25 КАДР /2 часть/

* Во время поездки от концертного зала до дома ЧжоЧжо все пытался угадать – рассказала мама отцу про них с ЦзинЮ или ждет, что ЧжоЧжо сам должен это сделать. Как бы это узнать? Сейчас он чувствовал в себе силы даже на каминаут, но все равно хотелось бы подготовиться заранее, хотя бы морально. К черту неизвестность! ЧжоЧжо написал маме: «Папа в курсе про ЦзинЮ?» Мама не отвечала почти минуту. ЧжоЧжо живо представил себе, как она прочитывает сообщение и поворачивается к папе: - Ой, милый, совсем забыла тебе сказать! Наш сын встречается с мальчиком. Со своим партнером по фильму. - Что? Я всегда считал, что это странное кино не доведет до добра! Как мы могли разрешить ребенку сниматься в фильме про геев? Вот и получили! Нужно распорядиться, чтобы собрали досье на этого парня, напомни, как его зовут? «Папа знает, я сказала ему. Но ты все равно должен с ним об этом поговорить» - пришло сообщение от мамы, и ЧжоЧжо выдохнул. Что ж, разговор, значит разговор. «И как он отреагировал?» «Нервно» - написала мама и добавила парочку смеющихся смайлов. С ними сообщение выглядело не очень тревожно. Через минуту, ЧжоЧжо еще даже не успел переварить сведения, пришло еще одно: «Конечно, он был в шоке. Сказал, что насильно полюбить невозможно. Если уж ты влюбился в парня, значит к тому были предрасположенности. Значит это мы, как родители, что-то проглядели в твоем воспитании» ЧжоЧжо ощутил угрызения совести. Отвечать он не стал – машина уже подъезжала к дому. Время ужина давно прошло, мама сделала чай, и они расположились в гостиной. ЧжоЧжо расспросили, как прошла встреча с фанатами, как там все было. Родителей интересовали все подробности, а ЧжоЧжо радовался возможности рассказать, впечатления были еще настолько яркими, что ими не терпелось поделиться. А после, уже спокойнее, разговаривали о том, о сем – об учебе и сессии, о студии звукозаписи, о музыкантах для записи саунда, о песнях. Папа в этом разбирался, сам занимался в юности музыкой и увлечение ЧжоЧжо поддерживал. Вроде все нормально, разговор как разговор, а ЧжоЧжо казалось, что напряжение сквозит в каждой фразе. В конце концов, он не выдержал, и спросил напрямую: - Пап, тебе же мама сказала, что я гей? - Нет, - ответил папа, и у ЧжоЧжо сердце ухнуло куда-то в желудок. – Она сказала, что вы с Хуан ЦзинЮ влюбились друг в друга. Это так? Сердце вернулось на свое обычное место и заколотилось, в желудке осталась прохладная пустота. ЧжоЧжо кивнул, прикусывая губы. Мама улыбнулась ему ободряюще и вышла из комнаты. - И ты уверен, что это не потому, что ваши персонажи в драме полюбили друг друга? - Я ни в чем не уверен, - честно ответил ЧжоЧжо. – Но я думаю, что ЦзинЮ мне понравился не из-за этого. - А из-за чего? - Не знаю, - растерялся ЧжоЧжо. – Не из-за чего-то конкретного. Просто он …классный. - Хм… а твой друг знает, - хмыкнул папа. – Мама сказала, он как принялся перечислять твои достоинства, она не могла его заткнуть… Ох уж этот Хуан ЦзинЮ! ЧжоЧжо почувствовал, как против воли заливается смущенным румянцем от удовольствия. - Папа! – он не мог не задать так тревожащий его вопрос. – Значит, ты не против Хуан ЦзинЮ? Папино лицо посерьезнело. Он снял очки и протер их краем домашней футболки, снова надел и вздохнул. - Что я могу иметь против него? Он не сделал мне ничего плохого. А вот ваших отношений я не одобряю и не принимаю. Я считаю их неприемлемыми. Ты взрослый