25 КАДР /2 часть/

* Сигарета после секса — он и забыл, как это кайфово. Впрочем, иногда ЦзинЮ казалось, что он забыл всё и всех, что были у него до ЧжоЧжо. Да, ему бывало хорошо, а для чего же еще занимаются сексом, но настолько классно — только с ним. С ним ЦзинЮ наслаждался в двойном объеме — от своих ощущений, и от того, что доставляет удовольствие ЧжоЧжо и видел, как это ему нравится. Еще неизвестно, чей оргазм приносил ему больше удовлетворения — свой или его. Он и курил так, что ЦзинЮ не мог удержаться. ЧжоЧжо так как-то по-особенному красиво держал сигарету в пальцах, с небрежной неосознанной элегантностью, так сексуально-лихо затягивался, так щурил глаза, выдыхая дым, что непреодолимо хотелось приобщиться к этому действу. Если так дело пойдет, он же снова закурит, куда это годится? Ведь бросил же и ужасно собой гордился! Сперма и смазка, подсыхая, неприятно стягивали кожу на члене и бедрах. Надо было бы в душ, но уж очень лениво было шевелиться. ЧжоЧжо уютно грел бок, хотелось подольше поваляться рядом с ним, потом фиг знает, когда еще получится. И это курение, сигарета на двоих — непрямой поцелуй, и легкие прикосновения пальцев к губам… — Поцелуй меня, ЧжоЧжо. Чжоу глянул снизу-вверх, лениво ухмыльнулся. Его рука погладила полувставший член — да! да! еще! — потом он закинул ногу на ЦзинЮ, прижимая член своим бедром к животу, и чуть подвинулся вверх. Теперь его губы были напротив рта ЦзинЮ. Никотиновая горечь даже добавила своего кайфа. ЦзинЮ и так вело, а от поцелуя он просто поплыл. Он застонал прямо в рот ЧжоЧжо, обхватил руками, укладывая его на себя сверху, прижимая его бедра к своим. Господи, ну какая же у него была задница! Просто создана для ладоней и для члена ЦзинЮ! ЧжоЧжо легонько ерзал, два члена, прижатые между животами, потирались друг о друга. После недавнего оргазма все ощущалось необычайно остро. Любое прикосновение мурашками прокатывалось по телу, поднимая дыбом все волоски. Глубокие поцелуи, такие никто не рискнул бы показать на камеру, кружили голову. Пальцы ЧжоЧжо массировали затылок, пока он засасывал губы ЦзинЮ, зализывал их, а потом нырял языком в рот, чтобы поласкать его десны и язык. Кто научил его так охрененно целоваться? ЦзинЮ не хотел думать об этом, не сейчас точно, но эти идиотские ревнивые мысли сами лезли в одуревшую от любви голову. ЧжоЧжо словно почувствовал — его глаза лукаво блеснули из-под ресниц. Он прервал поцелуй, приподнял голову, чтобы взглянуть в лицо. Нежно погладил большим пальцем щеку, пропустил между пальцев мочку уха. ЦзинЮ не мог оторвать глаз от него. — Любимый, — сказал ЧжоЧжо своим глубоким глуховатым голосом, глядя глаза в глаза. Горло будто удавкой перехватило. ЦзинЮ стиснул ЧжоЧжо, прижимая что есть силы, перекатился, подминая под себя, и принялся покрывать поцелуями его лицо, шею, плечи, везде, где мог достать. Его преследовало ощущение цейтнота. Вот сейчас, как по сценарию, или включится напоминалка, или какой-нибудь телефонный звонок, и прервут, обломают… Конечно, он не ошибся. В самый неподходящий момент, когда ЧжоЧжо, сладко вздрагивая от поцелуев, выгнул поясницу, давая ЦзинЮ просунуть руку под ягодицы… Заиграла знакомая мелодия. Он застыл на несколько секунд, огорченно сморщившись, будто надеясь, что звуки окажутся галлюцинацией. Но рингтон пошел играть по кругу. Со вздохом сожаления ЦзинЮ отстранился, убрал руки и пошел разыскивать свой айфон. Тот обнаружился за диванной подушкой, звонил Сяо Пак. ЦзинЮ еще раз выдохнул перед тем как принять звонок и постарался, чтобы голос звучал ровно. — Слушаю. — ЦзинЮ, передай ЧжоЧжо, что через двадцать минут внизу будет ждать такси, — протараторил Сяо Пак. — Почему так рано? — удивился ЦзинЮ. — Не