Гарри обнаружил, что надеется, что то же самое происходит с Хоторн Паркинсон, где бы она ни была. Он передал аконитовое зелье совой несколько дней назад, потому что она написала ему, что для нее будет слишком опасно прийти в Хогвартс. Гарри представлял, как она принимает зелье, а затем бежит по лесу, наслаждаясь силой и скоростью, и мощью ее волчьего тела без желания убить кого-нибудь. Гарри повернулся к Сириусу и кивнул. Сириус бесшабашно ухмыльнулся, как в прежние времена, когда хотел сотворить очередную проделку. Не волнуйся, если не сможешь за нами угнаться, - сказал он негромко. - Это неважно. Просто беги. Он обернулся в черного пса и гавкнул. Лунатик откинул голову и завыл. Гарри поежился. Этот звук явно не был нормальным голосом волка. В нем не было никаких следов тоски, только дикая сила. Бродяга снова залаял и побежал вперед. Оборотень размял лапы и припустил в лес на приличном расстоянии впереди Бродяги. Большой черный пес с энтузиазмом рявкнул, продолжая бежать. Гарри побежал следом за ними. Поначалу бежать наравне с ними было просто, даже несмотря на хлещущие и цепляющиеся за него ветви. Иногда Гарри перепрыгивал через их следы, когда они меняли направление, а затем снова нагонял их, воспользовавшись преимуществом открытой местности, по которой прошли Лунатик и Бродяга. Но вскоре они углубились в густой подлесок, что замедлило, но не остановило их, и Гарри пришлось бежать за ними, пытаясь отследить ускользающие фигуры. Он видел, как ускоряясь, движется бесшумно Лунатик, и понял по своему тяжелому дыханию, что не может дальше так идти. И тут его магия вырвалась. Гарри чувствовал, как она движется и делает глубокий вдох, как будто ей понравились запахи дикого ночного леса. Затем магия пронеслась по его телу, придала ему скорости, успокоила затрудненное дыхание и уняла колющую боль, появившуюся в боку от бега. Гарри почувствовал, как магия взметнулась и забилась подобно крыльям у него за спиной, такой он ее ощущал лишь несколько раз. Один из них был в битве с Волдемортом в конце первого учебного года, и Гарри вздрогнул. Это произошло не так далеко от места, где он сейчас бежал. Но в этот раз, он не боролся, а его магия не ярилась или защищалась, была только тишина и цель. Гарри хотел бежать наравне с Лунатиком и Бродягой. Магия это знала и решила ему помочь. Он чувствовал, как скользит сквозь переплетение ветвей, которые должны были поймать его. Ему было интересно, он на самом деле пролетел сквозь них, или же его магия просто отбросила их в сторону. Он уклонялся от корней и камней, которые должны были попасться ему под ноги, и перепрыгнул через небольшую ложбинку, в которую должен был упасть. Он бежал, бежал и бежал, но его дыхание по-прежнему легко и чисто покидало легкие. И от этого у Гарри было чувство, как будто он поет. Как будто в ответ на его мысли песня зазвучала у него над головой. Гарри поднял голову и увидел летящего над ним Фоукса. Крылья птицы распахнулись, а хвост развевался, подобно хвосту кометы. Даже сквозь тьму, Гарри почувствовал взгляд феникса. Фоукс снова запел, а потом взлетел ввысь и ненадолго скрылся за ветвями. Гарри знал, что сможет проследить за ним, и даже смог почувствовать яркое присутствие, ровно движущееся за его правым плечом. Затем раздался стук копыт, и мимо него проскакали кентавры. Они ничего не сказали, но когда Гарри взглянул на них, они кивнули ему, склонив головы в жесте узнавания. В следующий миг они встали на дыбы и рванули обратно в лесную чащу. Их заменили другие существа, многих Гарри узнавал по прочитанным книгам, а некоторых нет. Ему показалось, что он видел стрижа, но не птицу, а двуногое создание с цепкими лапами и когтями достаточно большими, чтобы разорвать человека пополам. В какой-то миг он увидел бегущих единорогов, хвосты стелились за ними, как потоки звезд, а рога ловили каждый отблеск полной луны, от которой на глаза наворачивались слезы. Видел очертания колец огромной змеи и широко расставленные лапы, скорее всего, гигантских пауков. Никто из них не останавливался надолго, кроме Фоукса, которого Гарри до сих пор чувствовал над собой подобно маяку. Все они двигались рядом Гарри в течение короткого времени, часто делая несколько быстрых жестов-приглашений или приветствий, а затем вновь ныряли в темноту леса. Пока Гарри бежал, он ощущал все меньше и меньше страха. Его магия распростерлась вокруг него, делая лес если не светлым, то почти дружелюбным. Он бежал, окруженный этим чувством, крутился вокруг, как будто на метле. И это возбуждение, которое Гарри всегда испытывал, оседлав метлу, окрепло. Он не испугался, даже когда в размытой тени, скользящей рядом с ним, узнал трехглавого рунеспура, и он выкрикнул приветствие на своем родном языке. Три головы повернулись к нему, три раза в унисон кивнули, а потом рунеспур юркнул обратно в кусты. Гарри понимал, что в какой-то момент это должно закончиться, так и случилось. Он резко дернулся, остановившись на поляне, сердце у него колотилось, а голова наполнилась золотом, никак не связанным с сетью Феникса. Гарри покружился, смеясь, подняв руки над головой. Он почувствовал свет, когда Фоукс по спирали спустился вниз и приземлился на его плечо, оживленно напевая. Гарри чувствовал, что его магия распространяется дальше, покачивая головой, как дикая лошадь, взвившись на дыбы и танцуя, не для того, чтобы ранить или уничтожить, а чтобы поиграть. Он почувствовал