серьезный парень, должен понимать это не хуже моего. Вы должны все это прекратить. ЧжоЧжо вскочил, порываясь возразить, но папа не хотел его слушать. - Я могу понять, что вам нужно изображать гомосексуальные отношения для рекламы вашей драмы, но воплощать их в реальность уже абсолютно излишне, - продолжил папа. – Возможно, сейчас тебе кажется, что в однополых отношениях нет ничего плохого, что все люди равны и всякое такое. С общечеловеческой точки зрения так и есть. Живи мы где-то в Европе, я бы, наверное, отнесся к этому спокойно. Но мы живем в Китае. И китайское закостенелое, приверженное традициям общество никогда гомосексуалистов считать за людей не будет. Если ты открыто заявишь, что гей, что у тебя отношения с мужчиной, можешь попрощаться с мечтами о какой-либо карьере. Твоих денег хватит, чтобы записать альбом. Но никакие деньги не смогут помочь в его раскрутке. Ты захочешь, чтобы песни крутили на радио – у тебя их не возьмут. Ты разместишь их в интернете, тебя станут блокировать. Не говоря уже о телевидение, рекламе и прочем. Открытого гея никто не станет утверждать ни на какие роли, кроме как в таком же низкобюджетном альтернативном кино, как ваша драма… - Я все понимаю! – попытался вставить слово ЧжоЧжо. - А если понимаешь, то должен понимать, что вам с Хуан ЦзинЮ надо сейчас же прекратить ваши игры в любовь… - Это не игры! – взорвался ЧжоЧжо. – Это никакие не игры! - Сынок, - папа покачал головой. – В твоем возрасте это еще не настоящая любовь на всю жизнь, хотя тебе может и казаться, что все именно так. Стоит вам расстаться на месяц-полтора, прекратить общение, как и вся ваша любовь остынет, сойдет на нет. Уж поверь моему жизненному опыту. - И что, ты разлюбишь маму, если вы расстанетесь на полтора месяца? – ЧжоЧжо было горько слышать от папы подобное. Неужели он слепой, неужели не видит, что его сын впервые влюблен по-настоящему? - Не сравнивай такие вещи! – вспылил отец. - Какие?! Ты тоже не сравнивай! Как ты можешь знать, что в моем сердце? С чего ты взял, что моя любовь не настоящая? - Между мужчинами не может быть такой любви! – отец тоже повысил голос. – Это, возможно, физическое влечение, приязнь, симпатия. А настоящая любовь может быть только к женщине, с которой ты создашь семью, которая родит тебе наследника! ЧжоЧжо вспомнил, как рассуждал о любви ЦзинЮ, как отрицал, что она вообще существует. И как потом забрал свои слова назад. - Ты ошибаешься, папа! – отчаянно воскликнул он и выбежал из гостиной. В коридоре он заколебался, хотел было запереться в своей комнате, потом взгляд упал на сумку с вещами, что все еще валялась в прихожей, он подхватил ее и выскочил из дома. * От неожиданного громкого звука сердце екнуло, ЦзинЮ даже не сразу сообразил, что это домофон. Он резко выдохнул и поднялся. - Кто? - Конь в пальто! К тебе часто гости по ночам ходят? Открывай давай! Хрипящий динамик безбожно искажал голос, но не узнать наглые интонации ЧжоЧжо было невозможно. ЦзинЮ нажал кнопку и услышал сквозь шипение, как внизу лязгнула дверь подъезда. Он отпер замок на двери в квартиру и приоткрыл ее. Вскоре лифт остановился на этаже. ЧжоЧжо все не появлялся. ЦзинЮ выглянул в холл. Из проема торчала задница ЧжоЧжо, он возился, пытаясь выдернуть из кабины лифта зацепившуюся за что-то сумку. Господи, этот парень! В этот момент сумка освободилась, и ЧжоЧжо едва не плюхнулся на пол, потеряв равновесие. Ну что за