рано. Его рейс почти одновременно с твоим, но вылет из Хунцяо, а не из Пудуна. А туда дольше добираться. ЦзинЮ хотел спросить, зачем было так усложнять, но сам понял и не стал возмущаться. Его расписание было известно, в аэропорту будут фанаты и папарацци, и появиться там вместе с ЧжоЧжо означало поднять волну фандомных пересудов и сплетен в желтых изданиях. Подобной фигни им с ЧжоЧжо и без того хватало. — Хорошо. Через двадцать минут. Что-то еще? — Скажи ему, что я его буду ждать на входе в терминал С. А за тобой приедет Лю Чжен, он позвонит. Ты летишь, как и планировалось, с командой. Гостиницу уже забронировали. — Окей, — сказал ЦзинЮ и завершил звонок. Он не хотел терять ни одной лишней минуты из отпущенных двадцати. * — Не мочи волосы, — ЦзинЮ вдруг отодвинул ЧжоЧжо в сторону. — Чего это? — надул губы ЧжоЧжо. Целоваться и ласкаться под душем было так кайфово. — Не успеешь высушить, простудишься с мокрой головой. — Да все я успею, — ЧжоЧжо снова сунулся под душ, но ЦзинЮ не пустил. — Не успеешь, такси через пять минут будет. — Что?! — шокировано дернулся ЧжоЧжо. — И ты молчишь?! — Ну вот же, говорю, — пожал плечами ЦзинЮ. Стекающие по ним струи воды делали его тело таким сексуально-притягательным, что ЧжоЧжо мысленно застонал от разочарования, что приходится прерываться. Он подавил тяжелый вдох и заметался, не соображая, за что взяться в первую очередь. — Да что ты носишься, как курица с отрубленной башкой? — ЦзинЮ перехватил его, закутал в большое полотенце и потер. — Все в порядке, ты пока никуда не опоздал. — Сам же сказал! — Еще целых четыре минуты, — улыбнувшись, ЦзинЮ чмокнул его в губы и отпустил. — Надевай трусы. — Да. Хорошо, — послушно кивнул ЧжоЧжо и отвел глаза от его манящего тела. — Ты тоже что-нибудь на себя надень. С самодовольной ухмылкой ЦзинЮ замотался в то же полотенце, которым только что вытирал его. ЧжоЧжо принялся подбирать с пола свои небрежно кинутые шмотки. ЦзинЮ в это время выворачивал его джинсы. ЧжоЧжо вспомнил, как он же их и сдернул одним резким движением, и во рту пересохло. Внизу живота напряглось. Усилием воли он заставил себя не думать о сексе. Пискнула смска. ЦзинЮ глянул в телефон. — Такси внизу. — Черт! — ругнулся ЧжоЧжо, торопливо втискивая ноги в кроссовки. Как обычно в таких обстоятельствах, носки цеплялись к липучкам, стельки сбивались, застежки не застегивались. ЦзинЮ присел на корточки и стал помогать ему обуться. ЧжоЧжо смотрел сверху на его стриженный затылок, на широкую, еще мокрую спину, и в груди пекло. — Подай рожок для обуви, — попросил ЦзинЮ. ЧжоЧжо усмехнулся: то, что лежало на тумбочке в прихожей, своими размерами напоминало не рожок, а какой-то средневековый меч. Он шлепнул им ЦзинЮ по голому плечу и пафосно провозгласил: — Посвящаю тебя в рыцари! — Да, мой принц! — ответил ЦзинЮ, прижав ладонь к сердцу, и бесцеремонно отобрал «меч». — Вот и все. Иди. Он выпрямился и без улыбки посмотрел на ЧжоЧжо. — Иду. Оба остались стоять неподвижно. — Ну так иди уже, — ЦзинЮ принужденно засмеялся. — Иди, глупыш, завтра увидимся. Он развернул ЧжоЧжо к двери и легонько подтолкнул в спину. Да, он был прав, нужно было уже двигать. Но почему так сложно было сделать шаг от него? Вот он уже у двери. Вот открыл дверь. Шаг к лифту, еще три шага. В этот миг сзади раздалось шлепанье босых ног. Полуголый ЦзинЮ нагнал его, развернул, прижался к губам в быстром поцелуе и вернулся в квартиру. Хлопнула дверь. ЧжоЧжо встряхнул головой и не стал ждать лифта, заскакал вниз по лестнице. Когда чувствуешь, что любим, небольшую разлуку можно пережить. В полете ЧжоЧжо спал все два с лишним часа. Сказалось нервное напряжение последних суток. Он плюхнулся в кресло, вытянул ноги, щелкнул