это, когда Лунатик вышел на край поляны и замер, остановившись, держа нос по ветру, настороженный, с жесткой осанкой. Гарри повернулся и посмотрел на него, все еще улыбаясь. Блестящие янтарные глаза оборотня смотрели на него. Гарри был озадачен. Кажется, он увидел в них узнавание, то же самое, что видел в глазах других волшебных существ, но почему? Было не похоже, что Лунатик не знал, кто он такой. Ремус был рядом с Гарри, с тех пор, как он был ребенком. - Отличное представление, Гарри! Сириус появился позади Лунатика, тяжело дыша, снова человек, его тело покрывали ссадины, но лицо его было открытым, как раньше, в течение довольно длительного времени. Гарри поймал себя на мысли, что Сириус должен бегать по Запретному лесу каждую ночь, если это так хорошо на него действует. Лунатик отвернулся, странное узнавание исчезло из его глаз, и слегка подтолкнул руку Сириуса. Сириус почесал за ушами, глядя на Гарри. - Как ты смог угнаться за нами? - спросил он с улыбкой в голосе, говорящей, что он уже знает ответ. - Магия, - просто ответил Гарри. Фоукс поерзал у него на плече и потерся об его шею, заставив мальчика поднять руку и почесать его золотые перья. Они распушились приятным теплом, контрастируя с холодом воздуха в конце октября. Сириус улыбнулся и кивнул: - Думаю, ты хочешь еще побегать? Гарри подумывал об этом, но тут он неожиданно широко зевнул и покачал головой. Фоукс протестующе пискнул, когда это помешало ему использовать плечо Гарри как насест. - Лучше я вернусь и лягу спать, - сказал он. Воздух по-прежнему гудел переполненный магией, но она уже успокаивалась. Гарри решил, что лучше уснет с мирными воспоминаниями и удивительным чувством свободы от бремени, чем когда изнурял себя. - Увидимся завтра, Сириус, Ремус, - кивнул он оборотню. Уши Лунатика встали торчком, и он пристально посмотрел на Гарри. Гарри пожал плечами и легко зашагал мимо них, обратно через лес. Идти было по-прежнему светло и легко, хотя и намного медленнее, чем раньше. Гарри предположил, что будет на обратном пути волноваться, что встретит каких-нибудь лесных существ, способных причинить ему вред. Но никто из них этого не сделал, хотя иногда Гарри видел знаки, что кто-то движется рядом, указывая, что у него есть сопровождение. Возможно, это было из-за Фоукса, который не проявлял никакого желания покинуть свой насест на плече Гарри. Гарри дошел до входа в замок, но Фоукс так и не сдвинулся с места. Гарри дошел до входа в гостиную Слизерина и остановился, чтобы снова посмотреть на феникса. Фоукс склонил голову на бок и спокойно смотрел на него в ответ одним глазом. - Разве Дамблдор не будет волноваться, где ты? - спросил Гарри. Фоукс издал бодрую трель. Гарри не мог перевести ее так же, как Добби, но он понял по тону: не важно. Гарри припомнил свой последний визит в кабинет директора. Феникса там не было. Возможно, Дамблдор не беспокоится об этом. - Ну, хорошо, - сказал он, пожав плечами, как будто Фоукс ответил ему, и прошептал: "Dignatio verus". Дверь открылась, и Гарри пробрался в спальню мальчиков третьего курса. Он увидел слабое движение и понял, что Драко уже заснул. Гарри рассказал ему, где будет сегодня вечером, но он все равно ждал его. Фоукс вспорхнул с плеча Гарри, чтобы устроиться на балдахине его кровати, пока тот надевал пижаму и чистил зубы, но потом настоял на том, чтобы находится внутри занавесей вместе с Гарри и пристроился на краю кровати, излучая тепло. - Так приятно, да? - пробормотал Гарри и закрыл глаза. Фоукс начал петь, достаточно тихо, чтобы никого не побеспокоить, так подумалось Гарри. Он заснул с довольным видом, и на этот раз, когда песня феникса вплелась в его сны, он её не испугался. _____________________________________________________________________ Альбус Дамблдор стоял у окна, крепко сжимая руками подоконник. Отсюда он мог видеть полную луну и знал, что где-то там под ней бегали Сириус и Ремус, так же как и другие оборотни, некоторые покорные, а некоторые нет. Но не это его беспокоило. Из постели его вытащила магия. Она вырвала его из сна. Альбус мог спать, несмотря на обычные мелкие магические вспышки от заклинаний профессоров или случайного выхода из-под контроля магии первокурсников. Но это было нечто другое, глубокое и гремящее, как симфония, которая пробудила тысячи тысяч голосов в ответ. Запретный лес все еще беспокойно шевелился, не так как взбудораженное осиное гнездо, а как некое стройное и красивое существо, проснувшееся после долгого сна. И думая о том, чтобы выйти на поиски, Альбус поежился. Эта первая песня была более угрожающей, чем та, что звучала во времена Волдеморта. Альбус знал, что Волдеморт будет побежден, благодаря пророчеству. Гарри может легко поднять свой голос и получить так много ответов, что случится что-то совсем другое, нечто, что подорвет основы самого волшебного мира. И когда основа покачнется, погибнут люди. Он должен снова связать магию мальчика. Это единственный ответ. Он считал, что тонкое укрепление сети феникса, то, что он делал в последнее время, поможет в этом, но если магия Гарри была так свободна, значит, это признак того, что сеть феникса вновь ослабела. Альбус развернулся, чтобы вернуться обратно в постель, и по пути бросил хмурый взгляд на пустующую жердочку Фоукса. Конечно, феникс и раньше улетал довольно надолго, но это было на него не похоже, держаться подальше в то время, когда Альбусу могла понадобиться его компания.