чучело! ЦзинЮ не удержался от смешка. Он шагнул вперед и забрал у этого чудика сумку, пока он еще за что-нибудь ею не зацепился. - Ты меня любишь? – вдруг схватил его за руку ЧжоЧжо. – По-настоящему любишь? А лучше места для объяснений он выбрать не мог? ЦзинЮ стоял в одних трусах, босиком в холодном холле и к разговорам о любви как-то не был настроен. Но ЧжоЧжо так отчаянно заглядывал в глаза, что ЦзинЮ почувствовал, насколько это для него важно вот именно в этот не самый удачный момент. - Да, - кивнул он. – Люблю. А потом наклонился, подхватил ЧжоЧжо поперек тела, взвалил на плечо и занес в квартиру. Он прошел прямо в спальню и сбросил его на кровать. ЧжоЧжо даже не охнул показательно, остался лежать, глядя в потолок. ЦзинЮ стянул с него обувь, вынул руки из рукавов куртки, размотал шарф. ЧжоЧжо послушно позволял шевелить его ноги и руки, но сам не двигался. ЦзинЮ принюхался, но ничем таким от него не пахло, даже запах коньяка, который они выпили всей группой за удачное окончание фан-встречи, почти не ощущался. Что же с ним творилось? - Да не пил я ничего, только чай! И не принимал! Хватит меня обнюхивать! – проворчал ЧжоЧжо и попытался сесть. – Папа сказал, что у нас лишь игры в любовь. Нам надо прекратить видеться и общаться, и все пройдет. Будто это болезнь какая-то! ЦзинЮ фыркнул, но говорить ничего не рискнул. Он знал, как ЧжоЧжо уважает своего отца. Одно дело осуждать его самому, и совсем другое, когда кто-то высказывается против. Может и обидеться. - Он вообще сказал, что мы должны расстаться, иначе никакой карьеры ни в какой сфере нам не видать, - продолжил ЧжоЧжо. Он поднялся с кровати и, расхаживая по комнате, стянул через голову рубашку, кинул ее, не глядя, на стул, остановился и стал расстегивать штаны. ЦзинЮ молча наблюдал за всем этим. - Ладно, я понимаю, что он прав! – воскликнул ЧжоЧжо, как будто ЦзинЮ возражал ему. – Мы не можем открыто быть вместе, я знаю! Я же не тупой! Но ты ведь не бросишь меня по-настоящему? Он застыл со снятыми штанами в руках, глядя в лицо ЦзинЮ жалобным взглядом. ЦзинЮ встал, подошел, забрал у него штаны и кинул их к рубашке. А потом просто прижал к себе ЧжоЧжо. Тот с минуту не двигался, а после поднял руки и обнял в ответ. Еще какое-то время они стояли, как две сиротки, но ЦзинЮ слишком уж замерз. - Пойдем под одеяло, а? – предложил он. - Спать? – уточнил ЧжоЧжо. - Спать, - согласился ЦзинЮ. – Я слишком устал. Приставать к тебе я буду утром. - У меня утром самолет, - вздохнул Чжоу. - Тогда тем более, быстро в кровать. ЦзинЮ думал, что заснет моментально, но сон не шел. Он держал в объятиях горячую тушку ЧжоЧжо и пытался изгнать из головы мысли о словах его папы. Ведь он взрослый, опытный, очень умный человек. Игры в любовь… А вдруг со стороны ему виднее, вдруг все так и есть? А они с ЧжоЧжо заигрались, и им только кажется, что у них все по-настоящему? Вот прикроют «Зависимого», к тому все движется, их дорожки разойдутся. Перестанут проводить время вместе, постепенно исчезнут общие темы для разговоров, секс будет случаться все реже и реже, а там и другие партнеры найдутся… ЧжоЧжо вздохнул, во сне потерся щекой о грудь ЦзинЮ, и у него заболело сердце. Нет! ЦзинЮ только поверил, что эта дурацкая любовь существует! Не может быть, что это все самообман! - Хватит так громко стучать сердцем мне в ухо, - проворчал ЧжоЧжо и перевернулся на другой бок. ЦзинЮ повернулся вслед за