застежкой ремня безопасности. «Уважаемые пассажиры! Вас приветствует авиакомпания…» — дальше традиционное объявление стюардессы он уже не слышал. Ему снилось, что Ван ЮйСинь как паучиха оплетает ЦзинЮ сетью тонких шелковых нитей, что-то напевая ему на ухо. ЦзинЮ стоит неподвижно, будто в трансе, на его лице отрешенное выражение, и он вот-вот скроется от ЧжоЧжо за паутиной. Еще немного, и за пеленой блестящих ниток его уже совсем не разглядеть, и тогда ЧжоЧжо в отчаянье зовет его по имени. Кокон из паутины дрожит, дергается и распадается под ударами блестящего меча, который невесть откуда взялся у ЦзинЮ. Позади в бессильной злобе Ван ЮйСинь сжимает обрывки шелкового кокона. «Я с тобой, мой принц!» — ЦзинЮ салютует ему мечом. Потом картинка меняется. ЧжоЧжо в одиночестве стоит посреди враждебной толпы. Он не видит лиц, не разбирает отдельных голосов. Только тревожный гул, только ощущение ненависти, прибивающее к земле, уничтожающее, тяжелое, как мешки с песком, наваленные на спину. Кольцо людей сужается. Они подступают все ближе, ближе. ЧжоЧжо задыхается, он чувствует, что скоро толпа поглотит его, растопчет, сожрёт. И, когда он почти приготовился сделать последний глоток воздуха, раздался громовой рев, толпа впереди начала редеть, расступаться. Люди отхлынули в стороны, как воды Красного моря в библейской легенде, пропуская огромный черный байк. Его сияющий Золотой рыцарь в черной коже, его ЦзинЮ протянул ему руку — «Я с тобой, мой принц!» Они страстно целуются на глазах у всей этой испуганной и ненавидящей толпы, и ревущий байк уносит их прочь. …Пожалуйста, пристегните ремни. Наш самолет заходит на посадку в аэропорту Шоуду, город Пекин… Вечно в самолетах снится всякий бред. Спасибо Сяо Паку, что укрыл курткой — от того поцелуя во сне у ЧжоЧжо встал. Но ЦзинЮ в черной косухе и с блестящими от геля волосами был уж очень сексуальным… Хорошо, что из багажа ЧжоЧжо с собой брал только небольшой рюкзак, и не надо было ждать выдачи. Сяо Пак обратил его внимание на группу людей вдалеке. Присмотревшись, ЧжоЧжо различил баннеры в руках. Фанаты уже готовились встретить ЦзинЮ, его самолет прибывал минут через десять на другой терминал. На мгновение уколола зависть, что его самого никто не ждет, но только на мгновение. Не пристало еще им с ЦзинЮ фанклубами меряться. Чего-чего, а сталкеров и ЧжоЧжо хватало. Он почти привык, что в любое время, оглянувшись, или даже не особо утруждаясь, можно увидеть парочку, или далеко не парочку девиц с камерами наготове. Оставалось только надеяться, что не все снимки попадают в сеть. Фанаты знали его расписание лучше него самого, и только когда он внезапно куда-то уезжал, была возможность оторваться от преследования и снова почувствовать себя обыкновенным человеком. Пока добрался до дома, было уже почти утро. Сонный охранник в холле кивнул головой, а из-за колонны выпорхнули две девушки и дружно пропищали: «ЧжоЧжо, здравствуй! Доброй ночи, ЧжоЧжо!» Фанатки были на месте, уже ставший привычным порядок вещей был восстановлен. * ЦзинЮ нравилось быть востребованным. Это означало сильную занятость, но приносило ни с чем не сравнимое чувство собственной важности. Он читал, что это не очень хорошо, и все духовные учителя и психологи призывали от него избавляться, но чихал ЦзинЮ на этих психологов. Они, наверное, никогда не были одинокими и никому не нужными. А ЦзинЮ очень хорошо это помнил. Когда ты лежишь ночью, закутанный в два одеяла, чтобы хоть немного согреть звенящее от усталости тело, и ощущаешь, как вокруг тебя живут и дышат миллионы и миллионы людей. И никому, решительно никому нет до тебя дела — живешь ли и дышишь ты тоже, или уже перестал. Хорошо ли ты живешь? Вкусно ли ты кушал, и