ним, приобнял и уткнулся лицом в его затылок. Детка, солнышко, только не слушайся папу! Не в этот раз! Не бросай меня! - Кто тут кого собрался бросать? – сонный голос ЧжоЧжо звучал сердито, и ЦзинЮ понял, что последние свои мысли произнес вслух. – Не дождешься! Спи давай, а то выдумываешь всякую ересь. Бросай! Скажешь тоже! Спи! ЧжоЧжо обхватил руку, которой ЦзинЮ его обнимал, подтянул повыше и уложился щекой в его ладонь. Запястье выкрутилось не очень удобно, но ЦзинЮ не стал бы менять позу ни за какие сокровища мира. Он поцеловал ЧжоЧжо в затылок и наконец-то смог заснуть. Утром они вели себя, будто ничего не было. ЧжоЧжо гонял по квартире, собираясь в аэропорт, хотя, что там ему было собираться? Умыться и не забыть паспорт и билет. ЦзинЮ сидел на кухне с кружкой кофе, наблюдая метания ЧжоЧжо. Он уже оделся и вызвал такси к нужному часу, так что в этом плане был совершенно спокоен. Куда больше его тревожил ночной разговор, но, похоже, ЧжоЧжо не собирался к нему возвращаться. Написала Чай-сенсей. Она сообщила, что сегодня-завтра уже можно ожидать санкций, возможно даже запрета на показ драмы. Попросила пока ничего не говорить репортерам, которые захотят пообщаться об этом. Пришла смска от таксиста. ЦзинЮ встал, подхватил сумку ЧжоЧжо. - Все. Пошли уже, такси ждет. - А ты-то куда? – ЧжоЧжо схватил его кружку, сделал глоток кофе и попытался отобрать сумку, но ЦзинЮ не отдал. - Я тебя провожу. А то ты в аэропорту заблудишься еще чего доброго. - Эй, не держи меня за дебила! Я в том аэропорту бывал чаще, чем в парикмахерской! Зачем тебе туда ехать? Тем более там фанатки будут, заснимут опять нас с тобой… - И что? Мы друзья по официальной версии! Друг что, не может проводить друга? Я не буду тебя там целовать на прощанье. – ЧжоЧжо вскинулся, наверняка намереваясь возмутиться. – Я тебя сейчас поцелую. И ЦзинЮ, поймав его за загривок, прижался губами к губам. ЧжоЧжо выдохнул и опустил ресницы. * Немедленно захотелось продолжения. Какое такси? Какой самолет? Какая запись?... Ой, нет! Запись! Учебу и даже экзамен ЧжоЧжо может еще бы прогулял, а вот запись песни… Только не это! ЧжоЧжо с сожалением прервал поцелуй, уперся ладонями в грудь ЦзинЮ, легонько отпихивая. Тот все понял, вздохнул, отстранился. - Да, пора. Выходи, я запру, - ЦзинЮ подхватил сумку и открыл дверь. ЧжоЧжо протянул было руку отобрать, а потом подумал – пусть несет, раз ему так хочется. Главное в аэропорту про нее не забыть, там тетрадь с конспектами по теории актерского мастерства с текстом песни на задней странице. Что поделать, если слова пришли в голову прямо на лекции. Да, конечно, надо было давно уже перенести текст в электронный формат или хотя бы сфоткать страничку, но у ЧжоЧжо все руки не доходили. Хорошо, что файл с шаблоном песни есть в айфоне. Это главное, а слова если что и новые придумать можно. В машине дурацкая сумка лежала между ними, и ЦзинЮ сидел так далеко, на другом конце сиденья, что ЧжоЧжо ощущал, будто они уже расстались. Зачем провожать в аэропорт, если они все равно не рядом? ЧжоЧжо полез в сумку, убедиться, что конспекты на месте, но тетради там не было. Вот блин! С расстройства он даже забыл, что поиски были предлогом, чтобы незаметно ущипнуть ЦзинЮ за бок. Черт-черт-черт! ЦзинЮ стрельнул на него глазами и застрочил что-то в своем айфоне. В руке дрогнул от вибрации телефон. «Не смотри на меня так! Водитель уже нервно оглядывается» «Да пофиг! Зачем ты вообще со мной поехал» «Хочу убедиться, что ты благополучно сядешь в самолет, не заблудишься, не застрянешь нигде, не упадешь» «Ты правда считаешь, что я дебил? Ну спасибо!» ЧжоЧжо надулся и отвернулся к окну. Бесили эти тупые нравы, когда нельзя даже посмотреть, не то чтобы обнять своего парня. Бесила эта глупая забота ЦзинЮ, он же двадцать лет как-то обходился без него, и дальше прекрасно справится самостоятельно. Бесило, что тетрадь с текстом осталась неизвестно где, конспекты жалко, да и слова песни придется спешно сочинять новые. И вообще настроение было паршивое. Вибросигнал сообщения. Еще раз. Еще раз. И не лень этому парню! «Не злись. Когда ты злишься, ты слишком милый. Тебя хочется пощипать за щечки. Милашка» Вот говнюк! «Милашка ЧжоЧжо» «Очень, очень милый!» «Да иди ты!» - в досаде отбил ЧжоЧжо. Злиться по-настоящему уже не получалось. «Милый милый милый» Если бы такси не въезжало уже на стоянку аэропорта, то ЧжоЧжо точно врезал бы ему, не стесняясь водителя. - Детка, ты правда жутко милый, когда злой, - уже вслух шепнул ему ЦзинЮ, улучив момент. – И очень секси. Надо как-нибудь сфоткать тебя, чтобы ты сам увидел. Тогда ты поймешь, какое у меня самообладание. - Чего? – пренебрежительно протянул ЧжоЧжо, оборачиваясь. – При чем здесь твое самообладание? Может попутал с самоудовлетворением? - Сам ты попутал! Я знаю, что говорю. Самообладание. Я же держу себя в руках, - вид у ЦзинЮ и правда был невозмутимый, особенно в этих темных очках, закрывающих пол лица. – А на деле, мне ужасно хочется зажать тебя где-нибудь и …ай! Он не договорил, потому что ЧжоЧжо уже понял, что он хочет ляпнуть, и наступил ему на ногу. Как бы совершенно случайно. Непреднамеренно. Ни разу не специально. Придурок, как можно говорить такие вещи? Люди же кругом! Кругом действительно были люди. Тысячи спешащих куда-то людей. ЧжоЧжо внезапно почувствовал себя маленьким и ничтожным в этом огромном здании, наполненным людьми. Он был рад, что ЦзинЮ с ним сейчас. Хотелось взять его за руку, но это было нельзя. Хорошо хотя бы уже то, что он просто шел рядом, иногда задевая рукавом рукав ЧжоЧжо. Поодаль семенили фанатки с камерами и телефонами. Несколько постоянных ЧжоЧжо узнал, он поднял руку и помахал им. Было приятно ощущать свою значимость для кого-то в этом муравейнике, где по сути никому ни до кого нет дела. Не только для ЦзинЮ, но и для совершенно чужих, посторонних девушек. Впрочем, не таких уж и чужих. Он общался с ними в сети и вживую, а значит, мог назвать их своими знакомыми. Вон та девушка с хорошей профессиональной камерой – приехала ради них из Кореи. Когда общались в чате, она часто путала иероглифы, ставя его в тупик. Вон та толстушка их фанатка из самых первых – она рассказывала, что ждала выхода драмы еще когда читала новеллу Чай ДжиДан в сети, как радовалась, когда Чай-сенсей давала анонсы у себя в вейбо, и влюбилась в них обоих после пресс-конференции, той, что была в день рождения ЦзинЮ. А вон та высокая девушка явно имеет деньги – она часто торчала на локациях во время съемок, даже в Сямынь летала за ними, и после ЧжоЧжо неоднократно видел ее и в Шанхае, и в Пекине. А та женщина раньше работала учительницей начальных классов, а теперь администратор их фан-сайта. Объявили регистрацию на Пекинский рейс. ЧжоЧжо забрал свою сумку у ЦзинЮ, но тот заграбастал ее обратно: - Пошли, провожу до стойки. - Я и без тебя