кушал ли вообще? Хватает ли тебе денег на квартиру, или, может, тебя выкинут завтра на улицу? Это все твои личные никому не интересные проблемы. И после этого оказаться в шикарном (ну пусть не супер-шикарном, но все же четыре звезды) номере отеля, и на пороге репортеры, которые хотят знать все о тебе — на какой стороне кровати ты спишь, чем чистишь зубы и моешь голову, что в твоем рюкзаке, и как ты складываешь футболки… И об этом жаждут узнать еще миллион человек… В задницу психологов, это ужасно круто! Пока снимали «Завтрак со звездой» день уже повернул к вечеру. ЦзинЮ был голоден, как волк. Перед камерой он съел только каких-то салатиков. Во-первых, нужно пропагандировать здоровое питание, а во-вторых, наминать что-то жирное и сытное — очень сложно делать это красиво, ЦзинЮ не рискнул. ЧжоЧжо, наверное, не заморачивался бы. Заказал бы курицу или пиццу для всей команды и съемочной группы, всех покормил, и сам бы наелся. Сейчас в животе урчало, а времени на обед уже не оставалось. Вот-вот должен был появиться ЧжоЧжо. Костюмы для предстоящего мероприятия уже доставили. Как обычно, рукава пиджака оказались коротковаты. Стилист это предвидел и выбрал из двух дизайнерских рубашек ту, что над манжетами имела отделку в виде гофрированной оборки. С ней казалось, будто длина рукавов специально задумывалась именно такой. ЧжоЧжо досталась черная рубашка с похожей оборкой над воротничком. Вид у нее из-за этого был несколько женский, но ЦзинЮ подумал, что ему все равно пойдет. ЧжоЧжо удивительно шли всякие дурацкие шмотки, которые на любом другом смотрелись бы по-идиотски, а на нем выглядели дорого и круто… ЦзинЮ понял, что уже скучает. Мысли то и дело сворачивали на ЧжоЧжо. Вчера им не хватило, совершенно недостаточно было! Вот бы сегодня продолжить… Но это как повезет. После мероприятия еще запись интервью вместе с ЧжоЧжо. Кто знает, когда она закончится, и будут ли еще силы на что-то кроме как доползти до постели. Конечно, ЦзинЮ надеялся, что будут и у него, и у ЧжоЧжо. И что они не успеют поругаться до этого. Зная его взрывной характер… — Я тебе покушать принес! Перед носом ЦзинЮ появилась миска лапши. Аппетитной лапши в соусе с кусочками мяса и овощей. ЦзинЮ сглотнул слюну и поднял взгляд. На него с сияющей улыбкой смотрел парень, о сложном характере которого он сейчас думал. Да замечательный характер! Просто чудесный! — Скорее ешь! Чего ждешь? — ЧжоЧжо ткнул ему в руки миску и палочки в бумажной упаковке. — Давай, наминай, пока я оденусь. И он ускакал в спальню. ЦзинЮ посмотрел ему вслед, зубами разорвал обертку с палочек и принялся за еду. Чем он заслужил у судьбы такое сокровище? Как и предполагалось, ЧжоЧжо выглядел офигенно. Ему шла и дурацкая рубашка с оборочкой, и прическа с зачесанными назад волосами. Строго говоря, они оба выглядели потрясно. ЦзинЮ конечно фыркнул, что их одели как парочку, но в глубине души ему это нравилось. Ужасно хотелось хоть разок поцеловать ЧжоЧжо и залезть руками под его облегающий пиджак, но вокруг суетилось слишком много людей. ЦзинЮ надеялся, что получится в машине по дороге на мероприятие, однако с ними на заднее сиденье втиснулся Сяо Пак. ЦзинЮ понимал, что он, как менеджер, должен приглядывать за ними, но не так же буквально! — Ну все, готовы, — Сяо Пак напоследок оглядел их обоих и хлопнул по плечам. — Мои красавцы, файтинг! ЧжоЧжо достал телефон, проверил в камеру, как он смотрится, улыбнулся удовлетворенно и включил запись. — Привет! Мы идем по коридору в зал, где проводится мероприятие. Сегодня четвертое марта две тысячи шестнадцатого года. И мы направляемся на тринадцатую церемонию вручения премии за достижения в сфере культуры и искусства от Французского …представительства, — по