справлюсь, - нахмурился ЧжоЧжо. – Езжай домой уже. - Не перечь! Мне так спокойнее. - Блин, ты как будто на год меня провожаешь! Мы увидимся через пару дней. Не устраивай театр одного актера! - Ты такой циничный, ЧжоЧжо. А может я хочу несколько лишних минут попозировать фанам? – ЦзинЮ обернулся и изобразил широкую улыбку, сверкнул своими «зубами тигра», от которых так тащились фанатки. В вейбо даже несколько топиков, посвященных им, было. Вот его красивому носу почему-то никто топики не посвящал! - И после этого, кто из нас циничный? – укорил его ЧжоЧжо, но сам не удержался от улыбки. Вскоре подошла очередь ЧжоЧжо к предполетному досмотру. Он выгреб в лоток мелочь из карманов, кинул туда телефон. - Кольцо! – напомнил ЦзинЮ. Как обычно, когда не надо, кольцо само слетало с пальца, а когда надо – застряло, хоть убейся! - Послюнявь, - посоветовал ЦзинЮ, глядя на его мучения. – Оближи палец. О, фак! Краска бросилась в лицо. Он ведь говорил только о кольце, а у ЧжоЧжо вспыхнула в мозгу совсем другая картинка. ЦзинЮ удивленно нахмурил брови, а потом в его глазах забрезжило понимание, и уголок губ пополз вверх. - Ты такой испорченный, детка, - тихонько, почти на грани слышимости проговорил он. – Мне так это нравится! ЧжоЧжо захотелось его ударить. Больно. А кольцо, тем не менее, не снималось. Все-таки надо было облизывать палец. ЧжоЧжо знал, как порнушно это будет выглядеть со стороны. На днях он сделал на айфон ЦзинЮ несколько селфи. Фотку с пальцем во рту он удалил, она смутила своей откровенностью даже его самого. Оставил только селфи с пальцем возле губ, это и так было очень вызывающе. Мужчина, который был следующим за ЧжоЧжо, обошел их, быстренько сложил в лоток свою мелочь и уже направился к рамке. - Ну, чего ты ждешь? – поторопил ЦзинЮ. - Я не могу при всех, - жалобно выдал ЧжоЧжо. – Вдруг они меня так сфоткают? Прикрой! И сам тоже не смотри, я стесняюсь. ЦзинЮ с самодовольной ухмылкой развернулся, заслоняя его от фанатов своими широкими плечами. Но сам, естественно, и не подумал отвернуться. ЧжоЧжо сунул палец в рот, облизал, прихватил кольцо зубами и потянул. Судя по потемневшим глазам ЦзинЮ, зрелище было еще то. А ЧжоЧжо предупреждал! Теперь это не его проблема, пусть сам думает, как снять напряжение, а ЧжоЧжо полетел. Палец выскользнул изо рта. На шее ЦзинЮ дернулся кадык. ЧжоЧжо выплюнул кольцо в ладонь, обтер о штанину и кинул в лоток. - Ну все, я пошел, - сказал он. ЦзинЮ качнуло вперед, словно он хотел обнять, но сдержал порыв. - До встречи, - кивнул он. – Будь осторожен. Напиши, когда долетишь. - Ладно. - Не забудь. Я же волнуюсь. - Окей, мамочка. ЧжоЧжо тоже хотелось его обнять, но он только хлопнул ЦзинЮ по плечу и быстро пошагал к рамке. После всех процедур досмотра и проверки, он обернулся, прежде чем выйти в зал ожидания. ЦзинЮ все еще стоял там, за стеклом. Он почти на голову возвышался над всеми и выглядел таким одиноким. * Наверняка многие их этих женщин и девушек охотно подвезли бы его, и возможно даже к себе домой. Но они только поймали для него такси и заплатили водителю, хотя ЦзинЮ и сказал им не делать этого. Заплатили явно намного больше, чем нужно, потому что таксист выглядел очень довольным. - Спасибо! – поблагодарил фанаток ЦзинЮ, прежде чем сесть в машину. – Большое спасибо за помощь и ваши подарки. Толпа провожающих его нестройно загалдела: - До свидания, Кит! Бай-бай, Джонни! Хорошей дороги, Босс!