чуть заметной запинке ЦзинЮ понял, что ЧжоЧжо забыл название, но не сбился и не замолчал. — Очень круто, что нас сюда пригласили. Здесь будет много знаменитостей из Азии и Европы. Надеюсь, нам удастся с кем-нибудь их них познакомиться. Пожелайте нам удачи. Мы уже пришли, заходим. В дверях ЧжоЧжо на мгновение нашел его руку и пожал пальцы. ЦзинЮ не успел пожать его пальцы в ответ, они уже были в зале. Атмосфера здесь не особо отличалась от других подобных вечеринок, хотя ЦзинЮ был всего на двух или трех. Красивое помещение, яркие лампы в центре и затененные углы, покрытие на полу, приглушающее звук шагов, музыка, льющаяся ненавязчивым фоном. Тут и там группы шикарно одетых людей, а между ними снуют менеджеры и стафф в самой обычной одежде. Гул разговоров вполголоса, и отдельные громкие восклицания, на которые стараются не оборачиваться. Клацанье фотокамер, улыбки в объектив. И они с ЧжоЧжо часть всего этого. — Скоро вас по очереди позовут на короткое интервью, — сзади подошел Сяо Пак. — Ничего особенного, вопросы стандартные, отвечайте спокойно, не нервничайте. Это, ЧжоЧжо, тебя касается. Волнуешься все время, как на допросе. Чжоу хмыкнул. ЦзинЮ лишь слегка ухмыльнулся. Он, наверное, мандражировал не меньше, просто умел это скрывать. Первым пригласили его. Женщина-стафф проводила его в угол зала, отведенный для прессы. ЦзинЮ расписался на щите, попозировал перед камерой, а потом ему насовали в руки столько микрофонов с табличками, что он мог беспокоиться только о том, как их все удержать. Судя по названиям, тут было аккредитовано не меньше полусотни довольно известных СМИ. Это было хорошо. Он отвечал на вопросы почти не задумываясь, хотя и изображал работу мысли. На самом деле он смотрел на ЧжоЧжо, стоящего в пятнадцати метрах от него, и мечтал, чтобы все это скорее закончилось, и можно уже было остаться с ним наедине… Судя по взгляду Чжоу, у него на уме было то же самое. После ЦзинЮ интервью брали у известной актрисы. В прошлом году у нее вышло несколько фильмов, и два из них нашумели по всей Азии. Ей столько микрофонов в руки не пихали, дали держать всего четыре, остальные держали стаффы, сидящие на корточках, чтобы не попасть в кадр. ЦзинЮ подумал, что кроме них с ЧжоЧжо, у всех остальных гостей в этом зале какие-то реальные заслуги, а не одна веб-драма, которую даже не до конца показали. Их пригласили вовсе не за их культурные достижения, а из-за скандальной известности. В душе было неприятное чувство, будто он проник сюда обманом, незаконно и незаслуженно. Он огляделся по сторонам. Вот увидите, люди, скоро Джонни Хуан ЦзинЮ будет известен не тем, что изображал мальчика-гея в запрещенном к показу малобюджетном сериале, а тем, что у него много крутых ролей в крутых блокбастерах! Под свет софитов к щиту вышел ЧжоЧжо. Какой же он был красивый! Видно было, что ему неловко. Когда позировал для фото, движения были скованные. Но его красоту это не умаляло. ЦзинЮ ощущал тесноту в груди, когда смотрел на него. — Не стоит так пялиться, — Сяо Пак тронул за локоть. — Лучше обрати внимание на вон того господина. Это крупный бизнесмен, он продюсирует игровые телешоу. Я слышал, он тобой интересовался, так что подойди, представься, поговори с ним. ЦзинЮ бросил последний взгляд на ЧжоЧжо, который никак не мог ухватить микрофоны, что совали ему в руки, и отправился делать шаг к своей будущей блестящей карьере. * Ну и куда подевался чертов Хуан ЦзинЮ? ЧжоЧжо не видел его во время интервью, и в зале не мог найти. В сортир ему что ли приспичило? Не мог же он просто уйти один? И Сяо Пак куда-то подевался, не спросить никого. ЧжоЧжо нервно оглядывался, как дурак стоя посреди зала. Подошла женщина с смутно знакомым лицом, попросила сделать селфи. ЧжоЧжо вежливо улыбнулся в камеру. Какой-то репортер тут же навел свой объектив, клацнул затвором. — А где же Хуан ЦзинЮ? Я бы хотела селфи с вами обоими. — Где-то рядом, — ЧжоЧжо неопределенно махнул рукой. Хотел бы он сам это знать… — Здравствуйте! Вы же Сюй ВейЧжоу? Слышал на днях вашу песню, она довольно популярна в вейбо… Ну и фиг с ним, с этим парнем, который шляется неизвестно где. Нашел себе новую поклонницу? Флаг в руки! Пусть развлекается. ЧжоЧжо тоже не будет одиноко скучать в уголке. В таких местах надо общаться с людьми, заводить полезные знакомства. Родители не раз повторяли — в нашей стране все зависит от личных связей. Почему-то мысль, что ЦзинЮ тоже сейчас руководствуется этим принципом, не пришла ЧжоЧжо в голову. Когда они снова оказались вместе за столом на ужине, он нацепил на лицо холодное отчужденное выражение. Сяо Пак всунулся между ними, сфотографировал именные карточки на столе. ЦзинЮ вдруг нагнулся вперед, так что ЧжоЧжо поспешно откинулся на спинку стула, уходя от контакта. Но выяснилось, что ЦзинЮ всего лишь хотел взглянуть на карточку соседа по столу. Там стояло европейское имя, судя по наморщенному лбу, этот тупица не сумел его прочитать. Откровенно говоря, ЧжоЧжо тоже не понял, как это произнести, но ЦзинЮ об этом, естественно, знать не надо было. Он пытался заговорить, легонько пихал носком ботинка ногу под столом, но ЧжоЧжо не реагировал, сохраняя надменный вид. Он знал, что ЦзинЮ это бесит, и в данный момент это ему нравилось. Все места за столом заняли европейцы. Тот, с непонятным именем, оказался пожилым импозантным дядькой с бородкой. Он представился на английском, но говорил с таким странным акцентом и так быстро, что Чжоу ничего не понял, кроме «Хэлло». ЧжоЧжо привстал, отвечая на рукопожатие и сказал, как учили еще в начальной в школе: — Хелло. Глед ту мит ю. Май нейм из Сюй ВейЧжоу, — и добавил: — Тимми Сюй, — потом подумал и еще добавил — Энд май френд Джонни Хуан ЦзинЮ. Он указал свободной рукой в сторону, и дядька кивнул им обоим. ЦзинЮ было воспрял духом, но ЧжоЧжо не собирался смягчаться. Тогда ЦзинЮ достал телефон и демонстративно стал в нем копаться. ЧжоЧжо с его места не было видно, что он там делает — просматривает ленту в вейбо или переписывается в чате. И это ужасно нервировало. Может он там общается с этим своим Бо Фаном? Или Ван ЮйСинь? Или фиг его знает с кем еще. ЧжоЧжо ощущал себя ревнивой сучкой и от этого злился еще больше. К тому же, ведущий вечера видимо считал, что все гости понимают английский и говорил исключительно на нем. ЧжоЧжо улавливал в его речи отдельные слова, которые с трудом складывались в какой-то смысл. Определенно, стоило бы заняться английским… Если с письменным текстом ЧжоЧжо более-менее справлялся, то на слух воспринимал плохо. Он так сосредоточился на расшифровке чужой речи, что не сразу ощутил вибрацию айфона в кармане. «Если будешь продолжать дуться, я не стану рассказывать, с кем я познакомился» «Мне неинтересно слушать про твоих баб» Краем глаза ЧжоЧжо увидел, как ЦзинЮ ухмыльнулся. «Ревнивый дурачок))) Это не баба, а мужик: Р Известный телепродюсер» ЧжоЧжо не удержался и фыркнул. ЦзинЮ под столом толкнул его коленом, а когда Чжоу поднял на него глаза, ответил таким взглядом, что Чжоу смутился. «Какие нафиг бабы, когда я мечтаю стянуть с тебя штаны. У меня стоит только на тебя» «Придурок! Нашел время говорить о таком!» «Сам виноват. Ты меня провоцируешь» «Спрячь телефон!» ЧжоЧжо сам первым сунул айфон обратно в карман и незаметно придвинулся вместе со стулом ближе к ЦзинЮ. — Так что за продюсер? Какие у него шоу? — спросил он, глядя на сцену, но уже не пытаясь вникнуть в смысл того, что там говорят.